Сухая возня

Тупо глядя в уличное пространство за стеклянной стеною заведения, я всё сильнее погружался в тоску.

Хотелось выть.

— Да что со мной такое? Что же делать? — Мысленно я буквально орал от душевной боли.

Уже знакомый мне бесплотный голос неожиданно зазвучал в моём сознании.

— Интенсивное эмоциональное воздействие со стороны неизвестного источника.

— Сброс трансоподобного состояния.

И ещё через несколько секунд меня отпускает. И я осознаю, что депрессивные мысли, преследовавшие меня последние два часа — навязаны мне со стороны, и что агрессия началась практически сразу после того, как А.А. спугнул ворон.

Жезл, подаренный Лумиэлем, с самого утра висел в рюкзаке. Похоже, что я только что использовал его возможности для самозащиты...

— Источник атаки? Вороны?

— Неизвестный коллективный актор. Небольшая вероятность.

Зайдём с другого боку.

— Список известных коллективных акторов?

— Инстанции. Силы. В*. К.С..ээ..

Ощущение контакта с жезлом прервалось, а я получил такую порцию головной боли, что чуть не свалился на пол.

Допил уже остывший кофе и посмотрел на часы. Больше часа прошло, а я и не заметил. Оглядел мутным ещё взглядом помещение — и двинулся в сторону переговорной, где продолжали нудно разбираться между собою уже изрядно надоевшие мне дискутанты. Наведённая депрессия меня отпустила. Но внутри по-прежнему оставалась какая-то пустота. Я чувствовал, что бегая последние дни по всяким странным местам, зарываясь в свалившиеся на меня новые знания я упустил что-то важное.

Какая-то очень значимая деталь прошла мимо меня и, пока я точно не определю для себя самого, в чём проблема — все дальнейшие трепыхания будут равнозначны попытке прыгать сквозь стену.

Практически сразу после моего появления разговор "высоких договаривающихся сторон" прекратился и мы стали прощаться.

По моему мнению встреча прошла впустую, но А.А. так не считал.

Мы вышли в коридор.

— Видишь ли в чём дело — сказал он, закуривая сигарету, если бы тебе были какие-то претензии предъявлены открыто — это был бы совсем другой коленкор. Одно дело — если считают, что ты в чём-то виноват, а другое — если ты задеваешь чужой интерес, но открыто об этом не сообщают.

— Так Вы думаете, что всё-таки...

— Да ничего я не думаю. Всё это было так... продемонстрировать нашу позицию. Если от тебя чего-то хотят — нам логично выяснить, что конкретно, раз уж ты с нами работаешь. Тем более, если хотят не чего-то там странного, а смерти твоей. Согласись, это серьёзная претензия?

— Да уж...

— Ну так и вот. Москва — это наша территория. Лазером с орбиты разок шмальнуть — это, положим, можно списать на случайность. А вот если с тобой другие случайности начнут происходить...

— То что? — тема, признаться, не вызывала энтузиазма, но уж лучше выяснить всё до конца.

— То те, кто эти случайности организует — будут очень сильно неправы. И мы их найдём. И фон Шталю я дал понять, что мы будем искать. В этом конкретном случае. Теперь понял?

— Понял. Правда не понял, что будет, если не он...

— Ну если не он — то... А.А. сделал театральную паузу — у тебя будет неприятность.

— Спасибо, утешили.

— А ты как хотел? Сам ведь не знаешь, отчего к тебе такой интерес. Ты себе представляешь, чего это стоит — такая акция? Такой скандал, международный?

— А почему международный обязательно?

— Даже и не спрашивай. У России сейчас официально нету спутникового оружия, если ты не в курсе. Мы уже несколько лет ничего кроме астрологических саттелитов ничего не запускаем — полностью перешли на коммерцию, военно-космические силы распущены. Так что если это окажется российский лазер, будет только хуже.

— Так я всё же не вполне понял — мы добились этой встречей чего-нибудь полезного, кроме как "предупредить фон Шталя"?

— Ты мне лучше вот что скажи, — перевёл Арсений Анатольевич тему разговора — что мне делать то с тобой сейчас? Может запихать тебя в бункер, от греха подальше? Для твоей же безопасности?

Мгновенно сообразив, чем это для меня чревато, я упёрся рогом и после короткого, но бурного объяснения отстоял своё право поехать домой. Единственной уступкой А.А. было согласие принять у себя всё тех же "специалистов по юридическим вопросам".

— Ты сам то понимаешь, что от случайного нападения на улице ты не гарантирован? Несмотря на все переговоры? Или в квартиру вломятся?.

— Понимаю.

Но объяснять своих мотивов я не стал.

Об уязвимости подобной тактики я задумался ровно в тот момент, когда словил на подходе к подъезду предупреждение от своей охранной системы — за мой компьютер опять кто-то влез.

38 Кирилл Костин день 27 июня 2024 года, Москва

Тряхнув головой, я начинаю выбираться самостоятельно. И обнаруживаю, что потемнело не столько у меня в глазах, сколько вокруг. Кабинка остановилась в каком-то транспортном туннеле и выбираемся мы не на остановку, а на сервисную площадку.

— Куда это мы?

— Глянь — Самая Прекрасная указывает взглядом на россыпь пластика и металла, валяющаяся на гайдвее прямо за кабинкой. Россыпь покрыта льдом и только тут я замечаю, что льдом покрыта и крыша кабинки.

— Настырные. Пустили за нами беспилотник. И хорошо, что только наблюдатель.

— Однако...

Краткий период расцвета нелицензируемой беспилотной малой авиации, имевший место лет 7 назад, привёл к совершенно бесконтрольному состоянию городского воздушного пространства — мало того, что непонятно чьи летательные аппараты то и дело врезались в здания, но и почва для хулиганства была немалая — частные "истребители " гонялись за чужими аппаратами. Для кого — игра, для кого — многотысячные убытки. А уж когда при помощи беспилотников начали устраивать теракты — городские власти жёстко взяли ситуацию под свой контроль и в течении полугода вычистили воздух над Москвой, попросту сбивая любую летающую железку, не имевшую системы опознавания свой-чужой.

Сколько средств было реально вложено в системы активного подавления и радиоконтроля и каким образом их удалось развернуть столь быстро — история умалчивает. Впрочем, злые языки, как им и положено, говорят, что эта героически преодолённая трудность была из тех, которые сами и организовывают. Перед тем как преодолеть. Но кто их слушает, эти злые языки?

Сейчас же, мне только и остаётся — отметить серьёзность подхода наших недоброжелателей. Лицензия на беспилотник стоит достаточно дорого. Примерно как хороший автомобиль. А без лицензии он не пролетел бы за нами и полукилометра.

Жаль, нет возможности установить владельца летающего аппарата — свой последний экзерсис с жезлом я не рискну повторять ещё несколько часов, а за это время я заведомо выйду из коньюнкции с обломками...

— Ну и что теперь? В туннель мы заехали, но где гарантия, что на выходе нас не встретит второй наблюдатель? Или даже — ударный беспилотник?

Мой коммуникатор вибрирует и гудит в знак того, что получил текстовое сообщение.

Я машинально даю команду прочесть и вижу буквально 4 слова:

Срочно, непременно покиньте город.

Подписи нет, но она и не нужна — сообщение пришло с коммуникатора В.И.

39 Александр Солодов, день 27 июня 2024 года, Москва

Отскочив в сторону соседнего подъезда, я огляделся по сторонам. Никого. Случайные прохожие, идущие достаточно далеко — и только. Ни девушек с букетами роз, ни группы захвата, ни, даже — ворон. Ну и что было делать? — звонить А.А. с просьбой о помощи? А не чересчур ли глупо это выглядело бы после только что имевшей место разборки "за свободу самостоятельно принимать решения"? И не слишком ли неосмотрительно — полагаться в вопросах безопасности только на один способ её обеспечивать?

Подумав, что уже достаточно времени прошло с предыдущего сеанса, я потянулся к жезлу и попытался нащупать — есть ли кто-то посторонний за дверями моего подъезда. Не почувствовав чужого присутствия — двинулся вперёд и, прощупывая таким образом пространство перед собой, поднялся по лестнице к себе, на двенадцатый. Переждав несколько минут, чтобы вернуть себе дыхание — потянулся в сторону квартиры и понял, что там — один единственный посторонний. Простота и эффективность использования артефакта приводила к оптимистическим ожиданиям и в смысле соприкосновения с неведомым противником — я не забыл то, каким способом его применили против Лумиэля и, преисполнившись боевого азарта, двинулся вперёд.

В конце концов — я на своей территории и в руках моих — кое-что получше, чем "просто оружие".

Команда с коммуникатора — и замок, защёлкнутый только на электроуправляемом компоненте, втянул засов.

Реакция моя, ускоренная заблаговременно, превратила процесс движения в один затяжной прыжок — смятой полосой промелькнула и осталась за пределами бокового зрения прихожая и вот я, не прерывая мысленный контакт с жезлом по-ковобойски вскочил в центр комнаты.

Невысокая, с рыжеватыми короткими волосами девица сидела за моим компьютером.

На экране был раскрыт пасьянс.

— Прошу прощения, что залезла без спросу в машину — произнесла она мягким, каким-то кошачьим голосом. Промелькнувший поверх зубов красный язык только усилил сходство с кошкой. Но уж очень долго пришлось ждать, пока Вы доберётесь до дому.

40 Кирилл Костин день 27 июня 2024 года, Москва

Мгновенное ощущение стыда уходит, не успев толком зародиться. Остаётся только неприятное `послевкусие' — последние несколько дней я занимаюсь какими-то своими делами, забыв о коллегах, попавших в переплёт. А обо мне, оказывается, помнят. Ну или... Или что? Учитывая, что в этих четырёх словах — одно избыточное. Наш старый, полушутливый код, которым мы пользовались иногда перед лицом начальства — ещё не в Конторе, на предыдущей работе, откуда В.И. перетащила меня вслед за собой. "Если я говорю тебе в присутствии кого-то ещё - непременно — значит мы интенсивно изображаем бурную деятельность. Для руководителей. Но делать того, что мы ему обещаем — на самом деле не надо" — сказала она мне где-то после второго месяца совместной работы. И состроила умное, преувеличенно многозначительное лицо. Я, как "молодой" счёл такое распоряжение не просто полезной "фишкой" — а воспринял его в качестве проявления близких отношений. Если мне говорят такие вещи — значит перешёл на новый уровень, ага. Мне доверяют.

Сообразить бы, что делать в теперяшней ситуации. Каким образом имитировать убегание из города. И надо ли это делать? И надо ли ставить в известность Алёну? И...

Я кручу эти мысли на ходу — пока мы спускаемся вниз по сервисному ходу. Закрытая на кодовый замок дверь не стала серьёзным препятствием для Самой Прекрасной — она вскрыла запирающее устройство как-то походя, небрежно положив на него ладонь. Проходя сквозь дверь я кинул взгляд налево — дверные пазы с обломленным засовом от замка быстро покрывались льдом...

— Нам нет большого смысла добираться до твоей квартиры.

— Сама понимаю. Твои предложения?

Мои предложения были банальны — убраться с этого места куда-нибудь подальше и как можно быстрее.

Заскочив в ближайший уводящий под землю подъезд, мы минут сорок кружим по переходам громадного подземного торгового комплекса, пробираемся сквозь автостоянки и снова — сквозь магазины, бары, какие-то выставки и пассажи, пробегаем через выгороженные разметкой зоны для фигурантов, замаскированные от прочих под служебные помещения и снова двигаемся по общим, открытым для всех подземельям...

Плотная застройка подземного пространства Москвы идёт уже второй десяток лет и, пожалуй, оказалась единственным способом хоть как-то вместить в городских пространствах населяющую город 24-милионнонную толпу. Жить там никто не живёт. Но стоянки, офисы, торговля... Практически в любой точке Москвы можно было, оглянувшись, найти какой-то из входов в постепенно смыкавшееся вторым, теневым городом подземелье.

И это нам на руку — беспилотник туда не пустишь, а догадаться, где мы выберемся наружу — нереально. Даже жезл, аналогичный моему, тут бы не сыграл, скорее всего.

Остановившись возле первого попавшегося торгового автомата, я демонстрирую Алёне сообщение на коммуникаторе. И, в течении нескольких минут, мы заказываем билеты на авиарейсы из всех трёх международных аэропортов Московского региона. В разных направлениях. И на десяток случайно взятых поездов, опять же с разных вокзалов. И на маглев. И всё — на примерно одно и тоже время. Я только и успеваю щёлкать по меню, а Самая Прекрасная аккуратно складывает в выданный автоматом пакет распечатанные листки билетов.

Если неведомые преследователи задумают перехватывать нас при попытке покинуть город — им такой расклад не очень понравится. Денег не жалко, тем более большая часть их возвращается, ведь можно аннулировать билет.

Еще сорок минут — и оплатив монор купленной разовой анонимной картой, мы добираемся до Шереметьево-3.

Только здесь я объясняю Алёне, что мы никуда не летим.

Пара билетов, взятая на рейс Москва-Хельсинки остаётся за нами. Все прочие — отменены с первого попавшегося терминала сразу после того, как закончилась регистрация пассажиров.

Взяв такси, мы возвращаемся в Москву. Не совсем понимаю, пока ещё, куда...

41 Александр Солодов, день 27 июня 2024 года, Москва

Ситуация выглядела донельзя дурацкой. Я-то приготовился к совершенно нешуточной драке с непрошенными гостями. Но на меня никто не нападал. Кричать, размахивая жезлом "лицом к стене, руки за голову"? И что я буду делать дальше?

Мне только что и оставалось, как произнести сакраментальное: "— Чем могу быть полезен?", вспоминая, что, кажется, сегодня я уже это говорил.

И только в этот момент я сообразил, что моя самодельная охранка сработала не просто так.

Доступ к компьютеру автоматически блокируется, если меня нет за клавиатурой более 20 минут — а незнакомка, как ни в чём не бывало таскала мышиным курсором карты...

— Я тут в качестве представителя — заговорила она, не дав мне возможности додумать, каким же это образом она вломилась на комп. — С Вами утром беседовали...

— Эээ? — я не сумел промямлить в ответ ничего более внятного. Интересно, о какой беседе идёт речь? Не о той ли, после которой по мне лазером с орбиты шибанули?

— С Вами утром беседовали — повторяет она настойчиво. — Вам предлагали стать союзником.

— Откровенно говоря, я не понял. Не понял смысла предложения, не понял, что меня просят отдать.

— Вот поэтому я и пришла к Вам... — незваная гостья коротко усмехнулась. — Ему достаточно тяжело выражать свои мысли на человеческом языке.

— А кто... оно?

— Оно думает воронами. Ну, примерно как мы с Вами думаем нейронами. Я так понимаю, Вы вполне знакомы с биологией, что такое нейроны — объяснять не надо?