— Ты отдашь нам всё, что принадлежит Пролу по праву! Не десять, а сто двадцать миллионов. Это деньги совета и граждан Маркана. Вы украли их у нас, забрав наш астероид. Откуда мы знаем, может Прол нашёл его, а вы подсуетились, запихнули ему в голову рабскую сеть, и он с радостью отдал вам всё до последнего.

— Короче, мне этот спектакль надоел, — Сергей обессилено скинул капюшон, и отбросил нож. Неожиданный поворот немало удивил собеседника, так и замершего с открытым ртом. — Никакие мы не сектанты. Из какой мы системы, сказать не могу, но мы реально прилетели сюда торговать. Прол не находил никакого астероида. Это наше золото сейчас упаковано в элегантные кубики у вас на заводе. Это мы попросили Прола помочь нам, и это полностью моя вина, что мы пытались обмануть вас. Моё имя Сергей, я один из руководителей научно-исследовательской экспедиции. Наш носитель висит сейчас за орбитой вашей последней карликовой планеты, в радиусе действия самой крайней точки доступа в сеть. Скажите, вы знаете такого человека, как Эрис Ванхабе?

— ...Да... Но он пропал... Много лет назад. Вы знаете, где он?

— Он на нашем носителе, изображает из себя советника по Содружеству.

— Пока я не увижу его живым, пока не проверю Прола в медкапсуле, я не поверю ни одному твоему слову, святоша! — попытка ещё раз надавить выглядела уже не так убедительно, и говоривший то и дело куда-то отворачивался, бросая озадаченные взгляды на невидимого помощника. — Не дёргайтесь там. Мы все отправимся к вашему 'носителю', но приблизиться к нему я вам не дам! Вначале я хочу увидеть Эриса.

* * *

Недельный полёт прошёл в молчании. Ну как, на кораблях то болтали, а вот между ними установилась тишина. В последнем радиообмене между рудокопом и канонеркой, Сергей объяснил ситуацию и приказал связаться по туннельному передатчику с 'Юветом'. Неожиданное отсутствие подобной технологии у 'высшего разума' дало им преимущество. Но и разрушать очень хрупкое доверие между конвоирами и конвоируемыми не хотелось. Он был уверен, что их последнее слово земной техники сумеет раскидать это ополчение. Особенно, когда щиты прошли первую проверку чужим оружием. Генератор на 'Ювете' побольше будет и не просядет так легко. Как только до корабля осталось десять миллионов километров, Ломас потребовал от Сергея остановки. Ломас — это предводитель местной милиции, или, как он гордо заявил, сил самообороны. Он также входил в совет системы Маркан, и был, короче, большим начальником. Капитан 'Ювета' пересилил себя и не стал выдумывать хитрых манёвров с целью незаметного освобождения своих людей. Хотя, зная его, Сергей представлял, с каким трудом ему это далось. Остановившись и повиснув в пространстве, маленькая эскадра стала ожидать вызова. Он последовал с небольшой временной задержкой, но на двух экранах в разных кораблях всё-таки появилось старое морщинистое лицо. Обоим принимающим оно было знакомо, но один его уже видеть не мог, а второй уже успел забыть, и потому еле узнал.

— Эрис, это правда, ты?

— Я, я, старый ты хрен. Не знал, что этот шахтёришка для тебя так важен. За мной вы, небось, никого не посылали.

— Шутишь, да мы тебя год искали по всей системе. Надеялись, что ты всё же вышел из гипера, и просто вмазался в какой-нибудь камень.

— Ну, так вот он я. Живой. И злой. Что это ты моих друзей, как каперов вшивых, на мушке держишь?

— Ты не заговаривайся! Ты и тогда был у меня костью в горле, а сейчас я и вовсе не знаю, что с тобой делать.

— Ну, положим, это я не знаю, что с тобой делать. Я могу отдать приказ, и тебя с твоими костоломами распылит аж до Талли. Вокруг вас разбросаны рентгеновские боеголовки, и вы, можно сказать, на минном поле. Но я могу сесть в транспорт, прилететь к тебе на твою развалюху, и поговорить по душам. Мы с друзьями, между прочем, прилетели с вами торговать.

— Но на кой чёрт вы представились святошами с Ворта? Могли бы просто, как все нормальные люди, зайти в порт, зарегистрироваться, и мы бы с радостью выслушали вас.

— В том то и дело, что нельзя нам регистрироваться. Чем меньше оставим следов, тем лучше. И меня ты не видел, договорились?

— Э нет, так дело не пойдёт. Ты уж, чего там, лети сюда. Хочу увидеть тебя вживую. А то вдруг, это всё проделки Искина. И Прола с собой захвати с его рудовозки. Если всё, что мне наговорил этот ваш Сергей, и ты, окажется правдой, то тогда и будем брататься.

Через час два корабля, один — несуразный, весь в нашлёпках композита и с торчащими башенками, а второй — изящный, с зализанным корпусом, больше напоминающим атмосферные аппараты, наконец, сблизились. Сергей настоял, чтобы его тоже взяли на переговоры. Он и так сильно перенервничал, когда в разговоре всплыли пресловутые боеголовки, которые всё же разбросал на их пути заботливый капитан. Но Эрис, похоже, знал, что партнёры по переговорам не робкого десятка, и им его угроза, так — лишний повод всё выяснить. Переодевшись в целый скафандр, Сергей, вслед за Пролом, пересел в земной челнок, и, пристегнувшись, совершил крайне короткую поездку в гости. Стыковочных узлов, подходящих друг к другу, не нашлось, и на чужой корабль пришлось перебираться вплавь, а, точнее, через тридцать метров пустоты. Оказавшись в шлюзе с низким потолком, и, почему-то, зарешёченными лампами, Сергей знаками дал понять Эрису, что бы он помнил, кто тут главный. Тот лишь кивнул, согнув шейные пластины под шлемом, и в буквальном смысле, постучал по переборке. Люк медленно встал на место, помещение в два на два метра окуталось белёсым паром, и уже через минуту внутренние ворота отъехали в сторону. Мрачные коридоры милицейского корабля Сергею запомнились плохо. Было много переходов, мало света и толпа хмурых ребят с пушками наперевес. Добравшись до подобия кубрика, Сергей был усажен на жёсткий диван, а его спутники под руки были уведены в медотсек. Прождав больше часа в окружении гориллоподобных охранников, Сергей, наконец, услышал тяжёлые шаги. Первым в кубрик вошёл Ломас, за ним Эрис и Прол. Пару секунд постояв, нависая над ним, он вдруг протянул руку со словами: 'Эрис сказал, что у вас так принято'. Так начались их торговые переговоры.

* * *

— Нет, вы не понимаете. Нам нужно всё, что у вас есть. Прол говорил, что за второй луной в точке Лагранжа, у вас болтается целое кладбище старых кораблей. Половина из них теоретически ещё на ходу.

— Но это же хлам. Император подавись, да там же бочки первого поколения. Наши деды на них в эту систему прилетели!

— У нас не так много средств. А нам ещё нужны все медкапсулы, что вы можете продать, всё ваше оружие и Искины.

— Чего уж там мелочиться, забирайте всю систему, с рабами в придачу. Вы требуете невозможного! Допустим, забирайте этот мусор, что вы зовёте кораблями. Сторгуемся. Но медкапсулы? На планете есть клиника. Там десять штук. И пару на складе. На орбите у частников найдётся ещё от силы двадцать-двадцать пять. Но они их не продадут! Остаться без возможности отрастить себе оторванное, не рискнёт ни один капитан.

— Посмотрите, что можно сделать. И Искины, вы забыли про них. И оружие. У вас в торговом листе есть несколько предложений. Мы всё берём.

— С Искинами проще. Они так и остались, в основной своей массе, законсервированы на кораблях. Забирайте одним лотом. Но предупреждаю — какой корабль, такие и мозги к нему. А оружия мы вам найдём. Этого добра хватает.

— Есть ещё одна необычная просьба. Нам бы хотелось купить несколько чертежей, может быть, схем...

— Ребята, откуда вы?! Я, было, решил, что вы хотите убраться подальше от властей, с которыми у вас тёрки. Но чертежи? Это только если продать вам Искин, который мы сами закупили для новой верфи. Но там только второе и первое поколение, все корабли проще некуда. Никаких тебе новомодных дронов. Никаких текущих напылений и аномальных пушек. Мы вам не метрополия, и даже не соседний Спилоп. Слетали бы туда. Там и выбор больше, и люди задают меньше вопросов.

— Нельзя нам! Лучше мы с вами станем не разлей вода, привезём оплату с процентами, а вы сгоняете в этот ваш Спилоп за покупками.

— Если вы купите у нас весь этот ржавый хлам за все ваши деньги, мы вас примем в нашу общину, выдадим вам карточки, зарегистрируем, как почётных граждан, и даже организуем торжественный приём в вашу честь... Чего бы вы не хотели, мне всё равно нужно лететь обратно на Маркан. Переговорить с людьми, отправить ребят на свалку, посмотреть, что там ещё может двигаться. И ради всех имперских девственниц, в этот раз мы полетим на полной скорости, и без вас. Я свяжусь с вами через спутник.

— Я тоже лечу, — неожиданно для всех, выпалил Эрис. Сергей, уже собираясь открыть рот, осёкся, взглянув в его глаза. В них не было обмана. Или, может, он только хотел в это верить? — Я хочу посмотреть, что они там накопают, Сергей. Могут ведь, балаболы, под шумок такоё ломьё продать, выдав его за титан седьмого поколения, что в итоге оно даже не долетит до места назначения. Ломас, старина, нам нужны только рабочие гиперприводы, и я не успокоюсь, пока ты мне это не докажешь.

— Что вы скажете своим людям, Ломас? Кому и зачем понадобилось тратить такие деньги, скупая хлам?

— О, с этим проблем не будет. Те, кто что-то знает — преданные люди, не умеющие болтать. Остальным скажем, что вы действительно фанатики с Ворта.

— Но как? Разве это не создаст ненужных волнений.

— Да ну, что вы! Это на словах мы все такие правильные, а на деле... Думаете, зачем я попёрся за этим дураком Пролом, не в обиду будет сказано. Да потому, что моя дочь мне все уши прожужжала, когда Дэнни-диспетчер позвонил в наш дом и сказал, что его угнали в рабство сектанты. Моя Бирта души не чает в этом грязекопателе. И что она только в тебе нашла?! — Ломас повернулся к закатившему глаза шахтёру и скривился. Да уж, Прол точно не был Аполлоном. — Как только в карманах нужных людей зазвенят звонкие кредиты, да ещё в таком количестве, да ещё и за мусор! Все сразу полюбят святош и в массовом порядке отправятся замаливать грехи.

Сергей кисло улыбнулся, встал, пожал руку, и, уже направляясь обратно в шлюз, вдруг подумал, насколько же похожи, порой, выражения у Хомо Сапиенс. Где бы они ни выросли. Звонкие кредиты! Замаливать грехи! Он выучил матарский достаточно, чтобы точно понять всё сказанное. И эти люди ничем не отличались от землян. Это и плохо, и хорошо. Он знает, как ими манипулировать и добиваться желаемого. Но они такие же алчные, самовлюблённые, бездушные и злые. И если что, они придумают, как замолить любой грех.

* * *

Эрис смотрел на планету через большой панорамный иллюминатор, и у него даже вышибло слезу. Он родился здесь, не на поверхности, конечно, но рядом. Он вырос на орбите, и в повторяющихся полётах до Земли и обратно. Он много раз опускался на челноке в Крис — единственный город Маркана. Там он ел фрукты, спасался от вездесущей мошкары, и плавал в океане. Отец, пока он был жив, позволял своему отпрыску очень немаленькие траты из бюджета клана. А когда его не стало, Эрис уже самостоятельно, честно признаться, транжирил деньги. И он любил Маркан. Его жителей, его дружескую обстановку. Он очень хотел вернуться сюда. Сбежать из-под контроля этого вечно улыбающегося человека с Земли. Но сейчас, стоя на палубе небольшого корабля, в каких-то десяти тысячах километров от цели, он вдруг осознал, что ему здесь больше нечего делать. Его сбережения потеряны вместе с 'Меридоном', его клан мёртв. И он уже не в том возрасте, чтобы создавать новый. Друзья остались, но показаться им на глаза, значит предать Сергея. Ещё одного своего, ну скажем так, товарища.

Весь полёт Ломас допытывался, на кого именно он работает. Отнекиваясь, стараясь даже намёком не зацепить тему рабов, на которых он раньше зарабатывал, и которые могут навести на мысль, он перевёл разговор на события последних десяти лет. Новости распространялись быстро, и даже в этом захолустье знали, кто с кем воюет, и где кто правит. Но Эриса больше интересовали местные события. Кое-что всё же изменилось со времени его последнего посещения. Кораблей стало чуточку больше, шахтёров среди них, ну раза в полтора точно. Ломас объяснил это тем, что многие семьи остались без кормильцев. Сыновья и дочери, отцы и матери, иногда даже деды. Все они летали на 'Меридоне', и все пропали вместе с ним. И не хочешь ли ты, как говориться, объясниться. Что тут ответить. Они все погибли. Даже Мерти. По крайней мере, для Ломаса и всех остальных. Пусть никто не задаёт вопросов, считая своих близких мёртвыми. Хотя, наверняка многие думают, что они в рабстве, в секте, потерялись, но живы. Тел то никто не видел.

Эрис три дня инспектировал кладбище кораблей, всё время просидев в самой дальней каюте на корвете Ломаса. Ограниченное число контактов с несколькими техниками, показавшими ему результаты тестов на двух десятках двигателей, да пару человек персонала из обслуги. Вот и всё его общение. Но он был доволен. Завтра предстояло лететь обратно, забрав с собой двенадцать кораблей. Их уже заправили, запустили генераторы и Искины. В принципе, участия человека не требовалось для управления кораблём. Экипажи нужны были, что бы занять людей работой, ну и отдавать Искинам приказы. Это вообще было любимое занятие человека — отдавать, кому бы то ни было, свои мудрейшие распоряжения. Ломас тоже только этим и занимался. Он связался со всем советом Маркана, описал им официальную версию событий. На все возмущённые вопросы по поводу сектантов, он отвечал суммой, которую хотят потратить чужаки с Ворта. Люди замолкали, щурились, говорили, что раз клиент хочет избавить их от мусора, то не будем ему мешать. С медкапсулами вышла промашка, удалось забрать только те, что лежали на складе. Две штуки второго поколения по четыре миллиона за каждую, плюс два миллиона — расходники. Грабёж средь бела дня. Зато двенадцать кораблей, которые всё-таки удалось сдвинуть с места, ушли всего за шестьдесят. Половина от стоимости Меридона, ну, так и товар, скажем, не первой свежести. Ломас уговорил советника по развитию продать Искин с верфи за двадцать миллионов. Аргументировав это тем, что они купят за эти деньги два точно таких же в Кронгейзе. Оружием и бронёй загрузили под завязку трюм одного из кораблей. Три тысячи единиц, от маленьких шокеров, до наплечных плазмомётов, которые прожигают обшивку корабля насквозь. Разные персональные щиты, шлемы, целеуказатели, сверхтонкие и сверхтолстые защитные комбинезоны. В общем, на любой вкус. За всё пришлось отдать сорок миллионов. Из оставшихся на счету Прола семи миллионов, половина ушла на покупку целого трюма сайрекса, нескольких стазисных ящиков с фруктами, овощами и мелким съедобным зверьём. Ещё на три миллиона закупились 'холодильниками' для перевозки рабов. Эти полезные устройства могли сколь угодно долго сохранять жизнь относительно здоровому человеку, и на Земле им быстро найдут более гуманное применение.

Эрис, с чувством некого удовлетворения, отошёл от иллюминатора, закрыл за собой люк, и направился в свою каюту. Завтра предстоял долгий, муторный день. Все товары погрузили на корабли ещё сегодня, и оставалось только отправить эти 'долблёные лодки' первых космических путешественников в путь. Подумать только, некоторым из них было почти шестьсот лет! Ресурсы всех систем были выработаны до предела, двигатели трещали и пыхтели, некоторые пришлось срочно ремонтировать. В итоге, восемь кораблей так и не удалось запустить. Ещё у пяти движков не оказалось вовсе. Видать, кто-то скрутил их, пока никто не смотрел. Улёгшись на койку, Эрис лишь на мгновение прикрыл глаза, пока ему, вдруг, не припёрло в туалёт. Он встал, прошёлся до маленького бочка с откидной крышкой, глянул, мельком, на экран и пришёл в ужас от увиденного. Оказывается, он отключился на двенадцать часов! Справив нужду, Эрис бегом вылетел в коридор, и направился в апартаменты Ломаса. Корабль был пристыкован к станции, и его могло сейчас не быть на месте. Помимо торговых дел, которые взял на себя начальник сил самообороны, у него были и другие отвлекающие от безделья факторы. Например, усилить охрану завода с десятью тоннами золота. Финансовый мир Сожружества был устроен довольно просто. Во всяком случае, на первый взгляд. Все перерабатывающие заводы, запрашивающие крупные суммы из метрополии для оплаты шахтёрам их груза, обязаны были предоставить столько же ресурсов в конце каждого большого цикла. Иначе на хозяев завода, а в нашем случае, на всю общину, падал долг. До возврата предоплаты, или, в крайнем случае, на следующий большой цикл. Никому, кто бы ни сдавал ресурсы, не выплачивалось не кредита из имперских денег. Если и это не помогало, метрополия просто присылала корабль и отбирала причитающееся ей, да ещё и с процентами. Поэтому Ломас здраво рассудил, что дружба дружбой, но вполне может найтись паршивая овца, соблазнившаяся таким большим кушем, и подставившая всю колонию.