Меч Господа нашего ч2

Как только первые танки — вышли на прямую наводку — из городской застройки к наступающей стальной лавине метнулись несколько комков огня. Израильские танкисты не опасались удара ПТРК система активной защиты танков и тяжелая накладная броня должны были помочь отразить удар. Танки окутались дымом, вспышками разрывов зарядов систем активной защиты. Но ничего из этого — не помогло...

Потому что палестинцы и в самом деле за последний год получили несколько десятков новых ракет к ПТРК Корнет — предназначенных для нанесения ударов по танкам, прикрытых системами динамической защиты. В отличие от обычных ракет — эти были сделаны с усиленным корпусом, использовалось примерно то же решение, что с девяностых годов используется в морских ракетных комплексах. Система активной защиты парирует угрозу танку, выбрасывая дистанционно подрываемый осколочный элемент, обычная ракета взрывается, но эти — нет. Эти достигли целей...

Танк с позывным два — один не попал под раздачу первого залпа потому, что механик — водитель немного замешкался и основные танки линии вырвались вперед. Один из танков, развивший немалую скорость в последнем рывке к застройке — с тем, чтобы их не могли расстреливать как в тире, и они могли высадить пехоту — перегородил им дорогу и тут же окутался дымом...

— Вот... черт...

Было видно, что танк поврежден. Он встал намертво, люки были открыты — значит, взрыв внутри танка...

— Цель!

Наводчик выстрелил осколочным по цели, обозначенной командиром. Там, куда попал снаряд — встало бурое облако разрыва...

— Флашет!

Излюбленное оружие израильских танкистов — снаряд, в котором головная часть начинена специальными стрелками.

Ствол пушки нацелился вдоль улицы, затянутой дымом.

— Огонь!

Пушка бухнула, выметая улицу стальным градом. Механик — водитель правил без подсказок — сначала укрыть танк за каким-нибудь строением, потом разбираться.

— Осколочный!

Подбитый танк остался позади, комбат уцелел и сейчас пытался выяснить в эфире. Сколько танков еще боеспособны. Кто-то кричал о погибших, называли позывные... три танка, не меньше — вывели из строя одним залпом...

Их заметили — нанесли удар из РПГ. На этот раз — система активной защиты сработала как надо, отразив удар. Танк пошел вперед...

— Огонь!

Снаряд ударил много выше — примерно туда, откуда в них выстрелили из РПГ...

— Стоп! Стоп!

Они укрылись за каким-то полуразрушенным строением. В дыму промелькнули вспышки — автоматчики обстреляли их, но рисковать не стали.

— Осколочный!

Разница между флашетом и осколочным в том, что флашет хорош на открытом пространстве, это как дробь из дробовика — примерно прицелился и огонь. Но против целей, скрывающихся в строениях — он не подойдет, поражающие элементы бетон не пробьют...

Несмотря на опасность — лейтенант снова полез наверх, к пулемету. Из танка — невозможно увидеть то, что можно увидеть даже из закрытой со всех сторон, с толстым бронестеклом пулеметной башенки...

Надо было наступать, подошли бронетранспортеры, израильские солдаты пытались зацепиться за первую линию домов. Среди бронемашин второго эшелона тоже были потери — три или четыре машины стояли в поле, одна из них — взорвалась с огромным факелом пламени. Видимо, саперная машина.

Везде был дым... дым от покрышек и дым от систем защиты. Перед скошенным носом танка мелькнули и пропали в развалинах тени солдат — их можно было опознать по характерным израильским шлемам, с бесформенным маскировочным мешком, мешающим точно прицелиться. Лейтенант перезарядил пулемет, открыл прикрывающий огонь — надо было хоть как то прикрыть пехоту, не давая ублюдкам перемещаться по улицам...

Как это обычно и получалось, план операции начал разваливаться почти сразу. Подключив полевой телефон к внешнему разъему, с ними на связь вышел командир пехотинцев. Кратко объяснил, что он собирается делать. Управление еще не было утрачено, но комбат уже ничего не решал: уцелевшие превратились в загнанных зверей с одной мыслью — выжить...

Даже выстрел из РПГ — страшен сам по себе. Еще страшнее — когда ты не видишь стрелка, не видишь, откуда по тебе стреляют. В дыму — он выглядит как комета... как метеор... как комок огня, стремительно несущийся в полутора метрах над землей. Он несется на тебя из дымной темноты — и ты начинаешь жалеть, что ты находишься в танке. Потому что в обычного, двигающегося перебежками от укрытия к укрытию пехотинца он вряд ли попадет — а вот в стальную, грохочущую и плюющую огнем кастрюлю под названием танк — попадет несомненно.

Пехотинцы открыли прикрывающий огонь и танк — их танк, второй-первый, выкатившись в проход, послал заряженный флашет вдоль улицы, надеясь зацепить как можно больше ублюдков. Выстрелив, танк двинулся вперед, поливая огнем из спаренного с пушечным стволом пулемета и одновременно — из крупнокалиберного, на командирской башне. Следом — шел второй танк и боевая машина саперов...

Пуля крупнокалиберной снайперской винтовки, пущенная, видимо, с баррикады, с багажника пикапа или даже с заднего сидения мотоцикла впереди — ударила прямиком в бронестекло. Закаленная прозрачная броня не была пробита — но в мгновение ока она превратилась в мешанину трещин, расходящихся от кратера, оставленного пулей почти в центре прозрачного щита. Лейтенант не испугался — сначала, он просто не понял, что это, что произошло. Лишь когда стало нужно перезарядить пулемет — пришло осознание того, что он был на волоске от смерти...

Пушка бухнула еще раз. Впереди — на земле бесновалось мутное, дымное пламя, они шли прямо на него.

Лейтенант перезарядил пулемет — и в этот момент они врезались в составленную из машин, автомобильных покрышек и всякой дряни баррикаду. Нос танка начал задираться вверх, непонятно было, что это за баррикада, в сколько слоев стоят машины. Потом — баррикада не выдержала, танк шатнуло вперед — и они проломили горящую баррикаду.

По ним выстрелили — сразу из двух гранатометов и система защиты не смогла среагировать. Но ни тот, ни другой выстрел не смог причинить повреждения танку.

Пока...

— Полный вперед!

Лейтенант понимал, что их выживание — в движении и огне, движении и огне. Только их огневое превосходство — сможет пробить оборону и проторить путь остальным.

Танк пошел вперед, проламывая защиту палестинцев. Впереди, в сотне метров была видна еще одна баррикада, около нее, почти что на виду — суетились ее защитники. Еще две ракеты — рванулись к израильскому танку.

— Осколочный!

Спаренный с пушкой пулемет бил не переставая — и очередь во что — то попало. Лейтенант видел в свой командирский прибор наблюдения — внизу, за защитой брони — как очередь смахнула гранатометчика, а потом — что-то сильно рвануло.

— Стоп!

Взорвалось что-то в самой баррикаде — сначала это было похоже на вспышку, а потом взорвался весь центр баррикады, мощная вспышка, дым, летящая сталь — материал, из которого была сложена баррикада, послужил готовыми осколками — и сейчас эти осколки, некоторые — с короткий меч римских легионеров и столь же опасный — летели во все стороны, убивая палестинцев, защитников баррикады.

— Вторичный!

Ударная волна качнула танк, по нему барабанили осколки, железо — настоящий град. Впереди ничего не было видно из-за пыли и черного дыма, перекрывающего улицу...

— Доложить о повреждениях!

— Связи нет! Наблюдение частично вышло из строя — только оптический канал!

— Ходовая исправна! Двигатель исправен!

— Орудие исправно!

— Дани, с кормы у нас еще один танк!

— Наш!?

Более идиотского вопроса трудно было выдумать

— Медленно вперед! Ари, осторожно вперед!

Впереди, у самой баррикады было здание, для пригородов Газы высокое, пять этажей. Сейчас оно частично разрушилось, частично — вот-вот готово было рухнуть.

— Осторожнее! Осколочный!

Танк начал крениться набок — под траками были развалины...

— Сейчас...

— Давай, вперед!

Они проскочили опасное место — с одной стороны были развалины, с другой — воронка от фугаса. Идти вперед было опасно, но еще опаснее было оставаться на месте — неподвижный танк отличная мишень. Они прорвались через две линии обороны — впереди был Кэмп-Джабалия, укрепленный лагерь боевиков, в котором проходили подготовку джихадисты со всего Востока и были иракские, пуштунские, чеченские инструкторы и была полуразрушенная Аль-Туффа, густонаселенное бандитское гнездо.

— Вперед! Осколочный!

Танк пошел вперед, они даже не посмотрели, что позади, прошел ли завалы второй танк. Где-то вверху были вертолеты, наносившие удары по позициям боевиков впереди. Террористы знали свое дело — легкие патрули на мотоциклах, на легких машинах наносили удары и быстро исчезали в тропинках посреди развалинах и переулках, дома вокруг которых в развалины еще не превратились.

Они успели сделать шесть или семь выстрелов — лейтенант стрелял из пулемета, сам не видя, куда стреляет, он уже понял, что это была чертовски плохая идея — ломиться напролом, без поддержки — лучше бы он сдал назад. Потом — броня не выдержала очередного попадания ракеты — заглох двигатель...

У Меркавы двигатель расположен впереди. Если бы сзади, как у советских танков — у экипажа уже были бы серьезные неприятности...

Сработала система пожаротушения. Они включились во внешние источники дыхательной смеси — у танкистов они были, как и у летчиков.

— Танк остановлен! Два один остановлен!

— Орудие?

— Исправно! Оно исправно!

— Продолжаем! Два один, продолжает бой!

— Два — один, это Гур один — один, вы оторвались от основных сил! Доложить о повреждениях, немедленно возвращаться!

— Один — один, двигатель выведен из строя! Продолжаем бой!

— Один — один это три один! Находимся в окружении, ведем огневой бой! Два один подбит, наблюдаю дым!

— Три один, прикройте два — один. Два один, подрывайте танк, вашу мать, и немедленно назад! Эвакуируйтесь на три один, у нас серьезные проблемы!

— Алим, мы никуда не уйдем!

— Гур один — один, всем позывным Пчелы! У нас проблема севернее Джабалия — кэмп! Два танка, ведут бой в окружении, один из них выведен из строя! Нам нужно воздушное прикрытие, прямо сейчас! Воздушное прикрытие и разведка севернее Джабалия — кэмп.

— Гур один — один, здесь Пчела восемь! Мы атакуем с предельной дистанции! В районе Джабалия-кэмп массированные пуски ракет, массированные пуски ракет! Артиллерия ведет огонь по лагерю!

— Пчела, здесь Гур один один! Дайте мне точные координаты или наведите артиллерию! Надо поставить заградительный огонь!

Очередной удар пришелся в борт — так, что содрогнулся весь танк. Запахло горелой изоляцией...

— Лев ранен! Он ранен!

Лейтенант понял — все. Пристрелялись...

— Поворот башни не действует!

— Эвакуируемся!

Лаз в корму танка в Меркаве был на удивление высокий и широкий, можно было даже протащить раненого. Но действовать надо было быстро — пока ублюдки не окружили танк и не взяли на прицел кормовой люк, чтобы расстрелять любого, кто попытается выйти из танка. А до них доходит это быстро...

Первым вылез Гиди, взяв с собой их последний оставшийся козырь — тот самый пулемет, мощное и убойное оружие, способное поставить неплохую огневую завесу. Следом — вылез сам лейтенант Дани Шарец — и только снаружи танка окончательно понял, куда они попали...

Это была малоэтажная застройка — похоже, что они прорвались почти к самому лагерю Джабалия, рассаднику экстремизма на весь Восток, всемирно известному центру террористической активности. Дорога, не мощеная, а если и мощеная — то так давно, что все покрытие давно развито и никто никогда его не чинил. Дорога узкая — два танка разъедутся, но не более. Как три — один, танк который шел за ними вышел вперед — непонятно.

Слева, буквально в паре метров — стена. Обломки стены — они почти вышли на открытое пространство. Не успевшие обгореть лозунги на арабском, типичные для здешних мест надпись "Хуррият лиль фалястын

* * *

". Тут же — изображение какого-то религиозного деятеля, местного, с бородой, рука, сжимающая автомат Калашникова. Изжеванная танковыми гусеницами машина — она хоть как-то прикрывает их от пуль.

Для израильских танкистов — это все равно, что ад. Оказаться без помощи, без поддержки в самом сердце разъяренного палестинского города...

Над полкой, едва не задев башню, свистнул еще один снаряд из РПГ, оставляя за собой дорожку серого дыма. Звук от него был примерно такой, какой бывает от тяжелой сабли или рапиры, рассекающей воздух — ж-жых! Лейтенант баловался рапирой и знал этот звук...

Последним из танка выполз Ари, механик-водитель, и он же вытащил Льва. Вытащил он и спальный мешок, в котором находилось запасное оружие...

— Что?

— Плохо! — крикнул Саша, перекрикивая грохот боя...

Гиди — подхватился с пулеметом...

— Стой!

Гиди пробежал несколько метров и плюхнулся за раздавленную машину, наведя ствол своего оружия туда, откуда они пришли. Атаки можно было ждать либо с флангов, либо с тыла, с тыла их никто не прикрывал. Но и фронт оставлять без внимания не стоило — подберутся на бросок гранаты, кранты всем. С той стороны — могут быть смертники...

Ари достал оружие и зарядил его, набросил на плечи как куртку — разгрузочный жилет.

— Держи с фронта!

— Понял!

Лев был ранен тяжело и находился без сознания. То, чем их подбили — пробило броню и тяжело ранило заряжающего. Руку как лев пожевал.

Черт...

Лейтенант вспомнил, как оказывать первую помощь. Достал жгут и затянул его. Больше он ничего сделать не мог — главное пока максимально сократить потерю крови. С этим потом еще надо будет разобраться... но не здесь...

Оглушительно ухнула танковая пушка, лейтенант Шарец замычал от боли в ушах. Черт... надо и в самом деле сваливать.

— Три один подбит! — прокричал Ари, обернувшись на короткое мгновение — наглухо подбит! Не уйти!

— Гиди!

Словно отвечая на крик — там, откуда они пришли — из какого то переулка, не закрытого баррикадами, не заваленного обрушившимися стенами домов — выскочила машина, белая со срезанным газовой горелкой верхом и набившимися внутрь боевиками. Ничего сделать — ни покинуть машину, ни обстрелять их они не успели — Гиди открыл пулеметный огонь. Они его не видели, а когда увидели — стало поздно. Остановившаяся машина покрылась искрами попаданий, каждая пуля проделывала рваную дыру в борту и в набившихся в нее людях. Потом — машина вспыхнула, не так, как показывают в кино, а просто появились дым и пламя — и Гиди прекратил огонь, израсходовав пол ленты...

Лейтенант понял, что кроме него — некому.

Высунулся из-за массивного борта своего танка, оценивая обстановку — и тихо, но злобно выругался. Три один прошел вперед, обвалив бортом стену дома, и ушел вперед метров на двадцать, не меньше. Там его и подбили — был виден дым, нехороший, черный дым — значит, что-то горит, а не просто от подрыва. Ари лежал у гусениц, стрелял из автомата — и просто удивительно, что в него еще не попали...