— Вот и договорились, — удовлетворенно улыбнулся Андрей. — А теперь сдавай барахло и брысь отсыпаться — завтра будет тяжёлый день, это я тебе гарантирую.

Глава 8

— М-да... — грустно протянул Майк, переступив порог номера. — Голяк.

— И у меня тоже, — вздохнул дожидавшийся его Бауэр. Печалиться приятелям было от чего — за трое суток нахождения в столице Русского сектора их поиски работы не продвинулись ни на йоту, так и оставшись на уровне Лондона: биржи труда были переполнены демобилизованными из армии и флота людьми самых разных специальностей, от чернорабочих до высококлассных специалистов по компьютерным системам, что позволяло работодателям не только выбирать самые ценные кадры, но ещё и диктовать свои условия работы. Приятели обзванивали конторы, оббивали пороги кабинетов, но без толку — пока что их персоны не заинтересовали никого, даже владельца бара неподалёку, которому приятели от отчаяния предложили себя в качестве вышибал, а между тем их финансовые средства хоть и медленно, но неуклонно истощались.Спасало лишь то, что цены на продукты были в три, а то и в четыре раза дешевле лондонских, что позволяло Майку и Бауэру питаться минимум три раза в день, причём довольно обильно, хоть и непривычно, вдобавок в цену номера в пансионе "Берёзовая пуща", где проживали приятели, были включены завтраки, обеды и ужины.

— Неохота в Лондон не солоно хлебавши возвращаться, — буркнул Майк, падая на свою кровать и закидывая руки за голову. — Знаешь, я уже готов даже на стройку пойти, чернорабочим.

— Не возьмут, — безжалостно разбил его надежды Бауэр. — Роботы дешевле и не требуют повышения зарплаты.

— Эх... Куда не кинь — везде клин, — Майк перевернулся на живот. — Чёрт подери, да я уже готов к бандюкам податься...

— Надеюсь, ты шутишь? — оторвался от своего планшета Бауэр.

— Угу, — мрачно кивнул Майк. — Пока шучу.

Он встал с кровати, подошёл к окну и, усевшись на подоконник, принялся наблюдать за мельтешением огней машин и флаеров. Майк всё чаще возвращался к мысли покинуть Землю, подавшись в другие миры. Возможно, даже за пределы Федерации. Судя по выпускам новостей, рябившим сообщениями о мелких столкновениях в независимых мирах, многозначительным высказываниям Рейха и активизировавшимся по всем системам пиратам, работа для него там найдётся. Да и Фронтир демобилизации не проводил, так что на пограничных планетах всё нормально даже с трудоустройством по его основной специальности, но...

Оставить родную планету значило признать, что он ей просто не нужен. На планете, которую Спиллейн так отчаянно защищал, он не нужен. И людям, за жизни и свободу которых они с товарищами бились, он не нужен. И эта мысль обесценивала, делала бессмысленным весь тот кошмар, через которым им пришлось пройти.

Мысль эта была настолько невыносима, что вилась где-то на самой грани сознания, не облечённая в слова, не смеющая воплотиться в ясные и чёткие образы. Внутри Майка шла новая, тихая война, целью которой было спасти привычный и знакомый образ мира от разрушения. И, день за днём, он эту войну проигрывал.

Следующий день начался как обычно — позавтракав в столовой пансионата, приятели вышли на улицу, дабы разбежаться по адресам, и тут за спиной Майка раздалось удивлённо-обрадованное:

— Спиллейн, старый хрен! Ты какими тут судьбами?

Майк обернулся, увидел спешившего к нему светловолосого парня лет двадцати пяти, одетого в деловой костюм-тройку и расплылся в радостной улыбке:

— Лаврофф! Чёрт, как я рад тебя видеть!

Несколько минут спустя они сидели в кафе неподалёку и предавались воспоминаниям.

— Ну а Гризли? Сержант Дюк в смысле? — жадно спрашивал Лавров.

— Вернулся к себе на Новую Юту, — Майк вынул планшет и показал бывшему сослуживцу снимок здоровенного детины, облачённого в рабочий комбинезон. — Фермерствует. Слушай, а ты как? Крайний раз ты писал, что у тебя со спиной проблемы, врачи помочь не могут.

— А, так и было, — скривился Лавров. — Грозились параличом, я уж и скис было, да, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Это как? — подал голос Бауэр, до сего момента молча слушавший воспоминания старых боевых товарищей.

— Да после перемирия в госпиталь перепало несколько кошачьих регенерационных аппаратов, — глянув на него, пояснил Лавров. — Ррышанцы то ли продали нам их, то ли от излишков избавлялись — не знаю, но в общем мне свезло и одну такую хреновину на мой хребет и присобачили. Три месяца — и вот, как новенький, — он притопнул ногой, как бы в доказательство своих слов. — Слушай, Майк, так ты так и не сказал, чего тут делаешь.

— А, да работу вот с Бауэром ищем, — неохотно признался Спиллейн.

— Работу? — задумчиво нахмурился Лавров. — Слушай, есть у меня идея... В общем, не буду загадывать, но утром завтра подойдите вот по этому адресу... — он перекинул на коммы приятелей адрес с указанием маршрутов общественного транспорта, какими можно быстрее добраться. — Спроси Задворного, Евгения Дмитриевича, скажи, что от меня.

— Задворнофф, Евгений Дмитриеффитч, — старательно повторил Майк, мысленно скрещивая пальцы на удачу. — Запомнил.

— Отлично. Так, дружище, я сейчас побегу — надо кое-куда документы отнести, — Лавров встал. — Ну а завтра увидимся, уже нормально пообщаемся. Бывай! — он пожал Маку предплечье, махнул рукой Бауэру и вышел из кафешки.

Глава 9

Говоря откровенно, Андрей рассчитывал, что Линч предпримет попытку замять это дело через своего отца и его друзей в СБФ. Детектив невольно прокручивал в мозгу красочные выражения, которыми посоветует безопасникам получше готовить своих сопляков вместо того, чтобы лезть в чужие дела, и которыми попрощается с кадетом Линч перед тем, как отправить её в Осло с незачётом по стажировке. Но миновали вечер, ночь, а за ней следующий день, и ничего подобного не произошло. Не было ни звонков, ни "личных просьб", ни даже попыток стажёра оправдаться или как-то задобрить его. Джессика молча сидела за терминалом монотонно и последовательно перебирая бумажный завал.

В конце рабочего дня, когда Михон — второй стажёр, только из Полицейской Академии, мажор и головная боль всего отдела — радостно слинял, она задержалась ровно настолько, чтобы закончить текущую опись и, получив разрешение уйти, попрощалась и вымелась прочь из кабинета.

Ни вечером, ни ночью никаких звонков и просьб Рысев тоже не получал.

Следующим утром Линч пришла на пять минут раньше, поздоровалась, молча собрала и вымыла всю грязную посуду в кабинете. Андрей, привыкший оценивать людей и их поступки не только разумом, но и чутьём, понял, что это не было попыткой выслужиться или подлизаться: стажёра, судя по всему, просто раздражало наличие хаотично расставленной по кабинету хронически грязной посуды, до мытья которой у оперов не было то времени, то желания.

Закончив с наведением порядка, Линч безропотно вернулась к бумажной работе. Костяшки пальцев выделялись красноватыми пятнами заживающих ссадин и поблёскивали регенерирующим гелем. Предчувствуя недоброе, Андрей поинтересовался, что с руками, но получив лаконичный и исчерпывающий ответ "спортзал", успокоился. Похоже, у стажёра всё же хватило ума найти безопасный выход для своего гнева.

На протяжении дня никто Андрея не побеспокоил и детектив наконец-то расслабился. Всё было не так плохо, как он опасался, а потому Рысев даже начал подумывать о том, чтобы сменить гнев на милость и вернуть стажёра к полноценной практике с выездами на места преступлений, ночными побудками и прочими радостями оперативной работы.

Решив для порядка посмотреть, как продвигаются штрафные работы, Андрей подключился к своему терминалу, открыл папку с неразобранной корреспонденцией и недописанными документами и почувствовал, как его решимость допустить Линч к оперативной работе стремительно тает. За неполные три дня его стажёр не только вычистила эти Авгиевы конюшни, но и оставила файл с подробной историей всех изменений и перемещений его документации за этот период. Позже он узнал, что это было сделано с помощью стандартной встроенной офисной программы, всех возможностей которой он, к своему стыду, так до сих пор и не изучил, а вот стажёр, похоже, не прогуливала занятия по работе со служебным программным обеспечением. Джессика настроила автоматический сортировщик, прикрепляющий документы к соответствующим делам согласно их номерам, отладила работу автоматического составителя описей и даже установила специальное приложение (оказывается, было и такое), составляющее шаблонную повестку при клике на фамилию гражданина.

Окончательно добила Рысева памятка о работе с программами, где было доступно и подробно описано, как следует работать в данной офисной программе для упрощения и автоматизации документооборота. Это была рука помощи и, одновременно, в этом детективу почудился знакомый снобистский душок СБФ. Искушение малодушно оставить Линч на бумажной работе и к концу стажировки получить идеальный порядок в документации и максимальную автоматизацию процесса было настолько сильно, что следующие слова Рысева можно было без преувеличения приравнять к подвигу:

— Ладно, Линч, считаем, что испытательный срок закончился, освобождаешься по УДО. В качестве пробного момента доверяю сегодня выехать на место преступления.

На лице Джессики отразились радость и недоверие.

— Когда выезжаем, сэр?

— Ты выезжаешь, — поправил её Андрей. — Сменишь патрульных на сгоревшем складе фирмы "Ермак", в "сером" секторе.

— Во, и Михона с собой бери, — просветлел лицом Батурин, как раз размышлявший о том, куда бы сбыть собственного стажёра, чтобы и под ногами не путался, и пользу приносил. — Обучишь его работе с документами.

Кадеты недовольно переглянулись и Миша открыл было рот для возражений, но был безжалостно прерван Батоном:

— Несогласные могут идти добровольцами в дежурку, помогать выслушивать жалобы граждан на шумно блюющего соседа и украденные шапки. С твоими данными, стажёр Серебренников, это раз плюнуть, правда?

Эта шпилька заставила Михаила проглотить всякие возражения. Его отец был мэром Москвы и тонким умным политиком, умудрявшимся с равным успехом общаться как с птицами высокого полёта, так и с рядовыми горожанами, заваливающими его во время визитов в школы, больницы и прочие социально значимые учреждения сотнями бессмысленных мелких проблем. Талантами отца Миша явно не обладал, был слегка туповат и к проблемам простого народа относился без понимания. Мечтой Серебренникова была работа в отделе по борьбе с наркотиками, но чтобы пробиться в это подразделения, ему нужны были не только связи отца, но и собственные усилия, которых пока не хватало даже на сдачу зачёта на ношение оружия. Детективы полагали, что вся эта история с работой в полиции — очередной рекламный ход мэра, планировавшего избираться на следующий срок. То, с каким профессионализмом он разыгрывал карту с сыном, выбравшим благородную и опасную профессию полицейского, лишь подтверждало эти догадки.

Не дождавшись возражений, Батурин расслабленно откинулся на кресле, а Рысев продолжил инструктаж Линч:

— Эксперты уже установили факт поджога, большая часть оперативно-розыскных работ проведена, так что тебе остаётся только установить размер ущерба, поработать с инвентарными ведомостями, скопировать записи системы наблюдения и, если очень хочется, можешь ещё раз опросить охрану.

Заметив лёгкое разочарование на лице стажёра, Андрей только развёл руками:

— А ты как думала, — я тебе сразу преступление века доверю? Не всё сразу, тем более что и преступления века у меня в запасе — слава Богу, — нет. У нас тут всё больше бытовуха и парад человеческого идиотизма.

Аккурат после этих слов дверь в кабинет распахнулась, явив взглядам полицейских сопровождаемого весело ухмыляющимся Валенковым молодого человека, облачённого в весьма экзотичную униформу полицейских сил планеты Готэм: костюм героя комиксов древности, несгибаемого борца с преступностью Человека-Летучей мыши, больше известного как Бэтман. Невысокий, ниже Линч, стажёр наводил на мысли о недостатке продовольствия в отдельно взятом регионе. Превосходила его Джессика не только в росте, но и в весе — его теловычитание (а телосложением это назвать было проблематично) не вызывало жалость только в очень чёрствых сердцах. Оставалось загадкой, как этот бедолага умудрился миновать нижний порог вступительных нормативов в полицейскую академию, но воображение рисовало то крупную взятку (если только находились дураки ещё и приплачивать за не самую лучшую и высокооплачиваемую работу), то разверзшиеся небеса и явленное человечеству чудо.

— Кадет Старк для прохождения стажировки прибыл! — браво козырнул новоприбывший, и вскинул руку в характерном готэмском приветствии — выставленная ладонь с сомкнутыми попарно пальцами: указательным и средним и безымянным и мизинцем.

Один из первых героев-борцов с преступностью стал символом полиции Готэма, планеты, основанной главой крупной корпорации "Октопус" и большим фанатом научно-фантастических произведений и комиксов про супергероев. Сперва над столь одиозно названной колониальной планетой откровенно потешались, но буквально за два десятилетия туда перебралось множество нёрдов, обеспечивших буйны рост населения а затем — и процветание колонии, так как подавляющую часть "задротов" составляли инженеры, программисты и представители прочих технических профессий, способных не только часами до хрипоты спорить о том, кто же самый крутой из Икс-мэнов, но и создать отличную программу для навигационного компьютера звездолёта, или буквально на коленке спаять схему, вдвое увеличивающую скорость обработки информации баллистического вычислителя.

Со временем Готэм стал одной из самых высокотехнологичных колоний, экспортирующей продукты своего производства в другие, менее развитые миры, составляя серьёзную конкуренцию не только Рацио, с самого начала сделавшую ставку на интеллектуалов, но и таким производственным гигантам, как Федерация и Четвёртый Рейх с его планетой-заводом Фердинанд, названной так в честь конструктора Фердинанда Порше.

Помимо высоких технологий, Готэм стал оживлённым туристическим центром, куда охотно приезжали как дети, так и взрослые, сохранившие любовь к приключенческой литературе, играм и комиксам. Музеи и тематические парки, масштабные костюмированные реконструкции и ролевые игры по самым разнообразным вселенным от классического Средиземья из книг Толкиена, до оригинальной вселенной нового бестселлера "Герой мезозоя" пользовались бешеной популярностью по всей Ойкумене человечества, а ежегодный Карнавал Миров, проводимый в столице колонии — Готэм-сити — уже более двухсот лет не покидал верхних строчек рейтингов самых лучших мероприятий человеческих миров.

Любимые произведения вдохновили готэмцев на попытки воссоздать описанные там технологии, в чём они изрядно преуспели, хотя зачастую конечные результаты были весьма далеки он начальной цели. Так, например, корабли класса "Энтерпрайз", изначально проектировавшиеся как легкие крейсера, оказались непригодны для выполнения боевых задач, зато после переоборудования в лайнеры их охотно раскупили компании, занимающиеся пассажирскими перевозками; а знаменитый "бэтмобиль" невольно повторил судьбу своего "прародителя", вновь оказавшись ненужным армии и перекочевав из неуютных боксов в роскошные гаражи богатых бездельников.