Его сменщика, по делам слежки за объектом, беда так же не обошла стороной. В порыве служебного рвения, он попытался незаметно устроиться во дворе купеческого дома, где проживала, в последние несколько лет, эта девушка. Выйти оттуда он уже не смог. Что-то мягкое свалилось к нему на плечи, сбило с ног, и он с ужасом увидел над собой огромную кошку, которая упираясь лапами в его грудь, скалит немаленькие клыки. Сыскарю пришлось всю ночь пролежать неподвижно под этим чудовищем, в надежде, что появится, наконец, хозяин и освободит его, пусть даже и сдаст после этого городской страже. Хозяйкой ужасного зверя оказалась опять же, та самая девушка, объект внимания всего агентства. Она и сдала его городской страже, совершенно не пожелав выслушать объяснений.
Убедившись, что его внучку спасла Илика, Балин заплатил агентству положенный гонорар, оплатил на радостях даже неудобства, которые испытали некоторые особо невезучие сотрудники, в процессе работы над его заказом.
Первая попытка поблагодарить Илику за спасение девочки, успехом не увенчалась. Герцог прибыл в роскошной карете к воротам в Университетский парк, чтобы с корзиной цветов встретить ее, выходящей из Университета. Илика решила, что это очередной поклонник, решивший сразить ее блеском своего золота. Она тут же объяснила, что совсем недавно весьма жестко поступила с неким типом, устроившим за ней слежку, и если господин поклонник не желает на себе попробовать, как это бывает, то пусть лучше, не говоря ни слова, сядет в свою карету и уберется с глаз долой. Объяснение это прозвучало таким тоном и с таким видом, что герцог сразу понял, лучше не настаивать, по крайней мере, здесь и сейчас.
В доме у Илики, как доложили сыскари из агентства, у всех членов семьи было унылое настроение, явно свидетельствующее о каком-то неблагополучии. Вероятно жесткий отпор, который девушка дала герцогу, так же был следствием общего уныния. Пришлось опять обратиться в агентство, которое, буквально на следующий день, дало исчерпывающее объяснение сложившейся в доме ситуации.
Илика жила у своих приемных родителей, владельцев торгового дома "Маркус". Название дома в точности соответствовало имени его владельца, купца Маркуса из Иовичей, имевшего самую добропорядочную репутацию. И торговый дом этот, был на грани разорения, из-за одного недобросовестного заказчика, который заключил договор, на поставку крупной партии очень дорогого обсидиана. Мэтру Маркусу, даже пришлось взять кредит под не совсем выгодный процент, для того чтобы закупить в ханстве и перевезти в Столицу Империи этот обсидиан, неведомо для чего понадобившийся заказчику. А теперь, договор расторгается из-за того, что юристы, нанятые заказчиком, усмотрели нарушение со стороны торгового дома "Маркус". Все это очень походило на элементарную подставу с целью устранения конкурента, что и подтвердил старший чиновник Имперского Казначейства, которого герцог, за очень приличный гонорар, попросил в кратчайшие сроки внимательно изучить вопрос. Попутно, этот чиновник выяснил и кто заказчик, доставивший столько хлопот "Маркусу", а так же усмотрел сговор, между заказчиком партии обсидиана и частной юридической конторой, которая и дала столь невыгодное для "Маркуса" заключение.
Естественно, герцог в полной мере использовал ситуацию. Он, в тот же день посетил Имперского Прокурора, замаскировав истинную цель визита, приглашением господина прокурора на скромное семейное торжество в честь чудесного спасения своей внучки. В непринужденной беседе, герцог поведал прокурору о возмутительном мошенничестве, нарушающем все писаные и неписаные нормы. Этот удивительный факт, якобы стал известен герцогу совершенно случайно, из разговора со своим же управляющим и поверг его в изумление.
— Как в Столице Империи может безнаказанно происходить столь неприкрытое мошенничество?
Прокурор, умевший в совершенстве читать настроение сильных мира, верно понял, в какую сторону и с какой силой следует направить гнев Имперской Прокуратуры. Он тут же вызвал секретаря и приказал ему сегодня же доложить все по этому делу. В формулировке самого приказа, правда, уже содержалась подсказка, совершенно незаметная неподготовленному взгляду, кого именно господин Имперский Прокурор считает главным виновником этого возмутительного мошенничества, а кого он считает жертвой.
Секретарь прокурора, имел весьма подготовленный взгляд, и в какую бы форму не облекал прокурор свои мысли, он легко угадывал истинные желания своего покровителя и начальника.
Но на этот раз, секретарь превзошел самого себя, и понял даже то, чего в приказе прокурора вообще не содержалось. Каким-то чудом он уловил, ни разу не высказанное желание герцога лично участвовать в этом деле. Поэтому все итоговые бумаги, были составлены так, чтобы там стояла так же и подпись Балина, как надзирающего за тяжбой представителя двора Его Императорского Величества, порождая тем самым прецедент. Отныне, выборочные тяжбы, должны будут вестись под надзором таких представителей императорского двора, рангом не ниже имперского министра или советника Императора, что, безусловно, будет способствовать — "как объективности Имперского судопроизводства, так его беспристрастности" — как утверждалось в императорском указе, изданном тоже сегодняшним днем.
От торгового дома "Маркус", итоговые документы должны были подписать:
— сам метр Маркус,
— его родственник и компаньон — метр Олаф,
— а так же студентка Университета Илика из Каменки, проживающая в доме Маркуса, на правах приемной дочери хозяев.
Для Илики, было сделано, специально оговоренное в документах исключение ввиду ее несовершеннолетия. А выбрана она была, в качестве представителя торгового дома, как самая образованная в окружении владельца этого торгового дома.
Столь великую прозорливость, секретарь прокурора проявил после обеда, компанию на котором, ему составил секретарь герцога, встретивший его на выходе их апартаментов прокурора. Он ждал герцога, а так как время было обеденные, решил скоротать перерыв в обществе коллеги, которого едва знал, что не помешало ему оплатить весь обед на двоих в самом роскошном трактире Столицы.
По вердикту Императорского Суда, на котором присутствовали все, указанные, в подготовленном прокуратурой документе лица, заказчик принуждался полностью выкупить доставленный "Маркусом" товар. Кроме того, в пользу пострадавшей стороны, которой был безоговорочно признан опять же торговый дом "Маркус", должна быть выплачена неустойка, как со стороны заказчика, так и со стороны той самой юридической конторы, которая консультировала заказчика. Причем размеры неустойки были таковы, что теперь уже заказчик был поставлен на грань разорения. Выписка из судебного решения была послана так же в Купеческую Гильдию, с предписанием разослать ее копии всем членам гильдии для ознакомления и изучения, а главное, предостережения их от подобных действий.
Немного ошеломленные этой суетой Маркус и Олаф, никак не могли взять в толк, с чего бы это их стали спасать силами всей Императорской судебной машины, да еще и без всяких просьб с их стороны. В конце концов, они оставили даже попытки понять причины своего чудесного спасения и только следовали всем инструкциям Илики, которая деловито подносила им одну бумагу за другой для подписи, заверяя, что уже изучила бумаги и находит их подписание, разумным и необходимым. Она, в отличие от них, догадывалась о причине столь благожелательного отношения правосудия к торговому дому "Маркус", но, как показало дальнейшее, тоже совсем неправильно.
Конечно, Илика сразу узнала вельможу, который пытался познакомиться с ней около Университета. Не составляло труда понять, что всё это внимание Имперского суда, к скромному торговому дому, предназначено, чтобы произвести впечатление на нее и по достоинству оценила усилия герцога. После завершения всех формальностей, она сама подошла к Балиму со словами благодарности.
— Благодарю Ваше Сиятельство, Вы спасли мою семью от разорения, но все же разница в возрасте между нами, не позволяет мне ответить на столь щедрый знак Вашего внимания, так, как Вы вправе теперь ожидать его от меня.
— Это я благодарю Вас, за чудесное спасение моей любимой внучки от рук обезумевшего бандита — совершенно неожиданно для Илики ответил герцог — и приглашаю Вас и Ваших близких завтра к шести часам вечера в мое имение, то самое, где Вы проявили чудеса героизма и ловкости. Карета на восемь человек, будет ждать у Вашего дома. В ней будет няня для малыша Ваших родных и сторож. Они подежурят в доме, пока я буду иметь честь принимать у себя в гостях все Ваше уважаемое семейство.
— А я думала, что Вы обычный ухажер — рассеяно, ответила Илика. — Даже отнеслась к Вам хуже, чем к остальным. Подумала "надо же, в деды годится, а туда же". Вы уж извините меня за тот случай около Университета.
— Заранее все Вам прощаю — источал любезность герцог. — И за прошлое и за будущее. В моем лице, Вы видите человека, который готов ради Вас на все. И не стесняйтесь, с любыми просьбами, в первую очередь ко мне.
— Вот так мы с ней и познакомились — заключил герцог свой рассказ — и веришь ли, она изумляет меня с тех пор все больше и больше. Ни разу я не видел такого человека. Буду очень рад, если у тебя с ней что-нибудь получится. Только не испорть, прошу тебя. Не прощу тебе, если испортишь. Лучшей девушки не найдешь никогда.
— Да я уже понял. Судя по рассказам о ней, неизвестно еще, кто кого будет охранять в экспедиции — задумчиво сказал граф.
— А вот это верно — подтвердил герцог — но я же предупреждал тебя, что легко не будет.
Глава 11. Экспедиция
Удар гонга у входной двери заставил Олафа встрепенуться. Накануне, все продавцы отпросились на свадьбу своего коллеги, и Олафу пришлось заменять их в магазине. С непривычки так вымотался, проклял и магазин, и товары, и всех посетителей. Этот день внес некоторую ясность в вопрос, довольно давно мучивший гиганта — не много ли платят продавцам, за их пустяшную работу?
Олаф, за полдня такой работы, готов был приплачивать им из своего кармана, лишь бы не предупреждать каждый каприз очередного покупателя, который почему-то у Олафа выяснял, что же он хочет купить в магазине, и уходил так ничего и не приобретя. Нет, хватит, пусть Маркус встает за прилавок, а он Олаф, лучше один станет заниматься перевозкой товара и хозяйством в доме и на дворе.
Но пока он единственный, кто остался в магазине, а проклятое изделие южан своим звуком вновь заставляет бежать к очередному покупателю, который после часового мучения себя и Олафа, уйдет с пустыми руками.
Покупатель на этот раз был редкий, сам капитан Императорской гвардии. Олаф даже вытянулся во фрунт, когда увидел самый престижный мундир Империи. Тело само вспомнило былой трепет всех вояк Империи перед императорскими гвардейцами.
— Привет Олаф, а ты что тут делаешь?
Олаф присмотрелся и узнал в посетителе, того самого Ван Дрика, с которым он некогда путешествовал вдоль южной границы Империи.
— Так это мой магазин. Вернее мой, и моего компаньона Маркуса. Продавцы все отпросились на свадьбу, вот я их тут и заменяю на целых три дня. А Вы, господин капитан чего-то приобрести желаете?
— Да не знаю пока. Я тут договорился о встрече. Мне сказали, магазин под как раз такой вывеской, как у тебя над входной дверью. Может я все же ошибся, сюда должны придти Илика из Каменки и студент Питер. Ты вроде как-то с ними связан, я помню, шесть лет назад вы вместе были у ворот.
— Все верно, господин капитан, Илика живет в нашем доме, да и Питер ее давний друг, тоже жил до последнего времени с нами, но сейчас в городе снимает квартиру. У него девушка есть, ему неудобно с нами жить, но не забывает нас.
— Так что Вы точно пришли, может стаканчик чего покрепче, пока они не подошли. Вы по какому делу с ними встречаетесь, если не секрет конечно?
— Да нет, какой там секрет, расскажу сейчас. Попить разве что сока дай, или воды. Как я успел узнать, Илика не любит запах спиртного.
— Это точно, всех отучила. Иногда с Маркусом мы позволяет себе чуток, но стараемся после этого ей на глаза не попадаться. Вот ведь отучила же как-то нас, считай стариков, да бывших наемников. Самой всего семнадцать годков, а до чего дельная. Как глянет, что наш полковник бывший, все женщины в доме за нее горой, только и слышно — Илика сказала ..., Илика велела ..., Илика не разрешает.... И ведь, главное, все по делу, все разумно. Просто чудо, а не девушка. Представляете, по улице идет, все соседи кланяются ей из уважения. Это в семнадцать-то лет!
— Правда на днях всех удивила. Утром обнаружили, что стол в гостиной уставлен дорогущими деликатесами, которые мы и не пробовали-то никогда. А среди них и пять бутылок вина. Я когда прочитал название, мне чуть плохо не стало. Оно же по золотому империалу за бутылку. А Илика и говорит — "налегайте все, раз уж угощают, сегодня давайте устроим праздник". Так и не сказала, кто ее угостил, и Питер не проговорился. Ну, мы с Маркусом, конечно налегли, когда еще такое попробуешь. Да и хозяйки наши притронулись ко всем этим вкусностям.
— А вино-то понравилось? — Поинтересовался граф.
— Если честно, то не очень. Мы ведь не сильно разбираемся в столь замысловатых напитках. Нам с Маркусом, чего покрепче надо. А это вроде вкусного компотика, чего там империал стоит, не понимаю. Я так Илике и сказал, что такие деньжищи, можно было и на что путное потратить для себя.
— А она что ответила?
— Говорит, что не имеет к этому отношения, это, де, подарок нам с Маркусом, а все деликатесы подарили ей и Питеру, но не говорит кто. Не иначе как поклонник завелся. Скольких она уже спровадила. Но у этого подарки взяла, прямо и не знаю что думать.
— Так что у Вас за дело к ним, может послать кого за ними, так ведь некого, все же ушли, один тут торчу. Прямо не знаю, что и делать, неловко такого человека заставлять ждать сокрушался Олаф.
— Вольно Олаф — засмеялся Ван Дрик. — Во-первых, со вчерашнего дня я не капитан гвардии, вчистую отставлен по собственному желанию. Во-вторых, это я пришел пораньше, а с ними мы договорились, что я просто приду в лавку, и мне скажут, где искать Илику и Питера. В третьих, давай на ты перейдем, я сейчас просто человек как любой другой, а ты старше меня. Мы давно знакомы, вместе в патруле ходили, ну чего нам, ветеранам, субординацию выдерживать. Ты не переживай, я лучше с тобой тут побеседую, а затем сам пойду их искать, если ты скажешь мне где они. А дело у меня к ней простое, напросился я идти с ними в экспедицию, и они согласились меня взять с собой.
— Вона как! — протянул Олаф обескуражено, после чего долго мялся и, наконец, продолжил — Ваша светлость, господин капитан ...
Гигант еще довольно долго мямлил, подбирая слова и смущаясь, пока, наконец, Ван Дрик не прервал его сбивчивый монолог.
— Успокойся Олаф, не стану скрывать, мне очень понравилась Илика, намерения у меня самые серьезные. Обещаю и тебе и всему вашему семейству, что ее не обижу и не причиню ей никакого горя. Я такой девушки не видел никогда и даже робею перед ней, чего со мной никогда не бывало раньше. Ты сам-то не против, что я хотел бы подружиться с ней или даже более того?
