В сарайку, где я ночевал на здоровенной охапке пахучего сена, скользнула тень... Я хорошо её видел в лунном свете, падающем из открытой двери. А еще лучше слышал. Я зачем-то случайно натрусил сенца возле двери. Бесшумно не войдешь. А в мою руку уже бесшумно скользнул нож. Сомневаюсь, что меня так запросто можно зарезать. Ничего иного в голову мне пришло. Я приготовился.

Хотя странно. Неужели послали только одного? Или эта чья-то частная инициатива? Наивно думать, что я тут лежу и жду — пока меня зарежут. В армии, отстаивая бесконечные наряды — за то, что я был слишком 'умным'. Я научился одному полезному трюку. Нет, вовсе не спать с открытыми глазами. Я просто — спал. Только вот какой-то участок в моем мозгу — бдил, за меня. В роте за тумбочкой стоял стол. Типа для чтения уставов. Так вот я заступал на самую собачью часть наряда — с двух до шести. Спокойно вставал. И сразу же ложился дальше спать. Прям на стол. Едва открывалась дверь или раздавался непонятный звук или шорох — я моментально просыпался. Сначала вскакивал, а только потом открывал глаза и соображал, что меня разбудило. У меня было больше всех 'нарядов вне очереди'. Как-то раз у меня скопилось СОРОК ПЯТЬ — одновременно! От старшины, комбата, от командира роты. Были даже от дежурного по дивизии. Тому, кто служил не надо объяснять, что это такое. В наряды я ходил — через день. Попутно добавлялись новые. А тому, кто не служил, скажу, что наряды вне очереди — все равно придется отстоять. Так-то! Вот с тех пор по желанию я могу спать, так сказать вполглаза. Я все равно отреагирую раньше, чем опасность приблизится.

Мой неизвестный 'визави' об этом знать не мог. Тихо прошуршало сено на входе. И неизвестный притих. Он практически бесшумно передвинулся к тому месту, где я спал. Тихо прошуршало сено моей постели. Облом! Меня там не было. Я уже стоял сбоку от него, приготовившись перехватить ему горло. Незачем шуметь. Да и незачем никому знать, что русский кореец Ким, мой лепший кореш с 'учебки' учил меня все два года моей службы обращаться с ножом. Как показала дальнейшая жизнь, это может стать "ба-альшим' сюрпризом для некоторых.

Тень удивленно замерла и нежным голосом спросила темноту:

— Кстатин, ты то еси?

Бесшумно сделав шаг, я положил левую руку на плечо тени оказавшейся девчонкой и тихо шепнул ей на ухо:

— Тут я. Что надо?

Нож я благоразумно не выпускал из рук.

— Лубх.

Стоя со спины, я доверчиво провел левой рукой по её рукам, прежде чем она ко мне повернулась. Ничего острого в руках не наблюдалось. Она повернулась ко мне и горячечно что зашептала-заобъясняла. С трудом, но я все-таки понял. Девчонка хочет от меня ребенка. Что-то такое я читал про кровь... и обычаи. Тут, насколько я помню, не девственность важна — как для церковников, а плодовитость. И если у девчонки уже есть от кого-то ребенок — это большой плюс, а вовсе и не минус как у нас. А в том, что от меня родится большой и сильный сын она была уверена. Лопоча черти чё, она попыталась сдвинуть мою тушу в направлении 'ложа' — охапки сена застеленной рядном, которое мне как гостю поселили в знак уважения.

— Ты точно хочешь? Потом жалеть не будешь? — задал я дурацский по её мнению вопрос. Как не странно она поняла и энергично закивала головой. Её чуть потряхивало, да и на дворе не сильно жарко. — Ладно.

Я подхватил на руки ладную фигурку, выбросив из головы дурные мысли по поводу её возраста и прочих заморок. Не лезут в чужой монастырь со своим уставом. Вряд ли её мать не в курсе, куда отправилась дочь. А скорее всего сам её и направила. Девчонка ткнула себя в грудь и представилась:

— Белава...

Она, ничего не умела и я, судя по всему, был у нее первым мужчиной. Она сразу хотела перейти к делу.

— Э... нет. Не торопись. Я постараюсь не посрамить своего века. У нас это будет по-особому... нежно и ласково...

Мою небритую рожу встретили неумелые губы... Я шептал ей всякие глупости и нежно целовал. Как не странно она понимала меня, а я её. Она была чистой и искренней. Она сегодня отдавала мне себя всю. Ничего не требуя взамен. Отвык я от подобной искренности в нашем продвинутом двадцать первом веке.

Она ушла от меня под утро, когда стало светать. А я лежал, закинув руки за голову и чему-то, просто улыбался. 'Ни чё... мы еще побарахтаемся', — это была последняя связанная мысль в моей голове.

*'Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача'.

Не очень образованный автор путает. Эта поистине крылатая фраза принадлежит вовсе не большевикам, присвоившим её, а конкретно Ивану Владимировичу Мичурину. Только вот он вкладывал в нее совершенно другой смысл.

(Прим. редакции).

Глава 14.

Хоть сто раз отмерь — больше не станет.

Прошло целых четыре дня, пока я успел всласть насладиться лицезрением человеческих лиц вместо деревьев... и чего?

Все это как-то больше похоже на встречу продавца МЛМ и свидетеля Иеговы в прихожей потенциального покупателя.

Сижу в забытой богом деревне. Дыра — жуть. Сейчас я не могу определить не то, что эпоху, а даже — государство. По идее — Россия. В смысле — Русь. На этом исследования закончились.

Просидев тут эти долбаные дни, я понял, что ещё подспудно беспокоило меня. А это несколько вещей. Темп жизни тут — другой. Все настолько медленное, что я тихо шизею. Вы не поверите, но главное событие в день это прием пищи. В том смысле, что — пожрать.

Деревня в просторечии именуется — весь. И главный тут — огнищанин. Вольный пахарь, так сказать. Это я сам вспомнил!

Еще я пришел к выводу, что моя жизнь — это не самое ценное на свете.

Да! Вот такая вот хрень!

Парадокс.

Моя драгоценная жизнь вообще как-то тут никакой особой ценности не имеет. Не, ну надо?

Что ещё меня невыразимо в окружающем напрягает — это мысль. И мысль эта весьма поганая. Хотя это может быть как минус, так и плюс. Да, господа умники — это паршивая мысль о том, что это может быть, как и прошлое, так с таким же успехом и будущее. Это может быть и постапокалипсис во всей своей красе. А может вообще это не мое прошлое. В смысле не Земля. Ну в том плане, что это какая-то параллельная реальность, мать ее. Никаких выводов ни в ту, ни в другую сторону... я пока не вижу. Да, язык с 'понеже' всякими, вроде как говорит за прошлое. Но вот название реки — Путинка, навевает, знаете ли разные ассоциации... хотя лично я склоняюсь к древним корням моего попаданства.

Приняли меня честь по чести. Истопили баню. Помылись... И опять — непонятка? Никто не стесняется раздеться. Это касается не только того, что все моются вместе. Тут стыдливость несколько другая. Да и вообще... Они просто совсем другие. Вот это мне надо как-то осмыслить.

Черт! Черт! Черт!!!

Вот это самое сложное — понять. Да уж... разные менталитеты... это как-то раньше были просто слова. А сейчас, когда вижу в реале... — это совсем другое. Буду себя перебарывать.

Мужики горбатились в поле. Хотя слово 'горбатились' — подходит, а вот 'поле' — не совсем. Назвать тот клочок земли, что они обрабатывали с помощью палки-копалки — полем? Ну им — это простительно. Это только в силу недостаточного кругозора... ну и явного незнакомства с программой 'Сельский час' по телевизору. Даже там показывали плуги. А тут... эта... как её — соха, что ли? С крестьянской лошадкой спереди. Жуткое сооружение! Оно сделано из древесного комля. Эту жуть тянула лошадка чуть больше пони. И мало того, что тянула... Они этим рыхлили землю! Пахали! Шоб я так жил!

Глядя на каторжный, иначе не скажешь, в прямом смысле слова — каторжный труд, я тихо затосковал. И отчего-то сразу понял, что крестьянина из меня при всем желании не получится. Это не работа. И уж тем более не моя работа. Это просто жуткая жуть!!! Ну не крестьянин я. Я больше по торговой части.

Поначалу-то смотрели на меня конечно с опаской. Еще бы. Выходит из лесу такая "рама" — за метр восемьдесят и весом под сотню кг. А местные мужички кил на шестьдесят тянут, не более. Да и рост совсем не гренадерский метр шестьдесят где-то. Я, вдобавок не худой и мышца присутствует — не без этого. Ну пусть слегка... как бы это сказать — плотноват я, в районе талии. Зато плечи у меня пятьдесят шестого размера, еще в десятом классе были. А уж счас-то. Что и говорить. Так что местные меня на голову ниже и худее.

Моя одежда вызвала нездоровое ажиотаж, а вот офицерский ремень с тренчиками произвел насквозь положительное впечатление. А вот то, что я без ножа или меча наоборот. Мой охотничий нож тут больше за столовый канал. Тут ножичек — это железяка в локоть. Это мне на пальцах объяснили. И даже продемонстрировали. Правда и качество, с моим не сравнить. Да и ножей тех у них раз-два и обчелся. Железо тут ценность. Вон как поглядывают на мое ружье.

А вот вещи мои — всякие диковинки, перевели меня в разряд купца — торгового гостя. Я день вообще сидел — не отсвечивал. Насиловал свою память на предмет прочитанных книжек — слова разные вспоминал. И вообще все, что можно полезного извлечь. Книг прочитано немеряно и опыт всех попаданцев со мной. Надо только правильно его применить. А ту суку из интернета, которая мне посоветовала про набор 'выживальщика'... Эх! Поймал бы — убил! Сколько полезного можно было взять. А тут...?!

Ладно, не будем о грустном. Я и так по сравнению с местными — богач несусветный. Только одни бутылки из-под водки — чего стоят. Грозному, который Иван — венецианцы граненый стакан преподнесли, в дар. Круче золотого стоил — ибо дефицит. А вот за мой фонарик с динамкой могут и того... на костре сжечь. Но я особо барахлом не светил. Тот, кто прошел, девяностые и выжил... — научен видеть все подводные камни.

Ну увидели местные складную ложку с вилкой. Ну манерная, в смысле никелированная и складная. Я-то по простоте душевной достал, как пожрать дали. Достал набор, отсоединил вилку. Все и вытаращились на обычную никелированную ложку. Вот тут я и понял, что погорячился... Благо ума, хватило больше ничего не доставать.

На сумку мою поглядывали как Али-Баба на пещеру разбойников. Но как я понял, не принято тут по чужим вещам шариться — чревато. Зарежут. Да и не в обычае то.

А я вот мучительно размышлял, уже который день — 'кто виноват и что делать?'. Виновато естественно — правительство. А вот что делать? Что делать... — язык надо учить. Вживаться и выживать. Другого не дано.

Примем как данность, что занесло меня — чёрти куда. Оброк собирают — значит, есть власть. Я этой самой власти до одного места. Пока не отсвечиваю. Так было и так будет. Сие неизменно — на все времена. Что ещё? Время года — весна. Это точно. Раз пашут — весна. Значит, мне можно и нужно посадить картошку и огурцы с помидорами. Может, что и вырастет?

'Выйдя из кабинета шефа, он выглядел как-то... натянуто ...!!!'. Это прям, как про меня сказано. Мля-а... и сидеть в деревне стремно и не сидеть... стремно.

Ладно, поехали! Что я там могу изобрести? Булатную сталь... — отпадает. Я так скую — не разогнешь. Из всего, что я видел про кузнецов — это как колотят молотом по заготовке. Как говорится: Клуб любителей кузнечного дела проводит конкурс среди молодежи под девизом: "Куй с нами!". Конкурсные произведения будут выставляться в салоне клуба "Всякая куйня".

Могу нефть найти? Могу! Запросто. Прям вон там — за углом стоит табличка, а на ней надпись: 'Месторождение Самотлор. Копать — здесь!'. Сами в свой Сургут езжайте. Или где она там? На Таймыре? Помню, что в Баку нефть есть, но как мне помнится... там злые ребята в халатах и с хурмой в руках.

Чего там попаданцы сразу ещё изобретали — паровоз? Это я только на картинке видел. Представляю принцип и, в общем-то, и все.

Часы? Да-а... такой простой девайс. Раз-два — и готово. Я в этой механике как... как крестьянин в спряжении неправильных греческих глаголов.

Порох? Это я точно помню. '75 — 15 — 10'. Только вот чего? Уголь — селитра — ... и что-то ещё. Ладно, позже вспомню. Формулу Ломоносов вроде вывел. В книжке я читал. А селитра — это китайский снег. Это я помню. Но вот пропорции испытывать? Сами испытывайте. Хотя думать об этом буду и крепко. Бездымный порох мне вообще не светит. Я в этих формулах и кислотах — дуб-дубом.

Плуг ещё можно сковать. Ага! Можно. 'Накося — выкуси' — называется. Ну видел я этот лемех, и чего? Там же угол какой-то надо знать для отвала.

Чудны твои дела, господи. Ничего тут нет. Сижу как удав заглотнувший воздушный шарик и теперь безуспешно пытающийся пукнуть.

Вот чего тут нет — так это туалета. Да! Обычной садовой будочки... такой с сердечком на двери. Досок тоже нет. А в туалет ходят в... хлев что ли. Туалет изобрести? Да... — великий изобретатель туалета! Карьера удалась.

Разные интересные факты

28 ноября 2738 года будет отмечаться миллионный день с начала нашей эры.

Самая большая жемчужина, получившая название 'Жемчужина Аллаха', найдена в 1934 году у берегов Филиппин внутри гигантской раковины тридакны. Ее вес — 6,5 килограмма. Ювелирной ценности эта гигантская жемчужина не имеет, она интересна лишь как игра природы

Генные нарушения проявляются только у самцов.

Самая толстая когда-либо выпущенная газета — The New York Times 17 октября 1965 года. В ней было 946 страниц и весила она 3.5 килограмма.

Для того, чтобы покончить жизнь самоубийством с помощью марихуаны, человеку необходимо выкурить 680 кг за 14 мин.

Глава 15.

Конфеты могут оказаться очень полезными при неожиданной слабости желудка.

Но удобнее пользоваться всё-таки одними фантиками.

Вот, что я вам скажу господа будущие попаданцы. Изучать надо что простое. Вроде... вроде... В общем, черт его знает, что надо? Но что-то эдакое. На чем заработать можно. Вы не поверите, но поначалу я голову сломал напрочь, на чем тут можно заработать.

Ах, да! Прошло две недели, моего так сказать глубокого погружения в языковую среду. Я научился лопотать на этом суржике между русским и скорее всего древне... русским. Обычаев я не знал, но перенимал вовсю. Как креститься, как войти избу, как кланяться... да всякое разное. Продумывал легенду.

Язык, как не странно, выучился без проблем. По крайней мере, на бытовом уровне. Книг мне естественно тут никто не оставил. Даже библии, которую кладут в пиндосовских отелях на столик для гостей, тут и той нет.

Икона была одна. На все три дома. Вообще все тут настолько выпадает из реальной или придуманной кем-то жизни — ужас. Деревня, в которой жило почти два десятка человек, напоминало мне бивак в походе. Какое-то ту все убого-одноразовое. Это я не ругаюсь. Это я с уважением. С диким уважением. Попробуйте что-то построить с помощью топора и деревянной лопаты ОКОВАННОЙ ПОЛОСКОЙ ЖЕЛЕЗА. Представили? Вот то-то. А они не только смогли выжить. Они дома построили! И считают, что вполне неплохо тут живут. Железа тут настолько мало что, я по любому — богач.

У меня есть две бутылки из-под водки. Как я понимаю, ценность по нынешним временам несусветная. Царский подарок. Да, со временами я слегонца промахнулся. Царь тут есть. Это когда я про время узнавать стал и выяснил. А земли тут княжьи. Это да. Хозяин князь... Князь Воротынский. А царь — Василий Иванович. И не надо ржать! Это очень чревато — поминать всуе ЦАРЯ. Да, а Василий Иванович — сын Ивана Васильевича. Не, нормально это? А?