Ангел Специального Назначения

А Вовку отправили из Кабула. Рана зажила, он благополучно получил своего Героя, и вернулся уже Лехиным командиром...

Матерый, писавший добрую половину всех монстров Советской, а после и Российской эстрады, оператор встретил их на пороге студийной камеры, подозрительно шмыгая носом.

— Паразиты, — грубовато пошутил он. — Я за всю жизнь только когда Аннушку записывал, прослезился.

-Спойте еще, — вдруг попросил он.

Ольга нерешительно пожала плечами.

— А давай, — не стал ломаться певец и посмотрел на Олю: — Ты мои тексты помнишь?

Они вернулись в студию, и с первым звуком аккордов пошло негласное соревнование. То начинал он, подхватывала Ольга, то наоборот.

Попадание было стопроцентным. Час пролетел мигом. Только когда ожидающие своей очереди заволновались, они прервались. Оператор вынул диск и протянул его Тимофею.

Тот помялся и вдруг отдал диск Ольге: — Возьми, я уже в шоколаде, а тебе, наверняка, пригодится.

Оля шагала по продуваемому всеми ветрами проспекту, не замечая осенней слякоти. Душа ее пела. Она вдруг впервые поняла, что она настоящая певица.

А Леха задумчиво повторял застрявший в памяти название одной из песен: -"Ангел в камуфляже"...

Вечером Ольга решила зайти в маленькое кафе возле гостиницы, отметить первую победу. Вообще-то сюда она забегала почти каждый день выпить кофе, но сегодня пришла с особым удовольствием.

Бармен по-свойски раскланялся с постоянной, а главное, очаровательной клиенткой. В кафе было пусто, заняты только три столика.

— Володя,— попросила вдруг Оля бармена. — Поздравь, я сегодня записала диск. Если можно, поставь мне его, хочу послушать, что вышло. Не помешает?

— Услужить красивой девушке, — он расцвел в улыбке, — даже если там волки будут выть — для тебя выдержу.

Оля заказала кофе, рюмочку коньяку и присела в углу.

Диалог гитар, вступление, и началась песня. Одна закончилась, началась вторая, третья. Их голоса звучали так мелодично и душевно, что заслушалась сама. Когда прозвучала последняя композиция, к стойке подошел немолодой солидный мужчина.

"Сейчас ругаться начнет", — екнуло у нее сердце.

— Молодой человек, — обратился тот к бармену. — Что это за исполнительница? Ну, Тимофея я, конечно, узнал, а кто певица? И вообще, откуда у вас эта запись? Совершенно незнакомые песни.

Бармен ухмыльнулся: — А вы сами у исполнительницы и спросите. Звать ее Оля.

Мужчина чуть дернул бровью, гася удивление, неторопливо подошел к ее столику, извинился и повторил вопрос.

— Я с ним их сегодня записала, — смутившись, пояснила она. — Что, неужели так плохо?

— Вы? — он недоверчиво взглянул на нее. — Это очень хорошее исполнение. И отличные песни.

Незнакомец представился. Провинциалке его фамилия не сказала ничего. Она вежливо улыбнулась и, спрятав диск в сумочку, собралась уходить.

— С кем Вы работаете? — вопрос прозвучал для нее неожиданно. Оля назвала агентство.

— Пристойно. Что ж, весьма рад знакомству. Надеюсь, мы еще встретимся, — незнакомец раскланялся и отошел.

Глава 5

Что останется после нас?

После смерти Камаза его место в криминально-деловом сообществе занял подельник и правая рука усопшего, авторитетный предприниматель по кличке "Сотник ". Никакого отношения к казачеству впрочем данный индивидуум не имел. Погоняло это дали ему в Крестах, когда он сумел соскочить с приличного срока по смешной статье, стоявшей в Кодексе, тогда еще РСФСР, под номером сто.

В отличие от своего предшественника, имевшего некоторые понятия о так называемой "воровской "этике", Сотник любое дело воспринимал исключительно в контексте собственной выгоды. А слово Бизнес ассоциировалось у него лишь с размером процента за "крышевание", возможностью "кинуть" или " загрузить" контрагента под тем или иным соусом. Как и следовало ожидать, подобное отношение к жизни вызывало у окружающих вполне определенные эмоции. По сути только заступничество Камаза мешало озверевшим от этакого беспредела предпринимателям, которых досуха выдоил Сотник, скинутся деньгами и "заказать оборзевшего урку".

Не обнаружив при покойнике его бесценной игрушки, которая могла стать ключиком к накоплениям шефа, Сотник, естественно, сделал логичный вывод, что прихватила его шальная деваха, "замочившая" старшего товарища.

Не став кричать вслух о пропаже, он, тем не менее, дал Максу жесткое условие. Коротко обрисовал возможные перспективы и, намекнув, что искомый прибор дорог ему, как память о безвременно погибщем соратнике, он, не стесняясь в выражениях, настоятельно порекомендовал Максиму Геннадьевичу найти компьютер и как можно быстрее. Макс намек понял отлично: жив он до сих пор только потому, что искать пропавший компьютер кроме него некому.

Смертью хозяина Максим Геннадьевич был расстроен не только как потерей стабильного заработка, а скорее, как профессиональный игрок, которого, на его же поле, всухую "сделала" команда первой лиги. К тому же, если суммировать все детали и события, связанные с непонятной девицей, картина складывалась презанятная.

"Во-первых, отпечатки. На оружии, из которого положили бригаду сутенеров в Останкино, были только ее отпечатки. Второе, скрупулезный допрос троицы, отправленной убеждать редактора, выявил, что "уделала" их именно эта девчонка, причем травмы, нанесенные орлам, говорили о редкостном уровне ее рукопашной подготовки. Третье, ножевое ранение нанесенное ночному гостю, в квартире того же редактора, указывало на то, что бил специалист. Удар в верхнюю долю печени ставится годами, потому как попасть в межреберье почти в полной темноте "дуриком" не выйдет.

И, наконец, анализ допроса самой фигурантки показал, она в полной мере знакома со специальными методами психологического противодействия. Говоря проще, то, как девчонка задурила голову даже ему, говорило само за себя.

"Итак, что мы имеем? — Размышлял Максим Геннадьевич. — Девка — диверсант высшего класса. Это по формальному результату. Но по конституции, возрасту и биографии — абсолютно невозможно.

Если вначале еще можно было, с известной долей вероятности, предположить, что ее подстраховывали и позиционировали как живца настоящие волки, то в последнем случае-то никакой подмены точно не было. Она самолично завалила охранника и ушла из набитого охраной поместья, прихватив с собой заложника. Да одно то, как она его захватила, потом убрала, красноречивей десятка пересказов.

Ладно, допустим невероятное. Пусть. Но тогда возникает следующий вопрос: Кто и зачем натравил ее на Камаза. Ясно, что остальные покойники — только разменные фигуры.

Если вывести личность спеца за скобки, то, теоретически, организовать такой хитроумный план могли наши армейские конкуренты, недовольные, что покойный залез в чужой огород оружейного бизнеса. А вот они запросто могли подготовить и агента. Для каких-то своих нужд. Но зачем? Какой смысл расходовать столь ценные кадры на, , земля ему пухом, но ежели начистоту, то мелкотравчатого бандюгана. Прямая аналогия с пушкой и воробьями Куда проще, да и дешевле, воспользоваться услугами снайпера, которых у вояк не в пример больше. Да и провести операцию можно без особых затрат.

Аналитик задумчиво пожевал губами, оценивая варианты. -"Ну хорошо, согласен, дичь какая-то. Пока отложим вояк в сторону."

Он подвинул к себе лист бумаги и вывел на нем большой знак вопроса. — " Тогда допустим еще более идиотский вариант: она сама по себе? Случайно попала к этим басурманам, ясное дело, обиделась, и рассчиталась. А по привычке выполнять работу до конца, зачистила и всю цепочку. А затем растворилась. Логично. Выпадает редактор. Зачем и как одиночка вышла на него? И с какой радости повесила на себя три трупа, защищая совершенно посторонних людей?

Ответов не было. И потому не откладывая дело в долгий ящик Максиминформацию был готов заплатить очень приличные деньги.

И вот, уже на исходе "высочайшего" терпения, пришла радостная для Максима Геннадьевича весть. И пришла она в виде статьи в желтой газетенке, в которой мусолилась сплетня о молодой певице, которая всего за месяц вышла на, пусть невысокую, но орбиту.

Макс впился глазами в плохонькое фото и радостно засмеялся. На фото была именно она. Убийца Камаза. Когда Максим Геннадьевич доложил эту новость шефу, Сотник на мгновение онемел. Мало того, что завалив коронованного авторитета, девка не затаилась в неизвестном никому Урюпинске, но и выбрала наиболее быстрый способ потратить его, а после смерти босса он считал себя прямым наследником этих миллионов, денежки.

— Это не наглость, это..., охренеть. — Орал Сотник, брызжа слюной, и потрясая газетным листком.

Наконец стравил пар и немного успокоился: — День на подготовку, и чтобы завтра твои спецы уже были в Питере, а послезавтра эта, — он еле сдержался, чтобы снова не выругаться,— у меня на даче. Все ясно?

Макс тяжело вздохнул, но спорить не стал. Поведение девчонки ему казалось диковатым, но он предположил и другой вариант: " А может, она настолько хорошо стоит, что не боится тратить их деньги. Тогда, это Государство. Но не просто государство, а конкретные лица стоящие рядом с престолом. Настолько рядом, что спорить с ними станет себе дороже и более крупным тузам чем какой-то Камаз и тем более Сотник.

Но, просить время на разведку, наблюдая в каком волнении находится работодатель, Макс не осмелился.

"Черт с ним, попробуем". — Решился он после некоторого раздумья, и вызвал группу.

Пятерка отчаянных бойцов, собранная им за годы работы в комитете, не раз уже выручала Макса в сложные моменты. Это была, так сказать, его личная гвардия.

Два уволенных из армии старших лейтенанта — разведбат. Два бывших мента из оперов, и ВВшный спецназовец.

Ребята битые и опытные. Все они были должны ему лично и к просьбе отнеслись весьма ответственно. Однако, несмотря на все предупреждения Макса, приняли рассказ о подвигах девчонки с известной долей скепсиса, понимая, что подготовить классного спеца из двадцатилетней соплюхи невозможно. Снайпершу — да, но не более.

Выехав вечерней "Стрелой" из Москвы, утром следующего дня прибыли в Питер. На вокзале разделились и, взяв в аренду пару прокатных авто, установили за Ольгой тотальную слежку.

Меняясь, "пропасли" до гостиницы , где остановились на ночлег и сами. Брать объект решено было утром, на пути к стоянке. Тем более, что один из "оперов", зайдя в студию, доподлинно выяснил, что на девять у Ольги назначено сведение очередной песни. Изучив маршрут, составили план и отрепетировали действия каждого. Все было готово к захвату.

Выставив наблюдателя, чтобы не упустить объект, остальные поднялись в номер.

Понимал ли Алексей, что такое поведение, рано или поздно, обязательно раскроет Ольгу?

"Конечно. Перед тем, как она начала раскрутку в музыкальном мире, Леха долго размышлял над возможной опасностью. И, никакой разницы в том, как поступить, не увидел. Предположим, она бросает все и возвращается в родной город. Разыскать ее там, дело двух телефонных звонков. Да, по большому счету, если не уходить в нелегалы, то почти любой вариант проигрышный. Даже, если не отыщут. Постоянная угроза остается. Каждый день быть в оранжевой зоне, оглядываясь на любой чих.

Так зачем рубить хвост по частям, лучше уж делать то, что должен, а кроме того, если ты сам устанавливаешь правила игры, то и шансов выиграть больше".

Когда пошли первые публикации и съемки Алексей начал внимательно присматриваться к обстановке. Хвост засек, не то чтобы сразу, но засек. Лица соглядатаев ничего нового не сказали. Знакомые, как армейские портянки, рожи. Если откровенно, разведчик был о Максиме лучшего мнения.

Объяснить можно лишь тем, что он, загнанный в цейтнот, не успел качественно спланировать захват. Скорее всего, разозленный преемник Камаза надавил, требуя отыскать, а спорить об отсрочке у Макса не хватило духу.

"Ну, что ж, тебе жить", — как говорят эти ребята.— "Потанцуем".

Единственная сложность была с Ольгой. Ну, сколько можно насиловать ее сознание. Чувствовать себя марионеткой ей, сдается, не очень приятно. Конечно, потерпит, коли совсем худо станет, но без крайней нужды не хотелось. Сколько ни размышлял, как договориться с ее сознанием, ответа не нашел. Решил обойтись полумерами. Мягким убеждением в необходимости того или иного шага. И снижением уровня критичности.

Когда они, проводив Ольгу до номера, выставили пост, Леха даже умилился.

"Ну, не дети? Он бы еще табличку на грудь повесил.

Хотя, кто знает, будь я на их месте, может, тоже не стал осторожничать. Все эти рассказы о, якобы, крутости объекта разбиваются о действительность. О то, что мы перед собой видим. А видим мы гражданскую, по всем признакам не имеющую боевых навыков и опыта, девочку. Так кому верить? Дяде или собственному, полученному отнюдь не в ясельной группе, опыту? Ответ ясен. Вот и они поверили опыту. Брать, скорее всего, будут на подходе к машине, утром. Ну, бог в помощь".

Против ребят, собственно, никакого предубеждения не было. У них своя работа, у него своя. Они сачканули. Теперь наш ход. Вот, только, зачищать их почему-то категорически не хотелось.

"Утро вечера мудренее, теперь все равно не отстанут, так что, жизнь покажет".— Решил Алексей.

Ольга вообще ничего не решала. Она готовилась к записи, не догадываясь, что вернуться к музыке ей придется очень не скоро, если придется вообще.

А ночью вновь пришел сон из прошлого. Как бы продолжение того, первого, уже подзабытого, Московского. Да и сон ли это был? Больше похожее на явь, действо вернуло его далеко в прошлое.

Командировка нарисовалась внезапно. Вечером вызвали в штаб. Подполковник, не тратя время на подготовку, приказал: — Дуйте на склад, получите снаряжение, паек, вылет завтра в пять.— Помолчал, глянул на бойцов со странным выражением лица, и негромко добавил. — Ребята, зря не геройствуйте, вам еще учиться и учиться, эта война — не ваша. Главное живые вернитесь... Ну, все, по коням.

Утром, добравшись на "тентованом трясовозе" до военного аэродрома, погрузились в транспортный "Антон". Через двадцать минут буднично взлетели.

Группу составили из трех стариков, уже имевших боевой опыт, и Алексея с неразлучным приятелем. Старшим был капитан Решетников — Влад.

-Куда летим? — Вился неугомонный Вовка.

Сержант, с добрым прозвищем "Черный", буркнул,— А ты сам как думаешь? "За речку", куда еще?

Их отдельный отряд и создан был, всего три года назад, для ведения операций в азиатском направлении, поэтому странностей в этой командировке не было. Удивило, что отправили группу пожарным порядком, всего за месяц до плановой командировки основного состава. Но начальство не докладывает. Надо, значит надо.

-Алексей, ручаюсь, сжаримся мы, в нашем наряде. — Забеспокоился приятель.— Афган, он же на юге.

Алексей усмехнулся. — Ты чем на лекциях слушал? — Там в горах сейчас минус восемь. — Не сжаримся, будь спокоен.

Влад пристроился неподалеку от приятелей и задремал, но прекрасно слышал все, потому как приоткрыл глаз и весело глянул на друзей.