Беда не приходит одна

Коллизию эту, приведшую Ролана в замешательство, разрешил рыжеволосый пленник. Он же проводник, он же союзник сомнительной надежности. Разрешил, надо сказать, с тем же изяществом, с каким меч разрубает особо тугой и запутанный узел.

"Шшиурсххарр!" — заорал Джилрой. Да так громко, что неподалеку с ветвей взмыла к небу стая мелких птичек.

Мгновение назад, поляна и окрестности вроде были пусты. Если не считать четырех человек. Теперь же ее окружали темные тени, враз выступившие из глубины джунглей. Еще миг — и несколько рук, покрытых ярко-зеленой чешуей, нацелили на путников копья. Острые каменные наконечники на тонких деревянных древках.

— Зачем вы пришли, человеки? — вопрошал один из зеленых копейщиков, открывая широченный зубастый рот и шевеля тонким длинным языком. Отчего людская речь у него звучала мягко, тягуче.

— Глупые человеки... вы, наверное, думаете, что для нашего народа вы все одинаковые, — прошелестел еще один дшерр. Был он безоружный, зато с ног до головы увешанный узкими продолговатыми листьями. А голову его украшало подобие венка из листьев поменьше и природные наросты, формой похожие на крылья.

Голос этого нарядного аборигена звучал с едва заметной иронией. И собственное же предположение чисто риторического свойства он самолично опроверг:

— Но я... знаю вас неплохо. И в одном уверен. Ты не тот, кто приносит изумруды... и помогает вернуть силу Диадеме Нарршшака.

Обращался он уже лично к Ролану. Признав его в группе чужаков предводителем.

— Да, я не тот, — с готовностью отвечал конфидент, — я не принес вам очередной изумруд. Более того, сам не принесу... и сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не сделал ни один человек. До тех пор, пока не разберусь. Пока не выясню, для чего вы восстанавливаете Диадему Нарршшака. И чем это обернется для меня... и других людей.

— Тогда зачем ты сюда пришел? — в голосе нарядного дшерра теперь слышалось недовольство и непонимание, — что тебе нужно здесь... от нас?

— Поговорить с тем, с кем действительно имеет смысл договариваться, — наконец определился с собственными намерениями Ролан, — с вашим правителем... например.

* * *

По мере продвижения вглубь джунглей чаще стали попадаться деревья. Настоящие, со стройным стволом и раскидистой кроной. Почти как на родине Ролана. Но с оговоркой: были эти деревья до того велики, что в стволе любого из них могла уместиться, к примеру, башня Сабрины в Каз-Рошале. Из одной ветки можно было сделать осадный таран. А листва закрывала небо плотнее любой тучи. Отчего под сенью гигантского дерева было сумрачно и сыро.

Еще первое впечатление чужаков о джунглях, как о месте безнадежно диком, чуждом разуму и цивилизации, оказалось ложным. По крайней мере, в некоторой степени. Тропический лес оказался сплошь исполосованным дорогами и тропами. Причем иные из дорог шириной не уступали торговым трактам в королевстве.

И, чем дальше проходили Ролан, его спутники и конвой дшерров, тем шире становились дороги. Меньше петляли и выглядели ухоженней. Из них все реже торчали, пробиваясь сквозь темную плотную землю, травинки. А ближе к концу пути дорога была вымощена квадратными каменными плитами.

Лошади по эту сторону моря не водились. Другого же тяглового скота дшерры, очевидно, не признавали. В силу чего даже на мощеных дорогах нельзя было встретить ни повозок, ни верховых. Зато пешие аборигены попадались все чаще. А кое-где, у обочин можно было приметить и поселения. Утопающие в здешней исполинской траве одноэтажные каменные домики с плоскими крышами. Формой они походили на усеченные пирамиды.

В иных местах солнцу не удавалось пробиться к земле сквозь плотную листву деревьев-великанов. Оттого темень стояла, почти как ночью. Вернее, стояла бы. Если б предусмотрительные хозяева джунглей не поставили у обочин дороги фонари. Каменные столбы, увенчанные шарами — этакие гигантские булавки или трости с набалдашниками. От шаров исходило голубоватое сияние. Холодное, зато по яркости не уступавшее даже масляным фонарям.

"Магия", — смекнул сэр Ролан, на ходу присматриваясь к этим источникам света.

Еще конфидента озадачил тот факт, что дшерры вроде бы знали его родной язык. Ведь не могли же, думал он, разумные ящеры изначально говорить на одном наречии с людьми королевства. Эти разумные, но совершенно чуждые создания. Контактов с человечеством по большому счету не имевшие.

Скороспелая мысль насчет общего языка улетучилась, стоило Ролану прислушаться хотя бы к разговорам дшеррского посланника и сопровождавших его воинов. А окончательно ее развеяли реплики других аборигенов, встретившихся на их пути.

Родная речь разумных ящеров звучала не просто незнакомо, но даже едва разборчиво. Она почти не содержала длинных слов... или оные слова полагалось произносить по слогам. Еще в языке дшерров отсутствовали звонкие согласные и большая часть гласных. Отчего местный говор звучал как шепот.

Вероятно, знание человеческого языка в обязанность здесь вменялось немногим. Тому же нарядному дшерру, например. Но сам факт интереса враждебного вроде бы племени к языку теплокровных соседей внушал Ролану некоторый оптимизм. Свидетельствуя о том, что разумные ящеры настроены все-таки на контакт с людьми. На хоть какое-никакое общение. А не на священную войну с полным истреблением противной стороны.

Ведь не только же из-за камней для Диадемы Нарршшака одного-единственного дшерра обучили человечьему языку. В конце концов, это непрактично. Да и любое обучение предполагает наличие учителей.

Вслед за надеждой на мир с разумными ящерами в уме и душе конфидента пробудился интерес к жизненному укладу соседей. А цепкий глаз очень скоро приметил, как можно различить дшерров хотя бы по роду занятий.

Воинов, например, помимо оружия, отличали головные уборы из перьев. Еще многие из них были облачены в подобие жилетов из древесной коры и носили на шеях ожерелья из когтей и клыков. Знать, к коей наверняка и принадлежал знаток человеческой речи, щеголяла в нарядах из листьев. Ну и, наконец, простые работяги из одежды обходились набедренными повязками из грубой ткани.

Существовала в царстве дшерров и торговля. На обочинах близ деревень попадались лотки, выстроенные из плотно связанных палок. Путникам-людям при этом вспомнились диковинные растения, похожие на палки, торчащие из земли. Торговали фруктами, мясом и местным напитком в глиняных кувшинах. Ящеры-продавцы подзывали покупателей совсем как их собратья по ремеслу из человечьего племени. Правда, вместо криков у них выходило резкое шипение. На змеиный манер... или как у испуганной кошки.

Чем пользовались хозяева джунглей в качестве денег, ни Ролану, ни его спутникам разглядеть не удалось. Но уже одно то, что дшерры не чурались товарно-денежных отношений, приободрило конфидента еще больше. "Ничего, — думал он с удовлетворением, — еще и мы с вами поторгуем! И не только..."

Как ни крути, а торговать редко бывает менее выгодно, чем вести войну. Важно было только начать. А с другой стороны, даже наличие воинского сословия люди могли обратить себе на пользу. Постоянная армия или что-то в этом роде предполагало наличие врага, внутреннего или внешнего. Причем врага, который, в отличие от людей из Веллунда, досаждает и угрожает постоянно. С неизбежными в таких случаях регулярными столкновениями и пролитой кровью.

Договориться с кем-то, кого судьба наградила таким вот постоянным врагом, должно быть еще даже легче, чем наладить торговлю. Достаточно всего-то предложить против оного супостата помощь. Предварительно, правда, выяснив, о ком идет речь.

А окончилась дорога сквозь джунгли для четверки людей и отряда дшерров... в городе. В самом настоящем городе, расположившемся среди гигантских деревьев и исполинской травы.

Как и людские города, этот был окружен стеной. А у ворот пришельцев извне встречал караул из двух стражников с копьями. При виде людей стражники подобрались, встревожившись. И успокоились лишь после мягких, словно бы вкрадчивых, слов нарядного дшерра. После чего вся процессия невозбранно проследовала под треугольную арку ворот.

Картина, открывшаяся людям по другую сторону стены, тоже отчасти напомнила им привычные города королевства. Напомнила суетой и шумом, толпами хоть не людей, но ящеров. Что тоже без всякого, казалось бы, смысла сновали по улицам. Здесь слышался скрип колес — это дюжие горожане толкали куда-то доверху груженые тачки. И вездесущие торговцы зазывали покупателей, кто стоя в дверях, а кто высовываясь из стоявших вдоль стен прилавков.

Но нетрудно было заметить в этом городе и свои особенности — людским поселениям не свойственные. Прежде всего, Ролан и его спутники не заметили здесь узких кривых улочек, превращающих обычно городскую карту в причудливый узор. Нет, дшерры явно не признавали иных улиц, кроме прямых. И достаточно широких, чтоб хотя бы два-три прохожих могли разойтись свободно, не толкаясь.

Еще город дшерров оказался многоярусным. Над улицами висели многочисленные мостики, соединявшие пирамиды, башни и прочие здешние постройки. Рядом с коими, как мимоходом прикинул Ролан, даже донжон Каз-Рошала не выглядел сколько-нибудь внушительно.

По мосткам перемещались те из прохожих, кому земля, очевидно, казалась слишком грязной или неудобно-твердой. А может, этим горожанам что-либо понадобилось именно в верхних ярусах. Потому что и на уровне второго, третьего и, наверное, других этажей, тоже располагались двери в жилища или торговые лавки.

Путь нарядного дшерра, его охраны и четверки людей пролегал мимо небольшой площади. С выложенным каменными плитами гигантским узором. Узор напоминал солнце, как его рисуют дети. Нечто круглое с многочисленными, расходящимися во все стороны, лучами. На площади, в расслабленных позах, полукругом сидело с полдюжины дшерров. И еще один стоял в центре, что-то шепча.

"Шаманы или жрецы", — подумал Ролан. Первый вариант, как оказалось, больше соответствовал истине. Потому что на какую-то секунду в руках стоящего дшерра возник пузырь лилового света, размером с сырную голову. Дшерр хлопнул в ладоши, и пузырь рассыпался искрами. Оживились и сидящие аборигены, что-то зашелестев. Один просто кивал, как старательный ученик на уроке. Хотя почему "как"?

Ступенчатая пирамида, расположенная в самом центре города, размерами затмевала даже многоэтажные громады здешних домов. На вершине пирамиды плясало пламя — явно магическое, поминутно меняющее цвета. То желтое, то голубое, то зеленое. И именно к этой пирамиде нарядный дшерр вел своих гостей из рода людского.

У подножья четверке людей пришлось остановиться. Тогда как сам нарядный дшерр засеменил вверх по широким ступеням. На ходу поддерживая руками одеяние из листьев. Да еще сопровождая подъем короткими репликами. Обращаясь при этом к каждому из соплеменников, кто сподобился заступить ему путь.

Ролан и его спутники направились было следом. Но дорогу им преградили сопровождавшие воины. Выстроившись вдоль нижней ступени и вскинув копья. Так что пришлось людям ждать — и не менее получаса. Присев на обочину, и привалившись к стене ближайшего дома.

Время ожидания провели молча... почти. Каждый переваривал свою порцию впечатлений, полученных от города дшерров. И каждый сподобился, от силы, одной реплике.

— А не такие уж они и дикари, — отметил Джилрой.

— Дикари, как же, — вторила ему Аника, — да эти дикари кое-где сто очков вперед нам дадут!

— Это точно, — согласился Ролан, — по крайней мере, зданий такой высоты в наших краях не строят. А еще, скажу вам... да, может, я ошибаюсь. Желаемое за действительное принимаю. Но, по-моему, враждебность дшерров нашими соотечественниками сильно преувеличена.

И лишь Крогер сохранил молчание. Вообще-то словоохотливостью не отличаясь.

А затем возвратился нарядный дшерр.

— Великий Дшерр готов принять вас, — сообщил он, — следуйте за мной.

Изо рта у его капала слюна — единственный, доступный разумным ящерам, способ выражения эмоций.

А дальше был подъем по множеству ступеней. К вершине пирамиды. Где, как оказалось, и располагался тронный зал местного правителя. Полутемный и отчасти освещенный холодным голубым светом магических фонарей.

Вдоль стен выстроились воины, с головы до ног облаченные в деревянные доспехи. В одной руке каждого из них была зажата шипастая палица, в другой — круглый и опять-таки деревянный щит.

Сам Великий Дшерр восседал, кстати, не на троне у одной из стен. Но на циновке в самом центре зала. Возле правителя стоял худосочный кривоногий абориген в белой хламиде и юбке из листьев поверх нее. Одеяние самого Великого Дшерра напоминало цветастое лоскутное одеяло, в которое он будто бы кутался. На шее, поверх одеяла, висело три ожерелья из разноцветных же драгоценных камней. Еще одно ожерелье, маленькое, располагалось на голове, на манер короны.

Взглянув Ролану в глаза, правитель указал рукой на циновку. Верно истолковав этот жест, конфидент опустился на нее, усевшись напротив Великого Дшерра. А спутники Ролана так и остались стоять, не решившись принять приглашение. Остерегаясь нарушить какое-либо положение местного придворного этикета.

Великий Дшерр прошептал что-то на родном языке. После чего худосочный его подданный заговорил по-человечески:

— Много сезонов назад ваши предки пришли из-за моря и разрушили наш город. Убили множество дшерров. С тех пор много раз ваши сородичи без спроса приходили на наши земли, чтобы украсть наши вещи и осквернить наши святыни. И что же привело тебя, человек, на сей раз? И в нашу столицу?

— Изумруды, — не раздумывал над ответом Ролан, — изумруды из Диадемы Нарршшака. Один из них принадлежал дочери нашего короля. Но был выкраден людьми по вашему... заказу.

Правитель и худосочный толмач обменялись фразами на своем языке. А затем последовал ответ собеседнику-человеку:

— Правильнее: изумруд был украден, затем попал в руки дочери вашего короля, а ныне возращен на законное место. Мы лишь возвращаем свое. Прибегая к тем же средствам, что и вы, человеки. Получил ли ты ответ на все вопросы, с которыми пришел сюда?

— Разумеется, нет, — голос конфидента помимо воли прозвучал раздраженно, — а хочу сказать я вот что. Раз первые четыре изумруда из Диадемы Нарршшака у вас — я готов с этим смириться и забыть. И в том же убедить нашего короля. Но я буду препятствовать возвращению оставшихся трех камней. Чтоб вы знали... Великий Дшерр, тот человек, которого вы наняли, вот-вот должен оказаться в темнице... а лучше на виселице. Но я готов и помочь вам с изумрудами... при одном условии.

— Каково это условие, человек? — правителю аборигенов хватило мудрости задать этот вопрос. Вместо того чтобы в гневе топать ногами или давить гонором.

— Мир, — коротко ответил Ролан, — мир и торговля между нашими государствами.

После чего поспешно добавил:

— Я знаю... слышал, что за восстановление Диадемы Нарршшака вас ждет божественная милость. И что она придаст сил вашим воинам и шаманам. Так вот, я хочу быть уверенным, что эту силу вы не примените против нас, людей.