Эликсир Любви

И снова, не прошло и нескольких дней, как крепкие ребята от Аркадия Львовича внесли в лабораторию несколько ящиков. Налаживать новое оборудование напросился Серега. Федорыч, завлаб, узнав для чего, оно предназначено, потерял к нему всякий интерес. У него и без этого хватало новомодных приборов, вызывающих зависть у руководителей других отделов. Константин Федорович не жлобствовал и пускал соседей провести высокоточный анализ или еще чего по работе. При этом он светлел от гордости за свое богатство и самолично помогал настраивать приборы. На эту неделю к нему напросилась Водомерка — заведующая лабораторией через две стенки. Вообще фамилия её была Мерникова, а кличку она получила за малый рост, мальчишескую худобу и резкость, порывистость движений. Ни дать, ни взять водомерка, снующая по водной поверхности. Обидное прозвище, но что посеешь, то и пожнешь — дама обладала желчным характером вековухи, которой хорошо за тридцать, и визгливым пронзительным голосом. Проще говоря, её многие недолюбливали. От Водомерки могло влететь кому угодно. Подчиненных она строила, как хотела, но из её коллектива самовольно никто не уходил. Во-первых, для своих она регулярно выбивала премию, во-вторых, всегда их защищала от посторонних. Как львица, или как гадюка (кому как нравится.)

Компактное импортное оборудование для заправки баллончиков, как ни странно, оказалось довольно простым. Архипов собрал его часа за три.

— Умеют же делать империалисты проклятые, — восхищенно произнес он опробуя оборудование, — что же наши так не могут.

— Могут, только не хотят, — возразил, подходя к нему, Алексей. — Покажи, как работает.

Серёга продемонстрировал нехитрые операции по заправке баллончика газом.

— Что за газ? — Спросил Скворцов.

— Фреон. А можно практически любой. Есть возможность заправлять жидкостью. Это для механических пулеверизаторов.

— Нет, ну почему наши не могут делать такого? — Три часа молчания за монтажом установки оказались пыткой для Сереги. Ему срочно требовалось разредиться трепом.

— Могут, только не хотят, — ещё раз повторил Алексей.

— Почему не хотят?

— А зачем? Это не жизненно важно.

— Нет, ты только посмотри. Какие ручечки! Как все блестит! Все аккуратно! Не сделают у нас так. В национальной традиции у нас делать тяп-ляп.

— Не тяп-ляп, а по возможности надёжно. Изящества инструмента не дождешься. Это точно, национальная традиция.

— Уходящая корнями в седую древность. — Добавил Серега с иронией.

— Совершенно верно, в эпоху татаро-монгольского ига. У какого ещё народа за плечами триста лет порабощения, заметь, беспредельного. Мало того, что русские платили дань татарам, так те регулярно проходили набегами по городам и деревням. А что такое набег — грабь что плохо лежит и что ярко блестит. Зачем крестьянину делать красивые грабли и украшать их резьбой, если разбойники придут и заберут изящный предмет. И не нужны им грабли, а красивую вещь грех не прихватить. С тех пор и пошло, и поехало, зачем дюже стараться, если отнимут.

— Иго, за триста лет так испортило народ? — Усомнился Серега.

— Триста лет — очень много. Это примерно восемь поколений. — Назидательно поднял палец Алексей — В то время больше сорока не жили.

— Эк, батенька, ты завернул теорию, — уважительно покачал головой Архипов — Сам домыслил?

— Нет, — не стал пыжиться Алексей, — был у нас препод в институте забавный. Подстать твоему деду, коммунисту — расстриге. Большим слыл оригиналом. Препод нас и кормил всякими теориями, чтобы не спали на лекциях. Одному татарину из нашей группы, Амирханову, на зачёте час читал лекцию о том, как татаро-монголы задержали эволюцию Руси на триста лет. Тот слушал, слушал, а зачёт так и не получил.

— Он чего? Националистом был, ваш преподаватель?

— Нисколько. Прикалывался так. Татарин предмет слабенько знал, а препод от скуки поиздевался над ним. Со второго раза зачёт поставил.

— У нас тоже преподаватели-хохмачи попадались, — вспомнил своё студенчество Серега. — Вот один...

— Ты можешь, и говорить, и делать? — Перебил его Алексей, — Давай-ка, зарядим "эликсиром" баллончик. Только маску надень. А то воспылаешь страстью ко мне, а ты не в моем вкусе. Я маску тоже надену.

На новом оборудовании Архипов работал уверенно и довольно быстро заправил баллончик препаратом. Обтерев его тряпочкой, Серега шутливо прицелился им в Скворцова:

— Сдавайся.

— Дурак. — Алексей отвел его руку.

Тогда Серега направил баллончик в сторону Федорыча и Водомерки, сидящих к ним спиной, неподалеку у спектрографа, и нажал на головку распылителя. Раздалось шипение. Алексей, не раздумывая, сорвался с места и выбежал из лаборатории. Следом за ним выскочил Серега. Друзья сдернули маски и сложились от хохота.

— Придурок, — захлебываясь смехом, говорил Алексей, — А если на них попало? Представляешь, что будет? Федорыч и Водомерка! Ты только вообрази на минутку!

— Не знаю, как получилось, — оправдывался Серега, — Как увидел их рядышком, так палец сам нажал. Во парочка будет!

— Ты хоть вытяжку включил?

— Не-а, подорвался за тобой.

— А если Наташку зацепит? — Вспомнил Алексей про лаборантку.

— Тогда случится "Амор де троа", — прыснул Серега.

— Пойдем, запустим вытяжку.

Друзья, задерживая дыхание, вернулись в лабораторию. На них никто не обратил внимание. Федорыч и Водомерка суетились у спектрографа, Ковалева в дальнем углу, спрятавшись за шкафом, листала очередной дамский журнал.

Скворцов включил вытяжку, убрал баллончик с "эликсиром" в коробку и запер в своем сейфе. Ковыряясь с пробирками, он, время от времени, поглядывал на завлабов, увлеченно колдующих у сверкающего никелем прибора. Ничего необычного в их поведении он не углядел. Федорыч и Водомерка негромко переговаривались между собой и, похоже, не заметили, что приключилось за их спинами. Даже шум загудевшей вытяжки не отвлек их. "Скорее всего, препарат на них не попал". — Успокоил себя Скворцов.

Да не тут то было. На следующий день Водомерка заявилась к ним с тортом, желая отблагодарить Стукова за возможность поработать на спектрографе. Федорыч зарделся, смущенно поглядывая через плечо малорослой Водомерки на сослуживцев. Алексей подмигнул Сереге, и они, подхватив Ковалеву, покинули лабораторию, оставив завлабов наедине.

— Вы чего? — Возмутилась Ковалева, разгубастившаяся на дармовое сладенькое — А тортик?

— Будет тебе тортик, — успокоил лаборантку Алексей, — пойдем в кафе, куплю тебе пирожное.

— Прямо сейчас? — Усомнилась Наташа, — До обеда еще...

— ...два стакана чая? — Закончил за нее Архипов, — Подумаешь!

В лаборатории, как в каждом уважающем себя учреждении, чайник ставили каждый час. Периодичность чаепития не прошла мимо внимания Архипова. С присущей ему языкастостью, он частенько рабочее время отмерял стаканами чая. "Мы не чуднее флотских, что живут, отбивая склянки, — говорил он. — У нас склянки свои, настоящие".

Сейчас болтовней он хотел отвлечь внимание лаборантки от ретировки из лаборатории:

— Нам ли бояться, когда с нами любимчик шефа. (Это он намекал на Скворцова). "Хохол" сам дал ему волю. А мы, вроде как, ему помогаем.

— Ну, я не знаю, — заколебалась лаборантка.

— Два пирожных, — искушал сладкоежку Архипов.

— Пойдем, — сдалась она, — А эти?

Наташа указала на запертую дверь, где оставались завлабы.

— Так надо, — подхватывая девушку под руку, таинственно произнес Алексей. Лучше бы он не говорил.

— У них что там? Шуры-муры? — Проявила сообразительность Наташка.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — затараторил Архипов, — Как наша лаборатория называется?

— Будто сам не знаешь.

— Ну, скажи сама, — продолжал настаивать Серега.

— Лаборатория ферментов, — не понимая, куда тот клонит, произнесла Ковалева.

— Вот именно ФЕРМентов, — Серега специально выделил первый слог, — Многие темы у нас закрытые. Какой-то идиот шепнул Водомерке, что Федорыч занимается наращиванием ферм, — И он выразительно показал недалекой лаборантке, что скрывается под этим названием.

Ковалева недоверчиво поглядела на младшего научного сотрудника. А Серега продолжал хохмить:

— У Водомерки с этим никак, — сказал он, намекая на худосочность Мерниковой, — Вот она и пристает к Федорычу, чтобы тот организовал ей твой размерчик.

При этом он сделал жест, будто собирается облапить грудь лаборантки.

— Дурак, — Наташа хлопнула по шаловливой руке, — И этого придурка я безнадежно любила!

Она зашагала вперед, бросив за спину:

— Ублажайте даму, рыцари поневоле.

Алексей хихикнул, а Серега засеменил за Ковалевой, порицая её за то, что она в свое время так быстро сдалась и мало поборолась за его драгоценную персону. На что Наталья отвечала, что господь её вовремя остановил, а то случились бы дети, а в стране и так переизбыток клоунов. В таком ключе они могли подтрунивать друг над другом довольно долго. Ковалева, хоть и не блистала тонкостью ума, набор стандартных подковырок у неё имелся внушительный. И потом, она не могла не оставить свое слово последним.

Тортиком дело не обошлось. Водомерка зачастила в их лабораторию. Не обращая внимания на окружающих, она надолго уединялась с Федорычем. Тот нисколько не противился. Заведующие о чем-то негромко разговаривали, и не только на производственную тему — временами слышался их приглушенный смех. Окружающие замечали изменения в женщине, всецело отдавшей себя науке. Из-под её халатика теперь виднелся жутко модный брючный костюм, съевший, наверное, две зарплаты завлабихи. Её обычно растрепанные волосики в кои-то веки удостоились "химии", появилась помада на губах и тени на веках. Алексей улавливал от Водомерки легкий запах приличных духов, тоже не из дешевых. Подстать ей подтянулся и Константин Федорыч. Прежняя хмурая деловитость покинула его лицо вместе со следами небрежного бритья. На носу Стукова заблестели импортные очки, а на шее закрасовался свежий галстук. Он стал следить за собой, и каждый день сиял как надраенный самовар. Апофеозом стали их совместные обеды. Водомерка принялась таскать из дома стряпню в баночках и кастрюльках. В перерыв все это разогревалось, и завлабы по-семейному обедали.

Возвращаясь из институтской столовой (в народе тошниловки) Архипов завистливо водил носом, улавливая запахи кулинарных изысков новоявленной пассии Федорыча:

— Чаровница, богиня. Ах, ах! Учись, Натаха, как надо брать быка за рога. — Как-то сказал он лаборантке.

— Быка — да, а вот ради телка и напрягаться не стоит.

Ковалева не могла простить своих прежних реверансов в сторону младшего научного сотрудника.

— Ты меня плохо знаешь. Я — из семьи сталеваров. А знаешь, каков наш девиз? Нет? "Наша сила в плавках" Так что мы себя еще покажем, в битве, половой, — огрызнулся Серега и отвернулся, не желая слышать от Ковалевой о битве, которая может никогда не состояться.

— Леш, — негромко обратился он к Скворцову, — а ведь сработал препарат. Когда для меня сделаешь?

Алексею самому было интересно сотворить "эликсир любви" однонаправленного действия. Глядя на новоявленных влюбленных Стукова-Мерникову, он все ждал, когда действие нового "эликсира любви" прекратится. Но отношения завлабов и не собирались портиться. День ото дня Алексей убеждался, что для них дополнительных инъекций препарата не требуется. По всему выходило, что он все-таки разработал настоящий "эликсир любви", а значит можно двигаться дальше в своих исследованиях. Пришел черед препарата для Архипова. В один из дней он задержал дружка после работы и заставил бегать, приседать, отжиматься. Рыхлый Архипов пыхтел и канючил, но выполнял все требования старшего товарища. Собрав стерильной салфеткой проступивший с него пот, Алексей прогнал Серегу и наказал не надоедать несколько дней. Сам же принялся колдовать над новым препаратом. Когда "эликсир любви N2" был готов, он попросил Архипова раздобыть духи Катеньки Приходько, директорской дочки.

— Заправим "эликсир" туда? — догадался Серега. Обрадованный, он умчался.

Как уж ему это удалось — непонятно, но Архипов через полчаса прибежал с початым флакончиком духов. Как и предсказывала ранее Соня, духи девушки были со встроенным механическим распылителем. Для нового оборудования, доставленного Аркадием Львовичем, данный механизм не являлся проблемой. Друзья осторожно развальцевали края распылителя, сняли его с флакончика. Затем они добавили в духи "эликсир любви" и вновь установили дозатор на место. Края закатали на установке. Получилось очень прилично и почти без следов их вмешательства.

— Гарантируешь однонаправленное действие? — В последний раз спросил Архипов.

— Должно быть так. А там кто знает? — Пожал плечами Скворцов. — Прысни на нее из флакончика, вроде как оцениваешь ее парфюм, и все такое. Покрутись подольше у нее перед глазами и сам не таращься на других. Постарайся быть с ней наедине. Для твоего же блага говорю. Чем черт не шутит, зацепит кого другого, а любовные треугольники тебе, надеюсь, ни к чему.