Другая дорога

Поэтому сейчас наши конные разъезды частым гребнем прочесывали территорию по пути следования моей армии. Кстати, я распорядился при этом не трогать лиц другой национальности. Сейчас же в Крыму не только татары и турки проживали, исповедующие ислам. Были здесь и христиане. Армяне, греки, валахи, грузины и черкесы. Вот их я был согласен принять в свое подданство. Поэтому мои кавалеристы присматривали, чтобы казаки и калмыки захватывали и грабили только татар и турок. Ну, и славянских рабов тут тоже хватало. Рабов я сразу же освобождал и предлагал им землю в Крыму. Кстати, потом большая часть освобождаемых нами пленников и рабов, томившихся в Крыму и Турции, мы так же селили на освобождаемых землях. Никакой крепостной зависимости на юге России не будет. Здесь живут только вольные люди.

Наконец, армия дошла до того места, где дорога раздваивалась. Правая ветка уходила к турецкой крепости Арабат, прикрывающей выход в Крым с Арабатской косы. Налево дорога шла к Кефе. Так сейчас здесь называлась Феодосия. По моему приказу генерал Шеин взял под командование четыре пехотных и один кавалерийский полк, две батареи тяжелых гаубиц и пять ракетных установок. И со всеми этими силами отправился брать крепость Арабат. А мы же с основной армией вторжения пошли к Кефе.

Еще на подходе мы услышали раскатистые орудийные залпы. Поднявшись на один из холмов, вижу картину эпичного морского сражения. Русская эскадра из двенадцати вымпелов сейчас атаковала семь турецких кораблей. Часть вражеских судов уже горело и тонуло. Внимательно осмотрев гладь морского боя, я замечаю, что здесь со стороны турок сражаются преимущественно торговые корабли. Я за это время уже научился разбираться в типах кораблей. И сейчас прекрасно видел, что военный корабль Османской империи тут только один был. И тот не очень крупный фрегат на тридцать пушек. И ходить под турецким флагом ему уже недолго осталось. Вот от продольного бортового залпа 80-пушечной "Москвы" он вздрогнул и потерял одну мачту. Потом русский флагман изящно развернулся и скользнул к поврежденному турецкому фрегату. Сойдясь с ним борт в борт, русские моряки бросились на абордаж. Все, здесь у турок нет никаких шансов. Мои морячки имеют очень хорошую дисциплину и боевую подготовку.

В отличие от Петруши, я не стал маяться дурью и не составлял команды кораблей из солдат пехотных полков. Я не сторонник таких вот странных эрзацметодов. Флот должен быть флотом, а не сухопутной армией, посаженной на корабли. Поэтому на русских кораблях сейчас служат настоящие моряки. Которые за четыре года стали опытными профессионалами своего дела. Не зря адмирал Лима и Франц Тиммерман их гоняли. Хорошо научили. Сделали из простых крестьянских парней настоящих моряков. Обучили их разным корабельным премудростям, артиллерийскому делу и абордажным сражениям. И сейчас русские морячки демонстрировали свою отменную выучку и боевое мастерство. Турецкий фрегат сопротивлялся не долго и вскоре спустил флаг, признавая свою капитуляцию. Увидев это, все уцелевшие торговые суда турок также стали спускать свои флаги, сдаваясь на милость русских моряков. Отменно! Хорошо мои морячки поработали. Застали на рейде Кефе несколько турецких кораблей и напали на них. Ни один не ушел. Все теперь с моря этот крымский город блокирован. Я специально для этого и отправил сюда эскадру адмирала Лимы. Когда наша армия только выступала из Керчи на запад.

Нашему подходу к городу противник никак не препятствовал. Мои конные разъезды оперативно отогнали к Кефе вражеских разведчиков. Но враги все равно смогли рассмотреть мою армию. И я этому особо не препятствовал. Наоборот хотел, чтобы защитники Кефе знали, какая огромная сила на них движется. Чтобы еще до сражения страх поселился в их трусливых сердцах. Ведь по нашим данным, полученным от пленных и купцов, население Кефе составляет где-то тысяч шесть, наверное. Плюс еще гарнизон крепости около пяти тысяч турецких солдат и крымских татар. Горожане то драться не будут. Это просто мясо. А пятитысячный гарнизон долго не выстоит против моей армии. Нас гораздо больше и мы хорошо вооружены. И не надо забывать о выучке моих солдат. А вот у противника она хромает на обе ноги. Турки — это не бойцы, как я уже успел убедиться. Ну, а татары в большинстве своем — это обычные разбойники. Которые привыкли к внезапным налетам, захватам рабов и таким же быстрым отходам. Ведь не зря же даже отряды русского ополчения и стрельцы с ними легко справлялись. Получив серьезный отпор, татарские всадники обычно бросались в бегство. В общем, их даже солдатами назвать нельзя. Обычные бандиты, которые могут быть опасны для простых людей, но не для моей армии. Да, и маловато их там в Кефе сейчас. Тут же в этом крымском городе гарнизон был предназначен не столько для защиты от внешних врагов. А сколько для охраны самого крупного в Крыму рабского рынка. Именно, в Кефе татары и ногаи сгоняли всех невольников, захваченных на русских землях, на Украине и на территории Речи Посполитой. Отсюда потом многочисленных рабов отвозили на кораблях прямиком в Турцию. Кстати, сейчас Лима как-раз и разгромил очередной морской караван работорговцев, прибывший в Кефе за рабами. В общем, обломал русский флот весь кайф турецким работорговцам.

Турки моих ожиданий не подвели. И из крепости Кефе, расположенной у моря, даже не высунулись. А сидели тихонько как мыши под веником. Пока моя армия окружала город, устанавливала на ближайших холмах артиллерию и ракетные установки, рыла окопы, возводила защитный вал вокруг нашего лагеря и готовила осадный лагерь. Защитники крепости только за нами наблюдали со стен. Кстати, жители города тоже попрятались за стенами крепости. Но не все. Турки туда впустили только мусульман. А всех христиан почему-то выгнали. Видимо, не доверяли они этим грекам, армянам и черкесам. Я запретил своим людям обижать этих бедолаг.

Это мои будущие подданные. Поэтому грабить и убивать их было запрещено. А христианам из Кефе так и объяснили, что русские пришли в Крым навсегда. И отныне власть мусульман здесь закончена. Короче, надо привыкать к новой жизни без татар и их турецких хозяев. И вам надо было видеть глаза этих людей, когда они меня слушали. В них было торжество и надежда. Надежда на лучшую жизнь. Ведь до этого момента все христиане в Крыму считались гражданами второго сорта. Элитой в Крыму были татары и турки, которые всячески гнобили и унижали представителей других национальностей. И теперь все эти люди сильно надеялись, что их тяжелая жизнь изменится в лучшую сторону. И я не собирался их разочаровывать. Кроме свободных горожан в Кефе было еще и много рабов. Их также не пустили в крепость. Я уже по устоявшейся традиции всех невольников в Кефе освободил и пообещал им выделить землю в Крыму. Мне здесь люди нужны. Крым не останется безлюдным, когда отсюда уйдут татары и турки. Есть здесь и другие жители. Те же христиане и невольники. А потом сюда еще и поселенцы подоспеют из центральных и северных районов моего царства. В общем, мы эти благодатные территории быстро освоим.

Защитники Кефе также гордо отклонили мое щедрое предложение о сдаче крепости. Хотя они и сильно пали духом, увидев разгром турецкого флота на рейде Кефе. Но все еще надеялись на помощь татарского хана Селима Первого из династии Гераев. Должен же был он как-то отреагировать на наше наглое вторжение прямиком в Крым. Сроду здесь такого не случалось. Нет, казаки то небольшими отрядами совершали набеги на Крым. Но такая огромная вражеская армия сюда еще не вторгалась. Поэтому люди пока не могли осознать эту новую реальность. Не укладывалось у них в головах, что в Крыму теперь появилась другая грозная сила. Поэтому гарнизон Кефе и упорствовал, наивно дожидаясь, когда же их спасут.

И помощь пришла. Крымский хан собрал в большой спешке войско в тридцать тысяч всадников и отправил его к Кефе. Командовал тем войском крымских татар калга Девлет Герай, бывший еще и старшим сыном хана Крыма. Между прочим титул калга — это очень круто. Это второй по значимости человек после хана в крымской государственной иерархии. В общем, очень серьезно хан Селим Первый отнесся к нашим шалостям в Крыму. Вот только он наши силы слегка недооценил. Слишком мало войск прислал. Впрочем, больше он просто не успел собрать бы за такое короткое время. Может быть, потому что не мог поверить, что в Крым можно по морю переправить такую большую армию как наша.

О приближении армии Девлет Герая мы узнали от наших конных дозоров, которые шарились по округе, вылавливая татар и турок. Поэтому у калги крымского хана не получилось внезапно напасть на мою армию у Кефе. Когда тридцать тысяч крымских всадников приблизились, то мы их уже ждали построившись для боя. Сорок две тысячи русских пехотинцев, пять тысяч кавалеристов, пятнадцать тысяч казаков и десять тысяч калмыков. Ну, и артиллерия, конечно. Куда же без нее то. У армии крымских татар же пушек совсем не было. Огнестрельного оружия также имелось крайне мало. Вместо этого все татарские всадники имели луки и сабли на вооружение. На знатных всадниках были даже кольчуги. Но таких было немного во вражеском войске. Основная масса татар доспехов не имела.

Татарская конница атаковала с ходу, не вступая ни в какие переговоры. Впрочем, что еще можно требовать от этих разбойников и работорговцев. Им благородные обычаи войны были незнакомы. И они даже во время перемирия или переговоров могли внезапно напасть и ударить вас в спину. С такими кадрами хитровыделанными надо было держать ухо востро. И ждать от них любых подлостей. Поэтому моя армия не растерялась и оказала атакующим крымским татарам достойный отпор. Сначала заговорили наши многочисленные пушки. Потом к их басовитому рокоту подключились пехотные полки, посылающие в сторону вражеской конницы тучи пуль. В итоге, до нашей пехоты татары так и не доехали. Среди их рядов возникла лютая паника из-за очень серьезных потерь.

А потом по моей команде трубачи дали сигнал нашей коннице, которая ринулась в атаку. Да, я уже за эти месяцы довольно неплохо начал разбираться в тактике здешних войн. И теперь я совсем не такой нуб в военном деле, каким был раньше. И даже могу вполне осмысленно командовать армией в сражении. Конечно, у меня при этом всегда рядом есть советники. Опытные генералы, которые мне подсказывают, чтобы я уж совсем глупых приказов не отдавал. И знаете что? А мне начинает нравиться, вот так чувствовать себя настоящим, а не фиктивным главнокомандующим русской армии. Я даже начинаю понимать многочисленных королей Европы, которые сейчас сами водят в бой армии. Пока еще в Европе хватает королей-полководцев.

Да, вон хотя бы того же короля Швеции Карла Двенадцатого взять. Очень крутой военачальник, однако. Хотя здесь в 1694 году он еще совсем пацан. И не успел еще одержать кучу блестящих побед, которыми и прославился. Кстати, в Северной войне он и Петрушу не раз побеждал. Но потом его просто русские телами завалили, и он проиграл. Мда! Только в этой реальности не будет никакой Северной войны. И Россия в ней участвовать не станет. Потому что я так решил! И точка! А Карл, пускай, нагибает поляков, датчан, германцев и англичан с голландцами. И я ему при этом только аплодировать стану.

Повинуясь моему приказу, наша конница атаковала паникующих татар и погнала их прочь. Впрочем, меня это совсем не удивило. Я уже успел насмотреться на ногайцев. А ведь это те же самые крымские татары, только более дикие. Если в Крыму татары в большинстве своем начали вести оседлый образ жизни. Перестали кочевать и живут в городах и аулах. Хотя и до сих пор разводят лошадей и являются отличными наездниками. То вот ногайцы все еще являются настоящими кочевниками. Они как и их далекие предки постоянно кочуют по степи. Но тактика у этих двух видов татар совершенно одинаковая. Быстрый наскок конницы. Обстрел противника из луков с дальних дистанций. Потом когда враг сломлен, то быстрая атака кавалерии на его дрогнувшие порядки. И конечно же, при этом у татар должно быть обязательно численное превосходство над врагом. Это придает им смелости.

И в рукопашной схватке татары не очень сильны. Получив достойный отпор, они сразу же бросаются в бегство, которое часто переходит в панический драп. И это не только мои личные наблюдения. Все мои военачальники, которые когда-то раньше сражались с татарами, говорят об этом же. Слабы татары против русских в драке один на один. Не хватает им храбрости и воинского мастерства. И это сражение при Кефе не стало исключением. Татары и здесь очень быстро дрогнули и бросились в бегство. Нет если бы их тут на поле боя было побольше чем нас. То тогда бы все могло и не так сложиться. Но случилось так, как случилось. По сути своей эта татарская армия с самого начала была обречена на поражение. Луки и сабли против большого количества пушек и винтовок не рулят. Это даже мне понятно.

Наша конница преследовала крымских татар пару десятков километров. И многим из них удрать не удалось. В итоге, мы захватили в плен двенадцать тысяч человек. Уж что-что, а жизнь татары тоже любили не хуже турок. Поэтому в плен сдавались охотно. Надеясь на то, что их потом не убьют в плену. В принципе, нормально получилось. Потери убитыми и ранеными у татарского войска составили около десяти тысяч. Примерно тысяч восемь все же смогли удрать. Но они были сильно деморализованы таким жутким и быстрым разгромом. Что ни о каком продолжении сопротивления даже и не помышляли. К сожалению, Девлет Герая нам не удалось взять живым. Голову татарского полководца мне привезли калмыки. Жаль, конечно. Я думал за него выкупить много наших людей из рабства. Впрочем, у меня других пленных для этого хватает.

Кроме этого я еще и специально опустил несколько сотен пленных татар. Правда, перед этим им популярно объяснили, что русская армия сюда пришла всерьез и надолго. И что татар в Крыму ничего хорошего не ждет. А в подтверждение моих слов калмыки и казаки изрубили в капусту сотню захваченных в этом бою татар. И сделали это на глазах тех пленных, которых я хотел отпустить. В общем, напугали мы тех татар не по-детски, обещая устроить в Крыму массовый геноцид татарского народа. Да, каюсь! Это я придумал и взял на душу такой грех. Просто Восток же — дело тонкое. Тут уважают только силу. И если ты будешь мягко и дипломатично выражать свое мнение. То тебя вряд ли услышат. А вот если проявишь показательную жестокость. То восточные люди сразу же поймут серьезность твоих намерений. Поймут, что если ты сказал, что вырежешь их тут в Крыму всех под корень. То ты это, действительно, сделаешь недрогнувшей рукой. Ну, да, да! Я совершенно по варварски казнил тех пленных.

Да, это мой грех. И мне с этим жить. Но ради моей страны я и не на такие военные преступления пойду. И буду вырезать и жечь татарские села, уничтожая этот народ в Крыму. Конечно, мне очень не хочется доводить до такой крайности. Поэтому я и придумал эту хитрость с геноцидом. И во всеуслышание об этом объявил перед теми пленными татарами. Которым мои казачки и калмыки потом отрубили пальцы на правой руке. А затем отпустили их домой. Зачем пальцы отрубили? Так чтобы они больше не могли саблю или лук в руке держать. Впрочем, левые то руки у них были целыми. Да, и словам такого калеки люди в татарских селениях больше поверят. Это же наглядное подтверждение моей нереальной жестокости. Да, вот такая я расчетливая и кровожадная сволочь. А теперь можете меня презирать. А мне пофигу! Я же говорил, что ради своей Родины я и не такое сотворю. Если меня вынудят. Но я очень надеюсь, что мой страшный и кровавый фарс сработает как надо. А татары сделают правильный выбор. И все же побегут из Крыма, прихватив с собой своих женщин и детей. Я хотел посеять в их душах ужас и страх за свою жизнь и жизнь своих близких. И, да! Я тем отпущенным пленникам прямо сказал, что если татары из Крыма уйдут куда-нибудь на запад, на Балканы или в Турцию. То их никто преследовать не станет и даст уйти без крови. В общем, скатертью дорога, господа кочевники. Кочуйте отсюда куда подальше! Подальше от наших границ. Туда где вы нам больше гадить не сможете и совершать набеги на мои земли.