Страж морского принца Кн. 1

— Ираталь, вы должны были узнать хоть что-то, — сказал Алестар, сам не ожидавший от себя столь просительного тона. — Это же след! Или вы тоже думаете, что его убили случайно?

— Случайно можно запутаться хвостом в зарослях, ваше высочество, а не всадить нож в сердце, — усмехнулся Ираталь. — Вы уже поговорили с советником Руалем, верно? Позволите провести вас внутрь?

Алестар молча поплыл за широким плавником Ираталя, размышляя, что значила эта фраза про советника. Ираталь не ладит с ним? Или просто не верит, как и Алестар, что смерть чистильщика — случайность... Но почему раньше отмалчивался?

— Ну, так что? — не вытерпел он, едва оказавшись в комнате.

— Ваше высочество, — серьезно взглянул на него Ираталь. — Если завтра вы, или его величество, или советник Руаль — да кто угодно! — спросите меня, связана ли смерть Галифа с трагической гибелью каи-на Кассии, я скажу 'нет'.

— Я слушаю, — ответил Алестар бесстрастно, вспомнив, как в таких случаях держится отец, и увидел одобрение в глазах Ираталя.

— Чистильщик Галиф играл на гонках, — негромко сказал Ираталь. — Разумеется, в обход запрета для служителей. Ставил деньги через подставных лиц — и немалые. В последнее время проигрывал, ставил еще больше... Ваше высочество, вы же понимаете, никто не подтвердит это.

— Понимаю, — кивнул Алестар. — На Арене даже я не принц. Продолжайте, Ираталь. Значит, ему были нужны деньги?

— Нужны были, верно. Но примерно месяц назад он расплатился с самыми срочными долгами и обещал заплатить остальным — через некоторое время.

— Взял часть платы за что-то вперед?

Алестар замер, как перед сигналом к началу гонок, даже подался вперед к Ираталю.

— Одним он сказал, что ему вернули старый долг, другим — что выиграл. И никто не докажет, что это была неправда, понимаете?

— А убийца? — не выдержал Алестар. — Я уверен, что видел Галифа в тот день на Арене. Видел, понимаете? А он якобы лежал больной, и это подтвердил целитель из храма. И сегодня кто-то должен был видеть убийцу!

— У меня нет доступа в храм, ваше высочество, — с сожалением отозвался Ираталь. — Служители Троих вне моих полномочий... Во дворце же чужих не было.

— Я поговорю с Верховным, — подумав, сказал Алестар. — Ираталь, почему советник не хочет мне верить? Это же его дочь погибла!

Начальник стражи пожал плечами.

— Трудно сказать, ваше высочество. И не забывайте, он вполне может быть прав. Галифа могли убить за долги — просто и незамысловато, в назидание остальным. Руаль человек опытный, он знает, что иногда тень от скалы — это просто тень от скалы, необязательно за ней прячется дикий салту.

— Ираталь, все это вы узнали только сегодня?

Алестар в упор глянул на начальника охраны, ответившего ему таким же прямым взглядом.

— Ваше высочество, — помолчав, сказал Ираталь. — Моя должность велит знать многое и о многих. Но я никогда не считал, что Галиф виновен в покушении на вас и смерти каи-на Кассии, иначе не молчал бы, клянусь Сердцем моря.

— Отец возвращается завтра. Вы скажете ему то, что сказали мне?

— Я верный слуга вашего отца и ваш, мой принц, — склонил голову Ираталь, тут же снова выпрямившись. — Я скажу то, что знаю наверняка. И повторяю просьбу, никогда и ни при каких условиях не расставаться с охраной.

— А как же тень от скалы?

— Что ж, — снова пожал плечами Ираталь. — Иногда в ней и правда прячется дикий салту.

Глава 9. Чужая боль

Рыжий, видимо, послал кого-то вперед с приказом, потому что стоило уставшей Джиад доплыть до комнаты, как у двери к ней кинулась пара слуг, взбивая воду суетливыми движениями хвостов. Кариша, притихшая после встречи с принцем, да так и промолчавшая всю остальную дорогу, торопливо ускользнула, а Джиад подхватили под руки и почтительно поволокли в уже знакомую 'ванную'. Тошнотворная процедура повторилась: её опять мыли, растирали, смазывали волосы и кожу скользкими разноцветными эликсирами...

Все, что проделывали торопливо мелькающие руки служанок, Джиад терпела, не говоря ни слова, изо всех сил стараясь если не успокоиться, то хотя бы загнать нарастающие страх и отвращение поглубже. И это только второй раз, а сколько их еще будет! Король говорил про осень, но, может, средство найдут раньше? Им ведь самим нужно как можно меньше испортить репутацию наследника связью с человеком...

Покорно поворачиваясь под умелыми прикосновениями, она стиснула зубы и на мгновение прикрыла глаза, тут же, впрочем, открыв их снова. Тело давила усталость, словно она не на ложе полдня провалялась, а мечом махала. Кстати, как у них тут считают время? Рыжий явился поздним утром, потом Джиад обедала с Санлией, а снаружи вроде был день, но все равно темновато — глубоко же. Значит, сейчас вечер. И вряд ли Алестар останется у неё на ночь. Или да?

Джиад вздохнула, поднимая руки — на неё натянули тонкую ярко-синюю тунику на ладонь выше колена. Точно такая, только светлая, была на Санлии. Значит, это вроде формы для наложниц. И цепочка с морским ключом из аквамарина, и ее собственная драгоценность, ключ от спальни Торвальда, на время спрятались под струящимися складками ткани. Джиад помотала головой, отказываясь от широких узорчатых браслетов, которые попытались застегнуть девушки-иреназе.

— Приказ принца, — виновато сказала служанка, снова осторожно ловя её запястье. — Прошу вас, госпожа избранная!

— Вы будете самой прекрасной из всех, кто принимал его высочество на ложе, — прощебетала вторая, подступаясь с кисточкой и целым набором крошечных баночек.

Краситься? Для этой гадины? Джиад передернуло. Воспользовавшись заминкой, первая иреназе ловко застегнула тяжелые золотые браслеты и отплыла подальше. Вторая умоляюще взглянула на Джиад. Ну да, накрасить пленнице лицо — это не то что пару побрякушек нацепить, без согласия не очень-то проделаешь.

— Ладно уж, — буркнула она, сообразив, что со служанками упрямиться не стоит: они-то ни при чем, а невзлюбить строптивую чужачку могут запросто, после чего жизнь на морском дне сильно осложнится.

Кисточка запорхала по лицу Джиад, вспомнившей умело наведенную красоту на лице Санлии. Но утонченной наложнице это шло так, словно она с этой краской и родилась, а Джиад... Все равно что для меча сшить ножны из шелка: и смешно, и глупо.

Она послушно вытерпела все до конца, даже посмотрела на себя в зеркало, поднесенное служанкой.

— Госпожа так восхитительна, — восхищенно прошептала иреназе, покачиваясь перед ней на хвосте.

Из зеркала смотрела... не она. Не Джиад! Это было даже забавно, как на дворцовом маскараде, какие устраивались при покойном отце Торвальда — большом любителе пышных развлечений, невзирая на тощую казну. Джиад взглянула на незнакомку. Глаза, подведенные черным и золотым, стали больше и заблестели даже при неярком свете подводного мира, ресницы вытянулись, а смуглая кожа налилась изнутри янтарным светом, разгладилась и засияла. Даже губы были накрашены не кричаще ярко, как ожидала Джиад, а лишь слегка выделены краской в тон естественному цвету, став четко очерченными и самую малость пухлее. В сердце невольно кольнуло сожаление: если бы Торвальд хоть раз увидел ее такой!

— Вы настоящая мастерица, уважаемая, — негромко сказала Джиад, понимая, что ни в коем случае не стоит показывать такое принцу — заставит краситься каждый раз. — Я восхищена вашим искусством...

Иреназе захлопала ресницами и просияла, словно её никогда в жизни не хвалили. А может, так и было? Редко кто замечает хорошую работу слуг, это за промахи им достается. Но телохранителей учат дружить со всеми в доме, потому что не знаешь, какая мелочь может погубить охраняемого или помочь его спасти.

Потом её все-таки отвели назад, к опостылевшей комнате. Раскланявшись, торопливо уплыли, и Джиад осталась перед дверью — вроде бы и без присмотра, но никуда не денешься. Толкнула тяжелую плиту, проплыла под качнувшимся кругом.

Алестар уже был внутри. Развалился на постели, заложив руки под голову, и только хвост слегка подергивался из стороны в сторону — как у злящегося кота. Сравнение было таким неожиданным, что Джиад едва не забыла о том, что собиралась сделать с самого начала. Воспоминание о Торвальде было мгновенной слабостью, сейчас же она загнала всё мягкое и теплое, что будили в ней мысли о любимом, поглубже, прикрывшись привычной броней холодного спокойствия, под которой бушевала еще более ледяная злость. Любите утонченных разряженных девочек, принц? Посмотрим, как вам понравится такая красотка!

Подплывая к постели, она задрала подол туники и с наслаждением, медленно, напоказ стерла всю нарисованную красоту, чувствуя, как жирные краски растираются по лицу, и искренне надеясь, что превращается в совершеннейшее чучело — как и было задумано. Судя по расширившимся глазам принца — удалось.

— С ума сошла, тварь? — процедил Алестар, привставая на постели.

— А что не так? — насмешливо приподняла бровь Джиад. — Вы приказали — меня накрасили. Вот даже... Нацепили, как колокольчик на корову... — она подняла руки, показав браслеты. — Ах да, вряд ли ваше высочество знает, что такое корова. Ну, как на салту — так понятнее? Вы же на них цепляете сбрую?

Она с искренним сожалением посмотрела на полу туники. Краски стойкие, рассчитаны на жизнь под водой. А кому-то отстирывать. 'Уронила' с руки заранее расстегнутый браслет, поймала и, позволяя себе выплеснуть злость хоть так, смяла массивное, но мягкое золотое кружево в ладони. Глянула в лицо рыжему, растягивая непослушные губы в улыбке, кинула на постель блестящий тяжелый ком. Проделала то же с другим браслетом, не поморщившись, когда в ладонь впилась застежка, вздохнула:

— Прошу прощения. Такие хрупкие безделушки... Сама не знаю, как получилось.

Глупость, конечно. Детство... Вот в детстве они в храме и хвалились друг перед другом, когда впервые после долгих тренировок удавалось согнуть — нет, еще не подкову, а только железный прутик, выданный наставником. Согнуть-разогнуть, потом еще раз, и еще... Когда прутик, много раз согнутый и разогнутый, попросту ломался — вот тогда и переходили к пруту потолще. Каждый в свое время... Мальчишкам было проще, у них пальцы от постоянных занятий быстро приобретали крепость кузнечных клещей, а прутики сменялись подковами, но и девочки старались изо всех сил, зная, что слабость — не для будущей жрицы и воина. И Джиад, даром что узковатая в кости, была не из последних: крепость пальцев и запястий от ширины плеч зависит не всегда.

Алестар медленно потянулся, взвесил на ладони изуродованный браслет. Джиад на миг показалось — сейчас швырнет ей в лицо. Она подняла на уровень глаз второй браслет, оставшийся в ладони, с усилием расправила полосу, вернув ей почти круглую форму. Безмятежно улыбнулась прямо в расширенные глаза принца.

— Развлекаешься? — с тихой злостью спросил рыжий, отшвыривая золотой ком. — Что ж, теперь моя очередь. Плыви сюда.

Джиад опустилась на край постели, чувствуя, как саднят и подрагивают пальцы — но оно того стоило. Глубоко вдохнула, удивляясь, что уже не замечает густоту воды, привычно вливающейся в легкие. В голову лезло что угодно, кроме мыслей о том, что произойдет прямо сейчас. Ладно, не убьет её еще один раз под рыжей гадиной. А потом еще, и еще...

Принц хлопнул ладонью по краю ложа, словно собаку подзывал. Интересно, у них тут есть домашние зверюшки? Рыбки, крабики, человечки... Джиад подвинулась еще на пару ладоней, преодолевая едва заметное сопротивление теплой воды, ластящейся к телу тонкими струйками. Проточная... А раньше вроде была стоячей. Важно? Потом будет видно, пока просто запомним.

— Вытри лицо, — бросил рыжий, презрительно прищурив глаза.

— Не нравлюсь? — пожала плечами Джиад. — Могу сходить умыться. Думаю, где-нибудь поблизости найдется немного воды.

— Смешно, — без улыбки сказал принц. — Очень. Ты своего хозяина одними шутками развлекала?

Не дожидаясь ответа, сел на кровати, потянулся к Джиад и грубо дернул у неё с плеча тонкую ткань.

Треск шелка неприятно отозвался в ушах. 'Вот странно, — все так же отстраненно подумал она. — Звуки с амулетом слышны, а запахи — нет. Хотя звуки и так под водой слышатся, хоть и нечетко... Интересно, а сами иреназе запахи чуют? Надо будет спросить у Кариши. И если да, то намазаться чем-нибудь повонючее'...

Намотав оторванный кусок туники на руку, рыжий с силой пару раз провел по лицу Джиад, утомленно прикрывшей глаза. Раздраженно сорвал и откинул грязную ткань, потом наклонился и прошептал:

— Что, двуногая, устала?

— Ага, — лениво подтвердила Джиад. — Хочу горячего вина и спать. Можно бы еще плечи размять...

Она откровенно нарывалась, но, с другой стороны, что ей сделает рыжий? Отымеет, конечно, как можно больнее и обиднее. Но если поддаться — будет только хуже.

— Насчет плеч не знаю, а все остальное я тебе разомну, — глумливо пообещал принц, приподнимая кончиками пальцев подбородок так и не открывшей глаза Джиад. — Только чуть позже. Сначала поработаешь ротиком. Надеюсь, на земле это умеют?

Вот, значит, что он придумал. Джиад сама удивилась, что даже не злится. Просто сил на злость нет. Сволочь... Гадина хвостатая. Она открыла глаза, в упор посмотрев на ответившего таким же пристальным взглядом рыжего. Спросила, с утомленной брезгливостью разомкнув губы:

— Любопытно, ваше высочество... А вам кто-нибудь добровольно отдается? Кроме наложниц. Им-то, понятное дело, деваться некуда.

— Отдается, — тем же тихим, словно плывущим, голосом подтвердил рыжий, гладя Джиад по щеке, а второй ладонью собирая в комок ворот злосчастной туники на её шее. — И даже не сомневайся, двуногая. Любая девушка в городе посчитает за честь.

— Ну, это тоже понятно, — издевательски улыбнулась Джиад в красивое наглое лицо, словно не замечая пальцев на своей коже. — Только вот боюсь, что хвостом они виляют не перед тобой, а перед короной твоего отца. Сам-то по себе ты вряд ли кому нужен.

Тяжелая оплеуха обожгла лицо, заставила голову мотнуться из стороны в сторону. Джиад улыбнулась, облизывая губы и снова глядя в бешеные синие глаза.

— Любишь бить тех, кто не может ответить? — протянула как можно насмешливее. — А в детстве крабикам лапы отрывал?

— Не твое дело, мразь, — прошипел рыжий, пригибая её за плечо вниз, а другой рукой сдергивая тунику: — Лучше используй свой болтливый рот по назначению.

— Только попробуй, — процедила Джиад, напрягаясь всем телом. — У тебя, говорят, скоро свадьба? Трудно будет объяснить невесте, кто тебе фамильную гордость откусил по самое основание.

Вывернувшись — спасибо умащенной служанками коже — из-под ладони принца, Джиад, подняла голову, внимательнее вгляделась в суженные сапфиры зрачков. Похоже, рыжего всерьез повело. Паршиво получится, если искалечит или придумает что-то особенно отвратное, даже похуже того, что требует сейчас.

— Думаешь, напугала? — насмешливо приказал принц, подтверждая мысли Джиад. — Не захочешь сейчас сама и по-хорошему, в следующий раз будет по-плохому. Знаешь, когда мальков салту обучают, им надевают особую сбрую на челюсти, чтоб не могли сомкнуть рот, когда подпиливают зубы. Может, попробуем? Она как раз подходящего размера, насколько мне помнится...