| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Недалеко от Лимы расположены живописные деревушки, привлекательные для богатых горожан летом, стремящихся искупаться в море. Ближайшей является Магдалена, расположенная примерно в четверти лиги от Лимы, где ранее располагалась красивая летняя резиденция вице-короля Перу. Мирафлорес, находящаяся между Лимой и Хориллосом, представляет собой маленькую деревеньку с площадью и аккуратными домиками. Воздух здесь чище, чем в столице, несмотря на жаркий климат, что делает ее наиболее здоровым местом близ Лимы. Окружающая зелень освежает воздух морскими бризами.
Хориллос бедная и неприглядная деревня с кривыми и грязными улицами, построенными из примитивных хижин. Расположена она близко к берегу моря, на крутом песчаном пляже, который нельзя назвать приятным местом. Ни одного дерева видно вокруг, солнечные лучи отражаются от горячего песка вдвое сильнее. Дорога к пляжу проходит по крутому склону, покрытая мелкой галькой. Простенькие хижины служат раздевалками. Купальные костюмы изготавливаются аккуратно из синего полотна. Женщины сопровождаются гидами-индейцами, живущими в деревне. Днем рыбаки занимаются ловлей рыбы, летом зарабатывают обслуживанием туристов.
Купания проходят рано утром, промежуток между завтраком и ужином посвящается отдыху в гамаке, после обеда проводятся прогулки, вечера занимают карточные игры. Ночи в Хориллосе чрезвычайно неприятны из-за многочисленных насекомых, лишая сна даже крепкого сонливого человека.
Сурко расположен примерно в половине лиги от Хориллоса и немного дальше внутрь страны. Это бедная, но приятная деревня, окруженная тропическими деревьями и пышной растительностью. Климат здесь прохладнее, чем в Лиме или Хориллосе. Несмотря на привлекательность местности, жители столицы редко посещают Сурко, так как здесь отсутствуют купальни и игорные столы.
Примерно в двух лигах восточнее Лимы, в сторону гор, расположена деревня Эль-Ате. Она лежит в плодородной долине с чистым и ровным климатом, привлекательна для больных с заболеваниями легких, чьи недуги излечиваются или облегчаются свежим воздухом.
Лурин располагается в пяти лигах южнее столицы, в четверти лиги от реки Рио-де-Лурин, пересекающей ущелье Гуароширин. Красивые сады и ухоженные земли придают особую красоту окружающей природе. Особенно популярна Лурин накануне праздника Михаила Архангела, покровителя местечка. Деревня расположена примерно в тысяче шагов от берега моря, вдали от скалистых островов Тараллонес, Сан-Доминго и Пачакамак. До испанского завоевания долина Лурин была одной из густонаселенных частей побережья Перу. Вся широкая долина называлась Пачакамаком, так как рядом с берегом моря и севернее реки находился храм, посвященный Создателю Земли.
Главным божеством Юнкас был Пачакамак, которого начали почитать после покорения ими инков. Храм Пачакамака впоследствии посвящен солнцу инками, уничтожившими идолов юнкас и установившими службу храма девственницами королевских кровей. В 1534 году войска Писарро вторглись в Лурин, разрушив храм и надругавшись над Девственницами солнца.
Руины храма Пачакамака одни из самых интересных объектов побережья Перу. Расположенные на холме высотой около 558 футов, остатки сооружения покрыты массивом кирпичной кладки толщиной около тридцати футов. Ранее храм стоял на искусственном возвышении, окруженном высокими стенами амфитеатральной формы. Сегодня сохранились лишь некоторые ниши, стены которых несут следы красной и желтой краски. Подножья и стороны холма заняты остатками жилищ древних обитателей. Весь комплекс был окружен стеной шириной восемь футов, вероятно достигавшей значительного роста высоты, учитывая сохранившиеся части высотой до двенадцати футов.
Путешествие по побережью Перу затруднено и утомительно. Дороги ведут через песчаные равнины, где зачастую невозможно увидеть следов растений или капли воды на протяжении двадцати-тридцати миль. Желательно передвигаться ночью, избегая палящих лучей тропического солнца, однако в условиях отсутствия лунного света или облачности риск сбиться с курса возрастает. Утром, обнаруживая ошибку маршрута, приходится возвращаться обратно, увеличивая усталость животного, которое может стать неспособным двигаться далее. Многие вьючные животные ежегодно гибнут именно таким образом, отмечая направление дороги костями погибших животных.
Долгие переходы по песчаным просторам рекомендуется предпринимать исключительно на хороших, проверенных лошадях. Большинство коней не выдерживает голод и жажду свыше сорока восьми часов, становясь настолько истощёнными, что всаднику трудно заставить животное продолжать движение. Любопытно, что мулы гораздо легче переносят трудности длительного перехода на ограниченном питании, играя в Перу роль пустынных верблюдов. Без мулов путешествие на большинстве участков побережья стало бы невозможным. Конь послушно повинуется шпоре вплоть до полного падения под седоком, тогда как мулы останавливаются сами, отказываясь идти дальше, пока не отдохнут. Только после отдыха мулы охотно продолжают путь.
Морские экскурсии вдоль побережья значительно упростились с появлением пароходства, которым теперь широко пользуются путешественники. Даже на парусных судах плавание с юга на север удобно благодаря постоянству пассатов.
Находясь в Лиме в начале 1841 года, я посетил порт Уачо, расположенный севернее. Судно, направляющееся в Панаму, получило разрешение зайти в Уачо без постановки на якорь, поскольку перевозило политзаключённых, подлежащих депортации в Панаму. Я оказался одним из пяти пассажиров, высадившихся в Уачо вместе с пастором городка, оригинальным человеком по имени Кура Рекуэна. Переход, обычно занимающий четырнадцать часов, продолжался два с половиной дня. Приближаясь к порту, мы встретили перуанскую военную шлюпку, направленную наблюдать за нами после отплытия из Кальяо, дабы предотвратить побег заключённых. Наш капитан замедлил ход судна, и мы спустились в лодку. Наши передвижения внимательно наблюдались с берега, где распространялись слухи о прибытии экспедиции Санта Круза с корсарами, готовящимися совершить нападение. Жители решили, что наше судно принадлежит этому предприятию. Ещё больше укрепляло их мнение появление военной шлюпки, которую никак иначе не могли объяснить. Соответственно прозвенел сигнал тревоги. Таможенные чиновники и охрана побережья, возглавляемые капитаном порта, сопровождённые толпой вооруженных людей, прибыли на берег, чтобы отразить предполагаемое нападение.
Перед входом в порт Уачо волны столь опасны, что обыкновенно лодка не может войти туда. Высадка осуществляется в небольших индейских пирогах. Подъехав к берегу, мы подавали сигналы и громко звали лодки, но напрасно. Испуганные жители Уачо не проявляли желания помогать воображаемым врагам. Капитан нашего корабля заявил, что ввиду усиливающегося ветра с берега он вынужден отчаливать незамедлительно и доставить нас в Панаму. Получив такую малоприятную новость, мы приняли отчаянное решение осуществить план. Высокий худощавый священник, одетый в чёрную сутану, называемый таларом, занял место на носу лодки, стоя вертикально и делая знаки мира и дружбы местным жителям. План сработал. Портовый капитан обладал хорошим телескопом, моментально узнав лицо известного пастыря, после чего были направлены несколько лодок, чтобы переправить нас на сушу.
Индейские пироги представляют собой длинные узкие древесные стволы, продольно выдолбленные изнутри. По бокам крепят балки бальзы пористого вида древесины. Впереди сидит один индеец, другой позади, оба гребут короткими деревянными веслами лопатообразной формы, ритмично ударяя по воде справа и слева, продвигая лодку вперёд. Путешественники вынуждены сидеть согнувшись или коленопреклонённо посреди лодки, боясь пошевелиться, ибо малейшее нарушение равновесия грозит перевернуть её. Мы благополучно добрались до суши и развлекли себя воспоминаниями о страхах смелых стражей побережья. Для нас приготовили лошадей, и мы отправились в городок, находящийся примерно в полулиге вверх по плавно поднимающемуся берегу.
Основной моей деятельностью в течение шестинедельного пребывания на побережье, богатом разнообразием морской фауны, стала пополнение моих ихтиологических коллекций и изучение окрестностей Уачо. Каждое утро в пять часов я спускался к берегу и ожидал возвращения рыбацких лодок с уловом ночной рыбалки. Рыбаки приветствовали моё присутствие издалека, демонстрируя необычные экземпляры морских существ, попавших в сети. Мне удалось собрать коллекцию из ста двадцати различных видов морских и пресноводных рыб. Но судьба оказалась жестокой к моему труду. Рыба хранилась в бочке с бренди, оставленной комиссаром порта Кальяо на молу под палящим солнцем на несколько месяцев, вследствие чего коллекция полностью пропала. Вторую попытку сохранить образцы предпринял незамедлительно, осторожно упаковав их и отправив в Европу. Тем не менее, спустя полтора года путешествия, коллекция прибыла совершенно непригодной для изучения. Таким образом, плоды моего труда и значительные расходы оказались утрачены.
Уачо крупная деревня, получившая статус города после Войны за независимость. Население превышает пять тысяч человек, четыре пятых из которых составляют индейцы, остальные метисы. Белых практически нет. Среди немногих белых встретился старый хромой испанец Доном Симоном, сопровождавший знаменитого Александра фон Гумбольдта в соляные бассейны неподалеку от Уачо ещё в начале века. Рассказывая с энтузиазмом о молодом исследователе, он добавил с простотой: "Pero, seor, ah he perdido los estribos", что означало, что он не понял книгу Гумбольдта о Южной Америке.
Местные жители занимаются рыболовством, земледелием и выращиванием домашней птицы. Большая часть куриного мяса, поступающего на рынок Лимы, поступает из Уачо. Каждый пятницу большие караваны индейских женщин везут птицу, уток и индюшек в столицу. Птицы связаны ногами пучками по пятнадцати-двадцати штук, подвешиваясь по обе стороны седла. Женщина садится посредине, испытывая неудобства от тяжёлой поклажи, преодолевая дорогу длиной почти два с половиной дня. Лишь при остановке женщины получают кратковременное облегчение, снимая груз с усталых животных.
Некоторые индейцы работают в соляных шахтах, женщины плетут грубые соломенные шляпы и циновки петате, продавая их в Лиме. Характеристика местного населения оставляет желать лучшего. Жители Уачо считаются хитрыми, мстительными и коварными людьми, деградировавшими в результате множества предшествующих революции и частых проходов войск через город. Отец Рекуэна нарисовал страшную картину поведения своих диких индейцев, но справедливо заметить, что под руководством подобного пастыря ожидать улучшения нравственности общины неразумно.
Священнослужители Перу не имеют фиксированного жалованья, доходы священников зависят от платы за выполнение церковных функций. За крещение, венчание и мессы установлены твёрдые суммы, но похороны оплачиваются добровольно, исходя из материального положения покойного. Похороны бедняка обходятся минимум в восемь-десять долларов, деньги вымогаются с родственников с крайней суровостью. Похороны богача могут стоить до двухсот долларов. Даже если богатый человек пожелает в завещании дешёвую церемонию, священник игнорирует такое желание, организуя дорогостоящие ритуалы, оплату которых обеспечивает благочестие семьи. Некоторые богатые коммуны, включая Уачо, выплачивают священнику ежегодно от двенадцати до четырнадцати тысяч долларов.
Когда умирает священник, местные священнослужители собираются, устраивая торжественное погребение без оплаты, кроме роскошного банкета.
Один зажиточный индеец из Уачо заключил договор с жителями, обязавшийся оплачивать похоронные расходы тех, кто платил ему еженедельно медио (шестнадцатую долю доллара). Реализовав эту схему, он собрал значительную сумму денег. Местные жители потребовали, чтобы их хоронили в гробах, что необычно для низших классов Перу. Индеец выполнил условие договора, отправляя гробы на место проживания умершего. Если гроб оказывался коротким, труп сгибали и помещали силой. Затем следовало церковное погребение согласно установленному порядку. На следующую ночь индеец приходил с доверенным слугой на кладбище, выкапывал гроб, выбрасывал тело обратно в могилу и увозил пустой гроб с саваном, использованным повторно. Гробы использовались многократно, пока доски сохраняли прочность. Подобная система обеспечивала защиту чолос от риска быть заживо погребённым.
Городское кладбище Уачо производит отталкивающее впечатление. Низкая стена окружает песчаную территорию, покрытую черепами, костями, фрагментами погребальных одежд и расчленёнными человеческими телами. Человек, заменивший гроб на теле, засыпает сверху тонким слоем песка, что приводит к тому, что останки умерших становятся добычей собак, лисиц и прочих падальщиков. Семьи скончавшихся, не имеющие возможности оплатить траурные мероприятия, тайно вывозят тела на кладбище ночами, где утром находят полуразложившиеся останки.
Окрестности Уачо изобилуют прекрасными фруктовыми садами и продуктивными фермерскими хозяйствами индейцев. Климат здоровый, но очень жаркий. Близость моря и удобство купания делают поселение привлекательным для проживания, если бы не наличие паразитов. Блохи размножаются в песке в невероятных количествах, особенно вблизи индейских хижин, покрывая любого вошедшего сотнями насекомых буквально за мгновение. Клещи также встречаются в стенах домов, хотя их численность меньше, чем в некоторых северных поселениях.
Небольшой городок Гуара расположен примерно в двух коротких лигах от Уачо, на берегу одноимённой реки. Формирование реки происходит слиянием двух рек. Более крупная река берёт начало в горах Кордильера-де-Пария и протекает через дикое ущелье Чуичин. Меньшая река, известная как Рио-Чико-де-Саян, вытекает из озера значительных размеров в Альто-де-Хаукимарка. Обе реки соединяются ниже деревни Саян. В окрестностях Гуары река образует болота, порождающие малярию. Здесь слои воздуха, содержащие малярийные испарения, чётко отделены от атмосферы. Воздушные массы лежат на высоте примерно двух или двух с половиной футов над болотами, переносимые сильными атмосферными потоками. Обособленный слой отличается особым видом опалесценции, приобретающим желтоватый оттенок при изменении освещения. Наиболее заметно это ранним утром, при движении вниз с возвышенностей. Тогда плоскость болот выглядит словно окутанной толстым колеблющимся листом малярии.
Заболеваемость злокачественными лихорадками и кожными болезнями высока в Гуаре. Город небольшой, население составляет немногим более тысячи человек. Крупнейшая сахарная плантация, называемая Эль-Ингенья, расположена примерно в четверти лиги от Гуары. Раньше она принадлежала иезуитам, ныне собственность богатой семьи из Лимы. Мельница работает водяным колесом, первым установленным в Перу, чем владелец гордится особо.
Раскинувшаяся здесь долина великолепна, поездка на восток, протяженностью одиннадцать лиг в направлении Саяна, считается одной из красивейших экскурсий в Перу. На территории долины разбросано много крупных хозяйств. Следующей по важности после Эль-Ингенья является плантация Акарай, меньшая по размеру, но культивируемая весьма тщательно. Другая, именуемая Виллакуаора, славится величественным строением. В центре долины простирается обширная сахарная плантация Лухмайо. Недалеко от нее, в жилище негра, я увидел огромного каймана размером в восемь футов и три дюйма от носа до хвоста, недавно убитого несколькими неделями ранее. На его поимку ушло более пятидесяти негров и индейцев, сражавшихся с животным два дня, в ходе которых несколько негров получили серьёзные ранения.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
