Анус Дранус

Твой преданный друг,

Мехра

PS: Мне тут перепала пара зелий Левитации для тебя, по случаю. Не помню, знаешь ты это заклинание или нет, но почему бы не прихватить парочку со склада?

Что за хуйня? Лучший документ инквизитора — отбитая мошонка, или это такой хитроумный шифр по спасению! Хочет съебать со свитками. Ну чтож, ладно. Устроить резню в Министерстве Правды дело интересное. Нужно как следует подготовится, решил я и направился в ближайшую таверну.

Глава 23.

Я проснулся на полу с фрагментами рвоты на рубашке и нестерпимой головной болью. Одной рукой набрал Эдрино Арети сообщение "заболел", другой быстро сосчитал потраченные деньги. Мда, потратил дохуя. Самое обидное, что на боль и хуиту.

Поднявшись на шатающихся ногах, я оглядел ущерб: в шкаф нассано, ковер заблеван, стол перевернут. Могло быть и хуже. По крайней мере, в кровати не было огромного редгарда или бородатого нордлинга. И какого шеогората нужно было столько пить? Ах да, точно! Мехра Мило и Министерство Правды! Огромный кусок скатла получил самый красивый вид на Внутреннее Море. Вот бы этот уродский сгусток рухнул, да на Вивеков дворец. Думаю, на это я мог бы смотреть вечно. Вот так, рисуя в голове образы фатальных разрушений, я незаметно подошел к гниющему Кварталу Чужесранцев, прикупить требуемые свитки левитации и зелья божественного вмешательства. Как-то так.

— Значит так, два свитка антипохмелина, три свитка от запора, Фенрика, свиток божественного сношательства и парочку зелий мастурбации. — закончил я читать по заблеванному клочку бумаги размытые каракули, благоразумно записанные с вечера, на трезвую голову.

— Ты ебанутый? — просипел аргонианин-зачарователь. — выебываешься, потому, что я гей? Или потому, что аргонианин? Или потому, что я Миун-Гей, аргонианин? Какие, мать твою, зелья мастурбации? Какое сношательство? Мне стражу позвать?

— Какой-то вы нервный — рыгнул я. Встреча с ординаторами мне явно бы навредила.

Я просто немного захворал и хотел сказать Свиток Божественного Вмешательства и зелья левитации. — оправдывался я.

— Тоже мне, еще один надоедливый глупец...

— Еще один? — хмыкнул я — да я единственный и неповторимый!

— Как же! Шатается тут мудак такой — то ли Лимстим, то ли Марцел... хер поймешь вас, гладкокожих, имена все на один манер! Ебланит, мешает торговле.

— Да я ему щас въебу — раздухорился я.

— Тогда и поговорим о ваших свитках — отвернулся ящер.

Покинув лавку, я сразу столкнулся с каким-то чернявым бретоном, с толстой книгой подмышкой.

— Лимстим-Марцел? — прижал я к стене прощелыгу

— Лимстим Питон, а кто спрашивает? — вопросом на вопрос огрызнулся ответчик.

— Ты хули ящерицу задираешь? Гладкокожий дохуя? — понесло меня без свитка антипохмелина.

— Вы-то, вообще, кто такой? — Неожиданно вырвался бретон.

— Я Анус Дранус, стрела правосудия — выпалил я. -Нахуй ящера гнобишь?

— Анус Дранус? Интересно. — и бретон заскрипел пером по бумаге. -Я у этого аргонианина сахар брал, и то один раз. Мне книгу писать! Я писатель, деревенщина!

— Сахар? У аргонианина?! А хаджиты тебе чем не угодили?! — опешил я.

— У хаджитов сахар бодяженый. И с волосинами. И иди нахуй. — в ту же секунду бретонец, одернув белоснежную рубаху, отвернулся и зашагал в сторону выхода. Хорошие мокасины. Чего он забыл в Вивике.

Вот же писака ускоренный... Сахар ему с волосинами не нравится. Все нюхают и ничего, а ему, видите ли, другой подавай — внезапно загрузило меня.

Выискивая в толе народа не самого высокого сословия бретонов, я наткнулся на еще одного, только блондинчика.

— Марцел ебаный? — рыкнул я на несчастного.

— К вашим услугам — улыбнулся парень.

Оказывается, папаша бретона, закончившего пту лицедейства, купил тому хату в Морровинде и отправил туда сынулю первой лодкой. Сынуля, само собой, погряз в безработице и пьянстве. Просрав родительские капиталы, нашел самое прибыльное дело в загнивающей стране — продавать всё и всем. Чтоб сэкономить на аренде — подсел на хвост ( в переносном смысле) аргонианину с говорящей фамилией "гей".

Ну и как такого напинать, вродь не виноват же парень. Решив пристроить неудачника, я вспомнил одного хорошего человека. Дядю Крассиуса.

— Пьеса заебись! — швырнул мне тот с порога толстенный талмут. На обложке громадный аргонианин засаживает толстенный хуец прямо в сракотан щуплому парню, растекшемуся блаженной улыбкой в сладкой истоме.

— Дядя Крассиус... — начал я.

— Однозначно буду ставить! Тебя бы взял, да ты, к сожалению, не согласишься.. — погрустнел Верховный Советник дома Хлаалу.

— Я как раз по поводу пьессы... — начал я.

— Согласился?! — просиял Курио

— Нет, но я нашел актера! Как пьесу назовете? — попытался я как можно скорее отвести разговор от себя-любимого.

— "Похотливый аргонианский дев". — гордо продекламировал Крассиус. — Аргонианина вчера в Садрит Море купил подходящего.

— Что ж, тогда я высылаю к вам остальной состав...

...зовут Крассиус Курио. — закончил я свой рассказ о съемках пьесы, в которой могут потребоваться нераскрытые таланты.

— Не знаю, что за таланты потребует этот ваш Красивус, но глядя на гонорар — пусть хоть в жопу ебут — рассмеялся бретон.

— Мха-ха — я попытался изобразить смех. — Удачи.

Что ж. Пора было купить свитки и вытащить, наконец, бедную Мехру.

— Эээм, что я там брал... — тупил я в очереди у зачарователся.

— Ваш заказ уже собран — уже учтиво отозвался ящер. — Что нибудь еще желаете?

— Сахарку бы — прошептал я максимально тихо.

— Да откуда вы узнаёте — завертел головой аргонианин. — Держи, спасибо за бретона.

Получив всё необходимое, я припудрил нос прямо за углом, и побежал к пресловутому дворцу ебучего Вивика, проникать в Министерство Жуликов и Воров.

Я стоял, задрав голову, под горой министерства. Вот это высота. А кто-то ведь каждое утро сюда на работу лётает. Откупорив бутылку с зельем, я сделал пару глотков. То ли это из-за сахара, то ли само зелье так работает, но если б не свиток запора, меня бы не хило прослабило. Почему-то я всегда думал, что при левитации должна быть удивительная легкость. Нихера подобного, даже наоборот. Дышать становится тяжело, как в душной комнате, а воздух вокруг делается вязким, кашеобразным, как скрибовое желе. С трудом шевеля ногами, я стал подниматься вверх. Особенно тяжело было удерживать равновесие, спина заболела после первых же шагов. Постепенно свыкаясь со странными ощущениями полета, мне даже удалось полюбоваться городом и видом на море. Было в окружении какое-то величие, какая-то свобода. Жаль только, что не моя, а Вивекова. Покрутив головой я заметил двух ординаторов на мосту, между округами Св. Олмса и Делина. Поганцы тыкали в меня пальцем и явно угорали. Хотя мне и самому было немного смешно, когда я, добравшись до канатного входа в Министерство, пытался перелезть ограду. Альвела Сарам, ординаторша-вахтер, вовремя подоспела на помощь, сгладив мой позор.

— Можете мне ничего не говорить, и так видно зачем вы тут — улыбнулась она. — Только, прошу вас, без поножовщины. Вот ключ, лучше идти через...

— Я буду как ветер, мадам — бросил я, и, порядком ускоренный, залетел внутрь. Прав был тот бретон. Сахар у аргонианина и правда пиздаче.

Глава 24.

Ворвавшись в Министерство Правды, я подумал, что всё тут вымазано говном. Уж слишком коричневые оттенки интерьера радовали глаз вошедшего. Глядя на всё это, я вспомнил, что срал последний раз позавчера. Стоило только мельком подумать о сранье, как пукан тут же принял мозговой сигнал и теперь я по-взрослому хотел просраться. Попердывая, я пытался прокрасться к сортиру. Пятнадцать минут скитаний ни к чему хорошему не привели, и я, изможденный передвижениями на кортышах, аккуратно пробрался в комнату с табличкой "Верховный Инквизитор". Угнездившись между ширмочкой и ящиком, я приспустил штанцы и, сжав их в кулак, чтоб не обгадить, принялся справлять нужду. Кое-как справившись с первыми личинками, я наслаждался приятной стороной процесса, когда еще не посрал, но уже вправе размышлять и смотреть по сторонам. Кабинет "Верховного Инквизитора" был крайне безвкусным. Несуразный потолок, громоздкие стеллажи, нелепые ковры и циновки. Довершали картину пара неуместных ширм, за которой, прямо на ящиках, явно выебали не один десяток невинно осужденных, но симпатичных простолюдинок. Или простомерок. Не хотел бы я оказаться на допросе. Кто знает, какие вкусы у этого...

— ....и вот тогда, господин инквизитор, мы и накроем этих богохульников..." — раздалось из открывшейся двери.

В комнату вошли трое. Все в начищенных до блеска доспехах дома Индорил. Посередине, видимо, тот самый инквизитор. Холеная данмерская рожа с остроконечной бороденкой и пижонски зализанными назад волосами. Золотая серьга и татуировки на лице довершали портрет слащавого властолюбца. Было видно, что кресло инквизитора ему подставил богатый папка,а не упорство и жажда справедливости. Справа шел говоривший — темный эльф с огненно-красным ирокезом. Идейный блеск в глазах и широкие плечи выдавали в нем фаната своего дела. Чуть позади — рыжая данмерка молча поджимала губы. Не удивлюсь, если она окажется сестрой того громилы.

И тут вся троица замерла, брезгливо сморщив носы. Инквизитор в недоумении завертел башкой. Я вжался в ящики, чуть было не подскользнувшись на собственных экскрементах, и поджал булки, дабы не выдать очередной залп.

— Тут как-будто шлюха сдохла! И обосралась через неделю! — чуть визгливо вскрикнул инквизитор. — Жучинный мускус! Срочно! И полотёрку сюда! — проявлял свои управленческие качества главнюк Министерства Правды.

"Свита" побледнела, насколько могут побледнеть данмеры, и, во главе с инквизитором, выскочили прочь.

Я в панике схватил какие-то бумаги со стола, наспех подтерся и выскочил следом, метнувшись в противоположную, от несущих правосудие, сторону. Несясь по коридору, едва не сшиб какого-то лысого мудака. Спасаясь уже от него, влетел в дверь, любезно открытую другим рыжим данмером, со шрамом в пол лица. Мда, тут целая семья рыжих. И все уже узнали о моем присутствии. Помещение, в которое я случайно влетел, было той самой тюрьмой, куда мне и надо было. Точнее, откуда. Откуда мне надо было спасти Мехру. Огромный зал и пара-тройка тщедушных камерок, к которым вел спуск из дощатой петляющей лестницы. И вот я, недосравши, несся по этому спуску, пытаясь вычислить ментально, в которой из них нужная данмерша. На пути я заметил полуголого норда, босмерку и темного эльфа, невесть зачем сидящих у костра. Сиганув через огонь, я вышиб своим бренным телом дверь камеры напротив. За хлипкой дверью оказался редгард, заоравший что-то про богохульство. В ту же секунду он достал из штанов свое "богохульство", размером с эбонитовый посох и попер на меня. Глаза бешеные, хуй дыбом. Я шлепнулся оземь. Ординаторы-преследователи перевалились через меня, уронив заодно и загорелого йокуданца. Выпутавшись из кучи, я попытал счастье снова. В этот раз судьба оказалась более благосклонна, и в камере сидела Мехра, с чуть растрепанным видом, видимо, после встречи с инквизитором. Я бросил ей свиток вмешательства, выронив использованные бумажки,зачем-то прихваченные, коими я подтерся. Данмерша шепнула " Встретимся в Холамаяне", сунула какой-то конверт и растворилась.Услышав где-то за спиной крик "мои отчеты Вивику!!11", я скастовал "Возврат", плюхнувшись на родную кровать. Ave мне.

Странно, почему бы не блокировать заклинания телепортации. Хотя бы в тюрьме, — подумал я, наливая стопочку суджаммы. Кстати, я изменил свое мнение к этому напитку. Довольно не плохо пьется, если по чуть-чуть и добавить молоко, хотя бы квама. Я выжал квамского молока в стакан, ведь ближайшее коровье, из Скайрима, портируют через Солстхейм. Но, к сожалению, за его пределами оно не расходится. Пару раз Дро'Захар привозил мне, попробовать. Его друг плавает кораблем туда-сюда. Мысли съездить на этот остров давненько крутились в голове. Я развернул конверт, в котором сообщалась встреча и новое место — Холамаян. Какая-то Блатта отвезет меня по блату из Эбенгарда, если я скажу, что еду порыбачить. Что ж, меня ждала Мехра и Микоян, то есть Холамаян, а заставлять кого-то ждать некрасиво. Я подмылся, переоделся, причесался. От меня пахло чистыми вещами и немного алкоголем. Остался доволен.

По дороге к пристани, ординаторы как-то подозрительно косились на меня. Уж не из-за переполоха в Министерстве. Я вспомнил, как завалился к редгарду и подавился смешком. Да уж, парочку-другую он точно сумел насадить на кукан. Надеюсь, главному инквизитору тоже перепало.

Прибыв в Эбенгард, мне не составило труда найти нужного человека. Она оказалась именно человеком, а не эльфом, что было несколько странно. По окончанию нашего речного путешествия, меня встретила сморщенная, как анус скриба, бабка-данмерка, и представилась Вевраной Арион. Ту чушь о послушании, которое она тут несет, мне было не очень интересно слушать, и я пошел вперед. Выйдя к огромной лысой скале, я вспомнил, что старуха несла что-то про часы Азуры и открытие только в шесть утра и вечера. Тихо матерясь я просидел с бабкой, хвала той самой Азуре, всего двадцать минут. Хорошо, что подзадержался дома. Внутри монастыря оказалось обычное общежитие культистов, именуемое жрецами-отступниками. Меня сразу отправили к местному главе — Гильвасу Барело. Там же стояла и Мехра, светясь от радости. Барело взбрело в голову рассказать мне всю ту хрень про нереварина, которую я старательно избегал. Он на распев читал какое-то проёбаное пророчество и семь проклятий, пропаривая меня фанатичной хуитой.

* В дневник вложен листок*

[из Апографа Жрецов-Отступников, с комментариями Гилваса Барело, Аббата Холамаянской Обители]

От седьмого знака одиннадцатого поколения,

Ни Гончая, ни Гуар, ни Семя, ни Борона,

Но Рожденный Драконом и меченый дальней звездой,

Воплощенный пришелец под Красной Горой,

Рука, благословленная звездами, берет трижды проклятый меч,

Чтобы сжать урожай неоплаканного дома.

Примечания

Строки 1-3: "Древнего рода, но не из четырех великих кланов Эшленда. Рожденный под чужими звездами и знак Дракона — символ Империи".

Строки 4-5: "Воплощенный Пришелец" является формальным эпитетом, подчеркивающим связь между словами. Воплощенный Пришелец — "благословенный гость", человек, рожденный не в племенах, а принятый как гость с правом убежища и гостеприимства. Под Красной Горой он встретит семь проклятий и будет балансировать между ними. См. также пророчество "Семи Проклятий", Дагот Уру служат его семь родичей, некогда лорды-волшебники, названные жителями Эшленда "пепельными гулями".

Строки 6-7: "Благословенная звездами" намекает на Азуру, Лорда Даэдра и покровителя магии, судьбы и пророчества. "Трижды проклятый меч" может относиться к оружию, именуемому Разрубатель, в некоторых легендах связанному с Битвой у Красной Горы и Лордом Двемеров Кагренаком. "Сжать урожай" — ссылка на пословицу "Что посеешь, то и пожнешь", что означает, что ты получаешь то, чего заслуживает твой труд, как в положительном смысле награды, так и в отрицательном смысле наказания. "Неоплаканный дом" может быть одним из или обоими утраченными Великими Домами Данмера — Домом Двемер и Домом Дагот.