Рок-тайм или Патлатая трагедия

Она оттолкнула меня и выскочила вон. Громко хлопнула входная дверь и наступила тишина.

Леха стащил с головы парик и вздохнул. От нервной встряски с него слетел весь хмель.

— Почему так получилось, Мироныч? — недоуменно спросил он. — Ведь я хотел ей сегодня предложение сделать!

— Ты о чем? — удивился я. — Погоди, ты пришел в жутком волнении и начал плести какую-то чушь о том, что хочешь покончить с жизнью. Я и решил, что ты на себя руки наложить хочешь!

— Ты чокнулся? — обалдел Леха. — Да я шел к Ируське просить ее выйти за меня замуж! Цветы нес — где, кстати, они? Впрочем, какое это уже имеет значение! А к тебе я зашел просто попрощаться с прежним холостяцким бытием, да грамм пятьдесят коньячка для храбрости принять. И, — вон чего получилось!

Я чувствовал себя полным идиотом, скотиной и дерьмом одновременно.

— Леха, прости ты меня, дурака! Что мне в голову чушь какая-то полезла. Ты бы сразу все объяснил, а то ходил вокруг да около со своей дурацкой стеснительностью! Прости, что так получилось! Посиди здесь, я сейчас Ирку сюда приведу — объясню ей, что это я во всем виноват!

— Не надо! — замотал головой Леха. — Ты не виноват! Во всем виноват только я — и больше никто! Пора мне признаться во всех моих ошибках и промахах! И, может, — все к лучшему! Не будет Ирке со мной счастья!

Он взял гитару, обнял меня за плечи и сказал:

— Спасибо тебе, Мироныч! Я знаю, — ты ведь хотел как лучше; а что получилось, как всегда — так это моя судьба такая! Прощай, друг, спасибо тебе за твою дружбу, но дальше пойду я один! Прощай!

Он открыл дверь.

— Лех! — окликнул я его.

Леха оглянулся и криво усмехнулся.

— Да не бойся, не наложу я руки на себя. Накладывать-то не на что: нету меня, пустое я место! Так что пойду себя искать.

И он захлопнул дверь. У меня подкосились ноги, просто ватными какими-то стали, и я бессильно опустился на стул.

В туалете раздался шум спускаемой воды, затем оттуда появился Брадобрей.

— Дезодорантом побрызгай! — недовольно посоветовал я. — На бачке стоит!

Брадобрей послушно побрызгал.

— Ты зачем этих блядей привел?

— Так ты же сам велел его отвлечь от мрачных мыслей! А что может лучше выпивки отвлечь мужчину? Только женщина! И потом — какие же они бляди? Это очень порядочные девушки, — просто они немного лишнего выпили! — объяснил Брадобрей и перешел к деловой части:

— Твой друг парик берет или нет? Как для своих — по дешевке отдам!

— Можешь засунуть его к себе в жопу! — посоветовал я.

— Понял, — дурак! — согласился Брадобрей. — Так, теперь, — выпивка! Коньяк я сам пил, так что унесу, что осталось. А вот шампанское и закуска для девочек — это уж за твой счет, ты развлекать велел!

— Много там? — спросил я, удивляясь, почему я еще не выбросил вон этого наглого типа.

— Восемнадцать с копейками! Копейки, так и быть, отбросим, а вот восемнадцать целковых — попрошу!

Я пошарил по карманам, — набралось три рубля. Я протянул их Брадобрею.

— Вот три рубля — и сделай так, чтобы тебя искали!

— Еще пятнадцать должен! — предупредил Брадобрей. — Имей совесть, — я ведь за стрижку твоего приятеля ни копейки не беру!

Я чуть не задохнулся от злости, схватил Брадобрея за шиворот и вытащил на лестничную площадку.

— Еще раз увижу — убью!

— Понял, — завтра зайду! — миролюбиво согласился Брадобрей.

Я захлопнул дверь. Под ноги попался какой-то сверток. Я со злостью пнул его, — он раскрылся: в бумагу оказались завернуты три огромные розы — красная, белая и чайная. Я несколько секунд разглядывал цветы, потом вышел на площадку и крикнул:

— Эй, Брадобрей — вернись!

Брадобрей вернулся. Я протянул ему розы.

— На, подаришь этим оч-чч-чень порядочным девушкам по розе!

— А третью куда?

Я ответил в стиле поручика Ржевского из анекдота про лишнюю свечу и закрыл дверь. Больше Брадобрея я не видел.

Не видел я больше и Леху. Вскоре после этого он уехал, потом несколько раз присылал мне поздравительные открытки без обратного адреса — из Шевченко, затем из Анадыря, потом из Иркутска. А потом открытки перестали приходить.

* * *

Я окончил институт, женился, отслужил в армии, работал, растил детей. По стране прокатились разрушительными ураганами дебильная антиалкогольная компания и маразматическая перестройка; пара опереточных путчей с отнюдь не опереточными жертвами и целый букет войн, порожденных извращенным сознанием вчерашних диссидентов. Все, связанное с Лехой, стало далеко ушедшим и нереальным, и мне казалось, что я начисто забыл прошлое. Но Прошлое никогда не забывает нас. И иногда дает нам шанс исправить ошибки и выпрямить когда-то возникшую Петлю Времени.

* * *

Однажды я прогуливался по Центру и вдруг услышал, как кто-то окликнул меня совершенно забытым прозвищем:

— Мироныч!

Я оглянулся: возле голубой "таврии" стоял мужчина, лицо которого мне показалось знакомым. Я лихорадочно рылся в памяти, пытаясь отыскать запрятанный в дальних кладовых смутный образ.

— Не узнает, паразит! — весело сказал мужчина. — Ну-ка, напрягись и отгадай с трех раз!

Я решил потянуть резину, пока колеса памяти медленно пытались провернуться.

— Да, ну конечно! Сколько лет, сколько зим!

— Врешь — не узнал! — усмехнулся мужчина. — А ну — вспоминай, старый таракан!

Старый таракан? Да это же было любимое выражение...

— Серега?! Багров! — заорал я. Мне стало страшно неудобно, что сразу его не узнал, и я слишком энергично принялся обнимать его.

— Аккуратнее, чудила! — проворчал Серега. — Думаешь — раз у меня три ноги, то я крепче твоего держусь на ногах?

Тут я заметил палку черного дерева, которую он держал в правой руке: до этих пор она была мне не видна.

— Ой, извини! Я совсем забыл, что ты...

Я смущенно остановился: есть у меня такая глупая особенность — ненароком завести разговор о веревке в доме повешенного. Однако Серега пришел мне на выручку:

— Классные протезы, да? Пять штук баксов выложил! Не все сразу понимают, в чем дело — не замечают, понимаешь? Но уж они мне никогда не упускают случая напомнить о себе!

Из мраморного подъезда банка с витиеватыми золотыми буквами над входом вышла молодая импозантная дама лет двадцати восьми. Она подошла к стоящему неподалеку "вольво" и улыбнулась Сереге.

— Со мной поедешь, Сережа? — певучим голосом спросила она.

— Извини, Марин, — я вот старого приятеля встретил! Познакомься — это Марина.

Серега представил меня и дама вежливо улыбнулась, скользнув взглядом, — так смотрят на домашнего любимца радушных хозяев: дескать, дал бы тебе пинка, да хозяев обижать не хочется!

— Серега, только не говори мне, что это — твоя женщина! — воскликнул я. — Ты что, нашел лампу Аладдина?

Серега рассмеялся.

— Ты садись, я тебя подвезу, а по дороге поговорим. Тебе куда?

— В Орехово-Кокосово, конечно! Где же еще может жить простой инженер?

Серегина "таврия" с ручным управлением рванула с места с лихостью "ламборджини".

— У тебя там чего — мерсовский движок, что ли? — удивился я.

— Ну, не совсем от "мерседеса", но близко к этому. Один знакомый автомеханик тачку под мою инвалидность делал, ну и движок поставил соответственный, — да тут от "таврии" мало что осталось! — пояснил Серега.

— Ну, ладно, — сказал я, — ты лучше расскажи, как жизнь обустроил — я к тебе в ученики пойду!

— Да, в общем, все благодаря другу твоему, — ответил Серега.

— Какому другу? — удивился я.

— Да ты что, шутишь, что ли? — в свою очередь удивился Серега. — В школе, сколько я помню, у тебя только один друг был — Леха Попов! Так ведь?

— Ну, — машинально подтвердил я, не веря в тесноту мира.

— Что — "ну"? Я Леху и имею в виду! Понимаешь, я его случайно встретил лет пять назад на Арбате. Я там орден свой продавал; давали мало, — а мне обидно! Отец умер, мать на пенсии, — и уборщицей подрабатывала; а у нее, видишь, здоровый обрубок с мизерной пенсией на шее! В общем, не дай Бог кому еще такое... Ну, Леха увез меня домой, а на следующий день денег принес. Я брать не хотел, а он разозлился: говорит, — я с одноклассников собрал, а то некоторые из них уже по второму "мерседесу" покупают, а тут их товарищ с голоду помирает, — как грудь под пули подставлять за их жирные задницы, так молодец! А как в беду попал — так не наше дело! Бери, говорит, не выпендривайся, а то, говорит, рожу набью — не посмотрю, что на костылях!

— Узнаю Леху! — прокомментировал я.

— Ну так! Я взял — что делать! Времена какие были — наша поганая пресса постаралась, всех афганцев грязью облили. Ветераны, — из тех, у которых из наград лишь медаль "Двадцать лет Победы", — в очередях орали: "орден сыми, убийца!", а толстомордые суки в собесах: "мы вас туда не посылали!", — короче, хоть вешайся!

— Насчет одноклассников он наврал! — честно признался я. — Если бы деньги собирали, — я бы об этом знал.

— Да я это тоже сразу понял и сказал Лехе: дескать, спасибо, но больше от тебя денег не возьму! У него они тоже не лишние были. Он, правда, по стране помотался, бабки кое-какие отложил, но все павловский грабеж и инфляция сожрали.

— А он что?

— А он через пару дней компьютер притащил — представляешь, сколько тогда 286-й стоил?! И говорит: дескать, собирался себе классную гитару покупать...

— Он ее со школы все покупает, — видно, не судьба!

— Наверное... Ну вот, говорит, займись компьютером, — дело стоящее, опять же, не скучно с ним, — что там телевизор! И знаешь, — увлекся я этим делом! А что — времени полно, целый день дома. Я даже засыпал иной раз, положив голову на клавиатуру, — чес слово!

— Да, эта штука засасывает! — подтвердил я.

— В общем, через полгода я программы уже писал, как орешки щелкал; через год ко мне за консультациями обращаться стали: я и хард и софт налаживал, потом компьютеры собирал, в общем — пошло-поехало! И все благодаря Лехе — он не только компьютер мне подарил, но и с людьми сводил нужными, убеждал, что я — уникальный спец; сам понимаешь — кому инвалиды нужны, когда здоровых кругом полно!

— Так что, Леха дело свое завел? — перебил я.

— Какое там! Леха и бизнес — вещи несовместимые! — засмеялся Серега и я мысленно с ним согласился. — Вот Ирка Веселова, — это да! Она, кстати, Леху к бизнесу и пристроила: к себе в фирму взяла. Она теперь деловая женщина, — что там Хакамада!

Я был слегка ошарашен нахлынувшим потоком информации и все никак не мог ее переварить. А Серега продолжал рассказывать:

— А сейчас я в банке работаю! На прямые обязанности часа два-три уходит, а остальное — в свое удовольствие: программы пишу, статьи в "Хард энд Софт" — читал, наверное?

— Читал, но мне в голову не пришло, что это — ты! — признался я.

— Да мне самому иной раз не верится! Проснусь утром иной раз — и боюсь, что это развеется как сон: проснусь снова в очереди в собесе за гуманитарной посылкой. Прикинь, — две тысячи баксов в месяц, не считая премий по итогам года, да еще мелочевка набегает за статьи и работу дома по заказам! А про Марину что скажешь?

— Мечта поэта! — отозвался я. Я нисколько не преувеличивал.

— Год с ней живем, распишемся скоро! У нее пацан от первого брака, — пять лет ему, папой меня уже зовет, представляешь? И что она во мне нашла — здоровых и молодых кругом мало, что ли?

— Она человеку в душу глядит! — ответил я. — И, вообще, помнишь анекдот, — без какого органа мужик инвалидом считается? То-то! И Ирка опять с Лехой сошлась, потому что он — Человек!

— Это точно! — согласился Серега и спросил: — А ты давно Леху видел?

— Пятнадцать лет назад, — честно признался я.

Серега так резко тормознул, что шедшая сзади "шестерка" чуть не врезалась в нас.

— Вы что — поссорились?

— Нет, просто так вышло! — не стал вдаваться я в подробности. — Спасибо тебе, Серега! Мы уже почти приехали, я дальше пешком пойду.

— Ну, — будь здоров, не пропадай! Вот тебе моя визитка — там оба телефона, факс и электронный адрес. Ну, пока!

Серега было начал разворачиваться, но вдруг догнал меня и тормознул.

— Погоди, Мироныч! Так у тебя, наверное, и координат Лехиных нет?

Я покачал головой.

— Так возьми! Вот его визитка, он мне оставил ее месяц назад, когда у него номер телефона поменялся!

Серега сунул мне в руку кусочек глянцевого картона и уехал.

Я мельком глянул на визитку и вложил ее в задний карман джинсов. Как объяснишь Сереге, из-за чего распалась наша дружба с Лехой? Из-за чего распадаются дружба и любовь? Иногда — из-за измен, но чаще — из-за непреодолимых обстоятельств. Есть такой термин в страховом деле — непреодолимые обстоятельства!

* * *

Вы думаете — это конец истории? Ошибаетесь! Иначе не стоило бы ее рассказывать!

Примерно месяц спустя я, как всегда по утрам в будни, торопился на работу. Ко входу в метро стекался поток таких же, как и я людей, пытающихся жить на зарплату. У входа в метро стояли пытающиеся жить мелким бизнесом, в прежние времена называемым "спекуляция".

Обычно я покупаю сигареты на оптовом рынке блоками, но сегодня я почему-то вышел из дома без сигарет, и решил купить пачку у начинающих "онассисов".

У входа в метро топтались двое. Один, молодой парень лет двадцати, торговал стандартным набором читающей псевдоинтеллигенции: "Московский комсомолец", "6 соток" и "СПИД-инфо". Отдельно лежал газетный бестселлер всех времен — "Спорт экспресс". Заметив меня, газетчик бодро крикнул:

— Сегодняшний "Комсомолец"!

— А "Завтра" есть? — сурово спросил я.

Газетчик увял.

Я остановился возле второго, — тертого жизнью мужика лет тридцати пяти, торговавшего сигаретами и взял пачку "L&M" по вполне умеренной цене, — три двести.

— На здоровье! — сказал торговец.

— Ну ты юморист! — отозвался я.

— Нам юмор строить и жить помогает! — улыбнулся он в ответ. Что-то неуловимо знакомое промелькнуло в его улыбке. Я мельком глянул ему в лицо еще раз, но не узнал и спустился в переход к метро.

Возле стеклянных дверей с суицидальной надписью "нет выхода" какой-то дед торговал более широким ассортиментом печатной продукции. Я отсчитал семь замусоленных сотенных и протянул их деду:

— "Независимую", пожалуйста!

— Что? — повернулся ко мне дед.

Я разглядел спускающийся из его уха проводок слухового аппарата, нагнулся к нему и крикнул:

— "Независимую"!

— Не надо так орать, — обиделся дед, — я очень хорошо слышу, — просто у меня батарейка села!

Я уже собрался войти в метро, когда мой взгляд случайно упал на вывешенные в витрине торгующего всякой всячиной ларька бритвенные лезвия, — и тут я вспомнил!