Элато. Тропой дерзких

— Матэс, замри! — кричу, а сам с разгона, по нему запрыгиваю на ближайшую ветку. Вижу лишь его удивлённые глаза, да клыки из пасти, в которой зажата рукоять его оружия.

Сверху ветка ударила в голову, но не была такой толстой, чтобы сбить меня на землю. Маора не дышит, голова свисла на грудь. Веток штук шесть, обвились кольцом. Рублю, рублю, спасаю нашего мага.

Кашит топором отмахивается от двух веток, стукающих его время от времени по макушке. Срублена последняя ветка, Маора падает лицом вперёд, хватаю, но валюсь вместе с ним. Пришлось отпустить и схватиться за ветку.

— Матэс! Прыгай!

Приземление на ноги, меч в ножны...

Подхватываю стопы мага под руки и бегу, как взбесившийся вол к входу в Подземье. Маора без сознания, словно поломанная телега волочится спиной и затылком по траве.

Кашит догоняет, крича на ходу.

— Оно корни из земли вырывает! Сейчас за нами погонится!

— Помогай! — остановившись, перехватываю Маору за верхнюю руку. Кашит догадлив, подхватывает за другую, Маоре теперь передвигаться комфортней — волочим за руки.

Затаскиваем его в пещеру, а позади земля дрожит — огромное дерево шагает к нам! Не то, чтобы совсем шагает, можно сказать, скрипит и ползёт, подтягивается на корнях как улитка. Только намного, намного быстрей. Хотя, убежать от него можно, но смысл бегать, если можно забраться в пещеру?

Оттащив Маору подальше от входа, мы присели, перевели дух.

— Думаю, здесь этот лесной дух нам не страшен, — сказал я, глядя, как дерево замерло напротив входа.

— Да... Лихой этот лесной дух! Сначала листву собрал, а потом в дерево влез! Маора как?

Я взглянул на лежащего мага. Челюсть приоткрыта, какой-то постаревший сразу стал, как будто ему лет пятьдесят.

— Язык не проглотил, если в себя придёт, вылечит любую болезнь свою, думаю.

— Надо, чтобы выжил! Мы же не знаем, где Элама! Он говорил, что в коконе.

— Да, если умрёт Маора, то всё, мы дальше не сможем пройти. Я сидел, смотря в глубь пещеры. Там, вдали, виден свет — сине-зелёный, какой-то сказочный. Бывавшие в Подземье храмовники рассказывали об этом свете. Вообще, люди многое рассказывали о норнгах. Но что из этих слов правда, пока мне неизвестно.

Хоть бы всё нормально было... Будет, если Маора придёт в себя. Я подложил суму ему под голову, затем, набрав в рот воды, плеснул на лицо. Никакой реакции.

Мы сидели с кашитом опершись о стену и молчали...

Вот тебе и гора Ахея. Безопасная, как говорили. Хотя тут зло не от чужаков — а от своих, от человеков. Алчность, жажда лёгкой наживы вела их. А смерть их не была лёгкой. Нечего нас было трогать.

Бубух! Дерево упало, лежало неподвижно, лишь покачивались ветви.

— Лесной дух вышел, — пробормотал Маора, помогая себе сесть всеми руками. Закашлялся.

— Из тебя вышел или из дерева? — спросил кашит.

— Из дерева! Дурень! Только что делать теперь будет? И есть ли у него силы?

— Да мы на всё согласныя! На дурня даже!

— Что там с Эламой? Смотри, уже рассвело!

Маора, кряхтя, с трудом встал. Выйдя из пещеры, воздел руки. Мы тоже выбрались, с опаской глядя на поваленное дерево и могучие корни.

Чуть выше, перед магом возник зелёный свет, меня обдало горячими энергиями. Элама появилась сразу — беспомощно висела в воздухе и смотрела на нас широко открытыми глазами. Постепенно невидимая сила ослабела и Элама приземлилась на ноги.

— Мегед! Маора! — воскликнула она, оглядываясь. — Что это за дерево? Тут что, ураган был? Я лишь помню, как великан меня ударил, с ноги!

— Ну да, а потом тут был ураган, — сказал Маора. — А может и повториться! Нам надо идти дальше.

Глава пятая

Мир норнгов

Маг сделал жест рукой, означавший "идём вперёд".

И мы пошли... В темень, сжимая оружие. Лишь у Эламы не было её алебарды. Это я заметил, когда мы вышли из тьмы во владения сине-зелёного сказочного света, который излучали невиданные полупрозрачные грибы. Ещё здесь вились по стенам тонкие растения, что-то похожее на цветы-вьюнки. Они тоже излучали синеватый свет. Тоннель, а его пещерой назвать было сложно, потому что тут кто-то приложил руку. Здесь везде всё было ассиметрично, а приглядевшись, можно было различить швы между камней.

А сверху иногда свисали корни, расколовшие камень. Наверное, это корни дерева Элато. По бокам стали попадаться небольшие ниши.

— Это всё кем-то построено! — Элама восхищённо тыкала пальцем в чёрные швы между камнями.

— Они делают интересные скрепляющие растворы! — с умным видом проговорил Маора, — ними соединяют камни. Если бы люди так скрепляли замки и крепостные стены, то их бы не разбило никакое осадное орудие!

— А где моя алебарда? — Элама растерянно оглянулась, затем пристально поглядела на нас.

— Там... знаешь, весело было, пока ты в коконе лечилась, — сказал Матэс смущённо. — Ничо, добудем тебе в первом же бою!

— Какой бой? Мы сразу выйдем к шаксам!

— А ты думаешь, там не валяется оружия? — проговорил Маора. — Я тут не могу тебе оружие подкинуть, потому что здесь такая сильная блокировка, что могу лишь пользоваться своей энергией и всё.

— Возьми арбалет, пусть будет твой. Всё равно одалживаю всё время! — сказал я, достав самострел из-за спины, протянул.

— Спасибо! — Элама на радостях, чуть не вырвала оружие.

Пещера была здесь однотипна. Идёшь — всё одинаковое. Каменные стены... Грибы-светильники, будто синие медузы, сквозь которых смотришь на свет.

— Знаете, когда мы вошли в пещеру, — тихо говорила на ходу Элама, — на душе было безмятежно как-то. А сейчас чувствуется влияние, как гипноз.

— Не знаю, — сказал кашит, — мне одинаково. Что тут, что там. Ничего не чувствую! Маора, а ты?

— Я что? Нормально всё! Подземье пройдём удачно!

— Мне знаете, сон снился, когда я была в коконе, как будто я дошла до дерева, болтала на ходу Элама. — И никаких шаксов там не было!

Шли долго... Стены, грибы и ниши. Больше ничего. Но вот сине-зелёный свет вырвал из тьмы глубокие ниши, в которых стояли овальные монументы из цельного камня, на которых высечена облачённая в шлем голова норнга, теперь я увидел, какие у них рожи, у подземников. Сродни обезьяньей, клыкастая морда смотрела на нас мёртвыми каменными глазами. Только нос сужается в конце, как у кошки. В шлеме... Выходит, они не такие уж и мирные.

— Да, я слышал от братьев-храмовников, что они носят шлемы. И что руки у них мощные, а ноги короткие.

— Они страшные, — тихо сказала Элама.

Камень был покрыт тёмными пятнами. Кашит потянул носом воздух, прошептал.

— Кровью пахнет.

— Смотрите, за этим монументом двери! — полушёпотом сказала Элама.

— Тут и отдохнём, — Маора показал взглядом чуть дальше по тоннелю.

Никто не спорил, мы присели на каменный пол, облокотившись спинами о прохладную каменную стену, сложенную из камней, хоть нам не было жарко. Просто усталость, она брала своё. Изматывающим оказался наш путь, начиная от города.

— Маора, а может, пожуём чего? — спросил кашит.

— Нет! Голодный ты будешь злее и живее! Да и не могу я тут ничего наколдовать, я же говорил, блокировка сильная идёт. Тут надежда больше на силу оружия, да душу дракона! А она уже работает, защищает нас.

— Да, тихо сказала Элама. — Я тоже чувствую энергию, больше похожую на гипноз, что ли. Не могу понять. Как волнами идёт.

Мне не давал покоя рисунок на дверях, которые темнели в глубине ниши, за монументом. Встав, я пошёл туда. Двери каменные, двухстворчатые, раздвижные видимо. А как ещё каменные открывать? Маска, так можно было назвать рисунок, вернее барельеф. Не совсем отчётливая, больше как бы сотканная из крупноватых частей. Если долго смотреть, эта маска превращалась в лик демона. Вот почему не давала покоя, она, эта маска не была постоянна, иллюзия...

Вернувшись, я присел около друзей, достав мех, попил воды.

— Маора, — видно кашит продолжал разговор, который я не слышал. — А почему бы и нет? Вот смотри, ты один у нас маг, мы проходим легко Подземье. А по дороге ты нас всех учишь этому мощному удару-заклинанию, которым ты глушил дракона. Представь, выходим мы такие все с ударами... — Кашит резко выставил ладони вперёд. — Бабах! Все валяются! А мы к дереву!

— Неее! — Подняв руку, Маора покачал пальцем. — Не советую учиться этому!

— Почему? Не сможем? — спросил я.

— Не в том дело...

— А в чём? Говори!

— Нас демоны за уши держат! За горло держат они нас! — в голосе мага была злость и отчаяние.

— За что? — просил кашит, — почему?

— Расплата! За всё... платить нужно, за всё!

— И вы это скрываете? — спросила недоуменно Элама.

Маора засопел, опустив голову, что-то бормотал. Затем неожиданно быстро провёл перед нами руками:

— Всем спать!

— Что случилось? — Я говорил всё медленнее. Сопротивлялся силе, давившей сверху на макушку, а также на веки. — Ты... говорил... тут... не спать!

Когда открыл глаза, Маора так и сидел на месте. Кашит валялся на полу как и я. Сев на пятки, огляделся. Эламы не видать.

— А где Элама?

Что-то раньше я всё вопрошал, где Маора, а теперь всё изменилось.

— Она ушла, — маг сказал это безразлично. Будто мы говорили о выброшенном камушке.

—Куда она ушла? Домой? Маора, не темни! Ты нас усыпил, так что говори, что произошло.

Поднявшись на одно колено, я обхватил ладонью рукоять меча. Обнажить клинок — нужно мгновение, а переместиться к Маоре...

Праны во мне накопилось много. Несмотря на то, что жизни не раз угрожала опасность, я не использую прану, берегу для битвы с шаксами. Её хватит на два-три перемещения. А значит, два-три шакса я разрублю точно.

Но сейчас смотрел в глаза Маоры, готов переместиться, даже с риском врезаться в стену. Но башку магу снесу, если что. Потому что странная вещь произошла — Маора нас усыпил, Эламы нет!

— Остынь, Мегед... — Страх был в голосе Маоры. Он боялся. Потому что сейчас выиграет тот, кто ударит первым. А он первым бить не хотел, да мог и не успеть.

— Где... Эла...ма?

— Пошла на откуп, но норнги её людям продадут, не боись!

— Что ты мелешь? Какой откуп?

— Иначе мы бы не прошли! Они такое чудо видят в первый раз, вот, затребовали, чтобы мы отдали её. Но не бойся, обещали не обижать! Сказали, что она интересна тем, что видящая, а норнги — гипнотики, им такое интересно.

— Маора, ты мразь! Какая дверь? — я показал руками на обе ниши. — И не ври! Ты не спал!

— Ты не дури! Хоть ты и храмовник, но в Подземье один ты не выживешь! Пара гипнотических ударов и твои извилины превратятся в кисель!

— Матэс! Вставай! — ткнув кашита ногой, я не сводил взгляда с Маоры.

— Чего? — кашит испуганно озирался, затем вперил взгляд в мага. — Маора! Что за шутки? Нам же нельзя в Подземье спать! Норнги могут во сне завести к себе! Как лунатик уйдёшь и всё!

— Уже никто никуда не уйдёт. Мы пройдём подземье спокойно. Наши мозги прикрывает энергия души дракона. Мы как в коконе сейчас для норнгов. Ну, Элама останется у них...

— Как останется? Почему?

— А потому что Маора её разменял на нашу безопасность! — зло сказал я, скосив на Маору глаза.

— Ничего не понимаю! Для чего им Элама? Норнги однополые, чуждые нам. Для чего им она?

— Хватит болтать! Ты пойдёшь со мной, вызволять?

Матэс посмотрел на мага, затем на меня. Видно, что сомневался.

— Я вообще-то иду за бессмертием, но нельзя же так размениваться, кодекс чести кашитов говорит: если осознаёшь себя мразью, то это не жизнь, это унижение. А жить вечно с такой мыслью я не смогу, наверное, потому пойду с тобой, Мегед.

— Вот это по-нашему! Так какая дверь, маг?

Маора зыркнул на меня презрительно. Видно, что ему не нравилось оставаться одному. Но гордость не позволяла нас уговаривать.

— Левая дверь....

— Матэс, пошли!

Когда мы оказались у каменного постамента, разглядели на нём тёмно-красные пятна засохшей крови. Возложить кого-нибудь для жертвоприношения на такие постаменты сложно, но встречались обычаи, когда просто алтари и монументы окропляли кровью жертв, врагов или своей. Смотря, что хотели получить от даен.

Я аккуратно положил щит у постамента-алтаря. Не думаю, что тут будут летать стрелы, а с подземными большими кротами я справлюсь и без щита. Лишь будет отягощать в пути.

Двери... Двухстворчатые, на уровне лица выемки, чтобы вставлять пальцы и раздвигать двери в стороны. В общем-то, это и не двери, а какие-то перегородки, которые утопают в пустоту, вырезанную в монолите скалы. Двери можно распахнуть настежь, а эти перегородки задвинуть в стены. Но буду называть их дверями...

Кашит подошёл, запустил пальцы в выемки камня. Стал раздвигать двери, даже закряхтел от усилия. Двери не двинулись с места.

— Они что, закрыты с той стороны? — спросил он, повернувшись.

— А ну-ка, дай я попробую! — Подойдя, зацепился пальцами за выступы и потянул в стороны. Двери чуть поддались, шевельнулись, но остались на месте. А мне казалось, что сухожилия сейчас порвутся, так напряг мышцы. Двери помалу расходились, камень тёр по камню, издавая непривычный приглушённый скрежет.

Раздвинув двери, чтобы протиснуться, я осмотрел помещение, в которое предстояло войти. Это был коридор, который сворачивал через несколько шагов.

— Пошли? — Проскользнув в проём, осторожно пошёл по коридору. Кашит следовал за мной тенью, держа рассекатель наготове перед собой. Широкое лезвие зловеще поблёскивало в сине-зелёном свете, ставшим для нас уже привычным, будто никогда и не видели солнца.

— Они сильные, эти норнги, если ты не смог двери свободно раздвинуть, а я вообще с места не стронул!

Коридор расширился, открыв взорам большущую пещеру, сводчатая кровля которой такая высокая, что грибы-светильники казались вверху горошинками, а противоположные стены терялись во тьме . Воздух был свежим, не спёртым, но насыщен малоприятными запахами, напоминающими грибы и полынь.

Сырость... Шум быстро текущей воды. В пещере почти темно, лишь у стен виднелся зеленоватый отсвет. Сделав несколько шагов, я поскользнулся и упал задницей на камни, скользнув, попал в воду. Течение лениво подхватило и поволокло. Ноги упёрлись в камень на дне, а мысли мои были заняты лишь одним: не разжимать правую руку, не выпустить меч.

— Держись! — нарушив скрытность, крикнул кашит.

Пещера ожила. Шум крыльев — вот что мы услышали, когда кашит тоже поскользнулся на камнях и глухо шмякнулся о камни, но в воду не упал.

Стало темно.... Потушить сразу все живые светильники можно? Кто их знает, может они слушаются какого-нибудь мага этих подземелий? Но то, что они не светят, это факт, потому что тьма насту пила кромешная. И хлопанье крыльев — раньше оно было высоко, а теперь над головой. Нащупав нескользкие камни, омытые водой, ухватился левой рукой. Подтянулся, руки опять угодили в склизкое. Улитки, что ли? Да, похоже на улиток.

— Кашит... — я позвал тихо, но в голову сразу слегка ударило. Летучая мышь? По крайней мере, мне так показалось, что ударилась летучая мышь.