Главным же трофеем стала военная радиостанция, выкрученная с того брошенного броневика. Вадим притащил ее в здание, подключил к аккумулятору и несколько вечеров подряд колдовал над настройкой. Вскоре в наушниках ожил эфир.
Большая часть переговоров была примитивна: группы выживших переговаривались, где найти воду, какие улицы кишат зараженными, где недавно возник новый улей. Но чем больше Вадим слушал, тем четче проступала общая картина.
Оставшиеся военные с Кронштадта на ножах с неизвестными, захватившими АЭС и убившими больше сотни их коллег. Вадим понимал, энергия в нынешнем мире — самый ценный ресурс после еды и лекарств. При наличии топлива, минимального обслуживания атомная станция способна снабжать своих обладателей электричеством десятилетиями.
Вадим все чаще ночами сидел у радиостанции, блокнот с записями лежал рядом, карандаш стачивался до обрубка. Из хаотичного шума эфира он постепенно вылавливал структуру: условные позывные, привычные голоса, даже неосознанные манеры речи. Это была его ''радиоразведка'' вместо привычных карт и штабных схем. Он разделил выживших на три категории.
Первая — нейтральные. Разрозненные группы по пять-десять человек, у которых единственная цель — найти еду и не сдохнуть. Эти переговаривались о складах, крышах, аптечках, часто плакались в эфире, иногда молчали неделями, после чего голоса больше не появлялись. Вадим отмечал их на схематичной карте города крестиками и понимал: союзниками они не станут, слишком слабые.
Вторая — потенциально полезные. Несколько групп выживших, обосновавшихся в универмагах, на складах, пара даже в школах. Среди них встречались толковые ребята — те хотя бы пробовали строить баррикады, делали запасы, искали связь с соседями. Но и тут была проблема: слишком мала численность, чтобы соперничать с зараженными.
И, наконец, третья категория — опасные.
В Доме Советов поселилась крупная группа, несколько сотен человек. Их лидер, называвший себя ''пророком Самуилом'', вещал через радиостанцию с какой-то фанатичной убежденностью. Голос глубокий, поставленный, словно у театрального актера. Он толкал речи о ''священном очищении через пламя вируса'', утверждал, что Хронофаг — кара за грехи человечества, а те, кто обратился, ''возвращены к изначальной чистоте''. Вадим слушал его и чувствовал, как по спине бегут мурашки: для толпы отчаявшихся людей такая риторика была опаснее любых когтей мутантов.
-Эти... -тихо сказал он, глядя на Настю, которая не понимала слов, но улавливала его раздражение. -Настоящие психи. Сожрут своих же, если прикажет их гуру.
Вторым очагом угрозы было Кудрово. Там держалась группа бывших полицейских и росгвардейцев, сбившихся в подобие отряда. Их переговоры были жесткие, дисциплинированные. Там не болтали лишнего, команды отдавались коротко: ''двинули'', ''зачистили'', ''трое минус''. У них имелось стрелковое оружие, кое-какая техника: бронетранспортеры, минометы, БПЛА. В отличие от сектантов, эти не были безумцами, но именно поэтому они были еще опаснее.
-Те хотя бы предсказуемы, -буркнул Вадим, чертя на карте карандашом еще один красный круг. -А эти... бывшие менты... захотят порядок восстановить. Но по-своему. Сначала будут палить по мутантам, потом по мне, потом по тем, кто просто не вписывается.
Он откинулся в кожаном кресле, глянул на Дружка. Тот слушал с серьезной миной, как школьник на уроке.
-Понимай просто. В городе теперь три главные силы: зомби, сектанты и бывшие менты. Все остальное — мелочь. И если я хочу выжить, придется держать ухо востро.
Настя тихо хрипнула, словно подтверждая его вывод.
Вадим сделал последнюю запись в блокноте и захлопнул его. Радиоразведка принесла первые настоящие результаты. Он начал видеть не только хаос, но и узоры — точки притяжения силы, потенциальные угрозы, направления, где зарождается новая власть. И отныне его собственные решения должны были учитывать не только стаи мутантов и ульи, но и людей, которые, может, страшнее любой твари.
Соколовский все больше склонялся к мысли, что его будущее не в мелких стычках и выживании от дня к дню. Он чувствовал, что способен на большее. Вирус сделал его особенным, но вместе с этим наложил страшную ответственность: если он заразен, то любое его приближение к обычным людям будет смертным приговором.
-Нужно выяснить наверняка, -пробормотал он, глядя на свои ладони. -Не просто гадать... а проверить.
В памяти всплыли фрагменты документов из Петропавловки и госпиталя: там говорилось о носителях с низкой вирулентностью, о возможности латентных форм. Но конкретики было мало. В лучшем случае — догадки.
''Если я действительно представляю угрозу, то ни один контакт невозможен. Но если нет... может, еще не все потеряно. Может, я смогу говорить с людьми. Договариваться. Не как монстр, а человек''.
Однако параллельно он думал и о другой армии — армии зараженных. Его позыв слышали многие. Даже простейшие зомби тянулись к нему, а развитые реагировали, как на вожака. Вадим вспомнил про того великана ростом в четыре этажа, союз с такой тварью означал бы реальное военное преимущество. Среди выживших его звали Конгом...
-Настя, -обратился он, поймав взгляд ее мутировавших глаз. -Где большая тварь? Огромная. Сильнее вас.
Она не смогла ответить словами, но образ, который возник в сознании Вадима, был предельно ясен: громада, возвышающаяся над домами, тяжелые конечности, пасть, способная раздавить машину. И стаи — целые стаи инфицированных, как мошкара вокруг костра, тянулись за ней.
-Вот это... и есть моя цель, -произнес он. -Тебе задание. Найди ее, приведи ко мне.
Настя кивнула, после чего сорвалась с места исполнять поручение. Длительное безделье утомило ее...
Он твердо решил: врачи или хотя бы медики должны провести анализы. Не важно, военные, гражданские, выжившие. Он готов рискнуть ради этого диалога. Ему было нужно одно — понять, насколько он опасен для других.
И теперь вырисовывалась стратегия. Найти и привлечь к себе как можно больше зараженных союзников, включая Конга.
Укрепить свою базу и собрать ресурсы, чтобы держаться автономно. Найти контакт с медиками, пусть даже тайно, и выяснить: кто он теперь, вирусоноситель или нет.
Только тогда можно будет решить — стоит ли выходить к людям с протянутой рукой... или готовиться к тому, что они встретят Соколовского только с направленным оружием...
Настя вернулась под вечер и привела Конга с собой. Дом заходил ходуном, когда из-за угла показалась громадина. Чудовище двигалось медленно, почти лениво, но каждый его шаг заставлял асфальт потрескивать, а стекла в окнах дрожать. Высотой оно было с четырехэтажный дом, серо-черное тело обросло буграми биомассы, местами заросло ороговевшими наростами. Длинная левая рука была длиннее правой, и монстр опирался на нее как на третью ногу.
Он остановился прямо у порога здания, где Вадим устроил временное логово, и медленно опустил голову, изучая его двумя красными глазами.
-Ну и дела... -пробормотал парень, впервые по-настоящему ощутив, что его могут раздавить без малейшего усилия. —
Субальфа издала хрип, который в голове Вадима оформили как ясный образ: +Друг. Слушает. Свой.+
-Свой, говоришь? -Вадим не сводил взгляда с махины. -Да это не друг, это целый дом на ногах.
В голове раздалось глухое биение, словно удары гигантского сердца, только передаваемые не ушами, а напрямую в сознание. Вадим понял: монстр — тоже субальфа. Его мысли были тусклыми, как сквозь воду, но в них ощущалась самостоятельность, чуждая привычным зараженным.
-Значит, ты еще и разговаривать можешь... -Соколовский сделал осторожный шаг вперед. -Или это Настя переводит?
Ответ пришел не сразу. Сначала картинка: он сам, крошечный, по сравнению с громадиной, и чувство уважения, но без подчинения. Потом новое ощущение: независимость.
-Ха... -Вадим усмехнулся. -То есть ты не будешь плясать под мою дудку, как все остальные.
В груди появилось странное ощущение. Будто Хронофаг сам подкинул ему подарок, но не дар, а испытание. Слишком уж гигантская эта тварь, слишком редкая. В документах военных, в радиопереговорах, в новостях, нигде не упоминалось о подобных исполинах. Миллионы зараженных, десятки тысяч ульев, но ничего похожего.
-Значит, ты один такой... -пробормотал Вадим. -Шутка природы. Или шутка Хронофага.
Он чувствовал, что Конг, как он его тут же окрестили, не враждебен. Но и не союзник в привычном смысле. У него была своя воля и это пугало даже больше, чем его размер. Дружок к Вадиму крепко привязался как собака, великан мог запросто раздавить при неудачном течении событий. Телепатический фон от монстра был странно ровным, даже мирным.
-Интересно откуда ты вообще взялся? -выдохнул он, не выдержав. -Родился в улье, как прыгуны?
Гулко, с задержкой, словно из глубины океана, в его голову хлынули образы. Сначала решетки вольера, запах сырого бетона и гнили, запах зверя. Потом пара карих глаз напротив, вытянутые лапы. Черное шимпанзе, перекатывающее в руках резиновый мяч. Он, Конг, тянет лапу сквозь решетку, шимпанзе весело, они играются. А вокруг люди: дети с шариками, женщины с фотоаппаратами, мужчины с банками колы. Кадр меняется: крики, паника, запах крови, и все окутывает волна серо-черной биомассы. Вадим моргнул.
-Ты... обезьяна? -ошарашенно произнес он, отправив образ примата. Ответ пришел в виде простого согласия.
И тут Соколовского словно ударило. Ни один человек не мог вырасти в такую махину. Ни один зверь не обрел бы подобного телепатического фона. Но паззл сложился: перед ним был мутировавший примат. Конг сохранил ум — не человеческий, но родственный, ясный, полный эмоций и простых связей. Это не совсем дикий зверь, не бездумный мутант.
-Вот дерьмо... -пробормотал Вадим. -Получается, ты такой же, как я. Тебя вирус перекроил, но оставил мозги. Только меня он сделал похожим на человека... А тебя в это.
Конг чуть склонил голову, огромные ноздри вздрогнули. В его мысленном фоне мелькнула тень понимания. Вадим хмыкнул.
-Значит, ты тоже выбрался из мясорубки живым, как и я. Разница только в том, что мне с внешностью повезло, а тебе не очень.
Образ снова: шимпанзе, играющее с ним. Только теперь к нему добавилось чувство тоски. Он утратил того, кого считал своим собратом.
-Черт... -Вадим вдруг ощутил ком в горле. -Да ты ведь вообще не человек. И все равно понимаешь лучше, чем половина моих знакомых когда-то.
Он сделал шаг ближе. Конг не шевельнулся. Только слабое биение ''сердечного сигнала'' стало яснее, будто подтверждая: ''мы с тобой одного поля ягоды''.
-Большой друг?
Прискакал на шум Дружок с прибившимся к нему прыгуном, нашел с кем играться, пока Вадим занимался ''важными и сложными делами''.
-Большой друг, -подтвердил альфа. -Его зовут Конг.
-Конг, -с энтузиазмом повторил суперпрыгун. -Большой Конг. Большая рука. Маленькая рука. Смешно. Он не может прыгать как я.
От великана пришло нечто вроде смущения, легкого раздражения. Похоже, даже порождения Хронофага имеют психологические комплексы.
-Дружок, не надо над ним смеяться. Ему неприятно.
-Почему? -было любимым словом вожака прыгунов.
-Он не такой как остальные, но и не хочет чувствовать себя отщепенцем. Отнесись к нему как к странному другу. Конг — не семья, друг более дальний, понимаешь?
-Да!
Настроение великана тут же сменилось на радостное возбуждение, в глубине примитивного разума присутствовало желание найти себе стаю, стать принятым и нужным. И он оказался принят, Вадим строго посмотрел на нового союзника:
-Взамен ты делаешь то, что я говорю. Понял?
Ответом было то, что Соколовский интерпретировал в ментальном поле как ворчливое согласие.
-Можно играть с Конгом? -уточнил Дружок на всякий случай.
-Играйте, только не разнесите здание и шуму поменьше...
Глава 9. Попытка контакта
Так как передвижение на машине затруднено, Соколовский на сей раз поехал на горбу Конга. Конечно, рискованный шаг из-за периодически пролетающих над городом самолетов, вертолетов, беспилотников, но иначе Неву пришлось бы преодолевать вплавь. Многие мосты на правобережную часть Петербурга взорваны военными, делать большой крюк неохота. А Конгу вода едва достает до пояса.
На правом берегу Невы буйство вируса было не столь сильным, мест с разрастающейся биомассой меньше, зомби почти не мельтешат, зато выживших больше. Кто-то в одиночку, семьями до сих пор прятался в собственных квартирах жилых многоэтажек, совершая вылазки за продуктами, а кто-то объединялся в группы побольше и создавал небольшие относительно безопасные анклавы.
Разумеется, Вадиму на глаза не попалось ни одного человека, все в ужасе попрятались с приближением Конга, однако память обитающих в окрестностях зараженных позволила сделать определенные выводы. Люди стали меньше страдать от нападений, и дело не в миролюбии, влиянии Вадима, просто вирусная экосистема больше не считала здоровых в этом районе серьезной угрозой.
Неподалеку от Кудрово Вадим приказал Конгу спустить его на землю и дальше пошел пешком. Окружающие жилые массивы выглядели обезлюдевшими, на улицах разбросан мусор, который давно никто не спешил убирать, некоторые здания частично выгорели, окна первых этажей выбиты, не зараженными, так мародерами, решившими поживиться чужим добром в хаосе эпидемии. Стены усеяны объявлениями о введении карантина, более поздними листовками с информацией об эвакуации...
Все-таки, населению пригородов повезло больше, у них был шанс убежать из Питера окольными путями через леса и поля.
На одном из столбов Вадим заметил висящий лист фанеры с выведенным красной краской предупреждением.
''Внимание! Проход закрыт. По нарушителям стреляем без предупреждения.''
-Вот те раз...
Схлопотать пулю от снайпера еще на подходе Соколовскому не хотелось, он оглядел прилегающие многоэтажки. На крышах, в окнах никого не видно. Но шестое чувство смутно сигнализировало о слежке, не доверять ему сейчас как минимум глупо. Вирусная телепатия работала лишь между зараженными, здоровые не имели в мозгу соответствующего органа, поэтому их так просто не засечь.
Вадим положил автомат на землю, поднял руки вверх и прошел к границе запретной зоны.
-Я пришел сообщить важную информацию! -прокричал он что есть сил. -Подайте знак, если услышали!
Подождав минуту и не дождавшись ответа, Соколовский сделал еще пару шагов. Тут же в асфальт под ногами врезалась пуля, чуть запоздало дошел звук выстрела.
-Значит услышали. Что ж, подождем.
Посланец демонстративно уселся на асфальт и стал ждать.
Вскоре в поле зрения показались пятеро вооруженных автоматами людей. Один из них одет в серый омоновский камуфляж с разгрузкой, четверо остальных в гражданке, но тоже подобранной с умом: не стесняющие движений спортивные штаны с наколенниками, спортивная обувь, кожаные куртки, способные защитить от укусов обычных зомби. На лицах респираторы и противогазы, видно боятся заразиться. Всегда остается риск подхватить штамм Хронофага, с которым иммунитет не справится. Вирусы имеют свойство мутировать быстрее, чем что -ибо.
