— Если они отправят компромат еще и брату Ладлоу, нам будет представлен выбор — убить конгрессмена и лишиться его поддержки и связей, либо оставить Лос-Анджелес. Коннорс сейчас решает что делать с высшим руководством...
— Как можно было допустить такое? — вздохнул старый полицейский, ложась на свободную кровать — Все можно было предотвратить еще как только это началось...
— Коннорс солдат, командир, лидер, но не руководитель. Начальство само виновато, что отправило его на неподходящую должность...
Дальше я уже ничего не слушал. Лишь сел в самый угол, закрыв глаза, попытавшись узнать, что за дверью. Охраны хоть отбавляй, все лугару. Замок на двери странный, видимо кодовый. Не в моих силах сломать...
Да и я не дурак бежать отсюда. Что это даст, даже если чудом получиться? Не в моих правилах отступать, но сколько видел примеров того, как излишняя принципиальность приводила к краху. А кто думает, что это трусость, пусть сам попробует выпутаться из этой ситуации и той, что была в Москве.
Но еще рано делать пессимистичные прогнозы. Пусть будет, что будет...
Но если все закончится плохо, то единственное, о чем я буду сожалеть, так это о двух вещах: то, что мы с Вероникой так мало провели времени вместе, и то, что мне ничего не удалось правды о своей настоящей родне...
Это вещи ради которых стоит жить, а остальное — лишь мусор или средства достижения цели. Но почему-то осознаешь все самое важное лишь в самом конце...
Глава 3.
Хаос.
Лос-Анджелес. 13 октября. 2009 год.
Две недели в камере едва не свели меня с ума. Зверям в клетках хорошо — они не умеют мыслить рационально, и поэтому не могут свихнуться. С людьми и нечистью все гораздо сложнее...
Моих сокамерников вызывали по одному на протяжении нескольких дней, и через неделю я остался один в четырех стенах. Мы успели поговорить о многом — у обоих был богатый опыт работы и хороший запас знаний. Весьма приятные в общении личности, пусть и полицейские.
Меня тоже вызывали на допросы, где пришлось по нескольку раз повторять одну и ту же уже выученную на зубок историю, что я делал в ту злосчастную ночь. Нельзя сказать, что сильно давили, старались сделать козлом отпущения. Лишь пытались докопаться до правды. Показывали фотографии с места преступления, расспрашивали подробности встречи с Ладлоу. Не более того.
Но почему-то не отпускали. После того как сокамерники пропали с концами, сон пропал окончательно. Сердце бешено колотилось двадцать четыре часа в сутки, а когда каждый раз открывалась дверь в камеру, я вскакивал, как по команде. Страх неизвестности — один из самых сильных, и вряд ли кто на моем месте смог бы его побороть. Разве что полный психопат, которому все до лампочки...
И, наконец, рано утром, в камеру вошел Митчелл. Я знал, что представлял из себя жалкое зрелище. Еще бы — слегка исхудал после скудных пайков, да и побриться не удавалось. Теперь щетина постепенно превращалась в небольшую бороду.
— С тебя сняли все обвинения — с порога сказал Генри.
Пусть он старался казаться хладнокровным, но я все же почувствовал участие...
— И что дальше? — одевая куртку, спросил я.
— В Лос-Анджелесе творится черт знает что — нужны все свободные лугару. У тебя двадцать минут, чтобы привести себя в порядок, и мы тут же выдвигаемся — зачитав, словно протокол, бывший напарник вышел из камеры, и вместо него зашел охранник.
Ровно через двадцать минут я уже был готов. Чисто выбрит, накормлен, и в военной форме морского пехотинца.
Оказалось, что все это время я находился на Тихоокенской военной базе, а не в какой-то сверхсекретной тюрьме. Все военные силы вокруг стремительно мобилизовывались. Как пояснил Митчелл — это уже резерв. Неужели в городе так жарко?..
У транспортного вертолета нас встретил Оуэнс, который лишь вяло махнул рукой в знак приветствия. Не доверяет... Ну и черт с ним.
Стоило нам подняться на борт, как вертолет тут же взлетел. Кроме нас троих и пилота никого внутри не оказалось.
— Значит, так — начал объяснять Генри — Час назад вампиры и медведи погрузили город в хаос. Кто первый открыл пальбу — будем потом разбираться. Сейчас наша задача — обеспечить в городе порядок любой ценой. Мы будем наблюдательной группой, которая координирует действия национальной гвардии.
— А по кой черт мы вырядились как морпехи? — недоуменно спросил я.
— Это наша страховка, что в нас не станут стрелять. Шальную пулю никто не исключает, но после совершенного в интересах вампиров и оборотней по нам не стрелять. Они могут стрелять в людей-солдат, пока отступают — это пожалуйста. Мы их потом прикроем за кругленькую сумму.
— Твое дело — смотреть за районом и все — коротко подытожил Фернандо, даже не посмотрев в мою сторону.
Что ж, ничего из ряда вон выходящего не случилось. Крупных стычек между видами я уже насмотрелся. И если в Москве все пускают на самотек, то в Лос-Анджелесе решили применить всю военную мощь, пусть и используя людей как пушечное мясо. Изящно и в тоже время...
— Минутку, ведь вся национальная гвардия состоит из людей?
— Здесь — да — подтвердил Митчелл, сверяя что-то по небольшому военному компьютеру.
— Тогда, во-первых, какой они имеют шанс против нечисти? И второе — разве это не раскроет наше существование людям?
Латинос лишь презрительно фыркнул на мои вопросы. Да что с этим парнем такое. Да, у нас и так были натянутые отношения, но теперь из-за этих глупых обвинений он меня знать не желает... Просто идиотизм... Хотя, если поставить себя на его место...
— У них у всех серебряные патроны — пояснил Генри — Покрашены для маскировки. Потяжелее обычных, но никто не жалуется. Командиры подразделений в курсе, четверть солдат тоже. Остальным промываем мозги.
— А если они устойчивы к этому?
— Это и есть та четверть.
— Неужели не каждый человек согласиться стать сильнее и обладать нехилыми способностями? — поинтересовался я.
— Это сложный вопрос — отложив компьютер, ответил Митчелл — Ты, может, и не выбирал этого. Но если предоставить человеку выбор и объяснить перспективы... Многие дорожат своей человеческой сущностью. А многие не хотят быть вовлеченными в войну между видами. Но даже из многих желающих мы проводим строгий отбор. Один дурак, неконтролирующий свою силу может оказаться опаснее десяти опытных солдат...
Я этого не понимал. К чему дорожить своей человеческой сущностью, если человек рано или поздно стареет, а потом и умирает? Если не бессмертие, то долгая жизнь — это прекрасно. И быть вовлеченным в войну между видами... Все это чушь. Есть община оборотней-волков. Есть независимая организация наемников. Не хочешь — не воюй. Это у меня нет выбора — приходится воевать...
Решив закончить этот разговор, я посмотрел в иллюминатор. Никогда еще не приходилось летать на вертолете. Только вот шум винтов раздражал гораздо сильнее, нежели двигатели пассажирского авиалайнера.
Через некоторое время мы уже летели над городом. Мне не удалось рассмотреть картину целиком, однако удалось заметить несколько густых столбов дыма.
Но первое впечатление, что бои идут лишь в одном районе, оказалось весьма поспешным...
Вертолет приземлился на крыше одного из небоскребов. Всех людей уже давно оперативно эвакуировали, а на последнем этаже устроили штаб.
-... эвакуация северных районов прошла успешно, но там все еще могут оставаться гражданские...
— ...вампиры продолжают теснить медведей к югу...
-... еще в одном районе вспыхнули пожары — не обращаем внимание — это мародеры...
Радисты, считывая показания с компьютеров, непрерывно описывали обстановку. А уже из штаба военного командования национальная гвардия получала приказы.
Мне же вручили военный бинокль и приказали наблюдать за улицами на востоке, в то время как Митчелл сидел рядом и вбивал сведения в компьютер.
Работать приходилось прямо на крыше небоскреба. Сильные порывы ветра трепали волосы, а из-за высокой влажности приходилось часто протирать линзы бинокля. Без него даже со своим зрением мне не удавалось разглядеть мельчайшие детали. Вплоть до того, чтобы сосчитать, сколько солдат в зоне видимости.
— На Уилшере медведи в звероформе пытаются оттеснить вампиров обратно... А с запада на них идет гвардия...
Меня удивляло, что из воюющих сторон только у военных имелся отличительный военный камуфляж. Медведи в изначальном облике и вампиры же выглядели практически одинакового, словно закупали обмундирование в одном месте. Приходилось ориентироваться на то, что где-то обязательно у оборотней присутствовала звероформа.
Надо сказать, что гвардии еще очень повезло. Их противники в большинстве случаев прекращали разборки и спешно уступали. Но бывало и так, что они объединяли усилия, чтобы уничтожить большой отряд людей, а уже потом разбежаться в разные стороны.
Изредка я поглядывал на Фернандо, стоявшего неподалеку. Он занимался тем же самым, но мне удалось отметить, что при этом латинос прерывается и смотрит туда же, куда и я. Проверяет, не иначе...
И как это у него получается? Мне приходится сильно концентрироваться, чтобы правильно оценить обстановку и вспомнить название улицы, где происходит бой. Все же не зря заставляли их заучивать...
Но от некоторых картин, открывавшихся с безопасного расстояния, можно сойти с ума. Я наивно думал, что знаю о войне все. Но эти уличные разборки анархистов с оперативниками Маркуса и рядом не стояли с творившимся внизу хаосом. Солдаты и с той и с другой стороны гибли пачками от пуль, их разрывало на куски взрывами. Некогда мирные улицы, по которым вчера гуляли прохожие превратились в выжженные руины. Ни о каком планировании и командовании речи не идет. У всех осталась одна задача — выжить. И мне совсем не хотелось оказаться там внизу...
— Подожди секунду... — неожиданно прервал меня Митчелл.
Я настолько сосредоточился, что не заметил, как к нам подошли двое лугару, а справа приближается два военных вертолета Апач.
Штук десять таких летало над городом, не вступая в бой. А эти два как-то странно поравнялись с крышей небоскреба.
— ... какие вертолеты для огневой поддержки?! — рявкнул Генри — Кто отдал приказ?!
Лугару лишь недоуменно смотрели на две боевые махины, что зависли над нами в воздухе.
— Прыгаем! — быстрее всех среагировал Фернандо.
Я поначалу опешил — не шутка ли, с небоскреба прыгать?! Но даже не дав опомниться, Митчелл со всей силы толкнул меня, и я перелетел через перила. Напарник нырнул вниз следом.
Через полсекунды вертолеты начали обстреливать крышу здания из всех калибров. Ракеты разнесли все в пух и прах, прихватив верхний этаж здания.
Перевернувшись в воздухе, я посмотрел вниз. Земля стремительно приближалась. Выживают ли лугару после падений с такой высоты?!
Вдалеке справа Митчелл что-то крикнул, но его прервал грохот еще одного взрыва. Когда до земли осталось три метра, лугару резко вытянул обе ладони вперед, и его на секунду подбросило вверх, и ему удалось нормально приземлиться.
И это было последним, что я увидел. Мощный удар об асфальт, и все померкло...
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем сознание вернулось. Ребра зазвенели, лицо заливала кровь. Было тяжело дышать.
— Живой? — послышался где-то вдалеке голос Генри.
Сплевывая кровь и вытирая ее с лица, я посмотрел наверх. Вскоре зрение сфокусировалось. Мы были где-то в двух кварталах от небоскреба. Пылала не только крыша. Большая часть стекол разбилось, внутри гремели взрывы, и повсюду вокруг раздавались выстрелы. А вертолетов и след простыл...
Кроме нас двоих рядом оказались Фернандо и еще двое лугару. Латиносу повезло меньше всех — он прыгнул позже, и теперь его рука была страшно обожжена и кое-где не хватало кусков мяса. Но ему удалось продемонстрировать поразительную стойкость, продолжая спокойно стоять, будто ничего не произошло. Но глаза выдавали ту страшную боль, что причиняли раны. Один из соратников подошел и начал прижигать руку в местах, откуда текла кровь, заставляя Оуэнса едва ли не рычать.
Стоя, прижавшись спиной к ближайшему автомобилю, я начал ощупывать себя. Нос сломан, губы и лоб разбиты. Ребра вроде не сломано, но трещин наверняка не сосчитать. Еще один взгляд наверх заставил ужаснуться. Все же мне сильно повезло...
— Пришел в себя? — Митчелл похлопал меня по плечу — Теперь надо бежать!
— Ага, и бросить остальных на растерзание отступающим вампирам и медведям — злобно прошептал один из лугару.
— Если ты хочешь идти в самое пекло, мы тебя не держим. Зданию конец — мы его потеряли — подключился Фернандо, говоря сквозь стиснутые от боли зубы — Если не догадаются сами отступить, то сдохнут. И поделом...
— Наша задача — выбраться и доложить командованию.
— А рация? — я удивленно посмотрел на остальных.
Хорошо, что не посмотрели на меня, как на идиота...
— Кто-то глушит все радиопереговоры. Мы точно такое оборудование не завозили...
Тут раздался взрыв совсем неподалеку.
"Идем!" — громко мысленно скомандовал Митчелл, протягивая мне свой запасной пистолет, а после спросил отдельно:
— "Можешь бежать?"
— Да, все в порядке — соврал я, взяв оружие.
Через несколько шагов резкая боль в груди заставила согнуться пополам, выплевывая большие сгустки крови.
— Черт, это их внимание привлечет! — зашипел Оуэнс — Не оставляй больше следов!
Выпрямившись, я побежал вслед за остальными, превозмогая боль. Пусть умру, но покажу этому высокомерному уроду, чего стою...
После сильного удара головой сознание помутилось и лишь изредка подавало признаки логического мышления. Я даже не осознавал полностью, что нахожусь посреди того хаоса, за которым наблюдал совсем недавно с безопасного расстояния. Что только что пережил взрыв и падение. Хотя, может все от адреналина, что бил ключом. Вот только сколько я так протяну?..
"В метро" — скомандовал Генри.
Вскоре мы все перешли на бег, стремясь убраться подальше. Отступающая под натиском гвардии нечисть следовала за нами попятам. Переговоры бесполезны — убьют и не заметят. Среди стольких убитых за сегодня пять смертей ничего не будут значить...
Передохнуть удалось лишь на ближайшей станции метро. Вновь откашлявшись кровью, я посмотрел на остальных. Генри закрыл телекинезом решетку, закрывающую вход на станцию. Несерьезная преграда, но все же поможет выиграть немного времени.
— Нам нужно идти направо — сказал один из лугару, указывая на туннель.
— Не будь идиотом! — рыкнул, перенося боль в обоженной руке, Фернандо — Мы сделаем лишний крюк, и точно попадем в засаду.
— Ага, а так мы пойдем под территорией медведей, которых теснят! — возразил другой солдат.
— Заткнитесь! — негромко прикрикнул Митчелл — Мы пойдем налево и перейдем в технические помещения. И там мы выйдем прямо к штабу национальной гвардии. Пошли!
Марш бросок продолжился в более быстром темпе. Стоило нам пробежать двадцать метров туннеля, скрывшись за поворотом, как позади раздался взрыв, пронесшийся эхом по всему туннелю. Кто-то взорвал решетку. Главное, чтобы не пошли за нами...
