Наемничья банда Рысь

За грязным кварталом бедняков начинались дома получше, принадлежащие уже разным торговцам и ремесленникам. Здесь и на улицах и в мелких узких улочках были уже не грязь и мусор, а всего лишь хлам и рабочий беспорядок. Здесь и таверны были уже сносными, а не притонами местной проституции и банд их опекающих. Правда пиво, Годо сказал, и тут разбавляют, хотя и не плюют как ниже по улице. Самое интересное, сейчас запах города в этих местах полностью сошел на нет, уступив запахам гари из разных печей, масел и красок от местных алхимиков, жареньям и хлебом из открытых окон булочных и трактиров. Можно сказать стало возможно нормально дышать. А когда мы вышли на центральную площадь, все запахи с лихвой забил мощный дух свечей и благовоний, идущий из собора. Большого, напоминающего католические монументы моего мира из доготического, романского, периода. Служба уже закончилась, потому храм возвышался на площади, зияя пустотой в своих открытых дверях. Сбоку от него располагалось, немного не доставая храму по высоте, хорошо укрепленное поместье. Вокруг него проходила толстая каменная стена с несколькими башенками по углам, а к площади выходили мощные дубовые ворота, возле которых стояли спекающиеся на еще только входящем в свою летнюю силу солнце, в полной броне и с тяжелыми копьями, стражники. Нас они пропустили без каких-либо вопросов, едва лишь с ленцой окинув взглядом сидящего на козлах старика. Сразу за воротами располагался пустой двор, в углу, в тенечке, которого лениво сидел старик конюх, что-то строгавший на маленьком деревянном чурбанке.

— Квидо! — крикнул ему кузнец. — Зови Кастора!

Конюх, медленно поднялся и, прихрамывая, отправился к черному входу. Через пять минут уже из парадного входа, высоких и узких, окованных металлическими скобами и окрашенных дверей, вышел пухлый напыщенный мужичок, управляющий, принимавший у нас товар осенью.

— Вы долго! — вместо приветствия возмущенно выкрикнул тот, быстрым шагом двигаясь к нам. — Все сделали?

Следом за ним шли четыре здоровых мужика, явно стражника, но без доспехов, в ближайшие полчаса вынужденные работать носильщиками.

— Дожди. Дороги размыты, — повторил кузнец то же, что и при въезде в город.

— Дожди! — фыркнул управляющий. — Меня не волнуют дожди! Мне требуется лишь чтобы поставка была вовремя, как было уговорено. Разгружайте!

Мы сгрузили девушек в тенек к стенке, туда где раньше сидел конюх, а сами с Годо подняли навес на телеге, давая доступ работягам.

— Все привез? — из недовольного, перешел на деловой тон управляющий.

— По заказу: три десятка коротких мечей, полтора десятка длинных, двадцать палечных голов и столько же копейных наконечников. Пять десятков подков, шесты и заклепки как договаривались. Ну и три сотни наконечников для арбалетов, — по списку прочитал кузнец. "Так вот куда он выпотрошил свои старые запасы", — подумалось мне.

— А спецзаказ?

— Расступитесь, — растолкал Годо стоявших у телеги мужиков.

На минуту по пояс скрывшись за тентом, обратно он выбрался с завернутым в чехол мечом. Меч тот я хорошо помнил, сам помогал с его изготовлением. Получив его в руки, управляющий тут же стал старательно его расчехлять. С учетом любви Годо к узлам на бечевке, дело это могло затянуться, если бы на помощь управляющему не пришли его подчиненные. Они взяли один из откованных кузнецом мечей и просто вспороли недающуюся веревку. Заодно и проверили сталь. Под толстой материей, убранный в кожаные ножны, лежал красивый слегка удлиненный одноручный меч. Обмотанная черной плотной кожей рукоять, богато инкрустированная крестовина с несколькими яркими камнями и позолотой, оканчивающаяся витиевато отчеканенным щитком и перетекающим в тонкий, аккуратный обоюдоострый клинок. Дорогой меч для высокопоставленного лица, при этом еще и из очень даже неплохой стали. То, что могло стать родовым оружием какого-либо графа или герцога.

— Прекрасно! — оценил управляющий. — Лорду Нойеру понравится!

— Главное его достоинство это сталь, — не без гордости произнес кузнец. — Лучший меч среди многих. Он добро прослужит многие годы.

— Прекрасно! Просто замечательно! Лучшее оружие, лучшего кузнеца! Пройдемте, лорду нравится, когда такие вещи ему вручают их создатели! Там же и произведем расчет.

Когда кузнец и управляющий ушли в дом, я забрался на козлы и принялся руководить процессом разгрузки телеги. В принципе вся моя работа сводилось к тому, чтобы следить как бы грузчики чего втихую не умыкнули, подсчитывать и показывать что где лежит и что откуда забрали, да и главное для меня следить за неприметным длинным свертком у моих ног. Когда практически все содержимое телеги было разгружено, и один из работников начал протягивать руки к нашему сверточку, мне пришлось его довольно грубо остановить.

— Это не ваше оружие. — Сказал я, отодвигая его ногой подальше.

— Да? А чье же? — грузчик, которого я остановил, встал в позу сильного парня пред слабачком, решившим ему дерзить. Остальные тоже остановились, ожидая продолжения, таскать тяжелый метал им надоело уже давно.— Неужели кузнец и его помощники решили поиграться не только с молотами, но и с настоящим оружием? Ты еще скажи, что оно вот тех трех, — тыкнул пальцем он в сторону девчонок, а остальные парни заржали.

— Странный ты паря, — хмыкнул я. — Вот вроде сам сказал про кузнеца и про помощника, да и про молоты упомянул, а в бочку лезешь. Да там их мечи.

— Что, серьезно? — заржал уже и он сам. — Девки, решившие поиграться в войнушку! Нет, вы это слышали?

— И там и мой меч, — также спокойно, как и в самом начале произнес я. Главное с таким быдлом было не терять спокойствия и чувства превосходства. К сожалению, глумиться долго он все равно не сможет, полезет доказывать свою силу и этот момент за вспышкой абсолютно ненужной ярости и оскорбления пропускать не хотелось. — Хочешь его испытать?

— Да ты хоть сражаться то умеешь? — раздались крики из-за спины вояки.

— Да откуда ему! — хохотнул другой грузчик.

— Небось, как и девки прислуживает старперу! — подхватил третий.

А я все сидел и мило улыбался, планомерно сдерживая закипающую ярость. А вскипать ей ну совершенно было нельзя.

— Да оставьте его, он всего лишь никчемный помощничек кузнеца,— сказал видимо самый рассудительный среди всей четверки, явно старшина их.

Самый первый, заваривший эту кашу, грузчик хмыкнул и все-таки решил забрать наш сверток с собой. Едва он вновь двинулся к нам, я вновь его аккуратно подтрунил:

— Ну, может и никчемный, но зато я сижу и командую, а вы носите.

Я отчетливо услышал, как Кора, буквально сразу после начала разговора подошедшая к телеге, громко хлопнула себя рукой по лбу, переняла мою любимую привычку, и как громко хрустнули челюсти у трех работяг, а четвертый, старший, устало вздохнул. А ведь он честно попытался остановить своего подчиненного от мордобития этого хилого помощника, но...

Кулак, полетевший мне в лицо, был аккуратно отклонен немного в сторону, и его владелец со смачным шлепком, вызванным несильным ударом по его голени, вылетел через козлы прямо на лошадь, с распростертыми объятиями хватая ее за зад. Та такого жеста любви и ласки не оценила, приняв скорее за попытку наглого изнасилования и попытавшись, правда из-за телеги и висящего бугая неудачно, лягнуть нахала. Потом, не придумав ничего большего, она отправилась куда глаза глядят и при этом до невозможности быстро. Глаза глядели куда-то вбок, потому носились мы по кругу минуты две, в моей голове пронесшиеся за секунды, пока я, чуть ли не в обнимку с тем самым бугаем-насильником, крепко сжимая вожжи, ее не остановили. Лица наши, наверное, были одинаково офигевшие в тот момент, и такими они сохранялись вплоть до того, как нас начали растаскивать. Окончание действа из дверей застали и управляющий с кузнецом. Первый начал в голос браниться, а вот кузнец лишь тихо хихикал. Еще с месяц потом он припоминал мне этот случай и при этом едва заметно подрагивал от тактично скрываемого хохота. Но меня такие мелочи да в такой момент не волновали. Свою старую неприязнь к любым не механическим коням я умудрился увеличить на много пунктов разом. Может стоило попробовать поискать каких-либо слонов или верблюдов, они говорят спокойнее... Но об этом подумаем в следующий раз.

Едва наша бешеная гонка закончилась, ко мне тут же подбежали все три девушки. Кора и Эрика оказались возле меня, а Мара возле лошади, успокаивая ту. В отличие от меня, она успокоилась довольно быстро. Нам же с горе-носильщиком пришлось по ведру воды на себя опрокинуть чтобы прийти в себя. После такого действа мы с глупыми улыбками на лицах пожали руки и разошлись, я к своим на телегу, а он помогать нести железо внутрь. В общем и целом разгрузка прошла успешно и продуктивно.

За воротами, на площади, к тому моменту, когда мы вышли ничего не изменилось. Все также шел приятный запах из храма, плескались от насекомых в них лужи, и стояла тишина. В принципе последнее было понятно — людей, кроме стражников у поместья, на площади не было. Сюда народ собирался в основном лишь в церковь, да по праздникам или важным событиям, а всякая разная торговля да всевозможные дела справлялись ниже по двум крупным улицам, на торговой площади и в богатом квартале. В богатые кварталы нам идти не было необходимости, а вот закупиться разными вещами стоило. Мы отправились по той же дороге, что и до этого, но теперь уже вниз, к выезду из города. По пути мы проезжали торговую площадь, где народа было хоть и много, но еще не настолько, чтобы забить площадь подобно тому, как это происходит в ярмарочные дни. Купив разные продукты и семена, которых у кузнеца на огороде не было, а также различные инструменты, мы свернули от торговых рядов вбок, ища неприметный, но аккуратный магазинчик часовщика.

Магазинчик нашелся довольно быстро, буквально на соседней улице, на углу, прижатый с другой стороны здания большим отделением гильдии портных. Над дверью висела вывеска, вырезанная по форме пружины и шестеренки. Хозяин лавки был давним знакомым Годо, постоянно покупающий у него метал и разные мелочи. Оставив лошадь и телегу снаружи, привязав к специальному парковочному столбу, мы всей компанией вошли в лавку. Дверь, закрываясь, задела колокольчик, громко возвестивший хозяину о посетителях, и, едва ли через пару мгновений, из прохода за прилавком появился высокий худощавый мужчина, по возрасту явно близкий к кузнецу. Выглядел он, подобно своей пустой лавке, опрятно, но поношенно. В старом, некогда хорошем, сшитом явно на него в мастерской, а не перекупленном у кого-то, костюме, с пенсне на дужке и двумя надвигаемыми друг на друга линзами и короткой стрижкой, он создавал видимость практикующего специалиста, а не отличного профессионала как хотелось бы. Но Годо меня уверил, что лучше него в городе нет никого. Помнится в начале лета абсолютно пустые стены и прилавок маленькой приемной все равно заставляли меня сомневаться. Однако его часы, без каких-либо проблем пережили нашу суровую зимовку и тренировки, и потому сейчас я был уже абсолютно уверен в словах кузнеца.

— Здравствуйте мастер Хаинкель, — поздоровался я.

— Привет Хаин, — в своей ворчливой манере произнес кузнец.

— Годо, Рюрик, дамы. — Кивнул нам по очереди хозяин и замолчал, предоставляя нам слово.

— Мастер, мои часы за год немного поизносились, не могли бы вы их посмотреть? — начал я.

— Конечно, давайте их сюда.

Я протянул ему небольшие карманные часы с абсолютно простой и пустой верхней крышкой. Мастер, взяв их, тут же нажал на кнопку, откидывая крышку вбок.

— И правда весьма поизносили вы их, молодой человек. Говорил же вам, что они требуют аккуратного отношения.

— Обстоятельства вынуждали, — развел руками я. — Зато они не единожды меня не подвели. Прекраснейшая работа.

— Спасибо, они и вправду выдались очень хорошими, — согласился часовщик, своей манерой речи напоминавший мне чопорного немца. — Но и они не вечны. А вы еще предлагали их носить на руке...

— Ну, это было бы, наверное, удобнее, но уже не важно,— махнул я рукой. — Скажите лучше, что с нашим спецзаказом?

— Он полностью готов,— вновь кивнул часовщик.— Это было не просто, и пришлось немного менять конструкцию, но удалось.

— Конструкцию? — несколько обеспокоенно переспросил я.

— Ничего серьезного, просто то, что вы представили в качестве примера, не обеспечивало нужного усилия. Признаться это впервые, когда мне пришлось изготавливать такое хитрое оружие, но пройдемте внутрь, там и посмотрим, — пригласил он нас, поднимая часть стойки и пропуская нас внутрь.

Внутренние помещения мастерской выглядели абсолютно иначе. Сразу за проходом начинался небольшой коридор, в который выходило три двери и лестница. Одна из дверей была приоткрыта, освещая темный, без окон коридор полоской солнечного света. В нее мастер нас и повел. Внутри был его рабочий кабинет. Весь уваленный различными шестеренками, пружинками и недособранными механизмами, он мог смело претендовать на номинацию классического рабочего упорядоченного хаоса. Места в кабинете не смотря на обилие разных шкафов и полок было достаточно, чтобы уместились все вошедшие. Эрика тут же подобрала в руки и начала играться с какой-то железякой, лежащей на полу, за что удостоилась довольно уставшего взгляда часовщика. По-видимому, кузнец с дочуркой бывали здесь не так редко, и Хаинкель к веселой девчушке, с маленьким шильцем в одном месте относился с выработавшимся терпением. На одной из стен висела длинная застекленная полочка, сразу же становившаяся центром внимания всех впервые сюда пришедших. На ней, обложенные бархатными тряпочками лежали часы работы мастера. Разных размеров и типов карманные часы, по-разному украшенные и с различным травлением или резьбой на верхней и нижней крышках. Они были красивы и эффектны, но вот устойчивостью грязи и воде практически не обладали. По выражению Хаинкеля они предназначались для богатеньких аристократов, стремящихся за напыщенностью, а не за хорошими вещами. Настоящие же его произведения хранились под замком в укромном ящичке, замаскированным под обувницу у входа.

— Вот, — мастер подвинул к нам длинную невысокую коробку и вскрыл крышку.

Внутри лежали два длинных предмета, аккуратно обмотанные в мягкую ткань. Я аккуратно достал один из свертков и начал медленно его разворачивать. Открывшееся устройство на первый взгляд казалось беспорядочным нагромождением разных металлических и кожаных дужек, пружинок и шестеренок, но когда я сквозь определенное отверстие одел его на руку, стало понятно, что это необроненная часть наруча. Сидело устройство на руке практически идеально. Я направил руку в стену от людей и, потянув одним из пальцев скрытую цепочку. Из под ладони вылетел небольшой кинжал, на высокой скорости устремившийся в стену. Воткнувшись в нее, он тихо звенькнул цепочкой, тянувшейся от наруча к небольшому кольцу на его конце. Я плавно двинул рукой, отодвигая пальцами еле заметный рычажок, и цепочка натянулась. Аккуратно схватившись за цепь, я дернул рукой, вырывая кинжал из дерева, и моментально отпуская — за пару мгновений цепочка замоталась, и кинжал встал обратно в свой паз.