Шесть таких установок установленных парами на второй башне главного калибра, на надстройке на местах боковых трапов надстройки и на усиленной крыше машинного отделения, должны обеспечить концентрированный огонь в нос и корму восьми 20-мм автоматов, и шести стволов на бортовых ракурсах.

Суммарная концентрация составит: — на носовых ракурсах 8х7,62мм, 2х12,7 мм, и 4х20мм зенитных стволов;— на бортовых ракурсах 12х7.62мм, 8х12,7мм, и 6х20мм зенитных стволов;— на кормовых ракурсах 16х7,62мм, 2х12,7мм, и 4х20мм зенитных стволов. Фактически боевые возможности по ПВО возрастают в 4-5 раз, без коренного изменения конструкции монитора. Рост зоны поражения воздушных целей за счет новых возможностей увеличивается с 800 метров эффективного огня до 3000 метров, вместе с увеличением поражающего действия боеприпасов.

Можно с уверенностью сказать, что противовоздушный боевой потенциал монитора проекта С-12 'Ударный' возрастет в 3 раза.

Теперь перейдем к зенитным прожекторам. На мониторе есть штатный сигнальный прожектор МПЭ-э6,0-2. Самый важный параметр здесь диаметр зеркала — 60 см и обычная двухкилловатная лампа накаливания.

Лампа накаливания — не расходуется, поэтому можно считать, что она вечная и удобна для сигнальной службы и освещения близлежащих объектов.

Для боевого использования прожекторов, важен не факт многоразовости использования источника, а количество светового потока, который выдает источник света. В этом случае, дуга сгорающих угольных стержней, дающая миллионы единиц светового потока, выгоднее лампы накаливания. Поэтому в зенитных (боевых корабельных) прожекторах использовали электрическую дугу — как источник света. Не смотря на то, что приходится постоянно менять сгорающие угольные штыри-электроды.

Дальность освещения (радиус действия), прожектора, или то наибольшее расстояние, на котором освещенный прожектором предмет может еще быть различаем наблюдателем, находящимся на том же корабле, где установлен прожектор, зависит, конечно, от множества причин — от темноты ночи, от прозрачности воздуха, от размеров и окраски наблюдаемого предмета. Если предположить ясную погоду и в качестве предмета большие суда, то опыт дает для радиусов действия 90 см. прожектора — около 4 морских миль, 75 см — около 3 миль, 60 см — около 2 миль, 40 см — около 1 мили; миноносец лишь в редких случаях может быть открыт 75 см прожектором дальше, чем за 1 милю ( 1 миля равна 1,83 км).

Как видно из примера прожектор МПЭ-э60-2 в полтора раза слабее, чем прожектора Манжета, диаметром 75 см (крейсера 'Аврора' или броненосца 'Бородино'), который получил на складах. На монитор решил установить 120-см боевых прожекторов ПЭ-Э12.0-1 с силой света в 490 млн. свечей с двумя визирами 1-Н (башен МК-1), на передних углах ходового мостика. Ориентировочно ПЭ-Э12.0-1, должен быть в 4 раза сильнее по световому потоку, сигнального прожектора МПЭ-э60-2, и обеспечить восьми километровую дальность действия луча, при подсветке самолета ночью, для обеспечения стрельб 76-мм зенитных орудий, как с корабля (при их размещении на корабле), так и рядом находящихся мест размещения этих орудий. Корабль — как перемещающаяся по воде зенитная прожекторная станция, разве плохо. По моему замыслу этот прожектор должен быть закрыт в броневой корпус. Уж очень дорого он стоит. Для обеспечения его работы, внутри надстройки, в отделении вспомогательного котла, устанавливаем целую батарею аккумуляторных батарей, сварочный трансформатор для обеспечения подзаряда батареи АКБ при работе, и вспомогательную генераторную установку.

Зенитный прожектор совместим с оптроном.

Все нововведения, закроем съемными брезентовыми шторами и чехлами.

Штатный прожектор, переставляем на стационарную марсовую площадку, усилив несущий каркас мачты. Марсовую площадку установим под корзиной выдвижной мачты, подняв ее место стационарного крепления. Это будет единственное, значительное конструктивное изменение конструкции корабля.

В начале 20-го века о спасательных плотиках еще не было и речи, поэтому обязательно было наличие на корабле средств спасения типа шлюпки и моторки. Так как в проекте, была поначалу спроектирована плавучая батарея, а не боевой корабль, то разговора о создании максимальной насыщенности орудиями не возникало. В результате, в районе надстройки по бортам, занимают кучу места два плавсредства. На мониторах, спроектированных в конце войны плавсредства убираются на корму, подвешиваясь на шлюпбалках. Поэтому не мудрствуя лукаво, шлюпбалки с моторкой и шлюпкой переносим на корму, освобождая место для будущих зениток крупного калибра. Перед своей командой вижу две цели: — усилить над каютами командного состава палубу; — придумать и установить крепеж для 76 мм зенитных орудий обр. 1931. Так как векторного прицела на этих орудиях нет, то придется рассчитать и создать негативы ракурсного прицела, для установки на коллиматоры этих орудий.

В корме так же устанавливаем крепеж четырех дымшашек, для создания возможности установки дымзавес кораблем.

Вот и все изменения и наработки на ближайшие трое месяцев.

Теперь утреннее совещание прошло как на ура. Единственное, что я узнал новое для себя, что еще нет готового уголкового и трубочного профиля, и все детали придется заказывать и распределять по кузницам города.

Через час, выйдя на верхнюю палубу, не узнал своего корабля. На баке боцманская команда достала из форпика кучу старых пожарных шлангов и выбросок и занялись ее перебиранием. Артиллерист, со своими командирами башен главного калибра старшинами Беляев и Ларионов, что-то замеряют на крыше второй башни.

На юте старшина пулеметного расчета М-4 Харитоненко собрал вокруг себя командиров других расчетов, а пулеметчики Власенко и Белогай держат над правой спаркой Максимов пулемет ШВАК.

Подняли на палубу пушку ШВАК, и начали примерять ее на установку на тумбу 76мм орудия. Здесь хозяйствует старшина 1 статьи Любенко со своими пулеметчиками Белогай и Стельмах. Командир отделения электриков старшина 2 статьи Кора со своим подчиненным Марченко на юте сняли брезент с прожектора и вскрыли его внутренности.

На крыше ходовой рубки старшина 1 статьи Полозов собрал вокруг себя сигнальщиков. Еще один сигнальщик, что-то делает на мачте.

Над крышей моторного отсека, степенно двигаясь, делают замеры все три командира отделений электромеханической службы . Над ними на надстройке на двух банкетках (тумбочках) восседают двое корабельных 'аксакалов' — механик инженер-капитан 3-го ранга Авласенок и старший фельдшер интендант 2 ранга Панасенко. Эти два военкома служат на 'Ударном', еще с момента его постройки. Словно, обросшие мхом водорослей, морские крабы они вместе с боцманом служат на корабле, с момента первого подъема на нем флага.

Механик — знает корабль сверху до низа, с носа до кормы. Машины в его руках сыто урчат, балдея от заботы. Он корабельный бог, шевеленьем пальца дающий жизнь кораблю и обеспечивающий его существование в бою. Какой механик — такой и корабль для экипажа. Если механик в гневе, то нет на корабле ни тепла ни пара, ни света ни воды.

Начинается все с камбуза — нет воды. А почему? Механик, что-то делает, трюмные питьевую систему разобрали, дали воду, ура. Нет, не тут-то было, свет исчез — механик разбирается. Ведь и не скажешь, что так не может быть, просто помощник не захотел механику, что-то там получить, и как итог все знают, почему помощнику душа нет. Один он может не знать, пока ему не подскажут. Часто эти события в молодых экипажах или у случайных командиров происходит. У нас на борту все чинно и размерено, еще за неделю все знают, когда воды или еще чего не будет. Одна есть болезнь, ею почти все механики страдают — выпить любит, но все чинно благородно и нычком.

Частенько соседи по каютам сидят, вместе потягивая 'шильцо', когда раз или два в месяц, механик, методом дружественного шантажа и угроз, разводит 'фельшера' на лекарство. Доктор спирт и собирает то, для своего дружка. Сам он так — потихонечку, не в одиночку, а с кем нибуть за компанию. Думать о том, что ворует — смешно. Однажды я сам видел, как доктор принес на корабль баночки со спиртом, купленные в магазине, и поставил в аптечный ящик. Закон один, что потрачено должно быть, немедленно восполнено, даже из своего кармана.

Через руки корабельного военврача и его слуховую трубку прошли все, кто служил на корабле или приходит на выход. Экипаж и прикомандированные на выходах — живые люди. С их хроническими недомоганиями и залетами холостяков на берегу. Этот человек знает обо всех не просто то, что у них снаружи но и то, что у них внутри. Как только я появился на борту, да еще с диагнозом выздоравливающего, еще не попав в свою каюту, оказался в докторской. Живет он в каюте рядом с механиком, внутри которой, как и у его формы одежды — стойкий запах лекарств, йода и прочего. Того чем пахнут почти все доктора на работе, а этот субъект еще в каюте и живет. В общем амбре, от него еще тот — чисто медицинский. И это на корабле, где грязная и неряшливая личность — словно пугало на огороде.

Поднимаюсь на мостик.

— Командир на мостике

Звонкий голос сигнальщика, объявляет о моем появлении, за спиной, сидящих на банкетке. Военкомы поднимаются и выжидающе смотрят на меня.

— Ниткин организуй мне банкетку, и пусть боцмана позовут, боцману, пожалуй, то же банкетка не помешает.

Сейчас краснофлотцы служат не символически, и не под палкой как после войны. Традиции не уголовного пошива, все вокруг добровольцы и истинные ревнители флотских традиций. Ну не буду же я, на виду у всех, тащить себе банкетку, даже несколько метров. Это неуважение не только к себе, но и к экипажу которым управляешь. Ты сегодня понес банкетку, завтра швартов подал, так как краснофлотцу бежать надо, а ты рядышком, послезавтра пожарный рукав в руках держишь, а еще через неделю фекальную систему чистишь. А экипаж на что? Кому нужен такой командир, который вместо того, чтобы все на корабле вертелось, как в часовом механизме, с его малейшим участием и даже без него, делает чужую работу? Для этого экипаж и отрабатывается, учения проводятся и приучаются соблюдения флотских традиций. Они часто кровью написаны. Точно так же надо относиться и к микрокопиям экипажа корабля — его боевым частям.

Присаживаюсь, присаживаются и корабельные 'деды'.

— Иван Александрович, скажи. И к чему такая спешка? Механик говорит, что ты своими руками весь корабль перестраиваешь. Ишь, к чему додумался зенитки на башню поставить. Первым начал беседу фельдшер.

— Александрович вот смотрю я, и не пойму вроде ты все складно говоришь, а работы то куча. Одно только усиление моторного отделения для твоих двух пушек. Где я тебе найду, столько листового метала, и играть крыша все равно будет? Начинает беседу механик.

Правильно но, ты не усиливай листом, а закажи силовые дуги, чтобы они в местах пересечении на себе тумбы пушечные держали, а основаниями в палубу а не в крышу упирались. Словно рама зенитных орудий с домкратами.

— Доктор, могу сказать так. Малокалиберные пушки на башни главного калибра еще на броненосцах начали ставить, для защиты от миноносцев. То, что мы будем ставить, это считай большие пулеметы.

— В честь чего это вдруг надо укладывать раненых на палубе, а не в госпиталь отправлять. Мы тут вдвоем подумали и решили задать вопрос. У нас, что война намечается? Вот уже и вопросы прямые появились. Но отвечать 'Да' нельзя, ни в коем случае.

— Понимаешь Павел Данилович. Вот шли мы сюда этим летом и зачем шли? Помните же оба. В неизвестность. Могли и на войну идти. Финская, на Севере только прошла, поляки с немцами сошлись.

Делаю паузу и потом выдаю.

— А румыны взяли и все нам отдали, просто так, за все хорошее? Что скажете? Впереди новая навигация, потеплеет и что?

-Да кто же просто так, свое отдаст. Затаились, время выжидают и силы копят. Выдал механик.

— Товарищ капитан лейтенант , боцман монитора 'Ударный' по вашему ...

Прибыл боцман. Обрываю его на полуслове.

— Да садись рядом, будем разом вопросы решать.

Боцман присаживается.

— Получается на следующий год, что-то может и быть.

Выдает доктор.

— Данилович я как только осознал, что у нас каждый год, что-то да и происходит, как прочитал как итальянцы и немцы англичан топят. Так в голове у меня и щелкнуло. Нам разведчики сказали, что у румын новые самолеты от поляков и немцев появились. Начинаю потихоньку привирать.

— Вот и подумалось, что король румынский в этом году отступил, но свое постарается отобрать назад наверняка. Кто же свое, просто так отдаст — он же это своим считает. Поэтому, если в этом году капиталисты дали нам возможность отдохнуть. То в следующем могут и напасть. А если нападут, то явно тем, что у поляков и немцев взяли — новыми самолетами. Ближе к нам подобрались уже сигнальщики сверху и механики снизу — все стараются услышать, о чем говорит четверка.

— Представил, как они на нас атакуют и тут понял, что они нас как уток перебьют. Мы им ничего не успеем сделать. Полетел. Бомбу бросил. И улетел. А наши зенитчики им только вслед очереди шлют. Одна бомба — бац, и пол корабля уже нет, вторая — и корабля уже нет. А ведь они английскую баржу с одной бомбы потопили. Вот и решил я срочно нашего 'Ударника' зубками и оснастить. А то нападают, а до них и не достанешь.

— Да. Вот так дела.

Задумчиво почесал голову боцман Тимофеичь.

— Ага, вот как раз и тебе работа есть. Актан Тимофеичь, скажи, будь ты королем румынским ты бы, оставляя нам Измаил, шпионов своих бы тут оставил?

— Конечно. Да тут еще куча врагов народа. Ту теперь кулаков и капиталистов куча. Вон сколько магазинов и кузниц, раньше их было, а теперь народное. Вот их жадность то наверняка и давит.

— Правильно. Поэтому все, что наши артиллеристы и механики делают и сделают надо закрывать. Брезентовыми шторами.

— Вы, что товарищ командир разве не знаете, что брезент, страшный дефицит, где же я его столько найду. Это же целый корабль накрыть надо.

— Все да не все а частично. Однако ты прав столько брезента на период установки и сборки вооружения не надо. Вот когда установим, то обязательно. Так чем же, все же проводимые работы, пока прятать? Со стороны берега действительно — все видно. Нам надо много дешевой ткани.

— А мешковина для щитов не подойдет?

Механик опять показал свой интеллект. Ведь это идея. Мешковина из джутовой ткани на складах, наверное, километрами лежит. Быстро рвется правда. Используют их как ткань для натягивания на рамы щитов имитирующих артиллерийские цели.

— Правильно товарищ механик. Боцман все, что есть на складах из мешковины и брезента забирай. И еще новые рукава для пожарных шлангов собираем, где можем.

— К нам гость, пожаловал.

Сказал механик.

Послышался звук счетверенного звонка. Ого, к нам особист пожаловал.

Нет в плавсоставе человека, который бы не общался с особистом. Нравится тебе или не нравится, эти одинокие морские рыцари негласно — всегда рядом. Их жизнь — жизнь в одиночестве вакуума вокруг них. Они приходят, решают свои вопросы и уходят. Куда, скажите, а куда ходят — доступ имеют кругом, куда имеют допуск. Есть такие места на корабле, куда особисты если заходят, то только в сопровождении заведующего и с ведома командира корабля. Общаются с кем им надо, делают, что хотят, и уходят. Иногда они даже могут помочь. Потому как внимание особиста может очень дорого стоить.