Это столкновения можно было почувствовать на земле, но лишь как грохот грома или же сотрясение земли. Они принимали форму штормов, смены сезонов, захода и восхода солнца. Мы стремились раскрыть все тайны Творения перед нашими стадами, тогда как Небесные делали все возможное, чтобы скрыть истину и похоронить ее в суевериях и сомнениях. Таким образом, Творение восстанавливало себя все время, но Небесные не предвидели, как на этот цикл влияли убеждения смертных. Каждая тайна, которую скрывали от них Небесные, будили в смертных все большее желание познать истину.
Тихая Война длилась несколько сотен смертных лет, пока наши стада росли и процветали. Мы строили огромные города и боролись с Элохимами с помощью Творения, используя только слова, понятия и потенциал как свое оружие, но этой вежливой войне не суждено было длиться долго.
Потерянный Рай
Кроме того, Аримал снова почувствовал изменения. Он пришел ко мне во тьме ночей и прошептал:
"Я чувствую другой шторм, Малакх".
Я сопровождал его всюду, он странствовал по всему миру, посещая все соборы и оплоты в поисках ответа. Наконец, отчаявшись, он направился в Генхинном, во Дворец Теней.
Великий провидец попросил собраться многих во главе с Утренней Звездой. Принц пригласил его в свой дворец и предложил пророку говорить.
"Что случилось с Адамом и Евой?" — спросил Аримал.
Никто, ни мятежник, ни ангел не видел и не слышал о первых смертных за все это время. Будучи частью Эдема, Адам и Ева исчезли из их зрения. Их потомки помнили их только по самым первым мифам. Я не ошибусь, если скажу, что указ Люцифера вызвал боль во многих из нас, ведь именно во имя Адама и Евы мы рисковали и были прокляты. Если бы они были с нами, это бы было полной победой.
После продолжительного молчания Люцифер начал рассказ.
Адам и Ева
"Четверть народов Адама и Евы вернулась к Небесным Владыкам в утро нашего выбора, но не Праотец и Прамать. Их бессмертие исчезло благодаря одному слову, и им нужно было трудиться, чтобы жить. Когда легионы стали распространяться повсюду со своими смертными стадами, Адам и Ева пришли ко мне и попросили, чтобы им позволили остаться.
Первым говорил Адам: "Вы многое показали нам. Мы покинули Эдем, ставший пылью, но мы сами стали творцами. Бог назвал его грешником, когда мы не подчинились Ему. Теперь мы видим истинный мир — большой, пустынный и заброшенный — но мы сами возродим его".
Далее говорила Ева: "Вы научили нас всему. Мы взяли ваши плоды, и глаза наши узрели истину Творения, и мы поняли, что мы можем. Вы открыли нам глаза, и мы благодарны вам за это, но видя все, мы должны следовать своим собственным путем. Если нам суждено унаследовать эту землю, мы должны вложить в нее часть своего труда, своей жертвы и своей веры"
С этими словами Адам, Праотец, и Ева, Прамать, оставили мой легион и направились в путь, чтобы найти сою собственную судьбу. Все время они будут или учиться, чтобы овладеть Творением, или трудиться, покуда Бог не простит их".
Кровь Эдема
В конце рассказа вся аудитория согласилась с Люцифером.
Но вместо того, чтобы принять это, Аримал решил узнать больше о судьбе первых смертных.
"Я чувствую что-то", — сказал Аримал. — "И, по сути своей, грядущие трудности связаны с Адамом и Евой, они играют в этом определенную роль. Люцифер велел нам держаться подальше от первых смертных, но я должен знать, почему".
Итак, мы искали, сезоны сменялись, лето сменялось зимой, весной, и снова летом. Когда мы встречали других падших, мы задавали вопросы, пытаясь узнать, где укрылись Адам и Ева. Ответ всегда был одним и тем же, но мы отказывались смириться с поражением.
После многолетних поисков мы наконец-то нашли их убежище. Они ушли далеко на восток, и поселились недалеко от небольшого холма, на котором был маленький садик. Под тенью кипарисов они построили жилище, чтобы скрыться от дождей и ветра. Мы следили за ними издалека. Годы тяжело отразились на Адаме. Долгие дни, полные трудов, оставили след на его лице, рассказывая о страданиях, одиночестве и настойчивости, тогда как глаза его излучали гордость, когда он видел простые вещи, созданные им и Евой. Ева, Мать Всех, трудилась у очага, радуясь простой работе вместе с мужем. И они были не одни.
Третий Смертный
Недалеко от жилья, склонившегося в работе, мы заметили его, того, кто будет назван Третьим Смертным — Каина. Его лицо было красиво, его кожа потемнела от солнечного жара, и его руки были мускулисты, но он выглядел обеспокоенным. У его ног стояла корзина, наполненная плодами его трудов, и мы сразу поняли, чем он занимался. Его руки вспахивали почву, оживляя пустынный пейзаж. Непосильным трудом он расчистил поля от камней и сорняков и высадил свои семена на их место. В цветах и фруктах, которые они приносили, Аримал видел отголосок Эдема, и мы едва сдерживались, чтобы не показать свое Третьему Смертному, удивление тому, что он создал. Но покров печали висел над Третьим Смертным, так что в итоге мы вспомнили о запрете, и ни Аримал, ни я не посмели приблизиться к нему.
В этот момент за холмами мы услышали блеяние большого стада овец. Не дикого стада, но управляемого пастухом, которого звали Авель. Он был слегка ниже своего брата Каина, его золотые волосы развевал ветер. Третий Смертный посмотрел на него, и его печаль стала еще более глубокой.
"Он давно проявлял любовь к своему брату, но эта любовь не была свободна. Она была опутана темной страстью", — сказал Аримал. — "Он чувствует, что должен сделать что-то, что его пугает".
Первым заговорил Авель.
"Брат, ты позвал меня с холмов, и я здесь. Что огорчает тебя? Быть может, то, что Творец отверг твои дары? Не проси Его любви, брат. Она приносит одно горе. Это — то, что мы умеем. Ты знаешь, мы всегда будем дорожить теми дарами, благодаря которой земля становится зеленой и живой. Иди, брат мой, и позволь мне вернуться".
Но Каин ничего не говорил некоторое время. Он стоял в затухающем полуденном свете, возвышаясь над Авелем, пока сгущались длинные, глубокие тени. Он положил руку на плечо Авеля, это можно было истолковать как проявление нежности между братьями, если бы не тьма, сгущающаяся в его глазах.
"Брат", — произнес Третий Смертный. — "Бог потребовал, чтобы я принес лучший из даров, тот, что приносит мне радость и счастье. Я неверно понял его и принес ему плоды нашей земли, фрукты и цветы. Но это не то, чего Он желал. Это не было достойным даром, потому что произросло из грязи и пыли мира, в который были изгнаны наши Отец и Мать. Когда ты принес первенца из своего стада, нежного и невинного, я принес грязь. Я знаю сейчас, что я должен был сделать. Ты был для меня лучшим из даров, я долго был твоим хранителем, и я всегда им буду. Ты будешь моим даром Ему, и я получу Его любовь благодаря твоей крови".
То, что случилось потом, спустило с привязи тьму. То, что сделал Каин, повторяется ныне каждую ночь между братьями, между любовниками, между незнакомцами до конца дней.
Авель увидел, как тьма заполняет глаза Третьего Смертного. Его стадо почувствовало его страх, и их крики заглушили слова Авеля, тогда как Третий Смертный поднял камень и ударил им по голове брата. Кровь Авеля текла, покрывая Третьего Смертного, и это не прекращалось до тех пор, пока пятно это не выросло настолько, чтобы захватить все Творение. Опустошенный, Каин упал на своего убитого брата.
Аримал понял значение увиденного. Я же почувствовал только предательство.
Кровь была пролита во имя гнева и ненависти. Не на охоте, не во время защиты своей жизни. Эта ночь водоворотом облаков, пеленой тьмы упала на мир, и пелена эта осталась до сего дня. Даже гнев и проклятия Бога, последовавшие за нашим восстанием, даже уничтожение Эдема, не принесли столько бед, сколько спустил с цепи Каин в этот день.
Обещания Теней
Но самое плохое еще было впереди. Аримал сказал мне, что нам пора уходить, и в ужасе я не мог не подчиниться. Последнее, что я видел — Каина, Первого Убийцу, стоявшего в крови своего брата, ожидающего Всемогущего и его решения. Говорят, что Каин был изгнан из света и приговорен к вечной тьме, что он должен повторять свой грех каждую ночь до конца времен. Отправившись на Восток, обосновавшись на проклятой земле Ноды, говорят, он основал свой город, возможно, вдохновленный нашими городами. Он назвал этот город Енох, но о судьбе его мало что известно. Я буду удивлен, если узнаю, что он все еще бродит по земле, и вряд ли мы будем разговаривать, если наши пути пересекутся вновь.
Тьма спущена с цепи
Когда мы вернулись на наши земли, мы видели столбы дыма, поднимающиеся в свинцовое небо. Когда за нашей спиной остались зубчатые вершины Горы Печали, мы увидели пожары, растекающиеся по лесам от Сагуна, приграничного города Небесных. Внизу по долине маршировал почти весь Эбеновый Легион. За ними до самого горизонта тянулся след разрушения, все было усыпано телами людей и животных. Действия Каина спустили с привязи возможность зверства в Творении, и начался тот самый шторм, которого боялся Аримал.
Мы наблюдали, как Эбеновый Легион приближался к Сагуну. Как он столкнулся со смертными, оставшимися верными Небу, как они были связаны и закованы в цепи или же были убиты. Я видел смертных, сброшенных со скал, разорванных на куски или же сраженных мечами огня и света. Крики умирающих эхом проходили по земле.
Осада Сагуна
День кончался и внизу, в долине Сагуна, бушевала первая настоящая битва за историю нашего восстания.
Дьяволы Эбонитового Легиона направляли Пожирателей на борьбу с ангелами, вышедшими из Сагуна, и чтобы получить первую плату. Высоко над ними вились Изверги, чтобы встречать ангелов огнем и молниями. На флангах Каратели велели своим ветрам нести яд через поле битвы, чтобы они высасывали жизнь из лояльных Небесам беженцев, пытающихся укрыться в городе. Сзади Малефакторы разверзали земли и обливали Сагун огнем, вырывавшимся с сернистыми облаками из открытых земных расщелин. Искусители пели кровавые песни, вводящие Легион в исступление, а смертных и ангелов — в соблазны. Наконец, в этом хаосе, Убийцы искали мертвых и умирающих, чтобы забрать их души в тень.
Столь дикое нападение оглушило Небесных.
Все генералы — Михаил, Габриэль, Уриэль и Рафаэль, — отсутствовали, посланные богом для наказания Каина за его грех. Но это не все. Смерть Авеля разлилась над Небесными точно так же, как и над падшими. Если падшие, казалось, освободились благодаря ей, ангелов это парализовало. Они были не в состоянии понять, какое зло было спущено с цепи. Это оказалось их погибелью.
Когда ангелы и архангелы вышли из Сагуна, они колебались, увидев под стенами собравшийся легион.
Не знающий, что следует делать, Ябниэль, подчиненный Анахэля, вышел вперед, чтобы говорить с легионом.
"Вы зашли на земли Небесных. Его воля правит здесь. опустошение, которое вы нанесли, будет говорить против вас. Я буду говорить с любым из вас, поскольку Анахэль сейчас отсутствует".
Лираэль, Оверлорд Падших Шестого дома, поднялся из наших рядов, чтобы отвечать. Он был в крови, его тело казалось огнем, а в глазах сверкал гнев. В руках его был большой топор. Я помнил Лираэля как Ангела Ярости, управляющего зверями в момент убийства. Лираэль был выше Ябниэля до Падения.
Когда он подошел к Ябниэлю, не было ни рассуждений, ни дискуссий, он просто поднял свой топор и опустил его на голову защитника Сагуна. Как только топор вонзился в Ябниэля, он прошел сквозь ангела и вонзился в землю, раздался звук, прошептавший истинное имя Ябниэля, и с того момента его не стало. Ябниэль стал первой жертвой истины, спустившей с цепи Эпоху Зверств, его имя больше никогда не отзывалось в Творении.
После уничтожения Ябниэля ярость Легиона сорвалась с цепи, и они набросились на ангелов Сагуна. Когда наступила ночь, Сагун был погублен, а его владения обыскивались Эбонитовым Легионом в поисках богатств, взятых, как добыча. Из всех защитников Сагуна только треть спаслась, сбежав через Долину Почтения в другие Небесные Города. Их переполнило смятение, когда они обнаружили, что Зебул и Махонон находятся в осаде. Они отчаянно пытались помочь терпящим поражение, но Большая Библиотека Зебула, где находилась Книга Имен, была разрушена и сожжена. Многие тома, как, к примеру, Тайные Ветры и Книга Абаддона, исчезли, только лишь отдельные страницы избежали огня. Некоторые из ангелов были уничтожены, другие бежали на Небо, разбитые и опустошенные.
Расхождение Легионов
"Он идет сюда", — сказал Аримал, указывая на горизонт. Среди погибших и разорванных тел шел гордый Люцифер, Принц Падших, с другими легионами, марширующими за ним. Он пристально посмотрел на разрушения, царившие вокруг, тогда как Эбеновый Легион славил его за презрение к Небу. Дойдя до ворот Сагуна, он сказал.
"Это тот грех, который человек спустил с цепи?" — возгласы раздались в ответ, но тень пала на нашего ужасного генерала.
Абаддон, Предводитель Эбонитового Легиона, встал перед ним и отвечал:
"Наше презрение к Небу нашло новое поле битвы. Нам больше не нужно терпеть Небесных, обитавших здесь. У Бога есть Небо, почему же он не оставит Землю нам? Если будет нужно, мы будем охотиться за всеми его слугами и отправим их в небытие".
"Но мы не поэтому восстали, Абаддон", — ответил Люцифер. — "Мы сделали это ради любви к тем, кого Он создал, но кем пренебрегал. Это не наши земли, они никогда не были ими и никогда не будут. Все, что окружает нас, принадлежит людям".
"Но случилось так, что те же народы, Светоносный, принесли зло на землю", — возразил Абаддон. — "Ты говоришь, что здесь прошел Абаддон, неся смерть и разрушение, но это был грех Каина, который первым совершил это. Как только его тьма разверзлась над землей, Авель был не единственным, кто невинно пал. Мне больно видеть это, Люцифер, потому что я оставил Небеса ради людей, но теперь мне ясно, что тьма царит в их душах. Быть может, они не столь прекрасны, как показались нам".
Потом говорил Азраэль.
"Крики Авеля изменили земли теней. Его смертью было дано начало великому злу. Это похоже на шторм — всеобщий, могущественный, — и никто не сможет избежать этого. Другие из моего легиона сражались с этим, растерянные и жалкие, чтобы помешать тени захватить землю. Возможно, то, что Аримал говорил перед Падением, произошло, и это доказывает, что мы избрали неверный путь. Мы обречены на смертные грехи".
"Мы не можем принимать ответственность за грехи народов, что всего лишь пыль, именно такого названия заслуживают дети Адама и Евы", — продолжал Абаддон. — "Наша любовь и наша жертва была возмещена обманом. Мы видели их с раскрытыми глазами, будь мы свободны от оков любви, мы бы, наверное, увидели сначала тьму, и лишь потом свет. Мы были слепы, Люцифер, и ты, второй после Бога, должен был остановить нас. Теперь мы находимся на этой пустой земле, приговоренные к полу-существованию благодаря нашей любви к людям. Я не стану повторять это".
