Немного передохнув, она продолжила путь. Через два часа в просвете между деревьями показалась река, покрытая льдом; угрюмой громадой над ней темнела заснеженная крепость. Западный тракт обрывался прямо перед воротами в деревянной крепостной стене.
Ри в сомнении изогнула хвост. Если это Тален, то Алазар несколько преувеличил, назвав его городом. Но как узнать?
"Подслушивая разговоры..." — подумала вэйта. Решительно хлестнув себя хвостом, Ри размотала с ног войлок и скользнула на замерзшую поверхность реки.
Недавняя пурга смела со льда снег, и вэйта быстро заскользила на коготках, словно на коньках. Когда-то, в другой жизни, она любила так играть.
На стенах крепости виднелись заспанные часовые, но Ри без особых сложностей подобралась вплотную. Взобраться по обледеневшим бревнам оказалось труднее, однако она справилась и с этим. Спустя пять минут Ри уже находилась внутри крепости и притаилась в щели за каким-то сараем.
"Кажется я начинаю понимать, почему Алазар был шпионом" — подумалось ей. Устроившись поудобнее, Ри вытащила из мешка кусок колбасы и принялась завтракать.
За этим занятием ее и застал молодой снежный леопард, внезапно протиснувшийся в щель. От неожиданности Ри едва не откусила себе язык.
— А... — непрошенный крик вовремя удалось подавить. Судорожно сглотнув, перепуганная вэйта прижалась к стене. Зверь склонил голову на бок.
"Леопард? Здесь? Как?! — Ри с трудом перевела дыхание. Оба ее сердца бились как бешеные. — Надо удирать!"
— Котик, хороший, иди туда... — шепнула вэйта и бросила колбасу подальше от себя. Зверь небрежно проследил за полетом вкусно пахнущего куска и вновь перевел глаза на Ри.
"Что ему надо?"
Стараясь не отводить взгляда от хищника, Ри осторожно повернулась к стене и постаралась понадежнее уцепиться коготками. Сейчас надо будет одним рывком взлететь на крышу, иначе...
Зверь прыгнул. Его движение было столь стремительным, что Ри не успела среагировать и мгновенно оказалась прижатой к стене могучими лапами. От ужаса у нее кровь застыла в жилах.
— Спасите... — беспомощно прохрипела Ри.
Леопард оскалил клыки. "Сейчас съест!" — поняла вэйта и зажмурилась. Однако вместо хруста собственных костей она услышала веселый детский голос.
— Бату, ик'чи cарайяк?
Леопард неохотно попятился, выбираясь из щели. Ри бессильно сползла по стене.
— Т'гыр эска-чи, Бату? — спросил голос. Леопард что-то проворчал на своем зверином языке, и в щель заглянул его хозяин.
На вид мальчику было лет четырнадцать. У него было широкое, плоское лицо с выступающими скулами, прямым носом и высоким лбом. Из-под богатой меховой шапки выбивались длинные черные волосы, собранные в странную прическу — свободно ниспадая на плечи, ниже они были заплетены в десятки коротеньких косичек. Кожа мальчика имела желтоватый оттенок, узкий разрез глаз выдавал восточное происхождение.
Незнакомец был одет, словно сын барона. Серебристо-серый меховой полушубок до пояса, узорчатые войлочные штаны, высокие сапоги с загнутыми носками и лисья шапка наверняка стоили больше денег, чем Ри видела за всю свою жизнь. Вдобавок мальчик носил богатый восточный пояс шириной в ладонь, к которому был привешен короткий, сильно изогнутый ятаган в позолоченных ножнах. Не будь Ри так перепугана, она раскрыла бы пасть от изумления.
— Аска йи'ланхас!.. — Мальчик с интересом осмотрел дрожащую вэйту. — Чинсан!
Ри судорожно перевела дыхание.
— Господин... — она попыталась придать своему голосу умоляющее выражение. — Господин, умоляю, не убивайте меня...
Мальчик отпрянул.
— Говорящая ящерица?! — воскликнул он на общем языке; его глаза загорелись. — Бату, я тебя люблю!
Ухватив леопарда за загривок, он словно котенка приподнял зверя над землей и горячо поцеловал в нос. Хищник недовольно чихнул.
— Ты пойдешь со мной! — приказал мальчик, обернувшись к Ри. Та в отчаянии огляделась.
— Господин, сжальтесь...
— Что? — брови юноши сошлись на переносице. — Ты пойдешь со мной!
"Надо бежать!"
Ри вцепилась в бревна ближайшей стены и попыталась забраться на крышу. Она успела преодолеть почти половину пути, когда крепкая рука ухватила ее за шиворот и сдернула вниз. Вэйта даже не успела понять, каким образом ее поймали.
— Первый урок: никогда не перечь Джихану! — грозно заметил юноша. Взглянув ему в глаза, Ри беспомощно обмякла.
— Хорошо, господин, я пойду с вами...
Джихан встряхнул юную вэйту.
— Конечно, пойдешь! — он топнул ногой. — Теперь ты моя добыча, и жить будешь в зверинце. Бату, хач!
Леопард, бросив на Ри насмешливый взгляд, грациозно скользнул к воротам. Мальчик решительно двинулся следом, перебросив вэйту через плечо.
2
Только вечером, немного оправившись от шока, Ри нашла в себе силы оценить обстановку. Она сидела в небольшой клетке, на странной шестиколесной повозке, запряженной десятью быками. Повозка больше всего напоминала гроб без крышки — прямоугольная, широкая и плоская, она была накрыта тентом из шкур неизвестных зверей, три оси проходили прямо через борта и служили опорой шести огромным, в рост человека деревянным колесам.
Вместе с Ри заключение делили множество птиц и зверей. Здесь была пара волков, лисицы, белки и куропатки, куницы и горностаи, тетерева и целых двенадцать енотов, втиснутых в клетку, где даже Ри едва сумела бы повернуться. Из-за этого хвост двенадцатого енота не помещался, и на него постоянно наступала старая негритянка, приглядывавшая за зверями.
Очевидно, многие пленники находились здесь довольно давно: повозка насквозь пропахла всеми сопутствующими ароматами. С войлочного потолка свисали куски копченой баранины, под клетками валялись мешки с зерном и другой пищей. Однако негритянка по имени Жансу свое дело знала хорошо: в животных она действительно понимала толк. Когда сияющий Джихан притащил в свой зверинец яшерицу, Жансу сразу разобралась, что та холоднокровная, и подсадила к Ри поросенка. Юной вэйте ничего не оставалось, кроме как прижаться к нему и терпеть все поросячьи прелести.
Одежду и, самое ужасное, мешочек с магическим шаром у Ри отобрали. Письмо удалось сохранить — по совету Алазара оно было спрятано в полой кости, которую вэйта успела сунуть в рот, пока тряслась на плече Джихана. Оказавшись в клетке, она запихнула драгоценность в солому.
С момента пленения Ри твердо решила выдавать себя за животное. К несчастью, Джихан уже знал правду, но мальчик был занят подготовкой к отъезду и не особенно интересовался пойманными зверьками. За весь день он появился только раз, вместе с братом — так же богато одетым пареньком лет десяти. Они принесли диковинную птицу с длинным треугольным хвостом, а на Ри внимания не обратили.
Насколько вэйта успела понять, она угодила в плен к детям знатного военачальника с Востока, которые провели зиму в замке местного феодала и теперь собирались вернуться к отцу. Сейчас Джихан, его брат и сопровождавшие их воины пировали в доме какого-то богача. Повозка стояла во дворе, напротив окна; до Ри доносились громкие голоса и смех, но увы, восточных языков она не знала.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда среди шумного пира вэйта внезапно различила знакомые слова. На общем языке говорил какой-то мужчина, говорил мрачным и звучным голосом. Ри невольно сжалась, ощутив силу говорившего.
— Три месяца пролетели как три дня, надеюсь вам понравилось в моих землях. — Другие голоса быстро смолкли. — Увы, дела сейчас не позволяют мне навестить почтенного Улам-хана, но можете передать ему — я был счастлив оказать гостеприимство его внукам.
Послышались приветственные выклики, среди которых Ри с трудом разобрала ответ Джихана:
— Благодарю тебя, сэр Уоррес, за гостеприимство и щедрость. Дни в твоих землях показались бы нам проведенными в раю, не будь здесь так холодно...
Обладатель звучного голоса рассмеялся.
— В молодости я бывал в ваших краях, мальчик, и поверь — они показались бы мне раем, не будь там столь жарко. Увы, боги не особенно старались, создавая этот мир. — Шум снова притих, пирующие насторожились. — Да, боги не особенно старались. Вражда и разобщенность отравляют кровь достойным людям разных народов, глупцы стоят у власти и обрекают на смерть целые города мановением белых рук. — Последовала длительная пауза, словно говоривший вышел из-за стола и прошел в другой конец зала. — В единстве наша сила! — внезапно произнес Уоррес почти у самого окна. Ри даже вздрогнула от неожиданности. — Все вы знаете, для чего я пригласил в Штагфурт внуков почтенного Улам-хана. Ответьте же — может кто-либо из вас усомниться в их достоинствах?
— Нет, нет!
— Славные воины...
— Парни что надо!
— Джихан, ты храбрец!
— Видите? — резко оборвал Уоррес. — Они такие же люди, такие же воины, как мы с вами, хотя и верят в других богов. Но небо просторнее земли! — Ри словно воочию увидела, как Уоррес оглядывает соратников горящим взглядом. — На небе хватит места и нашим, и всем остальным богам. Так не глупо ли воевать во их имя? — Раздался глухой стук, словно говоривший с размаха ударил кулаком по столу. — Три месяца назад я послал к почтенному Улам-хану своего старшего сына, и недавно от него пришла весточка — Роберт испрашивает моего благословения на брак. Невеста — дочь знатного сановника, подруга самой принцессы. Отныне и впредь между странами Наследника и Нортвудом будет царить мир; более того, теперь мы союзники!
В этот раз гром приветствий и радостных криков не смолкал долго. Ри с трудом разобрала слова Джихана, мальчик благодарил хозяина за гостеприимство. Наконец звучный голос Уорреса вновь перекрыл шум. Он, видимо, времени даром не терял — его язык уже слегка заплетался:
— Завтра вы покидаете нас, друзья, но я хочу на прощание сделать подарок, который в жаркие восточные ночи будет напоминать вам о снежных лесах Нортвуда. Джихан, ты уже почти взрослый — этот подарок для тебя.
Пауза, во время которой шум и споры понемногу утихли. В голосе Уорреса послышалось удовольствие.
— Помнишь, час назад ты спрашивал, кто это стоит в углу, за гобеленом? Время пришло — иди и посмотри сам.
Несколько секунд царила тишина, которая взорвалась смехом, свистом и улюлюканьем. Ри от волнения дергала хвостом.
— Как она красива... — негромко сказал Джихан. — Кто это, сэр Уоррес?
— Это дочь одного наемника, имевшего несчастье поднять на меня руку, — Уоррес опорожнил очередной кубок. — Ее папаша в темнице и скоро будет казнен, но тебя это не должно беспокоить. Девушка была моей рабыней, теперь же она — твоя, от пальчиков ног до этих восхитительных ресниц, скрывающих глаза лани, узревшей охотников. — Говоривший громогласно расхохотался. — Что скажешь, Джихан-багатур? Усвоил я ваш восточный стиль? Как это... О, взгляни на эти брови, чей изгиб заставит четырнадцатидневную луну побелеть от стыда, посмотри на ее стан, на белые персики, увенчанные вишенками страсти... Иди, потрогай, какие они мягкие. Ну, мальчик, нравится подарок? Быть может, испробуешь ее прямо тут? Здесь все свои, никто не расскажет...
— Хватит! — внезапно крикнул Джихан. Его голос дрожал от ярости и стыда. — Ты пьян!
Уоррес расхохотался еще громче.
— Конечно, пьян! — он со звоном поставил на стол кубок. — Но я пил за тебя, мой мальчик. Не обижайся на старого солдата... Сейчас иди спать, утром вы отправляетесь в дальнюю дорогу. А девку возьми, возьми. Не то сегодня мои друзья с ней позабавятся сами, а дарить юному богатырю порченный персик не дело... Эй, Ганс! Отведи наш подарок на двор, пусть справит нужду, а потом посади в повозку. Да привязать не забудь...
Ри, отпрянув в дальний угол клетки, свернулась клубком и зажала зубами хвост. Она, конечно, и раньше видала подобные картины — барон Милтон на пирах выкидывал номера и похлеще, но в то время вэйта еще не задумывалась над этим. Спасение Алазара, а позже его уроки открыли ей глаза, Ри понемногу начинала воспринимать мир на новом уровне; она впервые поняла, что сама является рабыней, и только осознав эту истину, юная вэйта начала понимать, каково приходится другим отверженным. Грязная сцена, которую Ри не могла видеть, задела ее куда глубже, чем она ожидала.
Из дома вышли Джихан с братом. Даже через толстый слой войлока вэйта слышала тяжелое дыхание мальчика.
— Тэнгэр олдаз виртхак!!! — Джихан разразился длинной тирадой на родном языке. Его брат что-то ответил успокаивающим тоном, мальчики вполголоса заспорили.
— Эй! — внезапно Джихан снова перешел на общий. — Ты куда?
Ответил ему вкрадчивый голос, от которого Ри едва не затошнило:
— Господин приказал посадить девку в вашу повозку...
— Он мне не господин! — взорвался Джихан. — Он был пьян! Убирайся отсюда и забери... — мальчик запнулся, — ...шакал, да надень на нее что-нибудь, холодно ведь!
— Одевать господин не приказывал... Отойдите, юноша, не перечьте словам сэра Уорреса.
Свистнул выдернутый из ножен ятаган.
— Я сейчас сделаю тебя евнухом, гиена!
— Джихан, успокойся! — его младший брат говорил на общем с сильным акцентом. — Не надо гневать сэра Уорреса, он был добр к нам и гостеприимен.
— О, Пророк Шого, верни разум этим людям! — прорычал старший мальчик. — Мерзавец, она же сейчас от холода умрет!
Задник тента откинулся, и Джихан запрыгнул в повозку. Затем, стиснув зубы, рывком затащил туда нагую девушку лет шестнадцати.
Рабыня действительно была необычайно красива. Стройная, гибкая, она обладала узким точеным лицом, большими алыми глазами, тонкими губами и очень светлой, почти белой кожей. Ее ресницы и волосы были совершенно белыми, Ри поняла, что видит перед собой очень редкое явление, девушку-альбиноса.
За те несколько секунд, пока вэйта могла видеть тело новой пленницы, она успела заметить пару свежих синяков и отметины от цепей на запястьях. От холода девушка была почти без сознания.
Джихан бросил ее на мешок с зерном, сорвал с клетки енотов войлочное покрывало и укутал рабыню с ног до головы. Из другого конца повозки на это с удивлением смотрела негритянка.
— Жансу, амай-тан хеккар хач, — резко приказал мальчик. — Хош!
Больше ни на кого не взглянув, Джихан соскочил на землю и задвинул тент. Старуха тем временем поспешно разжигала огонь в медном котле.
Ри закрыла глаза. Сегодня на долю юной вэйты выпало столько волнений и тревог, что она даже не заметила, как погрузилась в тяжелый сон без сновидений.
* * *
Проснулась она от тряски. Стояло раннее утро, повозка неторопливо катила по дороге, подпрыгивая на каждом ухабе. Прислушавшись, Ри различила снаружи конский топот: очевидно, Джихан и его сопровождающие двигались верхом.
В повозке кроме зверей и рабыни никого не было. Девушка, закутанная в войлок, сидела между клетками волков и куниц, подтянув колени к подбородку. Ри почти час молча наблюдала за ней, но рабыня даже не подняла головы.
— Эй! — решилась наконец вэйта.
Девушка, вздрогнув, испуганно вскинула глаза и принялась озираться.
