Первой однако на борту вражеского корабля оказалась не она, а один из дварфов, с диким воплем он перемахнул через борт и ударом огромной секиры свалил сразу троих язычников. Воодушевленные этим зрелищем, товарищи наши по пиратскому ремеслу взревели и похватав у кого какое было оружие бросились на врага. Я же тут вспомнил о находящейся в каюте тонущего корабля Трине и поспешно за ней бросился, презрев воинскую славу.

Мой милый дружок, однако, уже выбиралась из каюты, причем не налегке — зная как я им дорожу, она, напрягая все силы, волокла огромный мешок с собранными за месяцы пиратства книгами. Товарищи мои добычей их не считали и посему, я мог присваивать себе эти сокровища человеческой мудрости безо всякого дележа.

— Быстро за остальными!-столь решительно приказал я, что девочка тут же бросила мешок и поспешила за пиратами. Я же, потратив еще некоторое время, чтобы извлечь из мешка самую ценную для меня книгу-ту в которой собственноручно записал ритуал и свои магические опыты — так же принужден был отправиться на борт вражеского корабля, чтобы принять участие в схватке.

— 35 —

Когда я оказался на палубе языческого судна, схватка была в самом разгаре и разобрать что-либо было совершенно невозможно. Вот прямо навстречу мне кинулся язычник с кинжалом, но кто-то из-за спины огрел его по затылку саблей. Вот справа со свистом рассекла воздух секира Грата и, чтобы не попасть под ее удар, я поспешно отпрыгнул влево и упал поскользнувшись на внутренностях рассеченного пополам тела.

Перепачканный кровью, прижимая к груди книгу, я поспешно поднялся на ноги, извлекая из-за пояса кинжал, и тут увидел на юте вражеского корабля высокого седобородого старца в алом балахоне. Сжимая в одной руке огромный черный посох, он в другой держал перед собой развернутый свиток и шевеля губами произносил что-то неслышное для меня. Поверхность свитка то и дело мерцала искрами, будто сделан он был не из пергамента, а из драгоценного камня, над головой же старца концентрировалось небольшое темное облако в котором сверкали разряды энергии. Так я впервые в жизни увидел настоящего мага и маг этот оказался моим врагом.

Единственное, что оставалось сделать, ибо ждать окончания произносимого заклинания показалось мне смертельно опасным для всех нас, это кинуть во врага свое единственное оружие, коим оставался кинжал.

Должен заметить, что бросание кинжалов и ножей — как бы презрительно не относились многие к такому способу ведения боя на расстоянии, уповая более на лук или арбалет — является настоящим искусством. Коим, справедливости ради, замечу я сам никогда не обладал и не интересовался. Главная трудность заключается в том, что брошенный предмет не только должен попасть в цель, что, согласитесь, требует определенных способностей, но и непременно попасть в нее именно своим острием. Последнее мне, лично, не удавалось ни разу и я думаю, что есть в этом какой-то секрет, которым я не владею.

В данном же случае, кинжал мой не только никуда не воткнулся, но еще и пролетел от головы мага-язычника едва ли не в двух локтях. Этого, к счастью, оказалось достаточно, чтобы старец на мгновение отвлекся. Свиток, как и происходит обычно, если сложная магическая формула не доведена до конца, разом обуглился и, рассыпался в прах к ногам заклинателя, а энергетическое облако рассеялось.

В гневе уставился маг на палубу, силясь понять, кто посмел ему помешать, глаза наши встретились и одним широким взмахом посоха он указал в мою сторону. В ужасе я прикрылся книгой, которую все еще сжимал в левой руке, надеясь хоть чем-то укрыться от новой напасти, и сильный удар отбросил меня назад.

Когда я вновь поднялся, то с удивлением обнаружил, что цел и невредим, а по юту вражеского судна мечется фигура в объятом пламенем балахоне. Вот горящий маг сделал еще несколько прыжков и бездыханным рухнул у рулевого колеса, а на ют уже врывались двое дварфов рубя на ходу всех попадающихся под руку язычников.

Команда наша, во многом благодаря дварфам взяла верх. Хоть мы и потеряли изрядно людей, но судно было захвачено полностью и теперь мы пытались поскорее отцепиться от достаточно погрузившейся в воду "Кобылки". Наконец это удалось.

— Шкипер ко мне!-раздался на юте крик Быстрых Глазок.-Рулевой на место! Ставить паруса!

— Уходим?-с надеждой спросил я взбегая на ют, где, к радости своей, увидел рядом с капитаном изрядно перепуганную, но невредимую Трину.

— Грат расслышал горн своего короля. Сигнал приказывал спасаться каждому по одиночке. Так что, убегаем без оглядки,— сообщила моя рыжеволосая спутница и снова повысила голос.-Крикун, на мачту! Смотреть во все глаза!

Во многом, благодаря дыму и тому, что находились на вражеском корабле, мы без приключений вырвались из битвы и со всей поспешностью устремились прочь. Теперь можно было осмотреться.

Вскоре на ют явился боцман и доложил, что в носовой части судна от столкновения открылась течь и судя по количеству поступающей в трюм воды, даже не одна. Глазки немедленно отрядила команду для вычерпывания оной, остальным же велела позаботиться о раненых и навести на палубе порядок.

— Прочь руки, глупец! Это опасно!-раздался у нас за спиной крик и, в поспешности оглянувшись, мы заметили, как Грат отгоняет одного из матросов от обуглившегося трупа языческого чернокнижника.

— Любой, кто прикоснется к посоху мага, немедленно погибнет, если только не он сам его убил,— объяснил командир дварфов толпящимся вокруг пиратам и те боязливо попятились.

— Достойный Бес В Ребро,— обратился он за этим ко мне.-Я был свидетелем вашего поединка, когда вы отбили пущенное этим нелюдем заклятье так, что оно оборотилось против него самого. Знаю, что в вашем Королевстве магия не в почете, но поверьте у нас, дварфов, нет людей, более ценимых, чем представители этой науки. Поэтому, со всем почтением, прошу вас взять посох и распорядиться им по своему усмотрению, ибо сделать это кому-то кроме вас будет крайне опасно.

Товарищи мои по пиратскому ремеслу уставились на меня в изумлении я же с любопытством приблизился к трупу и увидел рядом с ним длинный черный посох чуть ли не в руку толщиной.

— 36 —

Я, как мог, со всей рассудительностью, объяснил достойному Грату и своим товарищам по вольному мореплаванию, что, хотя и интересовался всю жизнь магической наукой, но настоящим магом себя не считаю ибо не посвящен в их таинства. Что же касается посоха, то любопытство так и подмывало получить в свои руки хоть одну истинно магическую вещь, тем более что и все вокруг считали, что взять ее должен именно я.

Поэтому, сказав пиратам, что, буде им угодно, пусть означат стоимость этого предмета и вычтут из моей законной добычи, ибо в счет ее посох мною берется, я протянул руку и ухватился за него, но в этот момент вдруг так вспыхнул свет, что я на мгновение ослеп, а все в ужасе закричали.

— Бес ты живой?-испуганно спросила Глазки.

Я, вновь получив способность видеть, обнаружил, что вовсе невредим, посох же изменился неузнаваемо — вместо толстенного и длинного превратился в короткий, не более локтя длиной, тоненький жезл цвета слоновой кости.

— Эй, шкипер,— достало у кого-то ума сказать,— а доля-то твоя здорово уменьшилась в размере.

Все рассмеялись и незатейливая эта шутка разом вернула мне самообладание.

— В некоторых книгах пишут,— ухватив свою добычу еще крепче и заткнув за пояс на манер кинжала, сказал я,— что у магов тем больше посох, чем выше их мастерство. Так что, жезл этот сам определил мои познания в магии. Как видите, достойный Грат, они не велики.

Дварф только покачал головой и возразил, что видывал магов, которые и с малыми жезлами умудрялись делать большие дела. После этого, однако, никто из команды не решился самолично выбрасывать обгоревший труп языческого чернокнижника за борт и таковую неприятную работу пришлось производить-таки мне.

Затем я поспешил найти каюту, в которой путешествовал этот язычник, надеясь, что и там может оказаться что-либо полезное мне в магических делах. Ее я скоро нашел и опознал по необычайно большому количеству книг.

В фолиантах этих описывались, большей частью, магические ритуалы, но, когда я в них заглянул, зубы мои застучали от ужаса ибо все в них было построено на страданиях живых существ, и не было такой пытки, которую не измыслили эти проклятые. В кровавых этих ритуалах пытали девиц, младенцев обоего пола, мужчин, женщин, стариков — любое человеческое существо могло быть использовано, чтобы, пролив его кровь, чернокнижник получил свою силу.

Поспешно замотав эти зловредные гримуары в узлы из одеял, я выволок их на палубу, утяжелил каменными ядрами и самолично выкинул за борт.

Как ни странно, поступок этот пуще прежнего убедил моих спутников в том, что я хорошо разбираюсь в магии и они стали смотреть на меня с еще большим уважением.

Меж тем, пред нами встала другая задача — коль скоро ватага оказалась рассеяна, прибыть в Скалистую крепость, в которую должна была быть доставлена реликвия, нам предстояло самим по себе. Никто из пиратов не сомневался, что "Милашка" — корабль достаточно быстрый — благополучно ускользнула от язычников вместе с дварфским королем и святыней на борту. И, уж, если "Милашка" дойдет до места назначения, то желательно и нам оказаться рядом, чтобы получить законную награду.

Поэтому Быстрые Глазки, Кривой, Грат и я собрались в капитанской каюте, чтобы обсудить предстоящий маршрут. К ужасу своему я осознал, что, сейчас, когда, если и видно какой корабль из нашей ватаги, то далеко у самого горизонта и удаляющимся на полной скорости, вся ответственность за прокладку курса ложится на мои плечи.

Не поняв сначала серьезности положения я начертил на карте прямую линию соединяющую наше, несколько условно определенное, нынешнее положение с пунктом назначения, но тут обнаружил, что в двух местах путь этот натыкается на рифы, которых в здешних местах оказалось в изобилии.

Схвативши карандаш и линейку, я нарисовал иной, совершенно безопасный маршрут, состоявший из двух отрезков под прямым углом друг к другу, но и Быстрые Глазки, и Кривой в один голос возразили, что плыть так имея на горизонте за кормой паруса вражеской эскадры — явное самоубийство: противник отрежет нам путь пойдя на перерез. Грат с ними согласился и я начертил новый маршрут, устроивший всех, кроме меня.

Зная, сколь неточны, обычно, мои вычисления, я в ужас пришел от того, что получившаяся прямая проходит буквально в нескольких кабельтовых от скал. Да еще, если рассчитать по времени, находиться в этом месте мы будем ночью, то есть не сможем во время заметить и избежать крушения.

Я честно рассказал о своих сомнениях, когда мы остались с моей рыжеволосой спутницей с глазу на глаз.

— Бес, я ничего не могу поделать,— хмуро ответила она.-Уж лучше смерть в волнах, чем попасть в руки язычникам. Мы-то с Триной еще могли бы надеяться, что нам сохранят жизнь, сделав своими наложницами, но для всех остальных пленение — это смерть под пытками.

Знакомый с книгами покойного языческого мага, я с грустью подумал, что, скорее всего, участь моих подруг будет гораздо хуже, но в слух говорить ничего не стал.

Смеркалось, уже две команды вычерпывали воду из трюма и даже удалось заделать одну из щелей. Уже Крикун спустился из вороньего гнезда, как называли установленную на мачте большую бочку для наблюдателя. Я же все проверял и проверял свои вычисления, приходя в ужас от одной мысли о том, что мы все можем погибнуть из-за банальной математической ошибки.

— 37 —

Ночь была переполнена страхом. Все находились на палубе. Дрожа от ужаса, я пытался занять себя чем только мог. И даже помогал черпать воду из трюма, передавая по цепочке тяжелые ведра, покуда не свалился без сил.

— Иди отдохни, шкипер,— сердито приказала Глазки, спустившись в трюм и заметив меня среди передающих на верх ведро за ведром матросов.

— Проклятые язычники,— выругался один из дварфов, стоящий в цепочке ниже меня по трапу,— не могли поставить на своих кораблях насосы!

Я тогда еще не знал, что такое насос, поэтому высказывания этого в полной мере оценить не мог. Передав ведро сменившему меня пирату, я выбрался на палубу. Лицо мое горело и я с наслаждением подставил его сильным порывам влажного морского ветра идущим с правого борта. Как приятно холодил он лицо.

— Все нормально, Бес,— успокоила Быстрые Глазки.-Мы пройдем мимо рифов.

— Да, нормально,— согласился с ней я и вдруг, что-то будто толкнуло меня изнутри.-Право руля, мать твою! Рулевой, право руля! Ветер справа — нас несет на рифы!

Рулевой, перепуганный моей командой, а за все время до того, командовал я нечасто, круто заложил руль и я бросился к нактоузу.

— Так держать!-завопил я, увидев, по стрелке компаса что отклонились достаточно вправо.-Убереги нас Боги, попасть на рифы!

Еще час прошел в напряженном ожидании, когда никто на палубе не мог вымолвить ни слова.

— Шум! Волны! Прибой! Скалы!-завопили все разом, когда откуда-то слева из ночи послышались столь характерные звуки.

— Молчать, мать вашу!-закричала Глазки и для верности ударила в рынду.

В зловещей этой тишине мы шли под всеми парусами и звук прибоя все более и более оказывался у нас за кормой.

— Мне просто повезло,— признался я своей рыжеволосой подруге, когда прошел еще час.-Мы миновали рифы, Глазки, представляешь?

— Представляю,— улыбнулась она.-Ты молодец, Бес! Кривой, старина, а ну-ка, дай ребятам по добавочной чарке вина! Они этого заслужили, а ночь еще долгая!

Команда встретила предложение радостным ревом.

— Иди спи, шкипер, утром ты нам понадобишься,— приказала рыжеволосая.

— Пошла к демонам,— усмехнулся я.-Что бы я пропустил ночь нашего успеха? Трина, доченька, дай-ка мне отвара!

Трина, которая все это время помогала нашему коку и подносила пиратом настой отбивающей сон и добавляющей сил травы, моментально оказалась рядом:

— Тебе нравится, папочка?

— Умница. Капитан, сейчас мы примем левей,— предложил я.

-Ты — шкипер, тебе виднее,— усмехнулась Глазки.

Изменив курс и еще немного сократив, по моим представлениям, путь до Скалистой крепости с замиранием сердца ждали мы утра, опасаясь преследования вражеской эскадры, но, когда взошло светило, единственный парус на горизонте был белым и находился чуть правее того курса, которым следовали мы сами.

Без труда мы нагнали судно из нашей собственной ватаги. Те поначалу попытались обороняться, поскольку были мы все-таки на вражеском корабле, чьи паруса черны, как смоль. Когда же недоразумение это выяснилось, они сообщили, что только что выдержали бой с двумя кораблями язычников и теперь идут в Скалистую крепость. Глазки предложила им помощь, но, единственное, о чем попросили наши товарищи по ремеслу морского разбоя, это забрать у них раненых.

— Двум кораблям не следует идти вместе,— мрачно произнес Грат, глава наших дварфов.-Их величество, в мудрости своей, решил, что пусть лучше вражеская эскадра охотится за каждым кораблем в отдельности и теряет время, нежели уничтожит их быстро и доберется до реликвии.