Да, при жизни я явно не была врачом, подумалось мне. В противном случае навряд ли бы я помнила такие подробности.
В течение получаса Ролен старательно работал, поднося приборы к разным частям моего тела. Держа их на расстоянии пары дюймов от моей кожи, приводил их в действие либо нажатием кнопки, либо заклинанием, а затем записывал результаты в специально приготовленный блокнот. Нередко он начинал перелистывать страницы, видимо, сравнивая результаты разных проверок или сопоставляя цифры.
По окончании осмотра Ролен долгое время молчал, задумчиво глядя перед собой и время от времени бесшумно пощёлкивая пальцами. Наконец, перевёл взгляд на Андре.
— Ну что ж, — медленно произнёс лекарь. — Такое состояние действительно может явиться результатом травмы головы.
— Вы знаете, что с ней? — вскинул голову Андре.
— Стазис, — непонятно ответил Ролен. — Она погрузилась в состояние стазиса.
— И что это означает?
Лекарь вздохнул, видимо раздумывая, как бы объяснить человеку, неискушённому во врачевании, сложный медицинский термин.
— Стазис — это подвид комы, — осторожно проговорил он. — Очень редкий подвид. Сказать по правде, я с таким не встречался ни разу, хотя в литературе читал. Это состояние считается крайне редким, практически несуществующим... И тем не менее оно было описано. В стазисе организм как бы замораживается, — продолжил объяснять он, с трудом подбирая слова. — Не в буквальном смысле, конечно. Температура тела у вашей жены совершенно нормальная. Она дышит, у неё бьётся сердце, хоть и существенно реже, чем это бывает у здоровых людей. Но... биохимические процессы замедлены, а некоторые и вовсе приостановлены. — Видя, как Андре недовольно хмурится, он прищёлкнул пальцами. — Ну, например, вы, должно быть, уже поняли, что она не нуждается в пище. Получать немного воды ей желательно, но она может жить и без этого. У неё не растут ногти и волосы. Словом... Организм как бы впал в спячку. Вошёл в режим максимальной экономии ресурсов. При этом ресурсы, которые он всё-таки продолжает использовать, — энергетические, а не физиологические. Отсюда способность обходиться без питья и пищи.
— Отчего такое происходит? — спросил Андре. — Почему человек впадает в стазис?
— Вы задаёте очень сложный вопрос, — вздохнул Ролен. — Поскольку такие случаи исключительны, никто не имел возможности провести исследование и выявить закономерность. Известно одно: человек впадает в стазис, когда находится на грани смерти. Организм как бы застывает для того, чтобы сохранить жизнь.
— Однако обычно такого не происходит, — уточнил Андре, пристально глядя лекарю в глаза.
— Вы совершенно правы, — подтвердил лекарь, встретив его взгляд. — Обычно такого не происходит.
— И что теперь можно сделать? — перешёл к следующему вопросу Андре. — Каковы прогнозы?
На сей раз лекарь всё-таки отвёл глаза.
— Видите ли, о выходе из состояния стазиса почти ничего неизвестно, — признался он. — Существует три стадии стазиса. На первой стадии состояние нестабильно. Человек может периодически возвращаться в сознание благодаря определённым воздействиям, таким как тепло, холод, резкие громкие звуки, вода. — На этом месте Андре понимающе кивнул. — Правда, как правило это происходит ненадолго: состояние стазиса восстанавливается в течение максимум двух минут. На второй стадии человек более не приходит в себя. Его состояние стабильно, в организме не происходит никаких изменений.
Ролен замолчал.
— А третья стадия? — нетерпеливо спросил Андре.
— На третьей стадии наступает кризис, — неохотно сообщил лекарь. — Стазис и без того огромная редкость, но он не может продолжаться вечно. Рано или поздно используемые организмом ресурсы заканчиваются. Состояние человека резко ухудшается, и в конечном итоге сердце останавливается.
Под крышей фургона повисло тяжёлое молчание. Возможно, Андре ждал от меня какой-нибудь реакции. Но мне нечего было сказать. Странно. Я с самого начала знала, что могу умереть в любую минуту. Да что там, знала, что по сути уже умерла, и только моя душа получила маленькую отсрочку перед окончательным разрывом связи с телом. Почему же мне стало настолько тяжело сейчас, когда лекарь всего-навсего подтвердил и по-научному обосновал то, что я и так знала всю дорогу? Почему мне так сильно хочется плакать, хотя у призраков не бывает слёз? Почему люди цепляются за жизнь, даже за такую, даже когда она не несёт ничего, кроме боли и унижения, даже когда они — призраки? Эх, Андре, ты ведь так и не ответил на мой вопрос!
— Спустя сколько времени наступает кризис? — хрипло спросил Андре.
Ролен лишь развёл руками.
— Это неизвестно. Насколько я понимаю, такие вещи чрезвычайно индивидуальны. Кто-то пребывает в стазисе лишь несколько дней, за этот период успевая пройти через все три стадии. Не исключено, что кто-то другой может находиться в состоянии стазиса годами. Но есть кое-что ещё, — добавил он на более оптимистичной ноте, видя, как Андре опустил голову, прикусив губу. — Существует лекарство, способное поддерживать человека в состоянии стазиса, не позволяя ему переходить из второй стадии в третью. — Андре заинтересованно подался вперёд. Что и говорить, я тоже слушала, затаив дыхание. — Этот препарат изготавливается при помощи магии и обеспечивает организм необходимой энергетической подпиткой. Таким образом, даже когда собственные энергетические ресурсы подходят к концу, кризис не наступает.
— У вас есть такое лекарство? — жадно спросил Андре.
— Я могу приготовить заменитель, — ответил Ролен. — На некоторое время он подойдёт. Но впоследствии, добравшись до города с хорошими аптеками, вам придётся покупать настоящее лекарство. Скажу честно: стоит оно недёшево, а принимать его надо ежедневно — если вы хотите быть уверенным в том, что кризис не наступит.
— Я всё понял, — кивнул Андре, отмахиваясь на данном этапе от денежной темы. — Существует ли лекарство, способное вывести человека из стазиса?
Лекарь покачал головой.
— Как минимум мне о таком неизвестно, — сказал он, и за этими словами скрывалось более серьёзное утверждение: такого лекарства просто не существует. — Не исключено, что продолжительный приём той микстуры, о которой я сейчас говорил, приведёт к неким изменениям... Если в организме накопится достаточно высокий уровень психо-магической энергии, возможно, это и поспособствует выходу из комы. Но тут, увы, я могу только гадать. А я, признаться, очень не люблю это делать. Предпочитаю опираться на знания и научные факты, которых в данном случае, увы, катастрофически не хватает. Предполагаю, что лекарства самого по себе будет недостаточно. Однако не исключено, что микстура в сочетании с неким толчком могла бы дать нужный эффект. Впрочем, навряд ли о каком-либо психологическом толчке может идти речь, учитывая, что пациентка находится в бессознательном состоянии. Сейчас я пойду и приготовлю для вас первую порцию заменителя, — постановил Ролен, видя, что Андре молчит, и, откинув полог, соскочил с фургона в ночь.
Мы остались вдвоём. Я не торопилась что-либо говорить. Охватившие меня сейчас чувства были слишком малопонятны. Я запуталась, хотя до сих пор мне казалось, что я неплохо умею раскладывать всё по полочкам. Есть способ поддерживать едва теплящуюся в моём теле жизнь, но для этого необходимо регулярно покупать дорогостоящее лекарство. Откуда, спрашивается, мы возьмём на него деньги? У нас их совсем немного, а ведь Андре надо будет на что-то жить, есть, пить, оплачивать жильё. И так непонятно, как он будет это делать. Это как раз из тех вещей, которые мы не обсуждали, откладывая на потом. Сначала выбраться из страны, дальше — всё остальное. А тут ещё и я со своими лекарствами.
Но сквозь эти отнюдь не радужные размышления, тихонько пульсируя, к сознанию пробивалась ещё одна мысль. Толчок, способный возвратить меня к жизни. Понятия не имею, в чём он может заключаться, но в одном лекарь ошибся. Хоть я и лежу там, внизу, без сознания, но я всё вижу и слышу. Я мыслю и испытываю эмоции. А, значит, шанс всё-таки есть.
Глава 7.
Чем больше я пробую влюбиться,
Тем горше отчаянье в груди:
На сцене от рыцарей не скрыться,
А в жизни — попробуй их найди...
Леонид Филатов, "Песенка актрисы"
Два дня спустя погода снова испортилась. Резко похолодало, с севера дул порывистый ветер, то и дело принимался моросить дождь. Ясное дело, в такую погоду все старались прятаться под крышей фургона; снаружи сидели лишь те, кто управлял лошадьми. В нашем случае это был Ян. Он сидел, накинув на голову капюшон плаща, и хмуро смотрел вперёд, следя за сюрпризами снова размокшей дороги. Мирта сидела внутри, рядом с моим телом; там же расположился и Андре. Даже не знаю, прятался ли он от дождя: по-моему, ему даже нравилась прохладная погода и летящие в лицо дождевые капли. Скорее ему был не слишком симпатичен Ян, отсюда и нежелание сидеть на козлах на пару с артистом.
Потихоньку между Андре и Миртой завязался разговор; с артисткой, в отличие от её мужа, Андре легко находил общий язык. Я думала о своём, лишь изредка прислушиваясь к их словам и в беседу не вмешиваясь. Мирта полностью завладела моим вниманием лишь в тот момент, когда извлекла из сумки гребень и надумала расчесать мои волосы. Я основательно напряглась, как и всегда, когда с моим телом пытались проводить те или иные манипуляции, и стала наблюдать более чем пристально.
— Эй, ты ей скажи, чтобы она поосторожнее! — обратилась я к Андре.
Но Мирта и сама была очень аккуратна. Взяла прядь в руку и попыталась осторожно расчесать самые кончики волос. Через некоторое время, хмурясь, подняла глаза на Андре.
— Вы что, всё это время совсем её не причёсывали? — с нотками возмущения в голосе осведомилась она.
— Нет, — немного растерянно признался Андре. — Это как-то не казалось мне важным.
Мирта раздражённо всплеснула руками.
— Мужчины! — воскликнула она, возводя очи к крыше фургона. — Вы же совершенно их запустили. Теперь их невозможно расчесать. Боюсь, что даже если помыть голову специальным средством, толку всё равно не будет.
Она укоризненно покосилась на Андре. Тот отвёл виноватый взгляд. Я, не удержавшись, хихикнула: уж больно растерянный у него был вид.
— Не страдай, — посоветовала я ему на ухо. — Когда ты тащил меня из тюрьмы, последнее, чего я от тебя ждала, — это ухода за моими волосами.
— И что теперь делать? — спросил он, даже не знаю, у меня или у Мирты.
Я собиралась флегматично заявить "Да ничего" (действительно, тоже мне проблема, в нашем-то положении), но артистка успела раньше.
— Придётся их остричь, — строго постановила она.
— Остричь? — осторожно переспросил Андре.
— Остричь?! — возмущённо воскликнула я.
— Да, именно остричь, — твёрдо повторила Мирта. — Да вы не бойтесь. Это вернёт волосам былое здоровье. А новые отрастут очень быстро, главное будет на сей раз за ними следить.
Я глядела на свои волосы, безнадёжно спутанные в многочисленные колтуны. Что и говорить, они пришли в ужасное состояние. И тем не менее отчего-то мне было их ужасно жаль. Тем более, Ролен упоминал, что в состоянии стазиса волосы не растут.
В наступившей тишине стало слышно, как стучат по крыше повозки крупные капли.
— Я не знаю, как отнеслась бы к этой идее Эрта, — произнёс Андре, завуалировав таким образом адресованный мне вопрос.
— А, что тут сделаешь? Можете стричь, — смирилась с неизбежным я.
— Ладно, — якобы принял решение Андре. — Стричь, значит, стричь.
— Ну вот и хорошо, — одобрительно кивнула Мирта. — Когда остановимся, я этим займусь. А то во время езды рискованно: мало ли, вдруг фургон резко дёрнется.
Такая осторожность меня бесспорно порадовала.
Мирта слово сдержала и во время привала развила бурную деятельность по приведению в порядок моей головы. Я наблюдала за процессом, беззвучно посмеиваясь над собой: отчего-то я реагировала на каждую падающую на дно фургона прядь так, словно лишалась чего-то по-настоящему ценного. Неужто всё это время я ошибалась и в действительности, даже будучи призраком, я остаюсь женщиной?
Когда всё было кончено, на моей голове стояли торчком короткие, жёсткие чёрные волосы, в результате чего я слегка напоминала ощетинившегося иголками ежа.
Мирта склонила голову набок, удовлетворённо рассматривая результат своих трудов.
— Могу ещё их покрасить, — предложила она. — Например, в медовый или золотистый оттенок.
Я собиралась рассмеяться, но тут Андре неожиданно сказал:
— Отличная идея!
— Что?! — напустилась на него я, пока Мирта воодушевлённо готовила краску. — А меня спросить ты даже не подумал?! Да как ты посмел?! Да кто ты такой?!
Моему возмущению не было предела. Я им не декоративный пудель, чтобы так надо мной измываться.
— Успокойся, — тихо сказал Андре, пользуясь тем, что Мирта как раз вышла из фургона.
— Успокойся? — пуще прежнего взвилась я. — А как бы ты отреагировал, если бы над тобой стали проводить такие эксперименты? Не спрашивая, заметь, твоего согласия?
— Вот я бы, кстати сказать, был очень рад, — непонятно ответил Андре. — Для меня это тоже было бы очень уместно, но я понятия не имею, как объяснить такое своё пожелание, не вызывая лишних вопросов.
— Чего? — совсем уж непонимающе протянула я.
— Ты ещё не поняла? Новая стрижка и новый цвет волос — лучший способ изменить внешность, не прибегая к радикальным мерам. Ты же сама говорила о том, что тебя могут узнать, в то время как сама ты даже не будешь об этом подозревать. А так шансов на такое развитие событий станет гораздо меньше. Конечно, если сильно приглядываться, то хорошо знакомый человек всё равно тебя узнает. А вот тот, кто увидит мельком, скорее всего ничего не заподозрит. Цвет волос — это одна из первых вещей, которые бросаются в глаза.
— М-да, ты, пожалуй, прав, — вынужденно согласилась я. — Ну ладно, так уж и быть, красьте.
— Ну вот и хорошо, — заключил Андре.
Вот так вместо длинных тёмных волос я за каких-то полчаса получила короткие светлые. Долго смотрела на свой новый облик. Да, Андре определённо прав: я изменилась чуть ли не до неузнаваемости. И это действительно в моих интересах. Вот только когда я вглядывалась в своё лицо, меня волновало совсем другое. Я всё силилась понять: идёт мне новая причёска или нет? Вообще-то, сколь это ни удивительно, но вроде бы неплохо. Длина, конечно, совершенно неприемлемая, но... есть в ней что-то смелое. Дерзкое. Вызов. И мне это нравилось. И отчего-то на секунду представилось, как я, живая, целая и невредимая, вот с такой вот причёской дерзко смотрю в глаза Йораму альт Ратгору... Впрочем, это было лишь мгновение.
— Что это здесь такое? — спросил недовольный голос.
За то время, что я провела в задумчивости, в фургон забрался Ян, и теперь с недовольным видом оглядывался кругом. Здесь действительно царил беспорядок: на дне фургона всё ещё валялись состриженные волосы, а также ножницы, полотенце, сосуд с краской и магический камушек, похожий на маголёк, но только белый, прекрасно развеивавший любые запахи.
