— Вот так, палеонтолог, сейчас лучше полежать. Стреляют!..
Я не понял.
— Кто стреляет? Где?
Сидорцов оскалился.
— Динозавры твои стреляют должно быть!..
Я услышал хлопки, донесшиеся от леса. Сидорцов приподнял голову, и быстро-быстро пополз к передней линии нашей позиции. Я проводил его взглядом и заметил , что кольцо круговой обороны разомкнуто сзади и морпехи живо переползают на новые места, образуя подкову выгнутую краями по направлению к лесу. Я взял автомат на руку и пополз вслед за Сидорцовым. Косма ухватила меня за рукав:
— Ты куда? Зачем?
— Да я никуда, так, посмотрю только что там... — я успокаивающе улыбнулся ей.
У леса так и похлопывало время от времени, а в воздухе посвистывало. Мне не верилось что это стреляют и хотелось разобраться что же происходит. Наши морпехи не стреляли.
Я подоспел к интересному разговору, происходившему в импровизированном штабе. Штаб в данном случае заменяло просто место, где лежали офицеры и примкнувший к ним китаец (я сразу вспомнил как Тимофеич ругал его приблудой и затычкой к каждой бочке, намекая на любовь китайца к государственным и военным тайнам Российской Федерации)
Сидорцов говорил китайцу и лейтенантам:
-...стереотипы, это конечно плохо, но не напоминает ли господам офицерам, этот шум в лесу выхлоп М-16? Странно , конечно, встретить этот девайс в такой глуши, но, блин, ведь этот звук трудно с чем-то перепутать? М-16 — самая громкая в мире дудка, это факт!
— А что наука скажет? — бойко спросил один из лейтенантов, — может это там какой-нибудь бешеный огурец?
— Так ведь мы же пришли оттуда, — спокойно возразил второй, чуть заикаясь но спокойно — не было там никаких огурцов.
— Командир, — попросил китаец, — можно я схожу, посмотрю, что там к чему?
-Погоди, Леша, погоди, дай-ка я подумаю. Не рви с места.
Раздался совершенно отвратительный, я бы даже сказал невозможно отвратительный вой, затем позади нас что-то громко хлопнуло, а над головой тоненько завизжало и зашелестело. Я оглянулся: на том месте где мы только что сидели, в центре периметра валялись какие-то клочья, скорей всего остатки стульев, и нашей поклажи, а над ними подымалось облако пыли.
— Однако, миномет, — буднично сказал Сидорцов, — и ничто иное. От лица флота приношу извинения динозаврам. Пожалуй, Даня, это не динозавры стреляют...
— А... А кто? — Я, как рыба , вытащенная на берег, разевал рот и таращил глаза, пораженный самой идеей, что очутившись в безлюдном и бесчеловечном мезозое, оказавшись в нем темным чудом магии и непостижимой, непознанной силою природы, мы тут же попали под минометный обстрел. Сам не понимая толком как я (и все мы), здесь оказался, я был готов скорее признать , что в нас стреляют действительно динозавры, чем поверить, что здесь есть люди, люди нашего времени, которые по своей человеческой привычке, привычке нашего времени, сначала стреляют , а потом разбираются. Но ведь в меня уже стреляли раньше... Неужели?.. Неужели это снова они? Ведь мы же сумели прийти сюда с оружием в руках, отчего же им не суметь. Так вот отчего они охотились за мной, им был нужен оператор, запасной оператор, или может с них было бы довольно, если бы лишнего оператора не было у нас...
Мины выли и валились на нашу позицию одна за другой, гулко лопаясь. В ушах у меня звенело. У нас уже были раненные, — я слышал как кто-то закричал, ему уже оказывали помощь...
Сидорцов, не отвечая на мой вопрос, хлопнул китайца по спине, —
— Давай, Леша, сгоняй посмотри, кто это там балуется, только быстро, у тебя есть минут тридцать, потом я подожгу лес. Чтоб тебя там не было к этому времени. А то они удобно там устроились, а мы тут на ровном месте, как на сковороде. Счас мы им поднесем пирожка, это их отвлечет, а ты давай, работай... Жду...
Китаец ловко, как ящерица, уполз, почему-то назад, но я не удивился, как-то я за последнее разучился удивляться.
Сидорцов пошептался с лейтенантами, лейтенанты со своими бойцами. Двое морпехов, прилегших за автоматическим гранатометом, выпустили по лесу пару очередей из трех-пяти выстрелов каждая, и, видимо, результативно, потому, что миномет с той стороны заткнулся, только редко хлопали винтовки. Наши скупо потреливали им в ответ. Гранатометчики шустро поменяли позицию, и выпустили в лес еще одну очередь. Это были, наверное, дымовые гранаты, потому что над лесом стало подыматься большое черное облако дыма, скрывшее лес от нас , а нас , соотвественно, от тех, кто прятался в лесу.
Сидорцов казался довольным, впрочем, по нему судить о ходе дела не стоило: впечатление могло оказаться превратным.
— Так выходит , это — Палеотексинс? — спросил я.
— Возможно.
— Так мы же с Америкой не воюем, что они в нас сразу палить начали?
— Так то мы с Америкой не воюем, а Палеотексинс — организация международная, и к тому же коммерческая, то есть занимается бизнесом. А бизнес это что? Правильно, это война, война всех против всех. Вот и палят. По конкурентам... Кстати, Палеотексинс — это очень длинное название для боевых условий, мы его обычно называем 'Пальто'.
— А ДАРПА?
— А что же ДАРПА... Это у нас оперативная информация про ДАРПУ, к Пентагону этих бандитов не пришьешь. Но тут есть и положительный момент, — мы с ними тоже можем не церемониться. Мы с ними и будем как с пиратами: Высоко и коротко.
— А мне что делать?
— Пока ничего, Даня. Лежи, смотри, и не лезь поперед батька в пекло. Хорошо?
-Хорошо, — с сомнением, что так будет хорошо, ответил я. Но с другой стороны, я все же больше по части динозавров... Стрелять меня научили с грехом пополам. Но все же в военном деле я не очень разбираюсь.
— Командир! — подал голос Тимофеич. — Есть разговор...
— Что скажешь, Тимофеич? — ласково спросил Сидорцов. — Что наблюдается?
— Дела такие, по силам мы с ними примерно равны. Сейчас у них штурм мозговой — меркуют, что с нами делать. В прямую им нас не взять. Народу у них примерно столько же, так что в лоб не пойдут. И это... Операторов у них тоже двое. Трое эсперов у них всего, а активный тольки один, — сразу полез нас шшупать, ну я ему дал окорот... Супротив меня ему еще подрасти... Стало быть, боевой эспер у них один, а остальные двое — операторы.
— Да... Проблемы у нас с ними одинаковые. Им нас упускать не хочется. Да и нам бы с ними надо прямо здесь разобраться. Потому и отступать нам нельзя. Хорошо бы нам этих операторов взять живьем... Ну, а что твой внутренний голос говорит, откуда они взялись на нашу голову?
— Не знаю, Владимирыч, не знаю, да только когда мы стартовали их рядом не было , я бы знал.
-Ага, значит, мы случайно повстречались, или они уже управлять потоком научились и выныривают по месту, где захотят...
— Случайно — это вряд ли, Владимирыч, но это тебе бы лучше с профессором потолковать.
— Ну это я уже понял, а вот послушай-ка своих ангелов, Тимофеич, не идут ли к нам пластуны с той стороны за нашими сокровищами?.. — Сидорцов деликатно потрепал Косму по плечу. Косма поежилась. В ее больших чистых глазах сверкнули искорки страха.
— Ведь это и меня касается? За мной тоже идут? — подумал я. — Может мне тоже стоит бояться? Но мне не было страшно, мне было смешно. Нет, это просто смешно , ей-Богу, ну что же это такое? Я не зеленый и не пацифист, но идиотизм происходящего бросался в глаза (хотя окружающие, увлеченно действовавшие в этой реальности, похоже, не разделяли моего впечатления). Люди, совершившие такой исторический, и даже сверхисторический прорыв, вместо того, чтобы восхищаться, изучать, гордиться, молиться, в общем осознавать величие момента, брутально вцепились друг другу в глотки. Хотя, скорее уж наоборот, в новую реальность мы вступили уже дружески сжимая глотки друг друга, и причем вступили не вопреки , а скорее благодаря этим нежным объятиям. Давно известен факт, — война стимулирует технический прогресс.
Тимофеич закрыл глаза, и, наверное, прислушался к своим ангелам. Затем он даже приподнялся на колени и вытянув руки над головой, стал покачиваться, как молодое деревце на ветру. Разжмурившись, он с недоумением посмотрел на нас.
— Идут... Но... — старик, казалось, не может подобрать слова.
— Но не стой стороны, и не пластуны... — вмешалась Косма, до того молча лежавшая рядом с нами. Теперь она была, что называется, в образе, нечто подобное с ней происходило во время наших тренировок включения у Саговникова, такая же бледная и натянутая как струна , она была когда появилась на базе. Тимофеич и Сидорцов повернули к ней головы, как флюгера. Она открыла было рот, чтобы продолжить, но Сидорцов , мгновенно оценив ситуацию не позволил ей:
— Сколько?
— Чего сколько? — удивилась Косма.
— Всего, девушка, всего сколько: километров, нападающих, скорости у них, времени у нас? — лицо Сидорцова окаменело, глаза смотрели прицельно.
Косма прикрыла глаза, Тимфеич взял ее за руку , стараясь настроиться на ее волну восприятия. У него получилось, потому что он явно почувствовал что-то такое , чего чувствовать не хотел, глаза у него округлились , рот замер на непроизнесенном 'О'. Косму передернуло, ей явно было трудно говорить.
— Это... Хорошо, что ты заметила... К нам движется групповой объект, — зачастил он, адресуясь к Сидорцову, который жестами, не отрывая глаз от Тимофеича, звал к себе лейтенантов, — объект-объект, не люди вобщем, числом около трех десятков, скорость переменная от сорока до шестидесяти километров в час. Направление — с северо-востока.
— С тыла, значит, — огорчился Сидорцов. Лейтенанты, не теряя времени, занялись флангами, загибая позицию в кольцо круговой обороны. Морпехи заработали лопатками, вгрызаясь в землю.
— Времени у нас около получаса.
— Полчаса это здорово, может и успеем, — Сидорцов глянул на часы. — Хорошо бы Лешка подоспел... Ну, а кто они, что, какие из себя?
— Похоже на стаю животных... Но... — он снова закрыл глаза и потянув носом, как собака, покрутил головой, — но как по мне, так это не животные... Но и не люди... Я такого раньше не...
— Это д-д-динозавры , — неожиданно снова вмешалась Косма, она была внешне спокойна, но на самом дне ее голоса и глаз плескалась истерика, зубы стучали, — те самые, мои динозавры... Ют-т-тарапторы... Они лет-тают, — дрожащим шепотом проговорила она, явно собираясь отбросить свое сознание в белесую пелену обморока...
Глава 10. Мальчик, который любит динозавров.
Пожилой мужчина в линялых бледно-голубых джинсах, и простецком свитере крупной вязки, из верблюжьей шерсти, беспечно (на первый взгляд), прогуливался по набережной, поигрывая спутниковым телефоном. Может , кого-то бы и обманул его беспечный вид, но человек искушенный в политике или бизнесе или просто умеющий читать в лицах, сразу бы понял что мужчина ждет важного звонка, или другого значительного для него события. Он поглядывал на часы, но главное, что указывало на тревожное ожидание — это была тоненькая, едва заметная морщинка, залегшая поперек ясного высокого лба. Он спустился с набережной на галечный пляж, и пошел вдоль линии прибоя, небрежно поддевая время от времени носком кроссовки камушек и сталкивая его в волну. Ближе к двенадцати, поведение мужчины стало уже заметно нервозным. Без пяти минут, он достал из кармана брюк хронометр, серьезный массивный профессиональный прибор и уставился на него. Едва стрелка коснулась верхней отметки циферблата, обозначив время 12:00:00, раздался звонок телефона. Мужчина покачал головой, и усмехнулся, вполголоса пробормотав по-английски: 'Всегда точен, хоть раз бы ошибся', приставил трубку к уху.
— Здравствуйте, Оливер! — прошелестел в трубке странный , будто бы прозрачный и даже призрачный голос, голос, напоминающий шуршание ветра в развалинах столиц ушедших царств, журчание в вечном потоке Леты.
— Здравствуйте, Мастер! — в меру почтительно и достаточно дружелюбно отозвался Оливер. — Чем я могу служить Вам сегодня?
— Сегодня, Оливер, — прошелестел призрачный голос, — сегодня мне нужен мальчик...
— Мальчик? — ничего кроме вежливой готовности к услугам в голосе Оливера не было, — уточните, Мастер, какой мальчик Вам нужен? Возраст, рост, вес, цвет кожи?
— Все это неважно, Оливер, мне нужен хороший, вежливый мальчик. Мальчик , который любит динозавров. У вас есть такой мальчик, Оливер?
— Нет, Мастер, он не у нас. Но теперь я понял о чем Вы...
— Славно, Оливер, славно. Я всегда любил людей, но знакомство с Вами подарило моей любви новые силы. Вы так догадливы... Я в восторге...
— Я профессионал, Мастер.
Его собеседник вздохнул:
— Это-то меня и беспокоит.
— Не беспокойтесь , Мастер, — мягко парировал Оливер, привычный, видимо, к мягким насмешкам собеседника. — Мальчика, его , кстати, зовут Михаил, забрали тридцать восьмые и сейчас хотят переправить на острова. Мы следили, но не вмешивались, как Вы сказали.
Мастер помолчал.
— Да, — сказал он, — да. Я сказал. Я все-таки плохо знаю людей. Не думал что они тронут ребенка. Он им не нужен. Они не должны понимать его значение. Но теперь мальчик нужен мне. Все изменилось...
— Да, все изменилось, Мастер. Все будет по-другому.
— Ушли золотые деньки, а? — Мастер засмеялся. Оливер знал что этот звук означает смех, но человек неподготовленный вряд ли догадался бы , что эти звуки издает живое существо. — Но что же делать? Возврата к прошлому нет, давайте подумаем, как жить в новой обстановке. И кстати, Оливер, то что русские влезли именно в Черные поля, само по себе не так плохо... Но то что тридцать восьмые вцепились в них... это даже не плохо, это просто глупость... Представьте себе, дорогой мой, люди впервые попали туда и конечно же, устроили дебош. Ей-Богу, как пьяные ирландцы, или наши тхо-тхо (это слово , тхо-тхо, он словно бы пролаял, но Оливер не удивился). Скажите , друг мой, можно ли как-то им помочь?
— Русским? — удивился Оливер, — русские не любят , когда им помогают. Я бы не расчитывал на их благодарность, во всяком случае...
— И русским и тридцать восьмым, им очень скоро понадобится помощь. Ими заинтересовались черные твари, прости меня Господь за это нехорошее слово. Когда они поймут, что это значит, они будут Вам благодарны, милый Оливер. Все они , все до одного будут кричать спасибо, пока не сорвут голос, когда и если Вы их вытащите. Все , кто останется в живых. Поспешите, Оливер, поспешите. И вот что... Мальчик мне нужен сегодня...
* * *
Мишка очнулся в тряской душной темноте, и сразу начал строить планы побега. Его везли в машине, это раз. Руки и ноги связаны веревкой. Это два. На голове мешок. Это три. Пол машины был жесткий и нещадно поддавал в ребра. Значит, это грузовик и везут в кузове. Это четыре.
— Надо попробовать освободить руки, — подумал Мишка, — скорее всего бросили меня в кузов, а сами в кабине сидят, курят и балясемского точат. Ну-тко!
Мишка принялся энергично работать кистями рук, проверяя веревку на прочность и пытаясь растянуть узлы, но тут же получил ощутительный пинок в живот, и ленивый мужской голос, не по-здешнему растягивая гласные, сказал откуда-то сверху:
