Попова А., Яворская Е. Творцы Истории (общий)

— Присаживайтесь, ваше высочество. Будет лучше, если сегодня вы встретите магов сидя. Это сразу же многое для них прояснит.

"Что — многое?" — хотела спросить Аня. И не спросила. Потому что вдруг поняла: маги Круга, за исключением Роннара и Темила, знать не знают ни о какой новой принцессе!

— Господин Роннар...

— Садитесь! — на этот раз прозвучало, как приказ.

"А может, я действительно в чужой монастырь со своим уставом?" — подумала Аня, опускаясь на краешек кресла.

Клепсидра с мелодичным звоном перевернулась. И тотчас же распахнулись двустворчатые зеркальные двери.

Аня накрепко запомнила с детских лет: глазеть на людей в упор в высшей степени неприлично. Но взгляды входящих, обращенные на нее, были пристальными и долгими — на грани, а то и за гранью приличия. Изумление было куда сильнее благовоспитанности.

И все же без спешки и суеты, молча занимали свои места: стоило кому-либо дотронуться до грани, как она, оставаясь зеркальной, приобретала цвет, и тотчас же рядом возникало кресло — не совсем такое, как у нее, Ани, — спинка пониже, обивка — черная. Ни разу Ане не удалось уследить, как появляется кресло. Все двенадцать — одинаковые, а вот каждая из зеркальных граней позади кресел приобрела свой оттенок. У Темила ­— лазурный, у Роннара — васильковый. А еще внимание Ани привлек человек... не сказать, что молодой, но явно моложе Роннара и значительно моложе Темила... Аня могла сравнивать и сравнивать, но сказать что-то определенное вне сравнений — вряд ли. На ум приходило одно-единственное слово — идеал. Такому на театральных подмостках играть аристократа. Или героя... "Ну что ты ко всему со своими мерками! — выругала себя Аня. — Здесь-то он реально может быть и аристократом, и героем!" Зеркальная стена за его спиной была темно-фиолетовой, как ночное небо в августе, а в зеркальной глубине... нет, не звезды, как можно было бы ожидать, а какое-то смутно угадывающееся изображение... Водопад? Или вода, льющаяся из круто наклоненного сосуда?

Пораженная догадкой, Аня вгляделась в другие зеркала — ее уже не беспокоило, что для этого приходится вертеть головой, как на рынке.

Рядом с Темилом, на ярко-алом фоне — темноволосый молодой человек, в камзоле, строго застегнутом на все пуговицы. И выражение лица такое же — замкнутое. Но вот что удивительно — Аня почувствовала расположение к нему... А в глубине зеркала — изображение льва, готового к прыжку.

Далее, по часовой стрелке, зеркальная стена зеленая, как молодая листва. И там, в зеркале, глядится в зеркало, свое собственное, на длинной ручке, девушка, похожая на русалку. Но сам сектор принадлежит мужчине — худощавому, рыжеволосому и тоже совсем еще молодому. Странно, почему среди Двенадцати нет женщин?..

И молодежи больше, чем стариков. Вот, усевшись в кресло, украдкой поглядывает на нее, Аню, совсем еще юный маг, случайно встретился с Аней взглядом, смущенно потупился; за его спиной — зеркальная гладь цвета персидской сирени (внутри — контуры весов-безмена), а рядом — васильковый сектор Роннара Аданора. Все правильно. Скорпион.

По другую сторону от Наместника в золотисто-красном зеркальном поле с изображением стреляющего кентавра — белокурый красавец-Аполлон, невозмутимый, как и полагается божеству. М-да, и концентрация красавцев на квадратный метр превышает разумное! Нет, ну точно — сказка! Аня, в роскошном платье из серебристой парчи и рубинах, все сильнее и сильнее чувствовала себя белой вороной, выставленной на обозрение целой стаи прекрасных лебедей.

В голубовато-зеленом секторе Козерога — юноша едва ли старше Ани. Если Стрельца Аня сравнила с Аполлоном, этого логично было бы сравнить с Дионисом — медовые кудри, румяное лицо, которому он безуспешно пытается придать подобающее случаю серьезное выражение.

А вот и господин Идеал. Перебросился парой фраз с Дионисом (кажется, эти двое — единственные, кто заговорил в этом зале!), непринужденно улыбнулся. И в этой улыбке — осознание своей силы и власти. Вот бы научиться так улыбаться! "Помечтай! Мечтать не вредно, как сказала бы Валентина..."

В ярко-синем секторе с изображением двух рыб, плывущих навстречу друг другу, — о удивление! — старик. Девяносто девять из ста жителей родного Аниного мира, наверное, именно так и представляют себе мага — седая борода до пояса, неторопливые движения. Разве что вместо мантии — обычный для этого мира камзол, голова не покрыта, да и волшебной палочки в руках, как легко догадаться, не наблюдается.

Рядом с осовремененным стариком Хоттабычем — еще один Хоттабыч... Наверное, помоложе, но, быть может, и нет, просто борода отсутствует. Зато в наличии черные усы с проседью, закрученные по-гусарски и придающие старичку бравый вид. И фон, как полагается — темно-красный. Овен.

С темно-красным сектором Овна соседствует темно-зеленый сектор Тельца. И еще один дедуля... Нет, все-таки она поторопилась заключить, что Двенадцать — сплошь юноши и молодые мужчины! У этого — ни бороды, ни усов. Лицо смуглое, суровое, взгляд цепкий... "Ой! А можно я отсюда пойду... ну, хотя бы свежим воздухом подышать... напоследок?.."

В аметистовом поле два мальчонки играют в догонялки. Несколько легкомысленная картинка для немолодого, примерно одних лет с Роннаром, грузного мага... правда, лицо удивительно добродушное. "Может, обойдется?.."

Наместник не торопился. Должно быть, предоставлял магам возможность разглядеть Аню. От этой мысли она почувствовала себя еще неуютнее.

Подумалось: "А я-то — тринадцатая... Интересно, в этом мире, где наши суеверия оборачиваются магией, не опасно быть тринадцатой?.."

— Господа, — возгласил Роннар Аданор. — Позвольте представить вам принцессу Эниолу, дочь принцессы Элины, старшую в роду Лорад. И — наследницу престола Тэмеройи... непозволительно долго пустующего престола Тэмеройи!

Помолчал — достаточно долго, чтобы все могли осознать сказанное, но недостаточно — чтобы кто-либо успел задать вопрос.

— Принцесса Элина, как вам известно, была надежно спрятана за Гранью и след ее затерялся. Но бывает, что в самые трудные времена судьба помогает ищущим. Доказательством тому — ее высочество принцесса Эниола, плоть от плоти Лорадов. И вы сейчас в этом убедитесь. Ваше высочество, соблаговолите взять этот кубок...

Неведомо откуда (опять — неведомо откуда! эти необъяснимые чудеса уже начинают утомлять!) перед Аней возник кубок... попросту завис на уровне груди.

— Соблаговолите взять, — повторил Роннар.

Аня сама не ожидала от себя такой храбрости — протянула руку, сжала покрытую светящимися рунами ножку кубка.

— Ваше высочество, вы видите, что кубок пуст...

"Ну да, вижу! — раздраженно подумала Аня. — И что же вы мне предложите? Достать из него кролика... нет, для кролика он, пожалуй маловат... ну, пускай дюжину разноцветных платочков, по числу господ магов!.."

— Но комната полна. Полна воздуха. А значит, можно попытаться получить воду. Наполните кубок водой. Мысленно прикажите ему наполниться водой.

"Чушь! Я ведь не маг! Между прочим, у меня музыкальный слух есть, но это же не значит, что я умею играть на пианино?!" — подумала Аня.

Но воображение уже спешило по пути, указанному господином Роннаром. Воздух. Какой он? Нет, ну понятно — прозрачный. А если сгустить, если...

Аня очнулась, почувствовав, что расплескала воду. Прямо на колени, на свое роскошное парчовое платье!

Не может быть!!!

— А теперь, — спокойно продолжал Наместник, — велите воде загореться. Это не так уж сложно. Достаточно представить, что в кубке не вода, а спирт... А ведь спирт горит, еще как го...

Он осекся — над кромкой кубка вздымались золотисто-алые языки.

Аня едва не разжала руки — кубок-то должен раскалиться. Но — нет, металл все такой же прохладный, а пламя — вот оно. Ей вдруг стало легко — и совсем не страшно.

Каким-то шестым чувством она уловила одобрение, и даже поняла, от кого оно исходит — от молодого мага, названного ею Аполлоном.

— Когда огонь догорел, остается зола... там, где зола легла в землю, земля обретает плодородие...

Аня уже понимала, что от нее требуется. Но на этот раз все оказалось не так-то просто: огонь не хотел угасать, шипел, рассыпался искрами. Одна искорка даже обожгла Ане руку. А когда из земли, наконец, показался росточек, Аня едва не расплакалась — таким слабеньким, таким жалким он ей показался.

На мгновение потемнело в глазах. А когда вернулась способность нормально видеть, кубка в ее руках уже не было.

— Замечательно, ваше высочество. А теперь соблаговолите положить ладонь на клепсидру... Нет-нет, вставать совсем не обязательно, вы ведь без труда можете до нее дотянуться...

Роннар помолчал и закончил медленно, торжественно:

— Прикажите камням не сыпаться.

Ей казалось, обманчиво тонкое стекло дрожит под ее ладонью, как в ознобе. Ей казалось, что камни, бесшумно скользившие вниз, теперь шипят по-змеиному. Клепсидра сопротивлялась, но...

— Прекрасно, ваше высочество. Итак, господа, древняя формула гласит: король имеет власть над воздухом, водой, огнем, землей и временем — и по этому праву владеет всеми нами. Кто-то хочет сказать?

— Да, — уверенно проговорил маг-Лев. — Мне представляется, что ее высочество имеет особую склонность к магии огня. Я почтительно прошу вас, господин наместник, обратить на это особое внимание при обучении ее высочества. Аня сидела спиной к магу-Стрельцу, и все же поняла — он одобрительно улыбнулся.

— Спасибо, Зейт, вы, как всегда, наблюдательны.

— Позвольте.

Аня обернулась на голос.

— Мне хотелось бы узнать, — медленно начал маг-Телец, — какое имя носила ее высочество в том мире, из которого она пришла.

"Зачем?.."

— Анна, — твердо ответил Наместник.

Ей бы промолчать, ведь она совсем еще здесь не ориентируется, ей бы...

Но она не смолчала.

— Мое имя — Эниола. Другого у меня нет. Прошу меня простить.

— Я думаю, нам давно пора представиться ее высочеству, — сказал маг, названный Роннаром Зейтом.

И подавая пример, он первым подошел к Эниоле и низко ей поклонился.

— Зейт, пятый маг Великого Круга. Почту за честь служить вашему высочеству.

Следом подошел тот, которого Эниола про себя называла Аполлоном.

— Веримон, девятый маг Великого Круга. Почту за честь служить вашему высочеству, — с готовностью объявил он.

— Ну что ж, учителю негоже отставать от учеников, — Эниола поняла, что эти слова сказаны господином Наместником специально для нее — чтобы пояснить расстановку сил.

"Да, неладно что-то в Датском королевстве!" — подумала Эниола.

После Роннара представился Темил — тоже чистейшей воды формальность, и это, разумеется, понимали все присутствующие. Не случайно с такой настороженностью посмотрел на нее первый маг Круга Данрас, не случайно прятал глаза третий маг Оторей, не случайно таким суетливо-торопливым было представление десятого мага Ралвата... А Страголт, второй маг, несомненно находится в молчаливой (всегда ли — молчаливой?) оппозиции к Роннару — подчеркнутая любезность, с которой они общаются, равноценно откровенному недружелюбию. Дело только лишь в новоявленной наследнице или?.. Надо как можно скорее разобраться со всеми этими "или"! И вообще странно: почему господин Роннар не посоветовался с Кругом прежде, чем отправляться за ней?

— Двенадцатый маг Великого Круга Цетвен, — представился седобородый.

И в его взгляде, удивительно молодом, Эниола прочла ответ на невысказанный вопрос: "Добро пожаловать в мир интриг, ваше высочество!"

— Чентур, шестой маг Великого Круга.

— Мальет, седьмой маг Великого Круга.

— Кнессор, одиннадцатый маг Великого Круга, ­­— от Идеального мужчины веяло таким холодом, что Эниола рефлекторно поежилась.

И, без всякого перехода:

— Надеюсь, господин Наместник, у вас больше нет для нас сюрпризов... Хотя бы на сегодня.

— На сегодня — нет, — с ироничной улыбкой ответил Роннар.

— Тогда позвольте перейти к насущным делам. Думаю, ее высочеству будет небезынтересно, — легкий поклон в сторону Эниолы.

— Только, прошу вас, не обрушивайте на ее высочество поток информации. Она еще не готова к восприятию, — похоже, Энтузиазм Кнессора совсем не радовал господина Наместника.

А вот Страголт заметно оживился:

— Некоторые вопросы действительно не терпят отлагательства. Я понимаю обеспокоенность Кнессора. Есть основания опасаться новой эпидемии, причем первые тревожные вести уже поступили из его родной Северной провинции. Не следует ли провести досрочный выпуск, дабы...

— Я понял вас, Страголт, — решительно оборвал Роннар. — Благодарю вас. Полагаю, этот вопрос мы можем обсудить в отсутствие ее высочества. Как бы то ни было, в данный момент она никак не может повлиять на ситуацию.

Сказано это было нейтральным тоном, но Эниола поняла, что Роннару пришлось отступить, и теперь он изо всех сил удерживает занятые позиции.

— У нас уже есть опыт ускоренного выпуска, и он себя оправдал, — сказал Зейт. — Думаю, вопрос можно будет решить положительно в ближайшую неделю-две.

— Единственное, о чем я вас прошу, — не отправляйте всех выпускников без разбора в провинции, — вставил Страголт. — Есть несколько очень талантливых ребят, мне хотелось бы, чтобы они продолжили обучение в Академии.

— Согласен. Кому-то ведь надо будет сменить в Круге таких стариков, как я и Старголт, — Цетвен улыбнулся. Страголт болезненно поморщился.

— Да просит меня господин Наместник, — вступил в разговор Ралват, — но в этот раз эпидемии можно было бы не допустить, если бы господин Наместник действовал более решительно.

— Я в курсе ваших возражений. И принимаю их... частично. Как вы теперь убедились, глубокоуважаемый Ралват, у меня были причины пренебречь некоторыми срочными делами.

— Господа, я прошу простить меня, но мне представляется, что сегодня мы не должны мучить ее высочество нашими разногласиями, — громко проговорил Веримон. — Она еще успеет вдоволь наслушаться... увы. Сейчас глубокая ночь, а путь во дворец неблизкий. Так что, если не возражаете...

Никто не возражал.

В экипаже, по дороге домой — вот удивительно, сегодня она даже мысленно стала называть себя Эниолой, а дворец — домом! — полупризнанная магами принцесса едва не уснула.

— Скоро приедем, — сочувственно проговорил Роннар — и вдруг спросил:

— Эниола, к кому из магов вы расположены более, чем к прочим? Не смущайтесь, этот разговор останется строго между нами. Мне действительно надо знать.

— К Темилу...

— Темил и я — не в счет. Хотя, быть может, меня вы называть и не собирались, — Роннар улыбнулся. — Кто еще, Эниола?

— Цетвен. Веримон. А больше всех, пожалуй, Зейт.

— Вы польстили моему учительскому самолюбию. Зейт и Веримон, как вы уже, наверное, поняли, ­— мои ученики.

— Я не поэтому...

— Знаю, знаю, Эниола. И все равно — спасибо. Могу еще добавить — смело опирайтесь на Ралвата. На язык он, конечно, невоздержан. Зато всегда говорит то, что действительно думает. Немаловажное качество, не так ли? И на Кнессора можете рассчитывать. Не буду скрывать, ему оказался не по душе... как он сказал — сюрприз? Но человек он исключительно надежный... А вы...вы молодец, Эниола. Превзошли мои ожидания... хотя я в вас и не сомневался.