| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лучиком света, пробившим тьму его отчаянья, стала весточка от отпускника с сообщением о подозрительных слухах, гуляющих по Академии. Коробка пряников, кстати, весьма пригодилась к чаю. В общем, попивая ароматный напиток и вкушая свежую мятную сдобу, он отдал приказ проверить всех обитателей замка на лояльность к существующему темному режиму. В течение суток были раскрыты два заговора, и пойман на воровстве кадавр, назначенный на пост казначея буквально неделю назад. Был найден давно пропавший набор серебряных ложек, и выявлен один светлый шпион. Увы и ах, ничего полезного, даже под пытками, диверсант рассказать не мог, потому как прибыл в сосредоточие Проклятых земель только утром, пытаясь наняться на службу самым младшим конюхом.
Глядя на его внутренности, разбросанные по всему рабочему столу в пыточном кабинете, Черный Властелин решил погадать. Не пропадать же добру? Как назло, ни печенка, ни селезенка, ни почки и даже вырванный позвоночник не внесли успокоение в мятущуюся душу и не приоткрыли завесу тайны над будущим дочки. Проклятый ливер и кости как будто насмехались над Повелителем, предсказывая, что ждет его скоро важная встреча в казенном доме и сердечный интерес!
— Вот же ортодокс! — сплюнул Господин. Вон как закостенел в светлых идеалах, что даже мучительно сдохнув, не хочет послужить на благо темных сил!
Прометавшись целый день по замку, как хомячок по клетке, он, наконец, вспомнил, что в Академии раз в год проходит родительский день. Дело оставалось за малым, дождаться этого счастливого момента. А пока он не наступил, можно и войной сходить на одно строптивое герцогство. Ибо нечего расслабляться, когда Черный Властелин в тоске пребывает!
Светлый Владыка вот уже какую неделю не мог понять, что за непонятное чувство его грызет. Поначалу, когда дочь покинула отчий дом, он испытал ни с чем несравнимую радость. Наконец дворец не сотрясался от взрывов. Придворные в ужасе не разбегались, заслышав голос воспитанницы их благодетеля. На голову не опрокидывались ведра с водой, а в спину не летели фаерболы. Никто никого не проклинал и не подкладывал в постель дохлых жаб. По утрам фаворитки не визжали, увидев свои отражения.
Казалось, будто Светлые боги услышали всеобщий молебен и избавили венценосца и его двор от одной несносной девчонки. Но вскоре он сам себе начал задавать вопрос: 'А чего мне не хватает?'. И долгое время не находил ответа. Вроде он может вздохнуть спокойно, не краснеть ежеминутно за свою наследницу, которая толком-то и не претендентка на трон, но отчего-то ничего особо и не хочется. Даже прелести юной баронессы Монтинвиль не двигают его на очередной постельный подвиг. Отчего то все вдруг стало пресным и неинтересным.
И вот только сейчас, выслушивая ноту протеста от посла герцогства Альбаро, он понял — не хватает именно его вечной головной боли, носящей имя дочери. Оказалось, без нее тишина оглушительно давит на уши, а доклады секретаря однообразны и скучны. Автоматически кивая головой в нужных моментах, он понял, что все эти годы копал между собой и Астерой пропасть отчуждения. Отгородившись от малышки стеной равнодушия, он спихнул ее воспитание на нянек и гувернанток. Она, как могла, старалась привлечь его внимание, а ему...ему всегда было некогда. Вот очередная междоусобица в Богами забытой глуши казалась жизненно важной, а то, что интересует его крошку — нет. Ее детство, отрочество прошли мимо него. Много раз девочка пыталась поговорить с отцом, но тот каждый раз был занят. Вскоре ее попытки сблизиться с родителем прекратились.
И тогда вместо тихого послушного ребенка однажды утром проснулся маленький монстр. Были заброшены куклы и книги. На смену арфе пришел тренировочный меч. Уроки изящной словесности заменило подслушивание разговоров пьяных слуг. Да, ему доносили, что у девочки характер становится невыносимым, и появляется нездоровая тяга к темному искусству. Что она гораздо охотнее проводит время, тренируясь с его личной гвардией на плацу, нежели в музыкальной комнате, но он предпочитал не вникать в суть проблем.
Поначалу он сваливал все это на дурную наследственность, а потом просто махнул на все рукой. Не до подростковых проблем ему было, маркиза Допидур тогда активно стала его шантажировать мнимой беременностью.
Так что пока дочь обитала во дворце, он особо о ней и не думал. Он даже не засылал в место ее учебы соглядатаев. Но вот сегодня, слушая, как посол расписывает очередные зверства Темного, на его душе заскреблись мантикоры : 'А как там, в Академии, его дочь? Почему она ни разу не написала письмо? Вдруг она не поступила и теперь находится неизвестно с кем и где?'. От этих мыслей на душе стало паскудно. Тут еще взгляд упал на главнокомандующего, который недавно в очередной раз став отцом, замучил его рассказами о том, какая крошка Жози очаровательная малышка.
Посол все говорил и говорил, и перед глазами Владыки вставала картина, повествующая о том, как какой-то крестьянин погиб, защищая своих детей. И впервые Светлый Владыка задумался, что он отвратительный отец, которому всю жизнь было наплевать на собственного ребенка, и для которого чужие проблемы были дороже проблем в семье. Отчаянно захотелось увидеть дочь и если не попросить прощения за годы пренебрежения, то хотя бы узнать, как она.
Едва дождавшись окончания приема, он велел личному помощнику сделать запрос в Академию и узнать, как обстоят дела у студентки Астеры Ноктюрн Солярис. Осторожный царедворец выразил опасение, что такая заинтересованность может вызвать ненужные вопросы, и логичнее было бы под видом отца отправить на родительский день доверенное лицо.
— В Бездну наушника! — Владыка решил действовать по— иному. Я сам поеду и все узнаю!
— Ваше Светлейшество — рухнул на колени секретарь. — Это опасно, вас могут узнать наши враги!
— Не смеши мои подштаники, — воспользовался любимым выражением дочери Светлый. Без размалеванной морды даже ты меня не отличишь от простого мага!
И чтобы ни у кого не возникло желания занять в мое отсутствие трон, мы никому не скажем, что я буду отсутствовать несколько дней.
— Как вы можете так думать? — задохнулся от возмущения старик. Мы душой и телом принадлежим вам! Ни у кого даже нет мысли о дворцовом перевороте!
— Себе-то хоть не ври, — буркнул правитель и отправился к бывшей кормилице узнать, что его дочь любит.
Как то внезапно пришла зима. Еще вчера под ногами хлюпала вода, а сегодня по городу можно передвигаться только на коньках. Высыпавшим на улицу детишкам легкий морозец щиплет щеки. Но детворе все нипочем. Они радостно подставляют под тихонько падающий снег озябшие ладошки и смотрят, как ажурные снежинки превращаются в капельку искрящейся под холодным солнцем воды.
Дворовые собаки забились по конурам, а вечно озлобленные стражники оккупировали все кабаки. Случайные прохожие спешат укрыться в теплых домах, а дворники испарились в неизвестном направлении. На город упала тишина, звенящая сосульками и тихим матерком поскользнувшихся бедолаг. И только крикливые галки, рассевшись на голых ветвях деревьев, жалуются на голод и холод.
Академия, наконец, зажила в обычном ритме. Забыты наследники и наследницы, из головы выкинуто все, кроме полученных знаний. Впереди студентов ждет родительский день и сессия. И если первое можно не принимать близко к сердцу, то второе заставляет этот самый орган сжиматься от ужаса. Так что никакая перспектива прокатится на горке или поиграть в снежки не заставит студентов высунуть нос не то чтобы за ворота, а элементарно на улицу.
От того появление двух мужчин прошло никем не замеченным. Они появились с противоположных концов города и столкнулись нос к носу возле входа в учебное заведение.
— Кейп?
— Страйк?
— Ты что тут делаешь? — от их вопля пролетающая мимо птица выронила честно украденный сыр.
— У меня тут дочь учится, — насупился темноволосый, отзывающийся на имя Кейп.
— Ты мне не говорил, что у тебя есть дочь, — почему-то обиделся светловолосый, известный в миру как Страйк.
— А ты спрашивал? И сам-то чего сюда приперся, ностальгия замучала? — Кейп сделал шаг вперед.
— Не поверишь, у меня тут тоже учится дочь, — почесал затылок его давний приятель. И я приехал на родительский день.
— Какая неожиданность, я вроде как тоже, — хохотнули в ответ, и, приобняв друга за плечи, ответственный родитель сделал первый шаг на ступеньку.
— Ну что, пойдем, посмотрим, как там наша альма-матер без нас изменилась?
— Твоя-то, конечно, учится на темном факультете? — блондин скорее утверждал, чем задал вопрос.
— Естественно, — гордо кивнули в ответ. А твоя, не сомневаюсь, отсиживает мягкое место у светлых зануд? -парировал брюнет.
Смеясь и переговариваясь, бывшие занозы в задницах всего преподавательского состава пошли искать своих дочерей.
Шагая по принаряженным по случаю 'великого дня' коридорам Академии, друзья вспоминали свои проделки. Через каждые пару минут слышалось 'А ты помнишь как ... ' и взрыв мужского смеха. На эти звуки вышла Флисента. Увидев своих бывших учеников, она непроизвольно облизнулась. Если в пору студенчества они бередили ее душу и тело, то, что говорить теперь, когда вместо двух симпатичных юнцов перед ней стояли потрясающие мужчины.
Ей до ломоты в коленках захотелось нежности в объятиях голубоглазого белокурого полубога. Но еще больше она возжаждала сжать ноги на талии смуглого брюнета и, выгибаясь в пароксизме страсти, провести резко увеличившимися ногтями по его спине. А еще лучше, оказаться с ними в постели двумя, одновременно. Мысленно поправив корсаж платья, она пошла в наступление.
— Страйк и Кейп, дорогие мои мальчики, какими судьбами ? — широко раскинув руки, женщина многообещающе улыбнулась.
— Госпожа ректор, какая приятная встреча! — мужчины кинулись целовать своевременно протянутые женские ладошки.
Далее следовали взаимные расшаркивания, комплименты и воспоминания. Слегка утомившись от пустой болтовни (поганцы намеков никак не желали понимать), она, игриво поигрывая плечами, с которых наконец спустились бретельки платья, повторила свой вопрос:
— И все же, что Вы тут делаете, мои любимые шалунишки?
— Да дочерей мы приехали проведать, — обезоруживающе искренне ответил блондин.
— Дочерей? — опытный руководитель на мгновение растерялась. Но годы работы с молодежью позволили ей быстро прийти в себя.
— Светлые боги, кто бы мог подумать, что записные разгильдяи Кейп Нуар и Страйк Солярис станут заботливыми отцами и приедут.
— Из самых отпетых повес получаются лучшие в мире отцы, — назидательно поднял указательный палец вверх брюнет. Но серьезная мина никак не соответствовала задорным искоркам, вспыхнувшим в его темных, затягивающих в омут, глазах.
— Но я не помню, чтобы у меня учились студентки с вашими фамилиями, — плотские желания плотскими желаниями, но профессионализм ректора был отточен годами. Настал скользкий момент, и мужчины это быстро поняли.
— А они под фамилиями матерей у вас учатся, не хотелось, чтобы наши 'подвиги' аукнулись невинным крошкам, — выпалил Кейп, и без перехода добавил:
— Мистресс, а вы до сих пор любите коротать вечера в кабачке 'Копыто единорога'?
— И вы все так же всем винам предпочитаете эльфийские? — поддержал его Страйк.
— Приятно, что вы не забыли мои пристрастия, — мысли о каких-то там студентках моментально вылетели из головы, выбитые более приятными думами.
— Приятно, что вы не изменили своим привычкам, — интимно прошептал темноволосый искуситель. Предлагаю ближе к полуночи встретится в более приятной обстановке и продолжить наш приятный вечер воспоминаний.
Флисента томно вздохнула и благосклонно кивнула. После чего с великим сожалением откланялась и пошла встречать очередных родителей, появившихся на горизонте.
— Ну и зачем тебе понадобилось тратить время на эту старую химеру, чьих объятий мы старательно избегали все 5 лет? — едва она скрылась из поля видимости, прошипел Страйк.
— Ты как был светлым идиотом, так им и остался, — сплюнул на блестящий паркет Кейп. Мы уедем, а нашим девочкам тут учится, и если эта, как ты выразился, старая химера, на них взъестся, то им не жить. И не тешь себя надеждой, что она не узнает, кто из ее студенток наши дочки. Даю на отсечение твою руку, когда девчонки поступили, она почувствовала отголоски нашей с тобой силы.
— Ну, если так, то тогда не такая уж она и химера, и не очень-то и старая. В конце концов, мне попотеть не жалко, главное — отцовский долг, — панибратски хлопнул его по плечу приятель, и они отправились в женское общежитие.
Лируш, в связи с проведением родительского дня был загружен работой по самое 'не могу'. С утра и до ночи, поминая матерей студиозов, бедный карлик мыл окна, стены и полы. Вот и сейчас он оттирал надпись 'Незабалуйский похотливый козел' собственноручно выведенную им несколько дней назад. Вдруг волосы на его затылке зашевелились, а по спине пополз холодный пот. Сердце забилось пойманным в силки кроликом. Ему не надо было поворачивать головы, он и так уже знал, что к нему приближается Хозяин. И многолетняя интуиция подсказывала — его узнают, и никакая маскировка не спасет. На его счастье из-за угла вышел завхоз. Отбросив от себя грязную тряпку, он буквально кинулся на грудь к давнему обожателю и впился в его рот жадным поцелуем. Незабалуйский-заде поначалу опешил, не поверив своему счастью. Но потом, будто боясь спугнуть свою суровую госпожу, вцепился в ее накладную задницу, крепче прижимая к себе, сминая фальшивую грудь.
Карлик от осознания того, что впервые целуется с мужиком, впал в ступор и даже не заметил, как Черный Властелин прошел мимо него. И не услышал, как тот сказал:
— Смотри, а наш полуджинн все такой же похотливец и все так же тискает уборщиц по углам.
Мгновения казались Лирушу вечностью, наконец, почувствовав, что задыхается, он прервал страстное лобызание и осторожно выглянул из-за плеча тихо млеющего поклонника. Убедившись, что опасность миновала, он, со словами 'Да как ты смеешь, мерзавец', влепил оглушительную пощечину уже практически пускающему слюни сладострастнику. Оставив завхоза в полной растерянности, карлик поспешил спрятаться на кухне. Как бы он не любил свою ягодку, но встречаться с Повелителем ему совсем не хотелось. А еще больше не хотелось возвращаться в родные пенаты. Увы, воздух свободы сводил с ума и не таких стоиков как верный слуга.
Ничего не подозревающие о визите отцов девушки готовились к экзаменам. Устав от зубрежки Стелла решила совершить набег на столовую, а Астера — принять ванную. Едва подруга ушла, как девушка скинула с себя форменное платьице и осталась в одном корсете и полупрозрачных панталончиках. Ее руки уже потянулись избавиться от последних деталей туалета, но тут раздался настойчивый стук.
— Кого лысый гном принес? — рявкнула брюнетка и, не дожидаясь ответа, рывком распахнула дверь.
— Папа? — испугано пискнув, она отошла в сторону.
— Астера, ты почему в таком виде?! Быстро прикройся — проревел отец. А ты — угрожающий взгляд в сторону застывшего друга, — не смей пялиться на мою дочь!!! А ведь тот действительно пялился на роскошную брюнетку с умопомрачительной фигурой, и он решительно не хотел понимать, что эта воплощённая мечта дочь его друга...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
