Возвращение

— Ох, не прост ты... Все больше удивляюсь. И это в масть. Если не хочешь — не говори, — напомнил он. — Лучше, приляг, отдохни. А то у меня, извини, тахта одна только. Придется по очереди спать. Полночи один, полночи другой.

Георгий, чувствуя, как в голове бродит хмель, сладко зевнул: — Пожалуй, вздремну, — он встал со стула и шагнул к продавленному лежаку.

-Давай, — хозяин собрал со стола остатки пиршества. — А я пока мусор вынесу. — Он ссыпал объедки в стоящее посреди коридора ведро, принесенное Гошей, и повернул барашек замка.

— Стой, — приподнялся с кочковатого ложа Георгий. — Чего-то я запамятовал, — он уставился на помятое ведро: — Ага, точно. Погоди.

Осторожно, стараясь не испачкаться вовсе, засунул руку в пакет: — Есть.

Вынутая на свет папка оказалась совсем тонкой. Всего два-три листочка.

— В портфеле была, — объяснил Георгий свои действия. — Глянуть, наверное, надо, что там?

— Глянуть? — Михаил прижал дверь обратно. — Ты погоди, не спеши.

Он вернулся в комнату и присел за стол.

— Если тебе интересно... а я бы не стал, — с сомнением пробормотал он, косясь на зажатые в руке у Георгия пластиковые корочки.

Совет запоздал. Георгий уже раскрыл файл, вынул бумаги и с интересом уставился на листки.

— Ну? — поинтересовался Мельник, не делая, впрочем, попыток заглянуть в текст.

— Не по-нашему написано. Цифры какие-то, — прервал изучение исследователь. — Наверное, рабочие бумаги, — потеряв интерес к документам, он небрежно сунул их обратно в пакет. Выбрось, если не трудно...

— Хозяин-барин, — согласился Михаил. — Хотя... Позволь.

Не дожидаясь ответа, извлек смятые листки. Затих, вглядываясь в напечатанные принтером строчки.

— Ого... — возглас отвлек улегшегося на кровать Гошу. Он приподнял голову: — Ау?

— Не знаю, как и сказать, — Михаил шмыгнул носом. Вышло совсем по-мальчишески. — Если я правильно понял, выписка из банка. Кажется, Американский. А именно банк оф Нью-Йорк.

— И что? — уточнил не совсем понявший суть дела Георгий.

— На счету, указанном в бумаге, лежат охрененные деньги. Миллионы какие-то, я в нулях запутался, — попросту объяснил Михаил.

— А ты как это все разобрал? — Гошу разобрало сомнение в компетентности его знакомого.

— Не совсем серый-то. Конечно, зона не санаторий, однако, при желании можно и язык учить. А я все же не от сохи, а со второго курса Университета сел. Кое-чего в памяти сохранилось.

— Ладно, понял, — не стал тянуть Георгий. — Скажи, это имеет реальную ценность?

— Хм, — Мельник просмотрел остальные бумаги. — Для нас — никакой. Нет самого главного, сигнатюр. Ну, кодов, для подтверждения подлинности клиента.

-Ну, и на фига тогда... — разочарованно махнул рукой Георгий. — Выкинуть, к лешему...

— Не скажи, — в глубокой задумчивости отозвался собеседник. — Одна заковыка. Вот эта бумажка, — он перевернул листы. — Это факс о выполнении поручения клиента. То есть номер счета и прочие реквизиты, которые ему не были известны. Банк сообщает их после совершения трансферта. Документ совсем свежий, от сегодняшнего числа.

Иными словами, если у твоего обидчика нет копии этого документа, то денежки эти для него можно считать покрылись ...

— Ну а там сколько? — уже не столь азартно спросил Георгий, даже не оторвав головы от подушки.

— Там ровно сто тысяч долларов, — отозвался Мельник. — Могу предположить, что это была операция обналички. Он получил сто тысяч безнала, а сам хотел втюхать кому-то десять пачек резаной бумаги. Это, конечно, мое предположение...

Глава 4

Михаил усмехнулся, аккуратно разгладил мятые листы и положил обратно на стол:

— Тут с кондачка не годится. Подумать нужно. Выкинуть никогда не поздно.

Он подхватил мусор и удалился.

Георгий зевнул и с удовольствием вытянулся на чужой постели. Не прошло и минуты, как он мирно спал.

Ни снов, ни кошмаров, просто выключился из реальности. Разбудил его голос. Резкий и отрывистый, он подействовал на спящего не хуже истошного крика дневального.

— Кончай ночевать, — повторил Михаил. Он стоял у занавешенного пыльной шторой окна и всматривался в происходящее снаружи.

Георгий тряхнул головой, приходя в себя, и поднялся с лежанки: — Что?

— Гости. По твою, вернее, по наши души, — не отрывая взгляда от окна, отозвался наблюдатель. — Сам глянь.

В сером воздухе наступающих сумерек Георгий разглядел знакомую площадку с кучей подсыхающих листьев. А возле скамейки стояли милиционеры. Правда, сейчас кроме них на пустыре находилось еще трое человек. Здоровые, одинаково стриженые, похожие в своих толстых кожаных куртках на близнецов, ребятки внимательно осматривали окрестности. Сержант поднял руку и, продолжая что-то говорить, ткнул пальцем в их окно.

— Влип, очкарик, — негромко пробормотал Михаил, удерживая дернувшегося спутника за рукав. — Спокойно, нас не видно, он "торпедам" на хату указал.

— Кому, — непонимающе переспросил Георгий.

— Ладно, после, — отмахнулся хозяин. — Собираемся и тикаем, — он огляделся и шагнул к выходу. — Бумаги забери... — напомнил уже от порога.

Не прошло и пяти секунд, как, сбежав по ветхой лестнице, они выскочили на улицу. "За деревьями не разглядеть..." — сообразил Георгий, торопливо поворачивая за угол.

Проводник пересек заваленный деревянным, явно заготовленным для растопки, хламом и оказался в густом, запущенном парке.

— "Теперь вперед, и не стонать", — прохрипел Михаил.

Беглецы миновали заросли кустарника и вынырнули на пустынную улицу. По пыльной земле вдоль разномастных заборчиков деловито бродили меченные ядовито-зеленой краской куры, легкий ветерок поднял с обочины светлое облачко золы. Сонная тишина и патриархальность. Проскочив по инерции несколько метров, Михаил остановился и закрутил головой, словно принюхиваясь к вечернему воздуху.

— Чего встал, — едва не ткнулся в его спину Георгий.

— Плохо все. Я одного из этих, босяков, знаю: Витька Стеганый, он местный. Все закоулки местные знает. Так чую, минут пять нам осталось, — внезапно добавил проводник странным, изменившимся голосом. Они сейчас через Сайгон рвут...

— Оп-па, — зааполошно выдохнул Михаил, цепляя спутника за рукав. — Менты.

— Не менты, а их машина. Вперед, за мной, — Георгий закашлялся и сплюнул на землю. — Там нас искать не станут.

В несколько шагов беглецы преодолели расстояние до притулившейся возле низенького забора милицейской "канарейки".

Как и предполагал Георгий, машина открылась без всяких ключей.

Он протиснулся на заднее сидение, откинулся к пропитанной застарелым табачным запахом спинке и зашелся в хриплом кашле.

Прошла минута, другая, и на перекрестке возникли две фигуры. Одна из них тормознулась. Чернокурточный следопыт всмотрелся в их сторону, однако потерял интерес и пропал из виду, торопясь догнать своего милицейского напарника.

— Первый тайм за нами... — прокомментировал, усмирив, наконец, кашель Георгий.

— Молодец. Духовито, — с одобрением глянул на него Мельник.

— После будем хвалиться, — Георгий раздумчиво поглядел на водительское сидение. — Придется нам с тобой еще и статью за угон на себя повесить. Или как?

— А хрен его... — с некоторым недоумением отозвался Михаил. — В принципе, идея... только как завести?

— Завести как раз несложно, — сдавленно буркнул Георгий, протискиваясь в узкий проем между спинками. Сложнее отсюда выбраться. — Ты водить умеешь?

— Не-а, — попросту озвучил собственную несостоятельность Пассажир. — Не пришлось как-то... В зоне автошколу закрыли...

— Тогда командовать будешь... — угонщик согнулся под заляпанной зеленой краской панелью, выдергивая толстый пучок. Потыкал разноцветными проводами между собой, высекая сиреневую искру. Вдруг двигатель чихнул и вздрогнул.

— Ага, — удовлетворенно констатировал Георгий. — Смотри, полжизни прошло, а помню.

С третьей попытки старенький "УАЗик" завелся.

Водитель чуть прижал педаль газа, выравнивая обороты, и глянул в лобовое стекло.

— Куда побежали? Налево, значит, нам вправо, — озвучил он свое решение и опустил рычаг стояночного тормоза.

Раскачиваясь на колдобинах, "луноход" пополз к выезду из переулка.

Выбравшись на главную дорогу, Георгий крякнул и крепче вцепился в руль. — Притормаживать на каждой кочке слишком жирно, — бросил водитель сидящему у него за спиной Михаилу. — Я им не нанимался, рессоры беречь. Держись, Мукомол. Сейчас тряхнет.

Машина, немилосердно подпрыгивая, устремилась по трассе.

— Далеко еще? — поинтересовался рулевой, когда импровизированная дорога свернула на асфальтированное полотно.

— По Советской, минут пять, — махнул вперед проводник. — Только... — он помедлил.

— Ну?

— Пост там, на выезде. Если сержант за авто хватился, тормознут мигом.

— Это как он им сообщит? — саркастично поинтересовался Георгий, не отрывая взгляд от дороги. — Рация-то на бронепоезде. Включи ее, кстати.

— Как? — Михаил уставился на обшарпанную коробку рации.

— А я знаю? — Георгий оторвал руку от руля и наугад щелкнул тумблером. Окрестности огласил истошный вопль сирены.

— Ать... — ругнулся экспериментатор и торопливо перевел рычажок в противоположное положение. — Слушай, мы случайно мигалку не включили? — поинтересовался он, косясь на крышу.

— Работает... не работает... опять работает, — Михаил высунул голову в открытое окно.

— Ну и ладно, — Георгий вновь сосредоточился на управлении. — Пусть думают, что мы на задании, — нечаянно схохмил он.

— Подъезжаем, — ткнул пальцем в одинокую будку у дороги Михаил.

— Нагнись, — пробормотал сквозь крепко сжатые зубы Георгий. Покрепче ухватился за руль и почувствовал, как спутник напялил ему на голову шапку. Отвлекаться не стал. Сбавил скорость, проезжая мимо стеклянной витрины поста ГАИ.

Милиционер всмотрелся в немытое стекло скворечника.

Георгий коротко вдавил кнопку сигнала, приветствуя коллегу, и добавил газ.

— Кажется, проскочили, — недоверчиво глянул в зеркало заднего вида Михаил. — Везет...

— Долго так фартить не будет, — охладил его восторги Серегин. — Немного отъедем, и в лес... Кстати, чего ты говорил про того, в кожанке, знакомого...

— Витька, когда я школу заканчивал, пацаном еще бегал, — отозвался Михаил. — А вернулся, смотрю, вон какой вымахал. Он боксом занимался, потом к местным браткам прибился. Делового изображал, но по всему — мелочь пузатая... Меня, правда, не задевал. Опасался.

— Ну и с какого раза он к ментам в помощники подрядился? — задал резонный вопрос Георгий.

— Да тут скорее, наоборот...— в сомнении протянул Мельник.— Так мыслю, спросил у них кто-то, сержант тебя вспомнил, вот и вернулся, показать, что да как.

— Странно... Бандиты в одной связке с милиционерами? — продолжать Георгий не стал. Перекинул рычаг коробки передач на вторую скорость и плавно вписался в неприметный сверток с трассы. — Вон там и встанем, — указал он на виднеющийся в стороне березовый островок.

Въехав под прикрытие безлиственных, но густых веток, заглушил двигатель и блаженно расслабился. — Фу, — провел по лбу, стирая капли пота. Рука нащупала головной убор. Георгий сдернул шапку и рассмотрел засаленную серую овчину. — Молодец... Вовремя, — похвалил он помощника.

— Да ты тоже ничего, — отозвался Мельник с облегченной улыбкой. — Красиво ушли.

— Ах, да, — вспомнив о включенной иллюминации, Георгий щелкнул тумблером.

— Погоди, — приободренный удачным исходом напарник явно воспрянул духом. — Давай с балалайкой разберемся, — указал он на рацию.

— Попробуй, — согласился бывший морпех, заглядывая в бардачок.

Любознательный Михаил потыкал в выступающие на панели кнопки.

— Не выходит, — расстроенно произнес он и крутанул ручку. Голос из динамика зазвучал так, словно на голову говорящего было одето дырявое ведро: "...всем. Повторяю приметы, — бубнил неведомый диктор. — Первый: Лет сорок пять, пятьдесят. Среднего роста, плотного телосложения, лицо круглое, одет..."

Георгий хмыкнул: — А ты сказал, не обратятся. Уже ищут, и ско...

— Тихо, — оборвал его Михаил, прислушиваясь к скороговорке.

"...Сообщник преступника, Мельников Михаил Васильевич, тридцати лет, неоднократно судимый..."

— Это чего, тебя? — озадачился Георгий, глядя на мгновенно поскучневшего напарника... — Ты ж не при делах?

— Им скажи, — не прекращая ловить ухом обрывки фраз, отозвался слушатель.

"Преступники могут оказать вооруженное сопротивление, при задержании разрешено открывать огонь на поражение..." — огорошил напоследок информатор.

В шипение эфира ворвался скрежет и вой, сигнал милицейской станции стал затухать.

— Попал я с тобой... — в расстройстве хлопнул кулаком в дверцу Михаил. — Чего ж ты насугробил, если они отстрел разрешили?

— Да вот тебе крест, все как на духу рассказал.

— Похоже, майдан ты у больших людей срубил, — подвел итог короткому размышлению Мельник.

— Грустно... — Георгий выбрался из душной коробки. — Хоть сдавайся.

— Ага. Пока ты сдаваться будешь, они тебе дырок в профиле и добавят. Уходить нужно. Отсидеться. А как напряг сойдет, можно и властям. И не местным, а чужим. Лучше всего Московским. Если по столичной сводке проведут, больше шансов, что живым останешься. Да и я тоже.

— Значит, нужно в Москву... Не беспокойся, я скажу им, что ты не при делах... Ну, к примеру, силой тебя заставил...

— Совсем больной? — Михаил криво усмехнулся. — Кто тебя слушать будет? Повесят мне соучастие, и вперед. Им банда для отчетности куда лучше. Тем более что я после отсидки. Рецидивист, значит. Это уже отягчающее.

— Ну, извини, — упавшим голосом произнес Георгий. — Я ж не хотел.

— Все, проехали. Сам виноват, — не стал слушать его лепет Мельник. — Пойдем.

Он хлопнул тугой дверцей и двинулся в глубь зарослей:

— Там, напрямик, километров пять, на федеральную трассу выйдем. Авось, кто подберет...

Миновали лесок и выбрались на открытое пространство. Идти по срезанным кукурузным стеблям оказалось куда труднее, чем по дороге. Ноги то и дело проваливались в раскисшую землю, скользили.

Минут через тридцать унылой ходьбы, проводник остановился и, выбрав место, объявил привал.

— Хорошо идешь, сноровисто. И не ноешь, — похвалил он Георгия. — Я даже забыл, что у тебя дырка в боку. Ты извини. Сказать нужно было, — он сочувственно посмотрел на бледное лицо спутника.

— Ох, тяжко тебе придется. Тюремная больничка всяко не санаторий. Уж не до лечения, главное — там ничего не подцепить. А на сроке и вовсе кранты. Выздоровел — хорошо. Помер — тоже неплохо. Хозяину забот меньше.

Георгий осторожно втянул воздух, восстанавливая дыхание: — А я, наверное, в тюрьму и не попаду, — огорошил он неожиданным решением. — Подумал пока шли. Нет смысла. Пусть будет, как будет. Сопротивление оказать — ума не нужно. Зато отмучаюсь...

— Раз тебе мои показания даром не нужны, одному все на мертвого свалить легче.

— Ты это брось, — сердито вскочил Мельник. — Устроил тут... Фаталист хренов. — Я его, понимаешь, веду, а он тут... выдал.