Мираж хищного мира 1

Ничего не оставалось ей, как сидеть на берегу, рядом со сдыхающей болотной тварью, и ждать. Конечно, она могла бы попробовать уплыть, но перед глазами видневшаяся кромка воды исчезала в аномальном тумане. Тщетно! Если бы она ещё умела плавать. И не понимала, долго ли продлится эта тишина.

У неё сложилось ощущение, что этот остров Смерти находиться где-то посреди огромного озера в заболоченной местности. То, что подводная тропа где-то есть, заносят же как-то туши, но искать спасительную переплаву под чёрной водой, в которой резвятся зубастые "головастики"...

Вспомнила о "головастиках" и они показались из воды, держась на приличном расстоянии от своей раненой мамаши. Ярамира же поступила с точностью да наоборот. Кто его знает, будет ли ещё когда-нибудь такая возможность увидеть болотную тварь? Широко раскрыта пасть "госпожи" манила, не в силах пройти мимо, не в силах одолеть своё любопытство, не смотря на своё плачевное состояние, девушка подошла и заглянула туда. В голову пришла ужасная мысль о фантастических свойствах её железы. У-у-у как много она о ней читала. А тут, такая возможность. Остатки интуиции, сознания, разума, подсказали, что напав даже на раненную тварь, она не справится с ней, если...

Хищница отошла, разбежалась, и... прыгнула прямо в открытую пасть...

Лодка...

Спустила Ярамира на воду полукруглую чешую, срезанную с мёртвой туши болотной госпожи и встала на неё ногами. Выдержала! Сгрузила в неё добычу. Железа болотной твари, как оказалась, похожа на маленького осьминога или морскую звезду. Правда, девушка не сдержалась и срезала ещё приличный кусок кожи. Тонкой и эластичной. Поделом!

Зов пса раздался ближе, Ярамира ответила и спустилась на воду, поплыв напрямик. Плыла медленно, пытаясь не издавать ни звука, ни всплеска. "Головастики" от неё отступали. Почему? Даже не догадывалась, она не знала, что от добытой железы твари исходила определённая чистота излучения, не позволяющая "видеть" подранку, только чувствовать свою повелительницу.

А вокруг окружила её невероятная, сказочная красота. Распустились на плавучей тине удивительные невиданные цветы. В своём медленном танце, цепляясь ветвями, кружили целые остова. Глаза замечали мелких млекопитающих, скользящих по плавучим растениям: лягушек, ящериц, змей. И как не удивительно — заметила стрекоз. А вот чёрные, как тьма, бабочки, не почудились ей. Ещё на острове надоели. Облепили, обсыпали пыльцой своих бархатных крыльев, да таких прекрасных и завораживающих. Так и хотелось закрыть глаза и остаться в этом мире умиротворения. Навсегда утопить в этой жуткой красоте свою боль...

Заворожено вглядывалась Ярамира в толщу мутной воды, пытаясь не пропустить нападение. Она не знала, сколько времени смрады будут лишь наблюдать. Из тумана что-то вырисовывалось. Напрягая зрение, она пыталась рассмотреть. А когда рассмотрела, поняла. Свернуть ей не получилось — течение несло к цели. Обратного пути нет!

Прямо перед ней виднелась огромная куча сваленных деревьев — плотина смрад — самая, что ни на есть пирамида, огромная и величественная. А наверху, на самой вершине стоял Кутя, ждал её. Вперёд и вверх карабкалось девушка по наваленным брёвнам, вперёд и вверх, ничего не бросив из добытого. Своё! Вперёд и вверх, карабкалась она туда: всё выше, и выше, и выше.

Глава 13 "Мотылёк"

Пёс вынес девушку на себе со всем скарбом. До конца плотины она ещё держалась, чтобы не отключиться: разглядывала в глубине сверкающие глаза смрад, но потом... Потом она помнила всё краткими обрывками, всё да ни всё. Тело и сама сущность спрашивали её за все перенесённые травмы, за всю короткую жизнь. И снились ей сюжеты чужой жизни.

Сквозь сон мужчина почувствовал переживания своей жены и проснулся. Сильный эмпат, да к тому ещё и телепат, но только когда установлена зрительная связь, близкая, очень близкая...

Когда-то давно все ярые обладали такой способностью: видеть душу, слышать сознание, чувствовать дух. Но со временем, таких способных становилось всё меньше и меньше. Никто не понимал, почему?

Жена сидела на краю кровати, нежно поглаживая его чёрные, как смола волосы, несмотря на его зрелые годы, даже ни тронутые сединой.

— Мандаринка моя, — притянул муж к своему сердцу самое дорогое.

Много раз он задавал себе вопрос, как мог не замечать её любви? На вид такой гордой и надменной девушки с осанкой величественной царицы. Ну, всё при ней, и стать, и нрав.

Не раз он становился случайным свидетелем, искавших благосклонности у прекрасных ног белокурой красавицы. Не раз видел дорогие дары, пытавшихся смягчит холодное, ледяное сердце, и не понимал, обращённые к нему нежность золотых, словно яркие звёзды на темном небе, глаз. Невероятно-завораживающих глаз с доминантной чертой "чёрного камня", когда она злилась, огорчалась, испытывала сильные эмоции, её глаза меняли цвет с золотистого на чёрный и обратно. Ни так бы это было удивительно, если бы не то, что девушка белянка. Белоснежная, словно молоко кожа, волосы, и даже ресницы. Удивительная красота досталась ему.

Род любимой тянулся от дома "солнца" и имел свой клан в его доме. Да ещё и жрица "тёмного озера". В её обязанность входило "провожать" умирающего молитвенными песнопениями и проводной речью.

Он — ярый воин из рода "Ветров". Один из глав первого круга. Как на свою спутницу, на белянку он не смотрел — тайком наблюдал, что грешить? Даже, когда танцевала она, рассказывая в танце о любви — нет! Когда род "солнца" вошёл в дом "ветров", заключили они договор, что дети прямых держателей генетического кода "солнца" принадлежат роду "солнца". Белянка как раз и была мечена таким дорогим кодом. Табу! Его это не устраивало. Он "ветер" и дети его будут "ветрами".

То, что это он не оставил ей выбора, понял позже. Когда пришло время, белянка попросила разрешение, чтобы пройти посвящение. Это такой ритуал посвящения молодого парня во взрослую жизнь. Заключался он в специально намеченном пути с определенными условностями. Пройти путь через кровожадных тварей и вернуться на своих ногах. А если девушка обращалась к главам рода о разрешение прохождения такого ритуала. Никакой поблажки нахальным девушкам не было. Ох, как редко выживали они.

Наградой благополучного исхода — ритуала, для девушки, становилась единственная возможность назвать своим мужем того, кого пожелает. Ну, ни нахалка?! И мужчина, если свободен в отношении, то обязан был принять такую... в жёны. Или убить, что для нахалки, порой, оказывалось лучшим исходом.

Много лет прошло с тех пор, а он так и не признался жене, что тогда был рядом с ней, надеясь, что она одумается и вернётся. Но, девушка оказалась не из робких, она умело показала себя в стремительной меткости из тяжёлого лука по живым мишеням, жаждущих сомкнуть свои клыки на её хрупкой шее, когда она оказалась зажатой к скале ящерами. А как она справилась со смрадом, копьём и ножом, точно и правильно ударив, в уязвимые, слабые точки твари. Умница!

Имя мужа она произнесла почти шёпотом, испугавшись своего поступка, предательски скользнула по щеке слеза. Протянула любимому нож, чтобы он решил её судьбу...

— Мне плохой сон приснился, любимый, — всплакнула белянка.

Мужчина улыбнулся. Погладил любимую, как котёнка, поцеловав в угловатое вздёрнутое к верху ушко. Их семейному счастью уже лет триста. Четыре черноволосые как ночь дочери их совместная радость. Дочери, удачно выбрали себе мужчин и порадовали отца внуками. И у всех его детей и внуков ясные, как у него, небесно-голубые глаза. "Чёрная кровь" в них спала.

Плохой сон, единственно, что мог омрачить их семейную жизнь, вызвать рыдания жены. На охоту в Нижний Мир он уходил, не посвящая женскую половину своего семейства. Не принято сообщать такое женщинам, не хватало ещё слушать их причитания, рыдания. Хотя и скрыть такие сборы, мало возможно, женщины чувствовали.

— Я видела, как во сне ты повстречал другую женщину, молодую и красивую, ты нежно держал её за руку... — всхлипнула жена, — а потом... (женщина заплакала навзрыд) потом, ты начал тонуть... тонуть. А я всё смотрела и... смотрела, как ты цепляешься...

— Пёрышко ты моё воздушное, — обнял воздушный стан мужчина, давая себе клятву, что попытается сделать всё возможное и не возможное, чтобы даже смерть не разлучила их. — Не бойся ничего, я всегда буду рядом с тобой, даже в смерти!

— Мотылёк! — женщина встрепенулась, заглянула в голубые глаза мужа.

— Что родная?

— Это она!

— Кто?

— Смерть...

Сколько прошло времени? Дни, недели пролетели, или и того больше, — не знала Ярамира, приходила она в себя, пыталась встать, и тут же "проваливалась" во ТЬМУ...

Как спокойно в темноте: там, где нет ничего. Мнимое спокойствие! Лишь глубокая пустота, без звука, без света, без чувств — бескрайняя тьма. Не время отдыхать, боролась молодая хищница, разрывая когтями пустоту, зубами цепляясь за оборванные края. Жить... она хотела жить.

Где-то в глубине своего подсознания чувствовала девушка притаившуюся тьму, такую же напуганную и такую же одинокую. Нет! Больше говорила себе, и обещала ЕМУ, она не потянется к НЕЙ. НЕТ! А потом, даже не поняла, а приняла, что всегда чувствовала связь рода, она не одна в этом мире. Всем существом, всей кровью она чувствует связь...

Пёс фыркнул прямо в лицо.

— Фу... — ответила засоня, перевернувшись на другой бок, — с тобой нашатыря не надо...

Тёплый комочек за пазухой недовольно пискнул, прижатый её телом. Пришлось ей вновь переворачиваться. Глубокие раны ещё кровоточили, когда она делала неосторожные движения. Ничего страшного! Раны затягивались, а это главное. Тело хотело жить! Она хотела жить!

Закопошился щенок, втыкаясь носом в тело — искал, чем полакомиться. ЕСТЬ...

— Сейчас, что-нибудь найдем... — успокаивающе погладила она "комочек" у себя за пазухой одежды из листьев, словно беременная женщина погладила округлившийся животик.

За пазухой у неё находился младший из стаи, его рождение она пропустила, пока отсутствовала. И единственное, чем могла отблагодарить альфа самку, из последних сил бросившуюся спасать её — это усыновить малыша. Позаботиться о нём.

Забота, свалившаяся так неожиданно, скорее всего, и сработала как рычаг, заставляя её через ни хочу и не могу подыматься на ноги. Щенок не мог ещё принимать твёрдую пищу, так, что накормить его было трудно. Но она кормила, когда и чем придётся. В основном, кровью пойманного зверья.

Никогда ещё Ярамира не думала столько о своей жизни. О том, как мало прожила. Хотя точно и не знала, сколько. И, возможно, что осталось ещё меньше. Тем более, после последних событий...

А что её ждёт в будущем, что написано в книге жизни, что? Кому подвластно знать будущее? Нет! Ей было дано видеть некоторые события будущего: такого размытого, такого нечёткого, такого — как она сама. Хотя, иногда, ей снились такие вещие сны. И казалось, что они что-то значат, что-то говорят, о чём-то предупреждают. Возможно...

Летала она во сне в облике чем-то напоминающим летучую мышь. Серая кожа обтягивало прекрасное гибкое тело, а на длинные пальцы со звериными когтями она смотрела с особой гордостью. Крылья — это что-то! В них она чувствовала мощь... Как прекрасны, показались ей звериные инстинкты — хищная сущность. Чёрная кровь бурлила мощью — тянула ввысь, рвала на части.

Но снились и другие сны: несуразные и непонятные. Никогда не видевшая моря Ярамира, терпела во сне кораблекрушение, да ещё и рыбок руками вылавливала. Мило и только!

Время, возраст, природа? На подсознательном уровне, она осознала, что желает стать матерью, желает держать в руках своего малыша, обнимать его, петь колыбельные. Надоело ей быть одной. И рядом должен присутствовать тот, кто станет для неё с ребёнком, защитой — любимый мужчина.

Плакать и рыдать о прошлом, о прошлой жизни, она не могла. Хотя, как ни странно не рыдала. Она ни о чем не могла жалеть, у неё ничего и не было, кроме детских, практически забытых воспоминаний. У неё не было полноценной жизни, но перенесённые потрясения не лишили её надежды на лучшее будущее. На будущее? Да!

Теперь всё будет хорошо! Странное имя для "ветра", для воина, хотя... Мотылёк — это только домашнее прозвище для своих, мать дала его из-за ярких голубых глаз, проще только Лёха. Его сознание ещё долго не оставляло девушку в беспамятстве и всё втолковывал он, что надо делать. Как поступить? Идти к роду Солнца означало самоубийство. Они не допустят, чтобы какой-то смесок охотников, дочь Безликого, заявила о своём родстве с ними, так это полбеды, они не допустят признания её главой своего дома — жрицей. А она уже стала главой, дом принял её. Значит, с рождением её ребёнка начнётся отсчёт нового времени. Не ей времени. А её ребёнку потребуется защита: сильный и властный покровитель, воин способный защитить, обучить и направить.

Если держатся подальше от "Солнца" и "Ветров", думала она, будет маленький шанс на свободу и жизнь.

Размяв и осмотрев своё тело, девушка пришла к выводу: что всё в норме, а страшные полосы шрамов — абсолютно не смущали, да и смущать ими некого. Проникающие раны, что остались после знакомства с госпожой-смрад на спине, она видеть не могла, она их ощущала. Чувствовала четыре глубоких раны отпечатавшиеся шрамами в её внутренней сущности. Сущность, которая свободно отделялась от бренного тела и порхала крошечной искоркой рядом с ней. Таким "мерцающим светлячком".

Вожак вар пришёл с охоты. От стаи остались только его подросшие детки, две подросшие её радости, но всё же в половину роста своего папаши и малыш. Кутя, подойдя к спасенной девушке, изверг из своей пасти куски от маленькой дикой болотной свинки. Принёс добычу раненой альфе стаи. Девушка поблагодарила пса и, поделив еду между щенятами, оставив себе кусок поменьше, поплелась готовить обед на открытом огне. Молодая самка, как понимала, ушла в другую стаю.

Забота о потомстве в основном лежала на самках вар. Самцы же могли иметь несколько семей на довольно значительном расстоянии расположенных друг от друга территориях. Вожаки охраняли свои территории от непрошеных гостей. А теперь Ярамира глава прайда — альфа, и щенки её забота. Интересно, думала про себя девушка, а если бы Кутя не нашёл её? Не вытащил из болот? Оставил бы он своих щенят одних? Её ведь не оставил!

Глава 14 ...дальний путь

Как только организм перестал отключаться тогда, когда ему вздумается, Ярамира решила, что надо идти, и вся стая пошла за ней. Первым делом, она сделала крюк, опасный крюк, сквозь бродившие стаи голодных смрад. Странно, ей показалось, что твари её сами обходят стороной. Она вернулась к той самой каменной возвышенности посреди горячих гейзеров, где когда-то отсиживался "каменный истукан" с раненым питомцем. Естественно, там она никого не нашла, никаких следов пребывания людей — ярых. Ну, почти никого, на камне, где когда-то сидела она, лежал ошейник питомца ярого воина.

"Жаль" — всплакнула обидевшаяся девушка, догадавшись, что молодого пса больше нет. Почему-то взгрустнулось, что ярый воин её оставил. Наверняка решил, что и она погибла. Подумала, что вроде и хорошо, что он ушёл, и вроде бы всё удачно сложилось — свобода! Но... от кого свобода? Зачем ей такая свобода? А топор?.. А ножи?..