— С вами пойдет еще один человек, если не возражаете. Начальник нашей наземной службы, Альберт Каданцев. Его наши ребята знают — это может быть полезным.

Выйдя от Сотникова, Мельников с бойцами пересекли зал "Бауманской", с удивлением осматриваясь по сторонам. Удивляться было чему — и в зале, и в глубоких проемах облицованных темно-красным порфиром и белым мрамором пилонов, заложенных со стороны платформ кирпичом, стояли столы, верстаки, станки, за которыми напряженно делали свою работу серьезные люди в белых и синих халатах, на которых безучастно взирали потемневшие бронзовые летчики, разведчики, рабочие... Над каждым рабочим местом была оборудована вытяжка, трубы которой уходили в тоннель. Тонко гудели вентиляторы, стучали молотки, визжали сверла... Рабочая смена, видимо, началась только что — когда сталкеры заходили на станцию, было еще тихо.

— Как же они все это добро затащили сюда... это сколько ж сил... — произнес Тим.

— Меньше, чем кажется — мы это завезли через метродепо, — около сталкеров остановился невысокий жилистый мужчина лет сорока в темно-синем комбинезоне. — Каданцев, можно просто Альберт, — представился он.

— Мельников. Это "Стикс", Тим, "Кобра".

— Очень приятно, — Каданцев улыбнулся. — Идем? Время не ждет...

47.

На ярко освещенной "Электрозаводской", которую группа прошла без остановки, кипела та же деловая суета — жужжало оборудование, в одном из углов вспыхивала электросварка, на путях техники колдовали над мотовозом, а откуда-то из тоннелей доносилось повизгивание свиней.

— Народу у нас не слишком много, — рассказывал Каданцев, — зато толковый, с головой и руками. Любые работы по металлу делаем — и крепеж для тоннелей, и мотовозы чиним, и электрооборудование всякое... Не хуже, чем "Кузнецкий мост"... Тот тоннель под свиноводство и грибы отдали, этот — транспортный. Живем в подсобках под платформой — оно как-то уютнее, а места пока хватает.

— Да... кудряво живете...

— А то... И места тут богатые — в смысле, наверху. Оборудование, сырье — чего хочешь нарыть можно. Одна проблема — в последнее время твари какие-то появились... В общем, ничего еще — отстреливаемся, благо оружие в обмен на наши товары получаем. Но трудней стало, трудней... А вот Митяй с Олегом... — Каданцев замолчал.

Мельников понял, что это те пропавшие сталкеры, и не стал приставать с расспросами.

Примерно на полпути к "Семеновской" Каданцев остановился и кивнул на неосвещенный проем:

— Наверх по вентшахте придется подниматься, на самой станции гермоворота заклинило намертво... А шахту мы немного доработали...

Каданцев щелкнул выключателем.

— Прошу!

— Одна-а-а-ко... — протянул Мельников. Шахта была неярко освещена, и полковник увидел, что в ней сооружен самый настоящий лифт — конечно, не такой, как в жилых домах, но все-таки вполне добротный подъемник — что-то наподобие шахтерской клети.

Где-то наверху зажужжал электромотор и лифт со сталкерами пополз вверх. Через пару минут он остановился, сталкеры вышли на площадку перед железной дверью.

— А здесь у нас шлюз — двойной, с душем для дезактивации. Вода отводится наружу... — продолжал "экскурсию" Каданцев.

Пройдя через три двери и надев теплые свитера, защитные костюмы и бронежилеты, группа поднялась по короткой лестнице и вышла на улицу через пробитую стену венткиоска.

В воздухе вился легкий снежок, земля была запорошена тонким слоем свежевыпавшего снега.

48.

— Черт... холодно... — поежился Мельников — Куда дальше?

— Туда, — махнул рукой Каданцев. — По Большой Семеновской, потом направо — а там и промзона. Я ребят сейчас попробую по рации вызвать.

Каданцев вынул из разгрузки рацию.

— Митяй! Олег! Прием!

Откуда-то издалека донесся вой, показавшийся Мельникову смутно знакомым.

— Ага, те самые твари, — ответили Каданцев на невысказанный вопрос сталкеров. — Здоровенные, мля... и быстрые. Слонопотамы...

— Опа... старые знакомые, похоже... — навострился "Кобра". — Из-за кольцевой в город подались ...

— Жрать зимой в лесу некого, здесь ищут. Веселые дела...

Район вокруг почти не пострадал — насколько это можно было видеть в полутьме осеннего утра. Серые громады каких-то зданий призрачными силуэтами маячили за пеленой снегопада, идущие по улице сталкеры настороженно ощупывали взглядами пространство, готовые в любую секунду открыть огонь.

Справа показался силуэт храма, за ним — сквер, слева — другой сквер с деревьями.

Каданцев перекрестился.

— Нехорошее тут место, — тихо произнес он, — Тут кладбище раньше было, за храмом. И до сих пор всякое происходит...

Тим недоверчиво хмыкнул.

"Стикс" поднял руку.

— На ступеньках... — послышался в наушниках его голос. Действительно, на ступенях храма тьма была гуще — какое-то продолговатое пятно. Бойцы осторожно приблизились. Пятно приняло очертания распростертой человеческой фигуры. Бойцы заняли круговую оборону, а Мельников и Каданцев склонились над телом. На человеке был костюм химзащиты, рядом лежал АК-74, два пустых рожка и россыпь стреляных гильз. Тут же валялся сорванный противогаз. На бледном лице и одежде человека лежали и не таяли снежинки. Глаза лежащего выражали ужас и смертельную тоску.

— Это наш Олег.

— Угу... так, а причина смерти... посмотрим... — Мельников приподнял мертвого сталкера.

— Ну не хрена себе! Смотри, Альберт — у него горло прокушено. И — обрати внимание — крови совсем нет. Как будто кто-то тут же ее и выпил. Блин... Ну-ка, а что с противогазом — смотри, коробку, как все равно, когтями какими продрало... Что ж за тварь такая была?

— Командир! — опять голос "Стикса", — двигать надо. Ему мы не поможем, может, второй жив?

Каданцев закрыл глаза покойнику.

— Похоронить бы надо... или с собой забрать.

— На обратном пути, — ответил Мельник. — Пока надо Митяя искать.

— Митяй, Митяй! — Каданцев опять попытался использовать рацию.

— Ладно, пошли к промзоне...

Свернув вдоль припорошенных снегом трамвайных путей направо, сталкеры подошли к высокому забору. За проломом в заборе темнели какие-то здания — не то цеха, не то ангары.

Когда группа входила в пролом, глазастый "Стикс" обратил внимание на бурые пятна на бетоне.

— Кровь. Похоже, довольно свежая...

— Митяй! Митяй!

— Тихо! Что за звук?

Бойцы прислушались. Откуда-то из-за сложенных грудой плит доносилось негромкое потрескивание и шипение.

— Альберт, попробуй еще раз вызвать Митяя.

— Митяй! Митяй!

Из-за плит раздался тот голос Каданцева, искаженный помехами.

— Там рация...

Крадучись, сталкеры приблизились к плитам и заглянули за них. Синий луч фонарика выхватил тело Митяя, судорожно сжимающего рацию и автомат. На месте лица, шеи, груди и живота — зияющие раны и тонкий белый снежок.

— Вижу цель, — раздался шепот "Кобры". — Вон у того дома — он указал стволом автомата на неясный силуэт, осторожно пробирающийся между деревьями.

— Не стрелять! Пошли за ним.

Группа бесшумно двинулась за крадущимся существом. Пересекая следом за ним дорожку, "Кобра" глянул себе под ноги и тут же прикоснулся к плечу Мельникова.

— Командир, посмотри на следы!

Мельников глянул вниз и тоже изумленно остановился. На свежем снегу четко отпечатались следы человеческих ног в ботинках.

49.

Неизвестный человек юркнул в подвал одного из зданий, и сталкеры, немного выждав и поправив приборы ночного видения, последовали за ним. Узкий коридор, скрипнувшая где-то вдалеке дверь, тонкий луч света, приглушенные голоса...

— А ну, мля, бросай оружие и руки вверх нах! — громкий хриплый голос внезапно раздался откуда-то сбоку, а ПНВ оказались ослеплены ярким светом фонаря. — Лицом к стене нах!

Слова оказались подкреплены тычками прикладом, и беспомощные ослепленные сталкеры оказались вынуждены подчиниться.

— Кто такие?

— Мы с "Семеновской" — ответил за всех Каданцев. — Ищем Олега и Митяя.

— Олега и Митяя? — уже мягче переспросил голос. — Мы их тоже ждем. А чем можете доказать, что вы с ними? — опять послышалось недоверие и злость.

— Вот, смотрите! — Каданцев медленно вытащил из кармана разгрузки какой-то значок.— У ребят такие же были, вы должны были и видеть.

— Ладно, опускайте руки. Так где ваши ребята-то? Почему не пришли?

Сталкеры повернулись и увидели того, кто их так ловко подловил — немолодого мужика, обросшего густой бородищей с проседью. В руках у мужика был помповый дробовик.

— Погибли оба. Тут, неподалеку.

— То-то мы стрельбу слыхали давеча... Понятно тогда.

— А вы сами-то как тут оказались? Давно?

— Да с самого начала и живем... после удара пока до метро добежали — туда уже и не пускали... сколько народу нас тут было — человек триста, наверное, остались наверху жить. Здесь разрушений особых не было, зараза вроде тоже стороной обошла. Вот и живем по подвалам. В первую зиму многие умерли, очень многие... А так — ничего... Только вот этой зимой беды одна за одной... Твари эти огромные появились — скот наш жрут и на людей нападают... еще кто-то — мы их "ЭТИ" называем — их не видел никто, а кто видел — уже не расскажет, у тех горло перекушено и кровь выпита...

— Вот и ребят ЭТИ тоже убили...

— Ясно... ну, царствие им небесное...

— Так сколько вас осталось-то? — спросил Мельников. — Мы вас сейчас выведем отсюда — в метро.

— А нисколько уже нас не осталось. И меня нет уже... Вам что, ребята не сказали?

— Что "не сказали"?

— Мор к нам пришел...С месяц как... Незараженных уже не осталось никого — дети и старики умерли раньше, потом почти все мужики подобрались, а теперь и женщин немного осталось. Многие с собой покончили... А мы — кто еще остался — только потому и держимся, что с собой покончить — грех большой, а тварям на съедение отдаваться — тоже нельзя... Сил почти нет — а ребята нам еду обещали носить, консервы и концентраты — чтоб продержаться. Эх, если б их пораньше встретить... да что теперь говорить... уходите.

Бородач закашлялся, согнулся пополам... С трудом выпрямившись, он взглянул на "Стикса".

— Эх... Ладно, уходите...

Сталкеры неуверенно пошли к выходу, а бородач что-то шепнул "Стиксу".

— Нет, не могу...— ответил тот вполголоса.

— Не хочешь, значит... ну, Бог простит...

Сталкеры вышли наружу и, осторожно пошли назад. Отойдя метров на сто, "Стикс", шедший замыкающим, вдруг остановился, как будто в нерешительности или задумчивости, потом снял с плеч рюкзак, отцепил от него тубус "Шмеля" и резким движением вскинул его на плечо.

— Седьмое окно... Прости меня, Господи! — пробормотал он себе под нос — и нажал на спуск. Вспышка объемного взрыва полыхнула из подвала, обрушился кусок стены... И "Стиксу" показалось, что он услышал из-под развалин последнее "спасибо". Из глаз его хлынули слезы, горло сжали рыдания. Он вспомнил последнюю просьбу бородача, чье имя он так и не узнал:

— Парень, а что у тебя за тубус такой на рюкзаке? Это "Муха" или "Шмель"?

— "Шмель".

— Тогда запомни — седьмое окно справа. Мы все там будем — все, понял?

Шагая к входу в метро, "Стикс" все думал — правильно ли он поступил, имел ли он право? Погруженный в свои мысли, он не видел и не слышал, как "Кобра" из ранцевого огнемета плеснул на тела Митяя и Олега, как, спустившись в шлюз, Каданцев вызвал по телефону бригаду сварщиков, чтобы намертво заварить двери — и очнулся только тогда, когда Мельников толкнул его под струю душа — смыть с защитного костюма заразу.

— Ты все правильно сделал, Володя, все правильно.

Глава 9. Надежда

50.

— Командир, тревога! — "Крот" тряс Мельникова за плечо. Полковник открыл красные от недосыпа и алкоголя глаза. Накануне, вернувшись с "Бауманской", он и другие участники похода почти всю ночь заливали память о происшедшем самогоном.

— Что еще? — недовольно пробурчал он.

— Звонили из Комитета... на "Братиславской" плавун прорвало, на "Люблино" воды уже по колено — на путях... люди эвакуированы. Гермозатворы в сторону "Волжской" перекрыли, но они текут... с "Марьино" нет связи...

— Ну а мы при чем? Путь спасателей с "Охотного ряда" поднимают... у них насосы и все такое...

— Уже подняли. Но не хватает рук... И надо организовать отвод воды наверх...

— За*бали. Ладно, поднимай ребят, готовьте мотовоз и выдвигайтесь. Старший — Хантер. Мне только "Мессера" оставьте... да, и попроси кого-нибудь из парней мою машину подогнать.

Мотовоз ушел в сторону центра, чтобы через паутину служебных веток пробраться к зоне бедствия, а Мельников и "Мессер" сели в машину и поехали к "Чертановской", где в их старом гараже стояла БМП, пригнанная во время злополучного рейда в область. "Мессер", положив в десантный отсек баулы с изолирующими противогазами и одеялами, забрался в люк водителя и завел машину, прогревая застоявшийся на морозе двигатель, а Мельников, у которого не на шутку болела голова, отхлебнул через хитрый патрубок в противогазе из фляжки и вскарабкался в башню.

— Давай через "Коломенскую" — и к "Марьино", — сказал он. — Карту не забыл?

"Мессер" отмахнулся, застегнул шлемофон, подсоединил его к бортовой связи и уселся поудобнее на сиденье. Мельников спрыгнул на место наводчика и тоже натянул шлемофон.

— Жарь!

"Мессер" нажал на газ, БМП выбросила клубы едкого дыма, смешавшегося с взлетевшим вихрем снежинок, и, смяв остатки ограждения вдоль трамвайных путей, загромыхала траками в сторону Варшавского шоссе.

Доехав до "Печатников", сталкеры загнали мотовоз на служебную ветку, ведущую к депо — дальше пути были заняты дрезинами спасателей, сновавшими взад и вперед, подвозя строительные материалы для укрепления гермоворот. Обратившись к распоряжавшемуся здесь человеку в оранжевом берете, сталкеры получили задание поднимать шланги для откачки воды через вентшахту на поверхность. Мужики, натянув защитные костюмы и расхватав сложенные стопкой скрученные пожарные рукава, стали карабкаться наверх. Там, выставив часовых, собирали из секций шланги и сбрасывали в темноту шахты.

Наконец насосы заурчали, и мутные потоки воды потекли в сторону Люблинских прудов. Уровень воды в тоннеле стал понемногу понижаться.

Спасатели и вернувшиеся под землю сталкеры, стоя кто по колено, а кто и по пояс в воде, подвозили и наваливали все новые кучи щебня, заливая его бетоном, и вскоре угроза прорыва воды через затвор миновала.

БМП резво пронеслась по заснеженной набережной Москвы-реки, свернула левее, оставляя справа за домами заболоченную низину Курьяновской станции аэрации, пересекла железную дорогу и, расталкивая остовы автомашин, подкатила к метро "Марьино". Над площадью нависали обгорелые остовы-цилиндры трех многоэтажных домов, а Люблинская улица была забита стоящими вплотную автобусами и легковушками. Вдали виднелся разрушенный огромный мост, который стал ловушкой для желавших выбраться из города. Видимо, в этом районе успели объявить тревогу, и люди еще успели попытаться эвакуироваться — впрочем, им это не слишком-то помогло...