Пока Князь спит...

"Смерть получил свое!" — едва не взвыла Карла. — "Какая же я дура! Дамиан просто отдал им меня"

Девушка закрыла глаза, пытаясь удержать злые слезы. Обида душила, не позволяя эмоциям отключиться и дать телу силы выдержать все то, что намеревались сотворить с ним демоны.

Тонкие — с острыми коготками — пальцы Ариаса заскользили по самому укромному уголку ее тела, гладя, лаская, дразня, пытаясь вызвать ответный огонь. Пульсирующая мужская плоть настойчиво пыталась проложить себе путь внутрь ее лона. Память подбросила ей картинки недавнего соития с желанным мужчиной, и боль затопила все уголки ее сознания.

Ариас замер на миг, наклонился над ней, рассыпая по коже шелк своих волос, лаская языком ее соски. Карле опротивело собственное откликающееся на эти действия тело. Пальцы девушки сжались от желания вцепиться в бабские кудри Войны и оттащить его от себя.

"Если бы только я не была скована! Я бы выцарапала вам ваши гадкие глазенки. А потом добралась бы до...", — она не смогла даже в мыслях произнести его имя. — "Ему бы... О, ему бы я перегрызла глотку!"

Карла забилась под придавившим ее весом, стремясь освободиться.

— Пошел вон, грязный демон, — прошипела она. — Ты не получишь меня.

Тут же получила звонкую пощечину от вставшего над ее головой Пелифора. Всадник Голода рванул с себя балахон и рассмеялся, заметив в расширившихся глазах девушки страх.

— Правильно, девица, бойся, — напевно проговорил оказавшийся рядом Каспиан, касаясь пальцами ее лица. — Однажды, я уже предупреждал, что не стоит желать воплощения всех фантазий.

Блеск черного камня в его перстне заставил Карлу прикрыть веки. Шорох материи сообщил ей, что и третий демон вступил в игру. Она приказала своим эмоциям умолкнуть, почувствовав, как твердая плоть прижалась к ее рту. Подчиняясь силе давления, ей пришлось принять вожделеющего ее Всадника.

— Не вздумай сжать свои милые зубки, — голос Каспиана ударился в барабанную перепонку. — Иначе, когда наступит мой черед, я не буду так нежен, как мои собратья.

Карла зажмурилась сильнее — мимолетное удовольствие, рожденное ласками Ариаса, ушло, оставив только пустоту. Ни боли, ни страха, ни обиды, ни злобы — только пустота.

"Я такая дура. Спутала счастье Лили со своим случайным...", — девушка зарычала, стирая воспоминания о недавних объятиях Дамиана. — "Они — моя расплата. За всех!"

Долгожданную пустоту вновь попыталась заполнить боль, и Карла издала сердитый хрип.

— Ари, хватит с ней панькаться. Если не можешь взять — отойди. Эта девица распаляет мое желание, — выкрикнул Каспиан. — Давай, милая, позлись еще. Пел, отвали, дай девушке вдохнуть.

Раздались звуки возни, недовольное ворчание в два голоса — мучители покинули тело Карлы. Воцарилась звенящая тишина, давшая ей несмелую надежду, что они перебили друг друга к чертовой матери.

Она подождала пару минут и приподняла веки.

"С моим-то счастьем", — подумала она, увидев, что все трое остались в комнате, — "придется избыть эту фантазию до конца. Спокойно, Карла, подобное уже было. Переживем"

Война и Голод топтались у дальней стены, зло поглядывая на направляющегося к развилке алтаря Каспиана. Вдоль позвоночника Всадника Чумы змеей вилась татуировка из темно-зеленых листьев странной формы. Его мускулы играли при каждом шаге, и рисунок напоминал живую лозу винограда, только без плодов. Зачарованная зрелищем, Карла не заметила, как он подошел вплотную. Лишь почувствовала, как его голодный липкий взгляд заметался по телу.

— Пел, подай чашу, — приказал он.

Пелифор что-то буркнул, но послушно принес требуемое.

— Да не мне, болван, напои ее! — рявкнул Каспиан, по-хозяйски оглаживая живот девушки.

Карла не собиралась повиноваться, как Голод, поэтому им втроем пришлось потрудиться, чтобы влить ей в рот содержимое. Горькая жидкость опалила внутренности, но через пару секунд усилила безразличие к происходящему. Холод, зародившийся где-то в солнечном сплетении, медленно расползался по венам, даря блаженный покой. Карла закрыла глаза, впадая в оцепенение.

Не успела она погрузиться на самое дно, как громкий выкрик огласил помещение.

— Всем стоять!

Девушка повернулась на звук знакомого голоса — рядом с ней возвышалось нечто огромное, темное, леденящее воздух вокруг себя и сверкающее золотыми молниями.

— Дамиан, тебе здесь нечего делать, — начал было Каспиан, раздосадованный неудовлетворенным до сих пор желанием.

Ариас по-быстрому ретировался, а Пелифор отступил на пару шагов, узрев, что в руках принявшего человеческое обличье Всадника его излюбленное орудие — Темный жнец — Коса смерти.

— Прочь! — рявкнул Дамиан, направляя лезвие Косы в сторону Всадника Чумы, не желающего уступать жертву.

— И что, ты поднимешь руку на брата? — поинтересовался тот, все еще оставаясь на месте.

— Она — МОЯ! — проговорил Дамиан, кладя ладонь на плечо Карлы.

— Брось, Дамиан, мы же всегда всем делились, — улыбнулся Каспиан, проводя пальцами между ног девушки. — Я тоже хочу знать, так ли сладка ее плоть, раз ты от нее с ума сошел...

— Прочь! — от силы голоса Дамиана задрожали стены, сорвалась с петель потайная дверь алтарной комнаты пентхауса мистера Лайта.

Всадник Чумы, однако, решил пойти до конца, устремившись внутрь распростертого перед ним тела. Карла дернулась. Но Каспиану не удалось довершить начатое — серебристое лезвие полоснуло его шею, грудь, живот. Взвыв и прижав к ранам руки, он отпрыгнул.

Дамиан же, разорвав путы, удерживающие Карлу на алтаре, переместился вместе с нею из этой треклятой комнаты.

8. Страх в пригоршне пыли.

— Девочка моя, — прошептал Дамиан, наклоняясь над забившейся в угол Карлой. — Ты слышишь меня, Карлита?

Она подняла на него затуманенные глаза, но узнавание в них не отразилось.

— Илико, — сокрушенно выдохнул он, поднял ее на руки и уложил на кровать.

— Не трогайте меня, пожалуйста, — взмолилась Карла, отползая к изголовью.

Дамиан содрогнулся, потому что бурлящая смесь гнева, жалости и беспомощности выжигала замысловатые узоры в его сознании, но повиновался и сделал шаг назад.

Девушка уткнулась подбородком в согнутое колено, продолжая пустым взглядом смотреть прямо перед собой. Казалось, ничто — ни собственная нагота, ни присутствие Всадника Смерти, ни память о произошедшем — ничто не волновало ее. Обычно светящиеся эмоциями серые глаза неподвижно уставились в никуда.

Дамиан молчал, не зная, как подступиться к ней. Просто стоял, сжимая кулаки и мысленно посылая проклятья своим так называемым "братьям".

"Как они осмелились?"

"Сам виноват!" — внезапно раздалось в его голове. — "Надо было открыто заявить на нее права, а не прятаться по углам, подобно слабосильному духу"

"Вооон!" — мысленно прокричал Дамиан, узнав голос Пелифора.

— Черт-черт-черт, — выругался вслух, тут же осекся, вспоминая, о чем предупреждал Карлу по поводу ее любимой фразочки. — Не хватало еще...

Он прикрыл веки и выстроил ментальную защиту, чтобы никто не смог вторгнуться в их уединенный мирок. Потратив массу сил, Всадник Смерти ощутил легкое головокружение. Пошатнувшись, присел на край кровати.

Карла никак не отреагировала на прогнувшийся под его весом матрас, хотя ей пришлось опереться руками, чтобы не скатиться прямиком в объятия Дамиана.

Тот снова чертыхнулся, злясь, что трюк не сработал.

— Девочка моя медовая, — прошептал он. — Как будто из мрамора хол... Черт-черт-черт! Мрамор ведь не может кровоточить, а на запястьях Карлы отчетливо виднелась кровь, которая теперь пропитывала алыми пятнами белоснежный шелк простыней.

— Илико! — воскликнул он, оказавшись рядом, и тут заметил, что по внутренней стороне ее бедра стекает тонкий рубиновый ручеек.

Дамиан сгреб простыню и, скомкав, зажал ее меж ног девушки, надеясь, что это поможет.

— Я Всадник Смерти, а не врачеватель, — зло простонал он. — Я понятия не имею, как лечить смертных... Тебе больно, мэли?

Положил раскрытую ладонь на вздрагивающий живот Карлы, полагая, что так сможет уменьшить ее боль. Царапины на светлой коже девушки горели ярким напоминанием его беспечности — как мог оставить ее одну в логове, полном демонов? — от чего чувство вины липкими пальчиками сдавливало горло Всадника, заставляя сражаться за каждый новый вдох.

— Карлита, — склоняясь к ее лицу, позвал он.

Дамиан хотел, чтобы она расплакалась, разозлилась, сделала хоть что-то, а не безучастно сидела, как неживая. Демону казалось, что он сможет справиться с ее истерикой быстрее, чем сумеет пробиться сквозь покров равнодушия.

— Карлита, — опять позвал он, почти касаясь губами ее губ.

Не получив ответа, ткнулся носом ей в щеку, втянул воздух, желая насладиться ее ароматом, раз не мог добиться ничего иного. Научиться видеть красоту в малом — великое достижение для демона и, кажется, Дамиан только что сделал первый шаг по тропе познания.

— Что за... проклятье! — выкрикнул он, различив характерный запах особого зелья, которым они поили жертв для мессы.

— Я убью их! — прорычал Дамиан, осознав причину безразличия Карлы. — На кусочки изрежу, если только с моей Карлитой случится....

Он умолк, не в силах озвучить жуткое опасение, что его возлюбленную постигнет участь, которой неизменно удостаивались участницы их забав. Все они — выпитые до последней капли, иссушенные похотью исчадий Ада — погружались в ледяную пропасть небытия.

Вспоминая, как умирали эти несчастные, он взвыл, представив, что и его Карлита не сможет побороть последствий выпитого зелья.

— Нееееет! — сводчатый потолок отразил крик Дамиана, и Карла вздрогнула, словно наконец-то ощутила чужое присутствие.

— Пожалуйста, не надо, — пробормотала она.

— Карлита, все хорошо. Ты со мной, в безопасности, — поспешил уверить ее демон.

Она повернулась на звук его голоса, но узнавание по-прежнему не отразилось в ее взгляде.

— Это чертово зелье, — простонал Дамиан.

Карла безразлично наблюдала, как он укутывает ее пушистым меховым покрывалом, как прижимает к своей груди и укачивает, словно маленького ребенка. Терпкий дурман, бурливший в ее теле, не позволял эмоциям вырваться наружу.

Заметив, что она закрыла глаза и не реагирует на его призывы, Дамиан устроил ее на подушках и вышел из комнаты. Взмах руки — на месте двери образовалась каменная кладка.

"Легкомыслию больше нет места"

На ходу создавая пред собой ступени лестницы, демон поднимался по склону горы, у подножья которой ютился маленький домик, где он оставил человеческую женщину и то, что люди назвали бы сердцем.

"Проклятье", — прижимая ладонь к груди, выругал он, — "знай я, что это будет так больно... Уж лучше бы мучился от скуки..."

Оказавшись на вершине, он раскинул руки в стороны и закружился диким волчком. Багряно-синее небо прорезали черные вспышки, парящая в невесомости гора содрогнулась, словно пытаясь вторить танцу своего создателя. Янтарные, искрящиеся сотнями крохотных огоньков, молнии разлетались в разные стороны из-под ног Всадника Смерти, а он продолжал вертеться на месте, словно пытался изгнать обуревающие его непривычные чувства.

Осознав, что единственным из звуков остался свист ветра, а мерзкий шепот о его вине и слабосилии исчез, Дамиан замедлился и наконец-то остановился. Слегка растерянно осмотревшись, он отринул свою человеческую оболочку, упав на спину в своем истинном облике Всадника, которому дана власть умерщвлять.

"И что, неужели, я вот так просто взял да и влюбился в эту маленькую смертную девочку, эту безрассудную солнечную хохотушку, которую вечно приходится вытаскивать из переделок?" — спросил у себя Дамиан, скользя рассеянным взглядом по затухающему зареву багряных небес.

"Похоже на то", — признал он после длительных терзаний и задался новым вопросом. — "И что же мне с этим делать?"

Ответ незамедлительно родился в глубине его демонического естества.

"Как что?! Любить ее!"

Воспоминания о стонущей под ним, впивающейся ногтями ему в спину, выкрикивающей его имя девушке заставили губы Дамиана изогнуться в самодовольной усмешке. Тут же картинка подернулась рябью, сменяясь зрелищем распростертой на алтаре, беспомощно вздрагивающей Карлы в окружении его так называемых "братьев".

"Проклятье!"

Дамиан вскочил, на ходу возвращая себе человеческий вид.

"Она там одна. Под действием этой мерзости. А я здесь... жалею себя!"

Сбегая вниз по ступеням, он мысленно проклинал самого себя, Всадников и даже Люцифера. Оступившись, Дамиан замер.

"Идиот!" — выругался он и перенесся сразу в комнату.

Кровать была пуста, и ему показалось, что он провалился в узкий темный тоннель, стенки которого сдвигаются, грозясь раздавить свою жертву. Ужас от того, что его Карлиту вновь забрали у него, парализовал волю демона.

Тихий всхлип ударил молотом по сознанию. Дамиан дернулся, заставил себя присмотреться, увидел, что девушка сидит на полу у стены, обняв себя за плечи, и раскачивается из стороны в сторону. Светящиеся лихорадочным огнем, широко распахнутые глаза, взъерошенные волосы, запекшиеся губы — в этот момент он понял, что на самом деле готов перебить своих братцев.

Подбежав, Дамиан присел рядом, потянулся к ней и различил обрывки слов.

"Пожалуйста, не надо... оставьте меня. Нет, Дамиан, не отдавай меня... только не им... пожалуйста, не отдавай... не делай этого. Только ты, пожалуйста... Только ты..."

Брови демона поползли вверх, готовясь слиться с кромкой волос.

"Они сказали ей, что... Она думает, что я отдал ее им?"

Он зарычал, понимая, что все гораздо хуже, чем он понадеялся сначала. Руки сами потянулись к голове Карлы, пальцы уже впились в виски — он приготовился навсегда стереть эти воспоминания.

"Стой!" — напомнил внутренний голос. — "Она же все вспомнит, едва ты... Или ты готов отказаться от нее?"

"НЕТ!" — взвыл демон и отнял руки.

— Карла, Карлита, — безуспешно позвал он. — Все будет хорошо. Ты забудешь все это, но без магии. Дай только мне время.

Всадник поднял ее на руки, буквально обжигаясь льдом замершего в его руках тела.

"И надо же было мне делать здесь каменный пол? Дами, ты совсем не думаешь головой", — проворчал он, прижимая Карлу к себе.

Девушка опять пробормотала нечто невнятное и уткнулась лицом ему в шею. Дыхание, ласкающее его кожу, было невероятно холодным.

— Надо придумать что-то потеплее...

Он прикрыл веки, заставляя стены разъехаться в стороны, превращая комнату в купальню с теплым бассейном.

Дамиан спустился по ступеням в исходящую паром воду.

— Сейчас, илико, сейчас я согрею тебя.

Намокшая одежда неприятно липла к телу — Дамиан приказал ей исчезнуть. И мгновенно пожалел об этом: от прикосновения кожи к коже внизу живота образовалась тяжесть, посылающая в мозг весьма недвусмысленные импульсы. Человеческая оболочка Дамиана настойчиво стремилась слиться с неподвижно замершим у его груди соблазнительно-нагим телом.

Чувствуя, как теряет контроль, Всадник трансформировался — черный, с переливами золота, дым расплылся поверх водной глади, бережно покачивая в своих объятиях девушку. Нежные погружения в ласковое, плещущееся тепло, обволакивающие скольжения, мимолетные, как порхающие крылья бабочек, ласки — Дамиан ощутил, что Карла оттаивает, расслабленно сдается на милость его заботы.