Сказка о Любви

— Явилась бабушка Андрея и сообщила, что они продают квартиру. Нужны были деньги.

— Но почему так мало?

— Нет не мало. У меня половина квартиры и у них половина. Миллион сто выплатить надо было.

— А у меня почему так много попросила?

— Потому что заплатила я миллион триста. Хотя думала, что как раз на полтора обнаглеют.

— Понятно, — задумчиво произнес и крепче сжал мои ладошки.

— А потом?

— А что потом? Потом ты и сама все прекрасно знаешь!

— Да?

— Да. — Мы замолчали. Я думала-думала и все-таки решилась спросить:

— Егор...

— М?

— А там... внизу, ты говорил, что любишь ее. Это про меня? — Ну, должна же я знать, что не одна страдаю!

— Кто-то говорил, что практически ничего не слышал! — Насмешливо произнес и как ленивый кот растянул губы в ухмылке.

— Ну... — потянула я, но быстро сдалась:

— Так меня?

— Тебя. — Как оказывается, одно слово может вознести на вершину счастья!

— И я тебя люблю! — Его глаза растаяли и стали теплыми-теплыми, губы растянулись в счастливой улыбке и в ухо мне прошептали:

— Не смел и надеяться.

А дальше... а, что было дальше наше личное дело. Правда, милый?

Ужин с родителями прошел в довольно милой обстановке. Правда, отец Егора на меня подозрительно посматривал. Наверно что-то прикидывал в уме. А мать была приветлива. Мне она очень понравилась, я даже поймала себя на мысли, что завидовала Егору. Уж не сомневаюсь, что она его и любила и баловала. От этой мысли стало как-то грустно.

Весь следующий день мы гуляли по Москве. О! Сказать, что она мне понравилась значит соврать. Мы конечно, живем в большом городе и там всегда шума хватает, но что происходило тут... это не описать! Эти пробки, которые могли тянуться целый день, этот вечный шум. Люди снующие туда-сюда. Причем такие толпы! Конечно, и красивых мест было очень много. Чего только стоит Красная площадь и Кремль! Или Парк Победы! Да, красивых мест в Москве полно, но шума и гама там тоже хватает.

Обратно мы вернулись спустя два дня, а не во вторник. И с утра мой мужчина (не выспавшись) отправился на работу, наказав мне туда сегодня не соваться. Я вяло кивнула, соглашаясь. Да и утро... не хочется мне на улицу выходить честно!

Когда проснулась и пришла в себя загрустила. Что ж это такое получается? Я в компании просто так числюсь? Ведь если посудить... то у меня уже столько прогулов! И даже важной причины нет! Они все, так или иначе, связаны с Егором! Ужас! Видимо, кое-кто хорошо меня умудрился изучить (за три года-то!) позвонил буквально тогда, когда я уже обувалась.

— Привет!

— Привет, — пыхтя, ответила я. Босоножки заразы никак не хотели отцепляться друг от друга!

— Чем занимаешься?

— Одеваюсь!

— Куда собралась?

— На работу. Надо же хоть иногда появляться, а то скоро и забудут. — На том конце протяжно вздохнули.

— Завтра выйдешь. Лично прослежу. А сегодня отдохни, прошу тебя! — Вот интересно! А чего это мы так ласково разговариваем?

— А-а-а...

— Хотя нет. Сейчас на работе тебе все равно делать нечего. Я уже всех предупредил, что тебя не будет. А вот на курсы тебе не помешало бы сходить. А-то мне уже доложили, что тобой прогуляны два занятия!

— И кто в этом виноват? — Фыркнула я.

— Кто?

— Ты!

— С чего это? — Казалось, он был несказанно удивлен. Как бы не так!

— А кто меня таскал то туда, то сюда? Скажи спасибо, что занятия проходят только три раза в неделю!

— Спасибо, — м-м-м! какой он покладистый. Странно все...

— Хорошо, я приеду к пяти.

— Умница-дочка, — хмыкнула трубка и выдала короткие гудки. — Р-р-р!

* * *

Егор сидел в кабинете и мучительно размышлял. Он знал, что должен ей рассказать о своем недуге, но не знал как. Он очень хотел, чтобы она была его. И перед людьми и перед Богом. И никто уже не смог бы покуситься на нее. Но прежде чем сделать предложение нужно рассказать... но это достаточно нелегко. Особенно когда ты боишься потерять... потерять теперь уже навсегда.

Но, в конце концов! Детей можно и усыновить! Или удочерить! Ведь в стране столько беспризорных ребят. И им всем нужны тепло и любовь. Так почему бы не подарить двум или трем из них то, что они заслуживают как дети!

Тяжело! Наверно, отец правильно сказал — он трус. Признался в одном, но не может признаться в другом. И удивительно как хорошо его малышка восприняла новость, что он за ней давно наблюдал. Но пусть он будет лучше трусом и ничего не скажет. Потом они сами разберутся. Года может через два. И он будет надеяться, что ее любви хватит понять и... не уйти. Ведь той другой, далекой прошлой и давно забытой, этого не хватило.

* * *

Сегодня день какой-то... с повторяющимися ситуациями. Просто я опять в прихожей, опять пытаюсь распутать (и как они только так запутались?!) свои босоножки и опять зазвонил мобильник.

— Да? — Раздраженно произнесла, не глядя, кто звонит.

— Девочка моя... — Мне если честно этих слов... этого голоса хватило, чтобы начать погружаться в ледяное оцепенение. — Что за игру ты затеяла? Ты ведь помнишь, что всецело принадлежишь мне. Зачем тебе Калашников? — Я вспомнила дурацкий журнал! Чтоб ему! А потом... потом меня отпустило. Не совсем конечно, но...

Я поняла, что Вадим знает кто такой Калашников. Что Егор прекрасно осведомлен, про процент на мое содержание и что вскоре мне перейдут 15% акций его компании. А я как-то разгадала Вадима. Ему просто необходимо было контролировать меня. А что? Закончила университет — молодец! Возвращайся домой! Тебя тут ждут! Не хочешь возвращаться? Так я сам к тебе приеду! И все напомню... ну а что потом ты попадешь в психушку... ну так это твои проблемы! Или может предложил бы мне свободу взамен акций. Я хрипло рассмеялась.

— Захотелось, Вадим. Знаешь, бывает такое.

— А чтобы я приехал... тебе хочется?

— Нет! — Резко ответила. И почувствовала, что мужчине на том конце это понравилось. Верней он этим наслаждался. Постаралась взять себя в руки:

-Хотя знаешь... приезжай! Приезжай! Только запомни: меня тут любят и тебя не ждут! Я теперь не одна! Ничего сделать мне ты не сможешь! — И отключилась. По щекам катились слезы и меня трясло. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Четыре года не объявлялся! И на тебе! А все это дурацкий журнал!!!

Мне вдруг показалось, что в квартире слишком жутко и холодно. А на улицу я выбраться не могла. Тоже было страшно. О! Что же делать? Позвонить! Нужно позвонить! Кому? Да какая разница! Главное не одна! Не оставаться одной! А Егор? Не надо... не надо ему этого знать. Или надо? Конечно! Кто меня защищать будет, если эта сволочь приедет? Надо рассказать все самой! А то он же столько всего приплести может! Надо! Руки трясясь пытались найти в контактах номер мужчины. Моего мужчины! Эврика!

— Егор?

— Маша? Что случилось? — Встревожился он. Чудо!

— Егор приедь, пожалуйста, домой. Мне страшно.

— Жди. Скоро буду. — Лапочка! Я его обожаю!

Егор приехал через каких-то паршивых двадцать минут. А я... я опять закурила. Да! Нашла в тумбочке сигареты и закурила. Спокойнее. И время не так медленно тянется. А ведь сколько про них не вспоминала! Еще с тоской подумала, что Егор будет ругаться. Сильно ругаться. Но что делать?

— Ты же обещала не курить! — Воскликнул он. Зато сразу понял степень моей паники.

— Не могу... не могу не курить. Так... спокойней.

— А со мной?

— И с тобой спокойней. Но... тебя не было! — Виновато улыбнулась я. И тут же очутившись в объятиях, облегченно заплакала.

Меня обнимали, гладили по голове, шептали на ушко. А я рыдала. Минут двадцать наверно. А потом серьезно посмотрела в глаза и сказала:

— Мне надо рассказать. Помнишь, ты спрашивал? — Он кивнул. Я глубоко вздохнула и начала. Рассказала тоже, что и вам несколько ранее. Смотреть на него не могла. И не знала что он довольно сильно побледнел и сжал губы. Кто знает, это означает крайнюю степень бешенства. Рассказывала сухо и старалась избегать ненужных подробностей. Хотя как их тут избежишь? Когда закончила не могла заставить себя обернуться. Именно поэтому испытала шок, когда услышала:

— Выходи за меня замуж, — и вздрогнула.

— Егор... — попыталась возразить.

— Выходи! Я все знаю! Меня все устраивает! Мы любим друг друга!

— Но... Егор. Я вряд ли смогу иметь детей. Врачи сказали, что это может случиться... но я не очень-то верю в чудеса.

— Ну и что? Детей можно и усыновить. Выходи! — Он не спрашивал, он требовал. И развернув к себе лицом, впился взглядом.

— Но... — Черт! Разве я могла когда-либо отказать этому несносному мужчине?

— Хорошо! Выйду!

А Егор облегченно вздохнул и подумал: "Как же все складывается хорошо, и рассказывать ничего не пришлось". Еще не зная, что судьбе очень нравятся шутки.

Спустя три месяца:

Я летела, я неслась в офис. Я была радостная и счастливая. А сегодня я стала еще счастливей! И именно этим хочу порадовать мужа! Мужа! Как звучит-то! Обожаю это слово! Да и Егора я тоже обожаю!

Влетев в приемную и спросив, свободен ли. Получила ответ, что свободен. Зашла. И замерла, любуясь его наклоненной головой. На голове царил хаос, что придавала ему еще больше очарования и какого-то непонятного шарма. Если конечно шарм может быть непонятным!

— Маша? — Удивился он.

— Да, я!

— Ты чего так... рано? — Выйдя из-за стола, притянул меня к себе. Я припала к широкой груди и счастливо зажмурилась:

— Я хочу с тобой поговорить!

— О чем? — Набравшись храбрости, я счастливо выдохнула ему в лицо.

— У нас будет ребенок! — Но почему-то лицо его превратилось в маску, и он напрягся.

— Это правда? Ты беременна? — Не совсем понимая его холодного тона, произнесла:

— Да, три недели.

— Кто он, Маша? — Требовательно спросил. — Кто?

— Ты о чем? — Не поняла я.

— Кто твой любовник?

— Какой любовник?

— Который тебе ребенка заделал! — Рыкнул он.

— Да нет никакого любовника! Это твой ребенок! — Он что не хочет детей? Но я ведь помню... На глаза навернулись слезы.

— Нет! Это не мой ребенок!

— Твой!

— Не мой! Я не могу иметь детей, Маша. — Устало выдохнул он. Я опешила:

— Как? — Горько усмехнувшись, произнес:

— Перенес в детстве какую-то болезнь. Не помню названия. В двадцать три очень мечтал о детях. Был женат. А детей все не было. Тогда жена уговорила сходить сдать все анализы. Вдруг помогут. Вот тогда-то и выяснилось, что я бесплоден.

— Но... но этого просто не может быть! Я правда беременна! И у меня кроме тебя никого нет! — Отчаянно произнесла я. Я понимала, что это звучит как бред, но это было правдой! — Я не верю тебе, Маша. — Как-то равнодушно произнес он. Стало страшно.

— Егор, послушай, Егор! Медицина может ошибаться! А еще могут случаться чудеса! Я тебя прошу! Давай сходим к врачу! Там все узнаем! Умоляю просто! Поверь мне! Я ведь тебе поверила! Не убежала! И ты... поверь мне сейчас! Сходим? Вдруг...

— А если нет? Что тогда? — С болью в голосе произнес.

— Тогда мы сделаем тест на отцовство. — Глядя в его холодные глаза, твердо произнесла я. А у самой низ живота затянуло.

— Хорошо. Хорошо, мы сходим к врачу. Сегодня! — Вытащив меня из кабинета, потащил к выходу. Вот всегда он такой... все решает тут же. И даже меня в известность не ставит о решениях. А ставит только перед фактом!

К врачу мы сходили. Егор сдал нужные анализы и нас попросили прийти завтра. Пришли завтра. Врач, внимательно оглядел Егора и меня и потом произнес:

— Вы и, правда, бесплодны Егор. — Тот дернулся и сильно сжал мою ладонь. — И в тоже время не совсем.

— Что значит "не совсем"?

— Дело в том, что сперматозоиды у Егора мертвы. Но... на миллионов этак пять сперматозоидов один может быть живым. Он не всегда может достичь матки, но бывают и такие чудеса. Так что я вас поздравляю, Егор. У вас действительно могут быть дети. Правда, это чаще называют чудом. Но с вероятностью в 98% у вас их быть не может.

Глядя как этот сильный мужчина, мой мужчина пытается справиться с охватившими его эмоциями, я расплакалась. Навзрыв. А он тихонько в ушко прошептал:

— Спасибо тебе, любимая.

Вместо эпилога:

Шесть месяцев спустя:

Женщина осторожно ступала по дорожке парка. Поход пешком от дома до больницы был уже не такой замечательной идеей, как казался с утра. Именно поэтому она оказалась в парке. Надо посидеть. Передохнуть. Спина ужасно болит и ноги гудят. Наконец, плюхнув на первую попавшуюся лавочку, с наслаждением вытянула ноги и погладила большущий живот. Хмыкнула. Врачи сказали, будет мальчик.

— И папочка твой явно сходит с ума по этому поводу. Все норовит нас в четырех стенах закрыть и из кровати не выпускать. А прогулки на свежем воздухе исключительно по расписанию. И исключительно с ним! Как будто я больна чем-то! — Еще раз хмыкнул, подумала, какой будет сегодня скандал, когда она объявит, что ребенка будут звать Иван, а не Павел. И ей будут возражать. Но... беременным женщинам так трудно перечить. Ах! Она этим вовсю пользуется. И будет продолжать пользоваться до самых родов. А до родов еще два с половиной месяца. Уж она-то потрепит нервы. И мужу и будущим бабушке с дедушкой, которые тоже изъявили желание принять участие в воспитании внука. Блин! Внука! А не ее беременной! Но почему-то именно ее воспитывают.

Внезапно внимание ее привлек ребенок. Лет семи. Девочка. С огромным бело-серым бантом и черном потрепанном спортивном костюме. Женщина умилилась. А ребенок, тем временем заметив ее, не замедлил подойти поближе.

— Здравствуйте! — Вежливо поздоровалась, но было видно, как любопытные глазки то и дело возвращаются к животу.

— Здравствуй, — улыбнулась женщина.

— А у вас ребенок будет? — С непосредственной пытливостью спросила.

— Будет.

— А когда?

— Скоро. — Не стала уточнять она.

— А я тоже хочу ребенка!

— А тебе не рано? — Чуточку участливо.

— Нет! Я его любить буду и заботиться! — С горячностью выпалила девчушка.

— Я и не сомневаюсь. Но ты все же не торопись. Посоветуйся с мамой...

— У меня нет мамы! У меня только братик есть! Ему три годика! И его Кириллом зовут. — Перебил ее ребенок.

— Как нет? — Недоуменно спросила. И тут же спохватилась:

— А где вы живете-то?

— В детском доме. Там противная воспитательница и Сашка-задира. Думает он лучше всех! — Маша, а это была именно она, растерялась.

— А здесь ты что делаешь?

— А мы тут гуляем! Нас иногда приводят... чтобы дышали свежим воздухом и собирали мусор.

— Тогда где все?

— Ну... — пошаркало ножкой это неугомонное создание. — Они убираются, а я решила прогуляться. Знаете, так хорошо когда за тобой не ведут постоянную слежку, не одергивают и не кричат, что ты все сделал неправильно. Фи! Как будто у Виктории Анатольевны можно что-то сделать правильно!

— А как тебя зовут юное создание?

— Диана! А вас?

— А меня Мария Александровна.

— А... А можно спросить? — Хитро прищурившись, спросила Диана.