Любимая игрушка

— Я тебя понимаю. Но пусть она лучше станет нам другом, чем мы ее принудим к чему-то большему. Нет, я тебе не соперник. Меня больше принцесса привлекает. С ней проще. И спокойней.

Да уж. Принцесса не смотря на королевское воспитание (или благодаря ему) проста и предсказуема в своих поступках. А вот что отчебучит моя тээнерин, не угадает даже самый лучший предсказатель. И так даже интересней.

Мы зашли в оружейную лавку. Бросив пару слов хозяину, получили право прохода через подземные ходы и, наконец, спустились в привычный нам, подземный Самтейм. Здесь обитают все нежелательные элементы этого города — воры, убийцы, шлюхи, шпионы и прочие. И здесь должен был скрывать Ааргел, старый кнерт, который видел нашего отца еще в пеленках. Давний друг семьи, сбежавший из Империи в поисках приключений.

— Какая встреча. Два темо в канализациях человеческого города. Что вы забыли здесь, мальчики?

Вот так всегда: Ааргел, лучший шпион Империи появляется абсолютно из ниоткуда. Талант. Когда-то он учил нас, но слишком мало успел преподать.

— Мастер, слышали ли вы новости из столицы?

Старый кнерт, с лицом юнца и повадками профессионального убийцы. Кто бы мог подумать, что он будет скорбеть по Императору, которого ненавидели и боялись даже члены его собственной семьи.

— Что, Дей, недоумеваешь? А ведь мы с твоим отцом были друзьями. Пока не влюбились в одну и туже девушку. Она выбрала его, а я не мог смотреть на их счастье. Ну да ведь вы не за этим пришли. Хотите вернуть престол, и пришли просить помощи. Что можете предложить? Может, дадите мне Клятву?

От жесткого тона Цели вздрогнул. Ну да, ему есть, что терять. Император, давший клятву — это было бы необычно

— Извини Ааргел, но я уже дал Клятву. И до ее исполнения еще очень и очень далеко.

По крайней мере, я на это надеюсь. Ведь не может Лина вляпаться за десять минут в какую-нибудь историю? Не может. Тогда почему меня так трясет?

— Принес Клятву? Ну, ты шустр. Что ж, пройдем в мой кабинет, обсудим...

Мы двинулись по коридору за Ааргелом. Цели постоянно оглядывался на меня, а чувство тревоги усиливалось. Внезапно заболели легкие, воздуху перестало хватать, и я облокотился об стену туннеля, пытаясь перевести дух...

— Ну же Дей, где ты шляешься, когда ты мне так нужен?

— Цели, Лина в беде. Ааргел, мы попозже зайдем. Моя тээнерин в опасности.

Схватив брата за локоть я побежал к ближайшему выходу. Тревога переросла в страх и отчаяние. Я, наконец, понял, что это не мои эмоции, а Лины. Но легче от этого не стало. Мы вырвались из какого-то канализационного люка и даже не обратили внимания на прохожих, кинувшись по направлению к рынку.

— Турви, что хоть случилось?

Да если бы я знал! Проклятая девчонка — если бы она рассказала нам всю правду!

— Не знаю. Она убегает от кого-то. И боится!

Мы расталкивали всех встречных, прокладывая себе дорогу.

— Целестин! Турвон!

Мы обернулись и увидели целых два зрелища. Во-первых, за нами пристроился Ааргел. А во-вторых, нас догоняла Француаза в костюме крестьянке.

— Француаза, сейчас не время...

— Лина... велела передать... что она в беде. Люди Графа... Ангри... Трэнк...

Принцессе не хватало воздуха, поэтому говорить она внятно не могла, но мне хватило и этих имен. Графа Ангри я знал не понаслышке. Когда-то он пытался выкупить у меня меч для своей коллекции редкостей. Теперь я понял, в каком качестве у него была Лина. Редкость. Гостья мира в рабынях. Убью паскуду.

Неожиданная боль в ноге заставила меня схватится за брата. К ней прибавилась боль в голове. Да что же это, эмоции девчонки берут верх надо мной!

— Дей, мальчик мой, сосредоточься на ней. Попробуй слиться с ней...

Я закрыл глаза и попытался настроиться на девчонку. Получилось далеко не сразу. Разнылась нога, в голове устроили кузницу гномы. Тупик. Пять гвардейцев. Отчаяние. Страх. Желание подороже продать свою жизнь. Удар и тьма...

Мы просидели в какой-то забегаловке почти час, так как я не мог чувствовать Лину, пока она была без сознания. Все это время, я с трудом удерживался от попыток кого-нибудь прибить. Агенты Ааргела обыскивали город в поисках убежища людей Ангри. Новости от агентов поступили одновременно с возвращением в сознание Лины. Бежать оказалось довольно далеко — пять кварталов. Но это меня не остановило. Я почувствовал ее боль и чуть не взвыл от ярости. Ааргел объяснил, как закрыться от эмоций тээнерин, но я уже не мог справиться со своими собственными.

Дверь нужного дома я выбил плечом с разбегу, умудрившись зашибить одного из гвардейцев. Второй выхватил меч, который заметно трясся.

— Где Лина?

Я уже потерял контроль над трансформацией. Моя кожа заменилась на грубую черно-бордовую чешую, глаза утратили белки, зубы и когти удлинились. Гвардеец побледнел и вжался в стенку.

— В-в-в.. подвале!

Отшвырнув его с дороги, я ринулся в подвал. И первое, что увидел — тело Лины, со связанными руками и в луже ее собственной крови. А над ней какое-то жалкое ничтожество, уже пытающееся стянуть с себя штаны. Его я убил первым, раздавив его горло. Двух других гвардейцев просто разрубил. Слабые бойцы. Ничто против разъяренного кнерта. Перед Линой я опустился на колени и осторожно приподнял голову, стараясь не потревожить многочисленные раны на спине. Ярость еще клокотала во мне — на девушку не было живого места от побоев. Я уже собирался взять ее на руки и унести подальше, когда серые глаза распахнулись. Сначала в них был страх, причинявший мне почти физическую боль, но потом Лина узнала меня. Страх сменился радостью.

— Дей... Ты пришел за мной...

Она провела рукой по моей щеке, оцарапалась о чешую, но нашла в себе силы улыбнуться.

— Пришел. Теперь можешь поспать — все будет хорошо.

Она мне поверила...

Глава 10. Разборки.

Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?

Земфира

Ангелина

Открывать глаза совершенно не хотелось. Хотя под спиной (здоровой!) ощущалась прохладная простыня, а волосы трепал легкий ветерок. Наверняка из окна. Рискнув приоткрыть один глаз, я поняла, что проснулась ночью. Потому что нифига не было видно. Открыв и второй глаз, я попыталась хоть что-то рассмотреть, раз уж глаза привыкли к неверному лунному свету. Облегчение, испытанное мною при узнавании снятой нами комнаты в гостинице Самтейма, ни с чем не сравнимо. Страх, возникший вместе с мыслью о том, что гвардейцы графа рыщут где-то неподалеку, улегся, когда я вспомнила, во что их превратило то существо, в котором я с трудом опознала Дея. Голыми руками порвал на куски как тузик грелку. Я вовремя потеряла сознание, не досмотрев до конца.

Кстати, еще одна странность. Когда я узнала в покрытом кровью чешуйчатом монстре Дея, я абсолютно перестала его бояться. Ну чешуя, ну острые выступы по всему телу, ну черные глаза без белков, ну зубы как у акулы, и что? Прическа, правда, стремная — бордовые волосы, да еще и дыбом. А вот коса вроде стала хвостом, хотя может это был просто глюк. Надо будет его попросить еще раз показать это... эту боевую трансформацию.

С трудом повернув голову, я увидела, что около моей кровати стоит кресло, в котором кто-то дрыхнет. Самым бессовестным образом, между прочим.

Приглядевшись повнимательнее, я опознала Дея. И это было достаточно трудно, так как он осунулся, побледнел, а под глазами появились отчетливо заметные даже в темноте синяки. Мне стало неловко — наверняка причина во мне.

Старясь не производить лишнего шума, я выбралась из кровати. Меня мутило и шатало, как непохмелившегося алкаша в восемь утра первого января. Ноги подкашивались, но я лишь стискивала зубы. Потому что зверски хотелось есть. Нет, даже жрать!

Накрыв спящего Дея одеялом, я осторожно выползла за дверь. Впрочем, шуму я все равно наделала, когда упала с лестницы. Подобное препятствие мне оказалось не по плечу. И что самое удивительное — никто не прибежал мне на помощь. Безобразие. Хотя ладно, пусть дрыхнут, мне больше еды достанется.

Хозяина заведенья я будила минут пятнадцать. Еще столько же объясняла как сильно хочу есть. Еще пол часа мы вдвоем будили повариху, а хозяин гостиницы при этом боязливо косился на меня, прислушиваясь к руладам желудка. Правильно делал — я уже начала понимать, что каннибализм не так уж плохо.

Впрочем, когда мне, наконец, подали еду — все отступило на второй план. А насытившись, я даже не заметила как заснула. Прямо на столе. С недоеденным куском хлеба в руках.

— Ну, ты только посмотри, Француаза, мы думали эта ведьмочка в своей комнате готовится отправиться в последний путь, а она тут дрыхнет. Или ест?

Открыв глаза, я увидела перед собой синющие глаза принцессы.

— Линка, ты проснулась!

Никогда бы не подумала, что в этом хрупком создании столько силы! А не просто бросилась обниматься — она опрокинула меня вместе со скамейкой и столом, чуть не задушив. Расцепил нас Целестин, за что и получил полный благодарности взгляд. Поохав над моим заморенным видом, повосторгавшись благополучному выздоровления, мы все втроем уселись за вновь установленный на место стол.

— Лина, эти люди, которые тебя... похитили, они из замка того безумца, который сделал тебя своей рабыней?

Я повела плечами, ожидая приступа боли, но ничего не произошло. Ну не было боли! Видно, удивление отразилось на моем лице, так как и кнерт, и принцесса смущенно потупились.

— Видишь ли, ты, конечно, не умирала, но перенести тебя, не причинив новой боли, мы не могли. Поэтому Дей позаимствовал из твоих запасов ампулу 'живой воды'. Ты ведь не против? У тебя еще остался внушительный запас, я видела, когда он доставал шкатулку.

Француаза смущенно потупилась, я же покраснела. Они мне жизнь спасли (уж я то знаю, что если бы Трэнк изнасиловал меня — жить бы я сама не стала) и еще думают, что я буду злиться.

— Конечно я не против! Вы шутите? Я себя люблю и это чувство глубоко взаимно!

Целестин и принцесса так слаженно фыркнули, что у меня появилось подозрение о романе между ними. Нет, ну так нечестно. Мне тоже этот блондин нравится! Хотя это и не всепоглощающее чувство, которое заставляет людей сходить с ума и бросаться в окно или совершать другие глупые поступки. Это другое. Я чувствую себя с ним надежно и спокойно. И, как меня учили, именно за таких надо выходить замуж.

Оценивающий взгляд Целестин выдержал, даже не поморщившись. Только аристократично задрал бровь.

— Лина, ты мне безумно нравишься. Но между нами ничего не будет. Так что даже не смотри так.

Француаза напряглась, а я чуть не рассмеялась.

— И почему же между нами ничего не может быть? Я не привлекаю тебя как женщина?

Кнерт смутился. Еще бы — я так вызывающе изогнулась, что даже алкоголик за соседним столом протрезвел и начал прихорашиваться. Этому танцовщиц учат не только на уроках хореографии, но и во всех клубах. Чтобы даже самая завалявшаяся вобла могла привлекать мужчин, доводя их до полного подчинения низменным инстинктам.

Целестин немного оттянул ворот рубашки и украдкой вытер испарину. Я же перестала выгибаться. Не люблю этого. Как-то не естественно. И проституцией попахивает. Вообщем, не признаю такой способ завоевания мужчин. Все должно быть естественно!

Француаза бросила уничтожающий взгляд на будущего Императора. И совершенно зря. Такому можно каждую научить (ну почти — бывают безнадежные варианты), а вот сопротивляться 'магнетизму' могут лишь считанные единицы нормальных и сексуальные меньшинства.

— Лина, не делай так больше. Я все-таки не железный. А тебе потом жалеть. И ответ на твой вопрос: ты привлекательна как женщина, но для меня важней как друг. Есть еще одна причина, но я тебе ее назвать не могу. И вообще, шла бы ты к Дею, он за тебя так переживал, а если проснется и не увидит тебя рядом — все разнесет.

Этот постоянно придирающийся демон беспокоился за меня? Приятно. Вот только щеки предательски вспыхивают, когда я вспоминаю, что за сцену устроила в том злосчастном подвале. А все равно приятно, что он кинулся меня спасать, отложив свои дела. Я почувствовала себя нужной.

Буркнув что-то товарищам, я тяжело поднялась в комнату, которую должна была делить с принцессой. Но неожиданная болезнь внесла свои коррективы, и место Француазы занял демон.

Дей еще спал. Решив не будить измученного принца, я вновь улеглась на кровать, с удовольствием расслабляя каждую мышцу. Прекрасный повод подумать.

Я попала в этот мир больше трех месяцев назад. Он встретил меня не ласково. И в душе поселилась ненависть, недоверие. И, самое главное, страх. Страх перед рабством, побоями, насилием... предательством. И встретив Дея, я психовала, потому что боялась именно предательства с его стороны. Но все же я была вынуждена приблизить его к себе. И разве я хоть раз пожалела об этом действии по-настоящему? Да, я хотела сбежать, но только потому, что боялась привязаться. А теперь уже поздно. Я не хочу расставаться ни с кем из них. Особенно с Деем. Он колючий, вредный, но все равно такой... родной, что ли? Да, именно родной. Мой.

Перевернувшись на живот, я уткнулась носом в подушку. Рядом на кровати приземлилось довольно тяжелое тело, в котором я по мурчанию распознала Инди. Мой пушистик немного покрутился и устроился в ногах, вызвав усмешку. Ну и как я уйду от них? От Инди, Дея, Целестина и Француазы. Это с одной стороны. А с другой мой родной мир, где мама, папа, одногрупники и привычная жизнь, где никто не пытается сделать из меня игрушку.

От грустных размышлений меня оторвал скрип кресла. Повернув голову, я обнаружила рассматривающего меня Дея.

— Очнулась, значит. Ну, теперь расскажешь про своих преследователей? Или и дальше будем играть в несознанку?

Зараза. Манипулятор. Ехидна. А ведь придется признаться.

— Из родного мира меня вырвал сын графа Ангри. И соответственно я стала рабыней графа. Из замка я сбежала, убив четверых гвардейцев и прихватив кроме зелий, денег, драгоценностей, два ценных артефакта. Амулет и сумку. Они три дня гнали меня по лесу, как какую-то дичь. И почти поймали. Я спряталась под камнем на границе между землями графа и герцога. Удача мне улыбнулась в тот раз. Меня не заметили, а люди герцога сразу же прогнали Капитана, Трэнка и прочих. Надеюсь, ты его убил и мне не придется опасаться насильников.

Я уткнулась в подушку, стараясь не смотреть в завораживающие, вынимающие душу глаза демона. Черт, неужели я влюбилась? Как не вовремя. Ну что может быть общего между мной и Деем? Он принц, а я в переводе на их понятия, почти никто. Даже не аристократка, просто дочь зажиточных родителей. Я для него могу быть только игрушкой. А на эту роль я больше никогда не соглашусь. Нет, все же будет легче, если я уйду.

Теплая ладонь легла мне на затылок и потрепала по волосам.

— Лина, я убил Трэнка и его людей. Остался лишь один — в подвале. Я его допрашивал. Скажи мне, кто еще опасен для тебя и я убью его. Потому что никто не смеет причинять боль моей... тээнерин.

И в это мгновение я поняла одну важную вещь — его прикосновения мне не неприятны! Даже наоборот. Точно, втюрилась. Надеюсь, это просто юношеская влюбленность, и она быстро пройдет. Иначе будет плохо. И не только мне — его я тоже буду постоянно изводить, проверяя свои и его чувства.