Марготта

— Убить обеих. Тела сжечь, — послушно пробормотал Великий Инквизитор. Уж что-что, а память у него была великолепная.

— Я дала тебе антимагический порошок. Я научила тебя простейшим заклятиям, позволяющим отличать магов от обычных людей. Я дала тебе точные указания, где и когда их искать. А ты, дубина, не смог справиться с двумя девчонками. На кой чёрт ты запихал их в пентаграмму?

— Думал, так будет эффектнее. Ты не говорила, что она — портал!

— Я тебе много чего не говорила, например, что прыгать с десятого этажа вредно для здоровья! Хочешь попробовать?

— Н-н-нет, спасибо... — запинаясь ответил Инквизитор. Он слишком хорошо знал свою собеседницу и понимал, что та за словом в карман не полезет. Может и полёт с многоэтажки устроить, и взрыв рудничного газа.

— Ну и хорошо, что не хочешь, потому что у меня есть ещё пара вопросов. Вот когда они переместились, зачем ты, солнце моё, полез следом?

— Хотел догнать. Я думал...

— Думал? Интересно чем? Обычно люди делают это головой, но ты так, наверное, никогда не пробовал. Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты сбил след! Через нестабильную пентаграмму можно с большим трудом отследить последнее перемещение. Но уже предпоследнее невозможно в принципе. Как я теперь буду их искать, кретин ты доморощенный?

— А которая из девчонок вам нужна-то? — Инквизитор уже понял, что убивать его сейчас не будут. Возможно, когда-нибудь в другой раз.

— А я не знаю! — с непередаваемой смесью злости и отчаяния воскликнула 'фурия'. — Эти две дуры так много времени проводят вместе, что их ауры носят чёткие отпечатки друг друга. Плюс помехи от окружающих... Я до сих пор понятия не имею, которая из них мне нужна! Придётся искать обеих сразу. Так что мне пора, а ты сиди и жди. Если понадобишься, я тебя позову!

— Госпожа, вы что, бросаете меня в этом мире? Это же настоящий ад! Мои ребята здесь за сутки прибили больше монстров, чем любитель игрушки 'DOOM' за всю жизнь. Мы же в таком ритме и недели не протянем!

Но 'фурия' уже растворилась в воздухе, на прощанье послав Великому Инквизитору воздушный поцелуй.

Глава 6. Осторожно, двери закрываются!

Проехав через владения Волчьей Тётушки, мы действительно очень не слабо срезали путь. Из рассказов Хозяина выходило, что он с караваном Бискета добирался от Тангара до Релты больше, чем двое суток. Мы же уложились часов эдак в четырнадцать. Правда думаю, что караван и передвигался в несколько раз медленнее, и остановки делал подлиннее, да и ночёвки опять же занимали немало времени... Но в любом случае, ещё только начало смеркаться, а мы уже видели вдалеке белые стены Тангара.

— Знакомься, эльфёныш. Это — славный город Тангар, столица Предонии! — с лёгким оттенком пафоса воскликнул Топиэр Рулипп айр Муллен.

— Приятно познакомиться, — хмуро откликнулась я.

Настроение у меня действительно было паршивое. Мало того, что жрать хотелось зверски (оказалось, что Хозяин попросту забыл всё съестное в одной из повозок), и спину ломило дико (а вы проведите-ка столько времени в седле без подготовки), и нервы готовы были вот-вот лопнуть от постоянного напряжения (трупы, скачки, волки... не слишком ли много для одного дня?), так ещё и эта головоломка с языками навалилась. По заверениям Хозяина, я теперь говорила по-предонски получше некоторых коренных жителей страны. Да и на эльфийском порой выдавала такие слова, которые никогда не знала и знать не могла. При всём этом я не имела ни малейшего понятия о том, как, когда и почему это могло случиться. Вот просто снизошло! И почему-то именно сейчас. Нет бы пару месяцев назад, когда я красиво завалила годовую контрольную по английскому.

— Не обижайся, Марго, но Тангар действительно один из самых красивых и известных городов в нашем мире. Сколько о нём баллад и стихов сложено — не сосчитать! А какие люди в нём жили и живут! Самые богатые, самые знаменитые, самые умные и талантливые, самые... ну, как их там...

— Вредные, — подсказала я.

— Почему вредные? — удивился Хозяин.

— А потому что решили запереть городские ворота, не дождавшись нас. Вон, несколько человек уже обратно повернули. Теперь нам здесь до утра торчать?

— Почему до утра? Я не согласен ждать до утра! У меня там дочь, и если мне не откроют... Тогда я очень хорошо попрошу, и мне откроют! — вскричал Хозяин, но как-то очень уж неуверенно.

— Да не беспокойтесь вы, перелезем где-нибудь. А если и до утра ждать придётся... Сегодня же только шестая ночь оборотничества, у нас ещё куча свободного времени.

В ответ Хозяин смерил меня взглядом, не обещавшим ничего хорошего.

— Я не беспокоюсь, я просто... Не знаю... Да чтоб вас всех! Я должен быть там!

— Всё нормально, мы уже успели. У нас впереди сутки до следующей ночи.

— Точно? — Хозяин перевёл взор с меня на бледную луну, которая всё ещё казалась круглой, но уже заметно похудела. — Объясни хоть, что нам за эти сутки нужно будет сделать?

— Ладно, объясняю, — я снова почувствовала себя школьной учительницей. — Точного класса оборотней, к которому относится ваша дочь, я не знаю. Вообще очень сложно делать выводы, не имея перед собой... ммм... объект для тщательного изучения. Но обычно воздействия такого рода легко снимаются с помощью серебра или железа. В идеале, делается небольшая, но прочная клетка, в которой серебряныё прутья чередуются с железными, и туда запихивается оборотень. Можно ещё надеть на него серебряные браслеты или цепочку, можно вообще с ног до головы увешать драгоценностями — если хватит фантазии и денег, но обычно клетки вполне достаточно.

— И что дальше? Так всю жизнь и держать его... её в клетке?

— Нет, почему всю жизнь? Только до рассвета, причём лучше, чтобы она увидела этот рассвет своими глазами. А потом постараться в полнолуние не выходить из дома и постоянно носить на шее серебряную цепочку. Есть ещё какие-то отвары, но это я уже не помню.

— А какова вероятность, что Тьяра все равно останется оборотнем?

— Ну... очень маленькая. Если это действительно её первое полнолуние, то всё должно пройти хорошо. Это ведь её первое полнолуние как оборотня?

— Да! — уверенно кивнул Хозяин. На мой взгляд, слишком уверенно.

Тут мы наконец-то подъехали к воротам. Они действительно оказались закрыты, а с обеих сторон уже толпились многочисленные опоздавшие. Были здесь и гости из других городов, не успевшие миновать стену до заката или случайно задержавшиеся у родственников и знакомых, заигравшиеся дети, не рассчитавшие время влюблённые парочки и просто любопытные. В ответ на многочисленные вопли на тему: 'А пропусти, пожалуйста. Ну за золотой. За два золотых. Слушай, пусти по хорошему, тогда тебе, так и быть, ничего не будет' — стражники только успевали неопределённо пожимать плечами и отнекиваться классическим 'Не положено!'.

Почему-то всё происходящее напомнило мне момент, когда в Питере разводят мосты. Я, правда, никогда не была в северной столице, но воображение имела хорошее.

Тем временем импровизированный аукцион перед воротами набирал силу. За возможность войти предлагали уже пять золотых, пегую свинью и новый, но немножко обгорелый плащ.

— Не пропустят, — покачал головой Хозяин.

— А откуда вы знаете? Деньги открывают любые двери.

— Любые, но не эти. Потому что в ребятах, которые их охраняют, я уверен, как в себе. А иногда даже больше, чем в себе.

— Так вы их знаете? — завопила я. — Чего же молчали? Уж знакомого-то они в любом случае пустят.

— Не пустят. Но если хочешь, можно проверить. Пошли.

Хозяин спешился и, подхватив лошадь под уздцы, начал ловко проталкиваться поближе к воротам. Я выкарабкалась из седла и поспешила следом, таща за собой Глазастого. Он, конечно, не больно-то и сопротивлялся, но всё равно то, что я с ним делала, нельзя было назвать словом 'вела'. Может, на худой конец, волочила.

Завидев Хозяина, люди натянуто улыбались и спешили отойти с дороги. Чувствовалось, что многие здесь его знали, а несведущих спешили просветить соседи по толпе. Я почувствовала себя полной идиоткой, от которой вроде бы ничего не скрывают, но и правды не говорят. А может, я просто не умею задавать вопросы? В любом случае, чувство идиотизма только усилилось, когда ближайший стражник вытянулся по стойке смирно, едва только завидев фигуру Топиэра.

— Здравия желаю, господин Муллен! — одним духом выпалил он, сверкая глазами из-под шлема. Его напарник, упрямо отказывающийся от пегой свиньи, обернулся на звук и тоже застыл, как почётный караул у мавзолея.

— Здорово, орлы, — в том же духе ответил Хозяин, — как настроение?

— Да вот, стоим... — неопределённо пожал плечами первый стражник. — Только что ворота заперли. Мы вот тут, а Щокур и Вордик с городской стороны. Всё как положено.

— Ничего непредвиденного не было?

— Не-е-е... У нас всё чисто. Это у Городских вечно какие-то проблемы. Опять вот...

— Что?

— Да не, ничего особенного, — поспешно вклинился в разговор второй стражник. — Упились все на свадьбе у Бикзора-то, вот и мерещится всякое. Вино надо было закусывать, а не пивом запивать.

— Да что мерещится-то? — заинтересовался Хозяин.

— Ну, зверюга какая-то прошлой ночью прямо у них перед носом прошмыгнула, навроде собаки, вроде даже не покусала никого, а им показалось невесть что. Сначала орали, что волк, а сегодня к обеду заявили, что волков тех целая стая была, да все здоровенные, с хорошую лошадь, а зубы у каждого что твои кинжалы, да все стальные, да в три ряда.

Хозяин нервно оглянулся на меня. Я подумала и кивнула. Да, вполне возможно. Не с лошадь конечно, но оборотень размером с пони — вполне реальная вещь. Да, скорее всего он похож на волка или собаку. Нет, животные они не стадные, охотятся всегда поодиночке. Да, пить надо меньше. И надеюсь, что он действительно никого не покусал.

Не знаю, понял ли Топиэр по моему кивку всё, что я хотела ему сказать, но если и не понял, то недостающие выводы вполне мог сделать сам. Неутешительные, прямо говоря, выводы. Если те упившиеся ребята действительно видели Тьяру, значит она каким-то образом выбралась из подвала, куда её заперли. Если же это был другой оборотень... Сколько же их ещё бегает по городу?! Впрочем, был и третий вариант...

Я осторожно тронула Хозяина за рукав кольчуги:

— Может, просто какая-нибудь дворняга? Ночь была, могли и не разглядеть.

— Да ночь-то, конечно, тёмная была, но луна-то полная не зря светит, — откликнулся стражник, хотя обращалась я вовсе не к нему. — Да и фонари на всех улицах горели, уж за этим-то городские следят хорошо. А то, если без света, так им самим ночью страшно от трактира до дома идти.

Видимо, это была шутка, потому что оба стражника, да и часть присутствующего народа громко расхохотались, не замечая глубокой морщинки, появившейся на лбу Хозяина. Но тут Топиэр резко махнул рукой и хохот мгновенно оборвался.

— Что-то случилось, господин Муллен? — запоздало поинтересовался первый стражник.

— Риш, мне нужно попасть в город.

— Не пущу, — пробубнил парень, зачем-то уставившись на собственные сапоги. Сапоги были явно новые, кожаные, но заляпанные грязью до такой степени, что различить их цвет не было никакой возможности.

— Точно не пустишь?

— Не пущу. Без особого приказа с печатью... Да вы и сами всё знаете. И не упрашивайте. Лучше сразу выгоняйте...

— Успокойся, не буду упрашивать. И выгонять не буду. Ну хоть письмо передать разрешишь?

— Ну... насчёт писем особого приказа не было. Давайте, я ребят с той стороны крикну, они отнесут куда надо.

— Давайте, — хмыкнул Хозяин. — Его сначала написать надо. Так что ждите... орлы.

— Рады стараться! — хором крикнули оба стражника.

Через несколько минут толпа у ворот угомонилась. Кто-то уже сноровисто разводил костёр, другого послали за водой до ближайшего ручейка. Несколько мальчишек, увидев, что всё веселье закончилось, убежали куда-то вдоль стены. Наверное, торопились пробраться в город через им одним известные дыры. Я могла бы, конечно, последовать за ними, но это означало уйти от Хозяина и снова остаться одной. Не слишком приятная перспектива. Да и вряд ли лошади пролезли бы сквозь мальчишеский лаз, а я уже успела привязаться к Глазастому.

Впрочем, ведь я-то никуда и не торопилась. Разве что домой. Но это мне, видимо, в ближайшее время не грозило.

Я поймала себя на мысли, что думаю о доме как-то отстранённо. Да, скучаю по родителям и знакомым. Но не испытываю никакого желания вот прямо сейчас вернуться туда, в родной (и даже любимый) город, где от жары плавится асфальт, а запах пыли, смешиваясь с выхлопными газами снующих машин, приобретает неизгладимый аромат, который надолго впитывается в кожу, волосы и мысли.

Гораздо больше я хотела бы встретиться с Ксанкой, но и то скорее потому, что беспокоилась о её судьбе. Ведь с момента нашего перемещения прошло уже почти двое суток, и у меня всё пока складывалась достаточно неплохо. А вот что в это время происходило с ней — оставалось только гадать.

От разгоревшегося костра запахло съестным. Я настороженно прислушалась к бурлению в животе. Есть хотелось жутко, я ещё никогда не ходила голодной столько времени. У Топиэра нашлись и бумага, и перо, и даже маленькая походная чернильница, чтобы написать письмо (чем он сейчас и занимался, сидя неподалёку на сухом брёвнышке), но вопросы питания его, казалось, не волновали совершенно.

Я подошла поближе и осторожно заглянула ему через плечо. Мне всегда было любопытно, как же можно на самом деле писать настоящим пером. С шариковой ручкой всё понятно, а тут... Из под руки Хозяина одна за другой выходили ровные строчки букв, похожих на латинские. Почерк у него был замечательный, чёткий, и я без труда вникала в смысл послания. Оно было адресовано какой-то Шедаре и содержало просьбу (а может, и приказ) раздобыть до утра серебряно-железную клетку любыми средствами и за любые деньги. И при этом сохранить приобретение в тайне. Вот так банально. Если честно, мне даже в голову не могло придти, что с клеткой могут возникнуть проблемы. Например, у нас такая уже давно пылилась в кладовке. Просто так, на всякий случай.

Убедившись, что письмо не представляет для меня ничего интересного, я пошла продолжать знакомство с собственным конём. Хозяин явно собирался куковать перед воротами до утра, а значит Глазастого нужно было расседлать. Я очень приблизительно представляла себе, как это делается, но учиться, как говорится, никогда не поздно.

Конь (как и две оставшиеся лошади) обнаружился чуть поодаль от основного скопления народа, под раскидистым дубом. Он задумчиво жевал какую-то травку, время от времени отмахиваясь роскошным хвостом от чересчур наглых мух. Завидев меня, приветливо мотнул головой и поспешил навстречу.

— Ну что, будем тебя раздевать? — спросила я, пытаясь расстегнуть первую попавшуюся на глаза пряжку. Застёгнута она была туго и поддавалась с трудом, но когда я её одолела, то поняла, что всё было не зря. Глазастый встряхнулся и седло, ничем больше не удерживаемое, грохнулось на землю. В одной из притороченных к нему сумок что-то глухо звякнуло. Я сообразила, что сумки остались ещё от прошлого хозяина конька, то есть от одного из разбойников. Интересно, что в них?