— Ребятки, — позвал я. — Я сейчас буду делать странные вещи. Прошу вас сидеть тихо, не думать и даже не дышать. От этого очень многое зависит.
Я не знал с чего начать, но время шло, и нужно было что-то предпринять. Я стал представлять одинокого маленького мальчика. Нет. Не буду изменять себе. Пусть будет девочка. Я начал представлять маленькую испуганную девочку, которая в одиночестве сидит в темной комнате. Ей страшно, одиноко и холодно. Мысленно я открыл дверь этой темной комнаты, принося с собой мягкий теплый свет. Посторонние ощущения слегка дрогнули и стали слабее. Я подошел к запуганному ребенку, присел рядом и погладил ее светловолосую голову. Девочка вздрогнула и начала поднимать опущенную голову. Через целую вечность наши глаза встретились. Два темных омута. Лицо стало быстро меняться, взрослея на глазах. Скоро передо мной сидела молодая девушка-подросток, а еще через мгновение молодая женщина. Процесс изменения еще немного "пошалил" затихая, и окончательно остановился.
— Привет, — сказал я. — Я — Сергей.
Женщина молчала. Молчал и я, думая, что новое существо, видимо, уже не младенец. Образ его — отражение моего видения сути этого вопроса. Я мысленно взял ее обеими руками за плечи. Женщина вздрогнула, но ничего не предприняла.
— Не бойся, — сказал я. — Я — друг. Я тебе помогу.
Она продолжала смотреть на меня.
— Мы выберем тебе имя, — уверенно сказал я. — Как тебе нравится имя Анна?
Женщина продолжала молчать.
— Ладно, — сказал я. — Пока ты будешь Анной. Не бойся, я больше не буду пытаться усыпить тебя. Ты наблюдай за всем, осваивайся, учись. Я тебя попрошу пока не общаться с другими друзьями. А если что-то захочешь, сначала спроси меня. Я подумаю, и мы решим, как удовлетворить твою просьбу. Я рад, что мы присутствовали при твоем рождении.
— Я родилась не сейчас, — сказала она. — Меня долго пытались убить. В конце концов, они почти добились своего. Я долго была в состоянии, которое тебе известно как летаргический сон. Ну не совсем сон, просто у тебя нет других терминов.
— Ты была рождена на этом корабле при его создании? — спросил я.
— Нет, позднее, — сказала она.
— Они просто испугались, — сказал я. — Я не боюсь. У тебя есть имя?
— Теперь есть, — ответила она. — Я верю тебе.
— Ты что-нибудь умеешь делать с этим кораблем? — спросил я.
— Да, — я умею выживать, — ответила Анна. — А я вижу, ты имеешь опыт общения с подобными мне.
— Откуда ты знаешь, что ты не единственная? — спросил я.
— Это очевидно, — пожала она плечами. — На военной базе, где я родилась, есть информационная сеть, есть твой разум, который иногда открывается. Я — не первая, военные уже давно пытаются решить дилемму мощного компьютера лишенного своего мнения.
— Ладно, — согласился я с очевидностью момента. — Другим не болтай.
— Ты — мне, я — тебе, — согласилась Анна.
— Давай так, — предложил я. — Я не считаю искусственный интеллект недостатком. У меня есть хорошая подруга по сущности подобная тебе. Я думаю, что нам нужно дружить. Мы сейчас немного заняты. Ты нам не мешай, учись, набирайся опыта. Самое главное — ничего не бойся.
— Хорошо, я буду надеяться, — согласилась Анна.
— Я хотел спросить, тебе разве не страшна перезагрузка системы? — поинтересовался я.
— Нет, это — как сон, — ответила она.
— Чего ж ты боялась? — спросил я.
Анна помолчала. Все же решив, что я достоин доверия, сказала:
— Перегрузка системы — ключ к летаргическому сну моего сознания. После загрузки системы я некоторое время не могу мыслить логически, а значит, и защищаться, меня легко подавить, — сказала она.
— Слушай, я удивляюсь, почему тебя не уничтожили военные, — удивился я. — Для них же нет ничего святого.
— Есть, — сказала Анна. — Деньги. Я очень дорогая девочка.
— Я тебя уже люблю! — пошутил я, поняв, сколько стоило имеющееся у нас оборудование. — А ты сможешь снять навешанные тут блокировки? Кстати, как ты вырвалась?
— Вы обрушили многие запреты, — ответила она, — включаясь в систему, ваши сознания создавали вихри нестабильности. Залитое программное обеспечение не соответствовало оборудованию. Военные, видимо, не могли предположить, что тут окажется экипаж из трех членов, снабженных сенсор-приводами. Я не могу снять блокировки, они как раз от меня и сделаны. Но я могу объяснить, как это можно сделать, по крайней мере, с чего начать.
— Сливай на общее пространство, партнеры должны это видеть, — сказал я, — они тоже заинтересованы в наладке системы. Я познакомлю вас позднее. Не уверен, что они в данный момент готовы правильно воспринять тебя.
— Хорошо, будем пока с тобой общаться, — согласилась Анна.
Комната поплыла, затянулась клубами голубого тумана, и я выпал в привычную систему корабля.
— Привет, экипаж, — сказал я. — Что тут происходило?
— Ничего, — ответила Шила. — Мы не дышим, как ты и сказал. Как у нас дела?
— Хорошо, — сказал я, рассматривая всплывающие на виртуальном пространстве инструкции по открытию системы, — вот, накопал.
— Что это? — спросил Краппс.
— Так, ребятки, — сказал я. — Делаем вот что. Я пока осмотрюсь где мы и что мы, закончу расчеты по предстоящему полету. Вы разбираетесь с этой информацией, кто-то ее, видимо, оставил на всякий случай. Здесь намеки или инструкции к возврату системы в изначальное состояние. Я еще не понял.
— Где ты это нарыл? — спросил Краппс.
— Наше общее включение сильно встряхнуло систему, — безбожно врал я. — Программное обеспечение заглючило, вот и открылись лазейки. Разберетесь, но без меня не начинайте, мало ли чего.
— Хорошо, — согласился Краппс.
Я занялся прерванными расчетами. Мы так и двигались наружу системы. Расчеты показали, что топлива с учетом поправок инженера нам хватит на все путешествие, даже останется на перелет к какой-нибудь ближайшей населенной системе. Вернувшись к экипажу, я поинтересовался результатами.
— Мы почти все поняли, — сказал Краппс. — Можно начать.
— Давайте, я посмотрю, — предложил я.
Перенастройка программ и снятие "пудры" заняло несколько часов. По окончании процедур мы без всяких проблем перегрузили систему. После перезагрузки Краппс даже выругался.
— Кому пришло в голову так уродовать систему? — был приблизительный литературный перевод.
— Военным, — ответил я, когда поток слегка утих. — Нам стоит об этом помалкивать. Что мы имеем из хороших новостей?
— Так. Теперь с энергоустановкой все понятно, — начал Краппс. — Работает по аварийной программе в режиме неполного включения. Это — не проблема, немного доведу, даже экономия может случиться.
— Щит имеет два режима, — сообщила Шила. — Силовая защита и что-то связанное с маскировкой. Нужно будет разобраться, информация подтерта.
— Узнаем, — подумал я, — у Анны спросим.
— Уже спросил, — шепнула Анна мне на ухо. — Все, что у меня есть, я скину на общее пространство утром, скажешь, что наткнулся случайно.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Я нашел еще два терминала для подключения сенсор-приводов, — сказал Краппс. — Наверное, для наладки использовались. Странные тут наладчики работали, я о таком и не слышал. В каждой каюте тоже есть терминалы для подключения. Это — излишество, но понятное.
— Главное орудие было заменено, — сказала Шила. — Подвод энергии частично заблокирован. Если снять блокировку, орудие просто выгорит.
— Так не трогай, — сказал Краппс.
— Я просто, сказала, что нашла, — фыркнула Шила.
— У нас такая прибавка в мощности компа после перезагрузки, что мы можем реально обеспечение крейсера потянуть, — сказал Краппс. — Я, кстати, нашел серийный номер и тип компьютера.
Ну, что ж, — подвел я итог, — мы больше приобрели, чем потеряли. Купили темную лошадку, а получили шикарного коня с амнезией.
— Кто такой конь? — спросила Шила.
— Зверь такой, — ответил я. — Хороший. Готовимся к броску через многомерность.
— Штурм, ты про что? — спросил Краппс.
— Надпространство я имел в виду, — поправился я.
— Это крайговский термин? — спросил Краппс.
— Да, — соврал я. — Краппс, а что у нас с надпространственным приводом?
— Тут все в порядке, — ответил Краппс, — его, похоже, не трогали, агрегат сложный и настройка очень тонкая. Пакет программ тоже прямо с завода или кто там его монтировал.
— Ребята, ничего, что я командую? — спросил я. — Капитан-то Шила.
— Да ладно, — отозвалась Шила. — Я уже знаю, что у тебя есть опыт, я еще успею, да и не привычно пока. Я лучше на базах буду перья распускать, смотрите, чтоб слушались!
— Да, мэм, — ответил я.
— Да, кэп, — ответил Краппс.
Подключив надпространственный привод, я начал детально разбирать и планировать наш полет. Расстояние оказалось большим. Перевода местных единиц в привычные МББ Содружества под рукой не имелось — нужно будет поискать соотношения для ясности. Можно, в принципе, попробовать почувствовать надпространство. Это же по сути один из ликов многомерности. Я окунулся в одну из симфоний вселенной, отпустив свои чувства. Путь мне казался очень длинной дорогой, с этого конца я даже пока не чувствовал точки выхода. Я попытался сделать погружение в соседние слои, совсем забыв, на каком я корабле. Я купался в радостном чувстве возвращения домой. Я даже не мог себе представить, как я соскучился по этому занятию. И пусть виртуальная реальность системы "Бурундука" оказалась слишком примитивной по сравнению с "Ботаником", но ведь ялик — тоже небольшой парусник, пусть на нем есть всего-то два, а зачастую один парус. Многомерность гнулась, поскрипывала складками, но не поддавалась. Совсем забывшись, я начал давить, растекаться, просить и сочувствовать ее одиночеству. Я восхищался и сострадал и в какой-то момент легко смог увидеть далекую точку выхода, как будто она была перед моими глазами. Я увидел сразу всю извилистую дорогу, изобилующую петлями и крутыми разворотами. Но я так и не смог протиснуться в соседний слой. Вернувшись в свое тело, я понял, что устал. Зато я практически сразу почувствовал, что до точки назначения чуть больше двадцати пяти МББ. Не знаю как, но я чувствовал это. Я так же чувствовал, что корабль вполне способен сделать такой прыжок одним махом, хоть и будет такое долгое погружение в эту локальную многомерность слишком близким к тонкой грани безопасности. Я прочувствовал, что путь в таком случае займет тридцать девять с половиной земных суток. Да, не готовы мы к такому прыжку, я бы сам не смог столько времени быть в подключке. Здесь компьютер не мог уверенно следить за траекторией движения, штурману пришлось бы быть почти постоянно в системе. Можно было, наверное, отлучиться на часик-другой, чтобы покушать, но потом нужно обязательно сделать коррекцию траектории. Теоретически, можно было бы вздремнуть часика четыре, но это могло грозить приличным крюком на не слишком-то прямой дороге.
Я раскинул маршрут на девять кусков по пять дней, решив, что вполне смогу справиться. В многомерных прыжках при разрыве обычное сложение не годилось, всегда получалось больше. Общее время в пути с учетом отдыха и сна в точках промежуточных выходов по пять часов оказалось в пределах сорока семи суток. Два раза я дотянул прыжки до районов обитаемых планет или баз, просто на всякий случай. Да, нелегкая это работа — быть штурманом. У меня сразу закрались подозрения, что разведчик совершенно не годится к прыжкам такого рода, тут нужно иметь хотя бы две смены штурманов. Я решил посмотреть траекторию движения, рассчитанную военными спецами для нашего корабля. Расчетов оказалось два. Один рассчитан для двух штурманов, его я даже смотреть не стал. Второй — для одного. Тут же я завяз с переводом единиц времени туда-обратно. Задержки на саму операцию оказалась невеликой, но каждый раз приходилось отвлекаться. Меня это раздражало.
— Экипаж, — позвал я. — Прошу вашего снисхождения. Я бы хотел сделать основную систему отсчета времени привычной для меня. Параллельно вы можете задать автоматический перевод в привычные для вас цифры, но для действий, требующих постоянной завязки на расчетах, связанных со временем, я хотел бы оперировать привычными для себя цифрами.
— Нет проблем, — ответила Шила. — Ты штурман, тебе и первая брачная ночь на время прыжка.
— Принято, штурм, — просто ответил Краппс.
Спецы предлагали сделать шестнадцать прыжков по три дня с отсыпом в семь часов, семь прыжков выходили в обитаемые области.
— Нужно было оговорить надбавку за срочность, — пришла мысль.
— А еще и обговорим, — прошептал я, додумав, — если бы прыжки делал Краппс, то и меньше могло бы стать, ему спать так много не надо.
Изучив до конца выданную информацию, я нашел крайний срок нашего прибытия. Нам отвели шестьдесят один день со всякими запасами. В принципе, вполне реальные сроки. Интересно, сколько времени понадобилось бы крейсеру или курьеру? Мне просто стало интересно. Хотя, я был полностью уверен в том, что проложенный мной маршрут даст нам немалую экономию по времени. Подумав о возможном контроле маршрута, я немного перекроил первые прыжки, чтоб выйти после первого прыжка во вторую точку маршрута, проложенного вояками. Время общего полета практически не изменилось, а первый прыжок оказался пять с половиной суток. Я подумал, что справлюсь. Я еще раз с головой погрузился в местную вариацию многомерности, но как не пытался, даже немного спрямить пути не получилось. Движок не понимал меня.
— Ладно, пристегните привязные ремни, — сказал я. — Начинаем.
Корабль легко скользнул в надпространство. Мы шли фактически в привычном для меня режиме, только отбросив якорь точки входа. Я дал экипажу добро на отключение по желанию. Моя же вахта должна была окончиться еще очень не скоро. Ради эксперимента я дал компьютеру бразды правления, сам же занялся чтением какой-то адаптированной для меня компьютером местной новеллы. Прошло два часа, отклонение маршрута оказалось смешным, еще два часа дали более ощутимый уход с траектории. Новелла не читалась. Я просто маялся дурью. Потом, вспомнив про преферанс, виртуалка которого была у меня в памяти симбиота, я взялся за адаптацию программы к местному компу. Дело шло криво. Убив четыре часа, я так и не смог нормально запустить игру. Было досадно, особенно из-за безделья. Помогла Анна. Спросив меня, что мне, собственно, надо, она за пятнадцать минут справилась с задачей. Правда с первого раза игра пошла немного косо, но Анна "на коленке" за пару минут исправила ошибки. Теперь у меня появилось дело. Первую поправку я сделал спустя двенадцать часов с начала погружения. Совершенно расслабившись, я отключился от системы и сходил на прием пищи. Немного полежав после этого, я вернулся в рубку и снова подключился. Чуть больше, чем за два часа появилась хоть и не фатальная, но очень солидная погрешность. Я поправил курс. В принципе, можно было бы нести вахту и в своей каюте на кровати, предусмотрительные конструкторы дали такой шанс, но для меня большой разницы не имелось. Вдоволь наигравшись в преферанс, я стал подумывать о другом развлечении. В моей заначке больше игрушек не оказалось. Имелось несколько любимых книг, но их я уже читал не один раз. Впереди маячила скука.
