Кольцо княгини Амондиран

Теперь она считает его гадом. А жаль. Даже если ему не судьба быть с ней вместе, то все равно не хотелось выглядеть в ее глазах подлецом, который всех только использует и во всем ищет выгоду.

Надо их остановить и попробовать объясниться.

Дамиан сделал пару шагов к дверям и своими длинными ногами почти обогнал девушек, как вдруг Ромуальд сорвался с места, побежал за удаляющейся парочкой и схватил Лину за руку.

Возможно, он предпочел бы руку Тины, но та шла впереди и обе руки у нее были заняты: одной она тащила на буксире подругу, а другой прижимала к груди обшитую стеклярусом сумочку.

А вот Линина рука свободно висела вдоль тела, так что сами боги велели за нее хвататься.

Пойманная князем артефакторша остановилась. Тина дернула ее пару раз, но заметила, что происходит, и тоже встала как вкопанная. Только выглядела она сердито и позу выбрала вызывающую.

Дамиана удивило поведение целительницы. Казалось, ей безразлично, что они с князем находятся на разных ступенях социальной лестницы и обижать того, кто стоит настолько выше тебя, не следует? Или девушка не осознает, что при желании имеющейся у Ромуальда власти хватит, чтобы принудить ее к чему угодно, и она не сможет оказать сопротивления?

Но князь не торопился гневаться. На его красивом лице возникло хорошо знакомое Дамиану выражение: “Ну как вы можете про меня плохо думать? Я же такой лапочка!” Синие глаза, устремленные на Тину, были полны детской обиды и недоумения.

Ведьма смутилась и опустила глаза, а Ромуальд еще и спросил:

— Валентина, разве я сделал тебе или ей что-то плохое, что ты так спешишь меня покинуть? Ладно, мой советник придумал что-то, что угрожает твоей подруге. Но я-то в чем виноват?

Тина надулась и не стала отвечать, вместо нее заговорила Лина:

— Ваша Светлость, простите, никто и в мыслях не имел вас задеть. Просто моя подруга... ммм... слишком эмоциональная особа. Ей показалось, что мне что-то угрожает, а она привыкла меня защищать. Как и я ее.

— Я не сержусь на твою подругу, Лина, — ответил Ромуальд, на лице которого засветилась его коронная улыбка: нежная и немного виноватая. Она была адресована всем, но так, что каждая девушка приняла ее на свой счет.

Мало кто мог сопротивляться, когда князь так смотрел и улыбался, Тина не стала исключением. Она спросила, потупившись:

— Так что же вы от нас хотите?

Улыбка Ромуальда стала широкой и торжествующей.

— Останьтесь! Посидите с нами, выпейте вина, закусите фруктами и мы немного поболтаем. Здесь обычно очень скучно, а ваш визит — радость для меня.

Девушки не стали упрямиться и, держась за руки, вернулись на диванчик.

Дамиан благодарил богов, которые создали князя таким, что ему невозможно противиться. Кого угодно уговорит на что угодно, лишь бы ему самому этого захотелось.

После выходки Тины о делах с кольцом княгини разговор больше не заходил. Сначала Ромуальд рассказывал о своих произведениях, даже показал четыре картины, сыграл пару отрывков на разных музыкальных инструментах и спел несколько песен.

Лина взялась ему подпевать. Еще бы, песни то все известные! У нее оказался низкий, красивый, мощный голос, богатый обертонами, и пела она с удовольствием, полностью отдаваясь музыке. Глядя на нее поющую, Дамиан подумал, что князь, как всегда попал в точку с портретом. Сейчас она именно такая и была.

У самого Ромуальда голосок был красивого тембра, но довольно слабый. Очень быстро Лина под него подстроилась и теперь их голоса сливались, красиво оттеняя друг друга. Когда они закончили, князь спросил:

— Где ты училась петь, Лина?

Она пожала плечами.

— Нигде. Я с детства люблю музыку и привыкла петь за работой. Даже заклинания стараюсь напевать на какой-нибудь знакомый мотив, так проще выдержать ритм да и запомнить легче.

Мужчины вспомнили, как она колдовала в их присутствии и не стали продолжать тему. Вместо этого Ромуальд обратился к Тине:

— Валентина, насколько я понял, вы — моя подданная. Лина — она просто приезжая, а вы отсюда родом?

Девушка покачала головой.

— Я тоже не местная. Мне дом в Ардене достался по наследству от мужа, а ему в свою очередь от бабушки. Вот она была здешней уроженкой, только вышла замуж за парня из Лиатина, а потом они вместе переехали в Элидиану, потому что у парня нашли приличный магический дар. Там их родился их сын, вырос, женился и его жена родила Этьена, у которого дар был еще больше.

Тина глубоко вздохнула, вспомнив мужа, и продолжала:

— Здесь остался дом ее родителей, куда старушка уехала после смерти мужа. Его она завещала внуку, я унаследовала уже за ним. А так как больше нигде в мире у меня собственности нет, то приехала жить сюда. Но родилась я в Элидиане. Моя мама была ведьмой, бежавшей туда из Кортала.

Дамиан хмыкнул:

— Я смотрю, все куда-то откуда-то бежали, никто на месте не сидел.

На это откликнулась Лина:

— Все маги и ведьмы бежали и бегут в Элидиану, потому что там для них законодательство наиболее благоприятное. Да и магическое образование там одно из лучших. Одного не учитывают: при такой их концентрации слишком велика конкуренция.

— Мне кажется, — возразил Дамиан, — Не с вашей квалификацией жаловаться на конкуренцию. Маги-артефакторы такого уровня везде на вес золота.

Девушка поспешила с ним согласиться:

— Не буду спорить, моя специальность действительно востребованная. Но возьмите Тину. В Элидиане даже в самом крохотном городишке живет три-четыре ведьмы-целительницы и все достойного уровня. Зачем там пятая? У нее не будет дохода, да и остальные не обрадуются конкурентке. А здесь... Да она на весь Амондиран одна такая!

Тут соглашаться пришлось уже Дамиану и он покорно закивал, но думал совсем не об этом. Все, что было сказано за этот день сложилось с тем, о чем он размышлял раньше и в голове у советника начал вырисовываться ПЛАН...

Права была Тина, ой, права! Коварные думы Дамиана были именно о том, что послать к Азильде надо женщину, а женщин среди его агентов как раз и не было. Вернее, были две тетки на возрасте, но толку от них... Только следить да подслушивать и годятся.

А Лина и Тина... Во-первых, близкие к Азильде по возрасту, что немаловажно. Совсем девчонок или старух она и слушать не станет. Во-вторых, та же Лина при желании уговорит кого угодно. Просить не станет, а железными аргументами загонит в угол, запугает до заикания и у глупой княгини просто не останется выхода. При этом сделает все мягко, так, что та и не поймет, что на нее давят и заставляют.

Сам советник никогда ни в чем не мог убедить княгиню Азильду. Она чувствовала, что не нравится этому мужчине и поэтому любое его мнение или предложение встречала в штыки. Зато своих “придворных дам”, этих двух дур, слушала всегда с большим интересом, какую бы глупость они не несли. Сейчас она их лишена, волею советника эти две болтушки так и застряли в Нидоре. Вряд ли в Стомбире к Азильде приставили милую женщину, внушающую доверие.

Лина же располагает к себе с первого взгляда, особенно когда не демонстрирует свои магические умения, а просто разговаривает.

О Тине он и думать не хотел, но думалось. Главной проблемой до сих пор было внедрить своих людей в крепость. Мужчинам не удалось и близко подобраться. Ни один предлог не сработал.

А Тина!... Она же ведьма! А если ведьма захочет кому-нибудь что-нибудь внушить, она это сделает. Ее никакие стены не удержат! Наоборот, ее еще будут любезно приглашать, а она станет упираться и согласится только тогда, когда сможет вертеть тамошним гарнизоном как захочет.

О том, как его любезная красавица будет оттуда выбираться, он старательно не думал. Главное, что вертелось у него в голове: если послать туда этих двух девиц, дело будет в шляпе.

Попутно он убеждал себя, что им ничего не грозит. Их не знает там никто, да и здесь они пока что были не на виду. Приехали обе недавно, если уедут, никто не удивится. Отправились погостить к родственникам.

Да, точно! Так и нужно сделать! Отсюда они поедут в Гремон, а уже оттуда направят свои стопы в сторону Империи, так никто не свяжет их с Амондираном. Можно и бумаги выправить: вроде одна из них получила наследство на другом конце империи, вот и едут его получать.

Дамиан обсасывал в уме детали и совсем отстранился от беседы, которая тем временем подошла к концу.

Все пришли к выводу, что, хотя девушки и не могут в строгом смысле этого слова считаться подданными амондиранского князя, но как местные домовладелицы и полезные для княжества жители безусловно находятся под его прямым покровительством.

Эта формулировка примирила всех.

Князь еще раз выслушал комплименты своему таланту, предложил Валентине написать ее портрет, а Эммелине — спеть цикл его новых песен в придворном театре, чем очень удивил артефакторшу. До сих пор она полагала, что ее пение годится только для домашнего употребления.

Обсуждение этой темы заняло какое-то время, но как раз после нее гостьи встали и начали раскланиваться: им пора домой.

Князь хотел бы их еще задержать, но понимал, что это уже неприлично. Он был хорошо воспитан. Дамиан же смотрел и думал: как сказать им то, что пришло ему в голову? Делать это здесь и сейчас было неуместно и он отложил разговор. В конце концов, завтра съездит и обсудит все с Линой без свидетелей. Несмотря на недавнее происшествие, по которому могло показаться, что Тина верховодит, он точно знал: все решения принимает пухленькая магичка.

Они уже шли к выходу, провожая дам до кареты, как непостредственная ведьма вдруг выдала:

— Ой, как у вас тут пустынно! Я себе княжеский двор совсем иначе представляла!

Ромуальд захихикал: он лично приказал как советнику, так и мажордому обеспечить, чтобы никто лишний не увидел их сегодняшних гостий. Дамиан же пояснил:

— Вы совсем не знаете, что такое княжеский двор. Во-первых, он не королевский и людей тут немного. Гвардия, офицеры — они на своих местах и несут службу. Стража — тем более. Бездельных придворных князь не держит, все чем-то заняты. А что слуг не видно... Мы с вами идем теми частями замка, где по сути никто не живет. Вы вошли не через главный вход и там же выйдете. Все сделано, чтобы сохранить вашу приватность.

Лина подняла на него слегка удивленный взгляд:

— Это забота?

— Да, — твердо ответил советник, — Забота о вашей репутации. Тех, кто входит в главный вход видит все Ардена. Видит и обсуждает. А так как княгини нет в городе и все это знают...

— Понятно, — усмехнулась Лина, — А куда, кстати, делись придворные дамы княгини Азильды? Они сбежали вместе с нею?

Дамиан скорчил рожу, обозначающую, что ему не хочется отвечать, но все же сказал:

— Хороший вопрос. Нет, она бросила их в Нидоре. Это город у нас такой. Мой агент убедил их, что княгиня осталась в храме и молит богиню о даровании потомства, а они пока прохлаждаются в лучшей Ниданской гостинице за казенный счет. С Азильдой бежала только ее камеристка.

Он не стал добавлять, что труп этой девицы его агент нашел в канаве на полдороге между Арденой и Стомбиром. Девицу, по всей видимости, задушили и выкинули из экипажа.

За интересным разговором они покинули здание, прошли через небольшой парк и добрались до того места, где девушек ждала закрытая наемная карета.

Сюда Ромуальд не последовал, он остался в замке. Маг, как водится, держался на заднем плане, так что сажал красавиц в карету Дамиан. Когда садившаяся второй Лина подбирала юбки, он взглянул ей в глаза и со всей убедительностью произнес:

— Я обязательно посещу вас завтра. Нам нужно поговорить.

Магичка ничего не ответила, дверца захлопнулась и карета уехала.

* * *

По дороге домой Лина установила полог тишины и набросилась на подругу:

— Тина, что за цирк ты устроила? Зачем стала орать на господина советника? В чем вообще дело? Мы же не дома, в конце концов! Я еле сумела замять скандал!

Ведьма тут же надулась.

— О тебе заботилась, между прочим! Этот Дамиан! Он мне так понравился, так понравился поначалу, а оказалось... Он коварный тип! Хитрый и бездушный!

— Тин, у тебя все, кто сначала думает, а потом говорит, хитрые и бездушные. Как ты за Этьена-то выйти решилась? Хотя...

Лина вспомнила покойного мужа подруги. В чем другом, а в хитрости его обвинить было нельзя. Он по большей части молчал, но не потому что был себе на уме, а потому что был прост как правда. Если бы заговорил, то ничего бы не изменилось.

А вот советник действительно хитрый тип. Умный, властный... Многое можно про него сказать. Но почему-то Лине казалось, что подлости в нем нет. Она в своей недолгой жизни не раз и не два имела дело с подлецами и хорошо их себе представляла. Умела видеть гнилое нутро за самыми красивыми декорациями. В Дамиане она ничего подобного не чувствовала.

Ясно, что он думает о том, как их использовать в этой ситуации. То, что в запальчивости крикнула Тина, просто лежало на поверхности, а Лина своим замечанием относительно того, как следует убеждать княгиню, просто кинула дров в топку воображения советника.

Конечно, дело это очень опасное как само по себе, так и тем, что там может находиться Герард. Но... В этом Лина сомневалась. Артефактор — не боевой маг. Это их берут на работу и платят поденно. Артефактора нанимают на однократное действие и берет он за это хорошие деньги. Такие, что задерживать его у себя желания не возникает.

Даже если Кавериско подался на службу к императору, тот вряд ли станет задерживать такого мага в Стомбире. Чтобы магистр оправдывал свое жалованье, он должен быть постоянно занят работой. А такое возможно при дворе, а не в заштатной крепости.

Нет, вероятность встречи с Кавериско невелика.

Но страшно все равно. Если хоть десятая часть того, что говорят об империи, правда, то ни ей, ни Тине делать там нечего.

Пусть Ромуальд милый и его жалко, но себя гораздо жальче.

С другой стороны... Лина казалась всем и в том числе себе самой тихой, скромной, домашней девушкой. Но жила в ней авантюристка. Иначе вряд ли она сумела бы сбежать от ненавистного мужа, да еще два раза. Смогла все бросить и поперлась в эту дыру, чтобы начать все с нуля. Значит, есть в ней дух и жажда приключений.

Было и еще одно соображение: ей очень нравились и князь, и его советник. Они были очень разные, отличались доуг от друга больше. Чем они с Тинкой, но оба были хороши. Ромуальд восхищал своими талантами и умением тонко чувствовать, а Дамиан...

Лина никогда не страдала от излишней скромности в оценке своих способностей и знала, что очень и очень неглупа. Так вот: с Дамианом ей было не тягаться. При таком князе тащить на себе целое княжество во всех аспектах... Для этого нужен мощный и очень продуктивный ум, а в ней это вызывало уважение, граничащее с преклонением.

Ее собственный мыслительный аппарат был, возможно, устройством более тонким, но гораздо менее эффективным, ведь ему приходилось решать только мелкие локальные задачи.