Робин Гуд: Святой Грааль

...Кто же виноват в том, что, что ты, принц Джон, вырос трусом? Попробуйте-ка быть смелым, если родная мать ненавидит вас, старшие братья шпыняют и насмехаются, а отцу вы — ненужная обуза! Может быть, я и не был безразличен отцу, но...

Я помню, как отец приказывает мне, восемнадцатилетнему юнцу, взять войска и отобрать у мятежного брата Аквитанию. Легко сказать, да трудно исполнить... Отец не бранил меня за поражение, но и не помог, не успокоил, ничего не объяснил... Он вел себя так, словно ничего не произошло, он никого никуда не посылал, а меня — и вовсе не существует...

Вчера в Шербур пришли воины из Геннегау под командой графа Бодуэна . Последний, было, хотел встретиться со мной, но ему быстро объяснили, какова моя роль в войске, и кто на самом деле хозяин положения. Он жалостливо на меня взглянул, но попыток к личному общению более не предпринимал... Скоты! Грязные, кровавые скоты! Кто дал вам право обращаться со мной как с вещью?!! Не лукавь, Джонни-Слизняк, ты прекрасно знаешь, кто... Твоя родная мать... Хотя... Да полно — мать ли она мне?! Даже волчицы, с которыми её столь часто равняют, одинаково любят своих волчат!.. А она... Вот кого бы я мог... Нет, не могу... Поднять руку на женщину? Может, я и не образец рыцарства, как мой братец Ричард, но есть же какие-то пределы...

...Войска всё прибывают и прибывают. Я надеюсь, что Квентин уже добрался до Лондона и передал всё, что был должен племяннику. Возможно, он уже ожидает незваных гостей, подобно саксам, что ждали моего предка Вильгельма у Гастингса... хотя я искренне надеюсь, что он не повторит судьбу Харальда Инфеликса . Пусть уж лучше Маршадье и Альфонсо повторяют судьбу Харальда Сурового и Тостига ... Господи! Помоги моему племяннику, сражающемуся за правое дело!..

...Я случайно перевел глаза на окно. А это что за паруса появились на горизонте? Еще корабли? Да им уже и так вставать негде! Что это, Альфонсо совсем одурел и решил перевести в Англию не только войска и припасы, но и пару замков в придачу? Чтобы было, где закрепиться на берегу после высадки? В Шербуре и так уже больше двух сотен кораблей, а тут ещё... раз, два, три... двенадцать... двадцать восемь... Двадцать девять парусов! Где, интересно бы узнать, они хотят пристать...

...А они, похоже, не собираются приставать... Я — не великий мореплаватель, но даже я понимаю, что им уже давно пора спускать паруса. Они, что, собрались влететь на всём ходу в порт?! Боже! Да ведь это...

На кораблях разом взвились белые флаги с красными крестами. И тут же над двумя десятками показались струйки дыма. Эти корабли, построившись двумя шеренгами, надвигались на суда, стоявшие на внешнем рейде. Они приближаются... приближаются... вот уже совсем близко... Пресвятая Дева! Кто додумался до такой дьявольской хитрости?!

Стоявшие на рейде корабли рубили якорные канаты, пытаясь уйти в сторону — прочь с дороги пылающих собратьев, но те оказались связаны между собой длинными и прочными цепями и, казалось, будто английские корабли горячо обнимают своих противников, широко раскинув тонкие длинные руки. Словно гигантский паук набросил на флот Альфонсо свою паутину...

В порту творилось нечто невообразимое. Даже отсюда, из башни, были слышны дикие вопли тех, кто заживо сгорал на этих плавучих кострах. От ужаса я зажмурился, но перед закрытыми глазами всё стояла страшная картина: английский корабль, прижавшись к вражескому, словно огнедышащий дракон выбрасывает длинный язык пламени, огонь моментально охватывает всё, горят паруса, пылают мачты, а в воду сыплются маленькие огненные комочки — люди...

И вдруг сквозь все ужасные звуки этой огненной смерти, прорезывается яростный крик, исторгнутый сотнями мужских глоток. Я покрылся холодным потом и, не удержавшись, снова посмотрел в окно. Девять кораблей, распустив паруса, трепеща на ветру стягами Святого Георга, величаво удалялись, а над водой гремел странный, дикий, радостный и победный клич: 'Spartak champion! Робер и Batman! Spartak champion!'...

Глава 9

О переметных письмах, буднях спецназа и киднепинге , или 'Куда он денется?!'

Арблестер со своей бандой возвратился через пять дней после сообщения о его великой победе. Разведка донесла, что на Шербурском рейде сгорели пятьдесят два корабля, а еще двадцать один были повреждены так, что требовали чуть ли не капитального ремонта, и, стало быть, вражеская высадка откладывается. Естественно, триумфальное возвращение Первого Лорда Адмиралтейства, чья должность теперь именовалась у моряков не иначе, как Бэтмэн, вылилось в грандиозную пьянку. Впрочем, не такую уж и грандиозную: всего-то полтора дня! Плюс килограмм тридцать истраченного на фейерверки пороха, минус два сгоревших сарая и один дом. Звон колоколов по всей стране, танцы на улицах городов, стихийная демонстрация в Лондоне после проповеди Адипатуса, когда толпы людей размахивали флагами и орали 'Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!' В общем, всё как обычно, за исключением одного: Арблестер и все десять старших капитанов, с разрешения Примаса Англии, заложили на берегу Темзы Храм Святого Робера-Мореплавателя. Вся флотская братия утверждает, что план разгрома вражеского флота предложил им я, а они лишь творчески его развили и осуществили. Судя по всему, отныне и до веку брандеры в Англии будут именоваться Dragon-ship , а метод атаки скованными судами — Spiderman attack . Ну ладно, хорошо хоть, что эти водоплавающие не поименовали меня 'Великим кормчим'. Правда, еще не вечер, а с них станется...

По окончании торжеств, подготовка к войне снова вошла, было, в свою колею. Но ненадолго, в свете вновь открывшихся обстоятельств...

...Я перекатом ушел от выстрела из лука, и махнул своей любимой глефой, пытаясь дотянуться до Биля — родного братца сэра Джона де Литля, но тот подпрыгнул, а потом принялся тыкать в лежащего меня копьем со скоростью хорошей швейной машинки, так что я еле-еле успевал уворачиваться. Долго мне бы так не выдержать, но Биль подошёл слишком близко, а подпрыгнуть второй раз не успел. Обмотанное толстой кожей лезвие подсекло ему ноги, и он грянулся наземь.

— Потерял сознание от боли и истекаешь кровью! — рявкнул Энгельс, исполнявший на учебном поле роль арбитра. — Победа за королем Ромэ... Робером! Perekur!

Я уселся рядом с условно убитым Билем, и попытался восстановить дыхание, пока тот, шипя от боли, растирал голени. Энгельрик подошёл ко мне:

— Ромэйн, как кончишь perekurivat' — давай, на мечах попробуем.

— Давно мы с тобой не схлёстывались, — я поднялся на ноги. — Щит и меч мне!

— Щит и клинок королю! — рявкнул Маленький Джон. — Шевелись!

Но пофехтовать нам с графом Кентским не довелось. От дворца к плацу мчалась Елизавета де Эльсби — Бетси, размахивая руками и громко вопя: 'Ваше величество! Ваше величество! Пожалуйте!'

Я не успел задуматься, что я должен пожаловать и кому, как смазливая русовласка оказалась совсем рядом и...

— Ваше величество! Там!.. А госпожа велела... чтобы бегом! — затараторила она, глотая слова. — Ей матушка... паж прибывший... чтобы прямо вам в руки... я бежала, бежала...

Ну прямо все понятно! То бишь — ни черта! Я хотел уже остановить её словоизвержение, но не успел...

— Женщина! — от рева Джона только что земля не вздрагивает. — Ты ж — невеста моя! Гран-сержанта-ат-армее! Рапортуй, эта, четко, по-военному!

Бетси открыла, было, рот, посмотрела на своего суженного, подумала и снова закрыла. Глубоко вздохнула, набирая побольше воздуха...

— Ваше величество, матушка ваша просила госпожу мою королеву сыскать вас. Поскорее. Там паж с письмом от дядюшки вашего прибыл...

Возможно, она собиралась еще что-то добавить, но я уже шагал вперед, а за мной спешили Литли. 'Письмо от дяди, — размышлял я на ходу. — Дядь у меня два: Уильям Длинный Меч и Санчо, король Наварры. Длинный меч письма писать не станет. Во-первых, он здесь же, в Тауэре, а во-вторых — он неграмотный. Значит Санчо... Мой дядя самых честных правил... Ну, и чего Берькиному брату от меня потребовалось? На него кто-то напал, и он хочет попросить помощи? Так всё равно: ничем я ему не помогу... Сейчас — даже деньгами. И не потому, что у меня нет свободных: бабло — дело наживное, можно бы и выкроить. А вот как их ему доставить? Банковских переводов ещё не придумали, а послать ему корабль с серебром... Пятьдесят на пятьдесят, что не доплывёт... Кстати, а какой там в Наварре самый крупный порт? И, раз уж на то пошло — где она точно находится, эта самая Наварра? Надо у кого-нибудь разузнать поподробнее. У евреев, например...'

На этом самом месте меня осенило. Евреи! Вот кто дяде Санчо может денюжков подкинуть! Значит так: евреи ему дают там, а я с Иегудой рассчитываюсь здесь. Можно и храмовников задействовать...

Вот с такими мыслями я и вошел в зал, где в окружении свитских бездельников и дармоедов восседали королева-мать и королева-жена. Беря и Маня.

Перед ними на ступенях трона сидел русоволосый паренёк, устало опустив плечи. Судя по всему, по пути из Наварры в Англию ему досталось по самое по не балуй...

— Матушка. Любимая, — я склонил голову. — Мне сказали, что вы искали меня.

— Сын мой, — Беренгария встала и подошла к сидящему пареньку, который тут же вскочил и, не удержавшись, скривился от боли. — Ваш дядя, мой деверь, прислал этого юношу с письмом для меня. Я прошу вас выслушать его, ибо кроме письма он имеет сведения, которые должен передать вам устно и лично.

И с этими словами она протянула мне свиток, с печатью на шнуре.

— Мой дорогой! — Марион подбежала ко мне, обняла, заглянула в глаза, — Я очень прошу вас: выслушайте этого молодого рыцаря поскорее. Он ранен и еле держится...

Господи, да что там у них приключилось в этой Навар... Постой-постой, а деверь — это кто? Та-а-ак... муж дочери — зять, сестра мужа — золовка, брат жены — шурин... Кто-кто?!

— Государь, — юнец рухнул передо мной на колени. — Мой господин — ваш дядя принц Джон...

— КТО?!!

Я чуть не подавился. Вот это номер! Принц Джон прислал письмо. Так-так-так, и что же он хочет? Чтобы я уступил ему трон? Добровольно? Хрен тебе! Приди и возьми! Когда нас всех не будет, тогда всё ваше будет!..

По своей дурной привычке я бабахнул последние слова вслух. Юный гонец побледнел и в ужасе отшатнулся от меня. Литли же наоборот — одобрительно зашумели, дружно грохнули своими алебардами — крюками по-местному, об пол. Маленький Джон откашлялся:

— Ваше великство... государыня... это... он... пущай пишет, короче... а мы их... всё равно... уж не сумлевайтесь... хребет об колено... вот.

Остальные бодигарды дружно рявкнули 'Спартак — чемпион!', от чего многие свитские дамы задумались: а не упасть ли им в обморок? Прямо сейчас?

Но Берька и Манька не согласились с этой программой. Машенька ухватила меня за руку и потащила в Малый тронный зал, а Беринька скомандовала двум своим дамам и Эмили де Клю, в просторечии — Эм, тащить туда же гонца. Когда же за нами двинулись бойцы Взвода Охраняющих Жизнь Дорогого И Всеми Любимого Повелителя, Беренгария негромко, но очень твёрдо заявила, что сейчас будет обсуждаться Дело Огромной Государственной Важности, а потому присутствие большого числа посторонних крайне нежелательно. Так что с нами прошли только Джон, хромающий Биль и юный Эрид — сын одной из сестёр Джона. Этот малец обещал в будущем перегнать дядюшек по росту, и уже сейчас предпочитал в качестве оружия тяжеленную двуручную секиру...

Когда за вышедшими прочь придворными захлопнулась дверь, юноша снова попытался встать на колени, и я заметил, что из-под камзола у него выглядывает окровавленная тряпка.

— Садитесь, юноша, не церемоньтесь. Что это у вас?

Юнец краснеет:

— Пустяковая рана, ваше величество. За мной гнались...

Да что там, в команде 'бабушки' Алианоры, стряслось, что пажи принца Джона с боями прорываться должны? Передрались друг с дружкой на почве острого припадка шизофрении? Французский король войной на них пошёл? Германский император? И который из двух?..

'Матушка' тем временем протягивает мне письмо. Я разворачиваю свиток... НИ ФИГА СЕ!!!

— Ну, и что твой господин велел тебе передать мне на словах, мой отважный гонец?

— Ваше величество! Мой господин, принц Джон, сообщает, что общая численность враждебных вам войск уже составила пятьдесят тысяч воинов. И ещё должны подойти восемнадцать тысяч. Из них двадцать пять тысяч семьсот тридцать конных. Эд Маршадье бросил клич по всем местам, где только есть наемные клинки...

— Так, достаточно. Джон, прикажи, чтобы мальчику принесли вина... И пожевать там чего, на твой вкус. Да, ещё: вызови Айболита, чтобы его раны осмотрел ... Мама, я всё понял. Пойдём-ка, пошепчемся...

— ...Ну, и что скажешь? Ты ему веришь?.. С чего бы это вдруг он воспылал ко мне такой любовью по переписке?

Беренгария вздохнула:

— Не знаю... Но, видите ли, Робер... Надеюсь, что Вам и дальше удастся избежать участи большинства правителей, но Джона она не миновала...

— В смысле?

— Вокруг любого монарха всегда много искренних последователей и откровенных лизоблюдов, наглых прихлебателей и честных соратников, восторженных почитателей и расчетливых сторонников... Мы вообще всегда окружены множеством людей, которые делают то, что мы им приказываем, и говорят то, что мы хотим услышать, но... 'у королей не бывает друзей'. Почти никогда. А у бывших или неудавшихся королей — уж точно...Друзей вообще можно искать только среди равных. Но из тех, кто окружает сейчас Джона...

Чего-то она вообще вся в пессимизме. Опять что ли на меня обиделась за что-то? Ну да ладно, с этим потом разберусь, сейчас главное — понять, что из себя представляет дядя Ваня...

— Слушай, ведь ты же его хорошо знаешь, так? Вот и попробуй определить: это он просто от отчаяния такое накалякал, или всё обдумал и, наконец, решился?

Беренгария пожала плечами:

— Вы ошибаетесь, я его почти не знаю. Только по рассказам других, далеко не всегда к нему благожелательных — Альенор, Ричарда и прочих... Но я очень хорошо знаю его родную сестру Джоанну, и мне всегда казалось, что у них много общего... Так что, если я не ошибаюсь в своих предположениях, скорее всего он написал правду... Знаете, он ведь не такой уж плохой человек, как могло вам показаться по приезде в Англию. Скорее даже наоборот — хороший. Просто очень мягок сердцем. Умён, хитёр, даже изворотлив, но — мягок. Потому и не удержал на голове королевский венец...

— Мягок, говоришь? А чего ж он в Скарборо о своей мягкости не вспомнил?

Беря усмехнулась:

— Вы ведь тоже совсем не злой, мой добрый Робер...

— Злой, Берька, злой. Плохой и злой, словно бешеная собака...

— Не наговаривайте на себя...Но даже такой добрый государь как вы очень сильно рассердится, если вдруг кто-нибудь попробует отобрать у него трон и корону, не правда ли?

Мне оставалось только кивнуть. Всё верно: там под Скарборо войска принца Джона действовали разумно и, кстати, без особой жестокости. Да и из Лондона он без боя отступил... Только вот этих данных крайне мало для принятия решения. Хоть какого-нибудь... У кого бы про Джона-то побольше узнать? У кого?..