Игры с Судьбой. Бег по краю бездны

Хватаюсь руками за холодный металл фонарного столба и откашливаю кровь, сплевывая ее на землю. Ощущаю, как силы покидают меня. Я ведь не могу так глупо умереть после того, как выжила после встречи с палачом. Ощущение, что он следит за моими бессмысленными попытками добраться домой, предает сил. Медленно бреду к свободной лавочке у соседнего фонаря, которые почему-то не горит. Но полумрак это то, что мне сейчас нужно. Лишь бы палач не увидел моей слабости после всего того, что я вынесла. Не сейчас...

Едва могу сесть, ведь живот просто сводит от боли. Сгибаюсь, обхватив колени руками, а из груди вырывается судорожный вздох.

— Эй, Вам плохо, — рядом слышу знакомый голос, но сил нет даже на то, чтоб ответить. Из последних сил цепляясь за сознание, я сжимаю руку в кулак, ощущая, как обломанные ногти впиваются в кожу, раздирая до крови, и поднимаю взгляд. Но уже не вижу того, кто ко мне обратился, ведь сознание уходит, оставляя место пугающе тьме. Возможно, навсегда.

ГЛАВА 15

Часто случается так, что люди, находящиеся на расстоянии, гораздо более привязаны друг к другу, чем те, которые всегда рядом. (с)

Данте

Я как раз решил прогуляться, чтоб проветрить голову после сложного экзамена. Работа мне нравилась, но иногда человеческий фактор просто загонял в тупик. Возможно, придется вновь менять работу...

Сегодня дышалось как-то тяжело. Может, гроза будет? Непроизвольно поднял глаза к небу, но лишь одинокий месяц освечивал темный небосклон. Занятий завтра нет по расписанию. Разве что кто-то заболеет и придется выходить на замену. Задумчиво покрутив в руке говоруна. Может, связаться с Али? Девушка всегда могла скрасить вечер, а утром уходила без претензий. Приятное времяпровождение для обоих. Нет, сегодня не хочется. Может, завтра?

Одинокий девичий силуэт на одной из лавочек привлек внимание. Побирушка? Вроде молодая? Но ни протянутой руки, ни таблички. Да и таких местная власть быстро определяет в приюты. Что же не так. Неестественная поза, словно незнакомку скрутило от боли. Я подошел ближе, отмечая мокрые спутанные волосы, что темным золотом блестят в отсвете фонаря. И платье не очень чистое, но тоже мокрое, словно барышня только что в речке купалась. Но ведь водоема вблизи нет...

— Эй, Вам плохо, — подошел я ближе. Люди продолжали сновать, не обращая внимания. Незнакомка дернулась в попытке распрямиться, но безвольно откинулась на спинку лавочки. Мирра? Шок и удивление, что я испытал, были неописуемыми. Что с ней такое? Сердцебиение прощупывается, хоть и слабое. Жива.

Попытки привести девушку в себя не принесли результата.

— Ладно, дома разберусь, — решил я, чувствуя ответственность. Все же не зверь я, чтоб оставлять ее в таком состоянии. В том, что потеря сознания — не обычный обморок я был уверен. Осторожно взял Мирру, подняв на руки. Она обвисла в моих руках, не приходя в сознание. Это не было похоже на ее предыдущую пьяную выходку. Что с ней произошло?

Я зашел за угол дома, где, избавившись от любопытных глаз, активировал телепорт.

Быстро поднялся по ступеням, стукнув ногой в дверь. Дворецкий тут же поспешил встречать хозяина, но замер, увидев девушку у меня на руках.

— Воды теплой в миске, нюхательную соль и чистые полотенца, — скомандовал я, а мужчина, быстро кивнув, удалился. Я не знал, что с Миррой, но действовать предпочитал неотлагательно. Быстро вошла в собственную спальню, опустив девушку поверх покрывала.

Странно. Она уже во второй раз лежит в моей постели. Второй раз без сознания и между нами ничего не было. Если бы не опасения из-за жизни девушки, я бы рассмеялся. Яркий свет ламп позволил рассмотреть девушку. Мокрое платье липло к телу и ногам, но внешних повреждения я не заметил. Только бледное лицо, залегшие под глаза тени и искусанные губы говорили о том, что с девушкой не все в прядке.

Может, я зря нервничаю? Горничная принесла все, что я просил, и скрылась за дверью.

Сейчас мы приведем тебя в чувства. Но нюхательная соль не помогла. Что ж такое? Быстро пощупал пульс. Слабый, но есть. Почему она не приходит в себя?

Так, когда я ее нашел она будто держалась за живот. Может, что-то не так? Быстро расшнуровал небольшой жилет на груди и разорвал платье, что поддалось с тихим треском, едва не вскрикнув. Я, мужчина, едва не вскрикнул от ужаса. Все тело от колен до живота было к ссадинах и кровоподтеках. На ребрах намечались синяки, а на руках и ногах следы от веревок и рук. Это же сколько сил у этой девочки, что она выдержала подобное!

Я уже пожалел, что тогда поднял ее на руки, ведь мог спровоцировать какое-нибудь внутреннее кровотечение. Ладно, некогда давать волю эмоциям, когда жизнь человека на волоске. Убедившись, что основные повреждения достались животу и конечностям, не затронув голову, я снял с девушки остатки одежды, оставив ее в белье и достал несколько пузырьков с зельями и травами.

Прочитал заклятие, что позволило увидеть повреждения. Не совсем увидеть правда. Если здоровый организм имел оттенок зеленого, то когда с органом что-то случалось, он менял цвет на красный или черный. Красный, когда еще можно что-то сделать и черный, если борьба напрасна. Все тело девушки кроме головы и легких было опутано черным туманом.

Даже сердце имело грязный оттенок, словно еще немного и не выдержит. Медлить было нельзя.

Быстро смотавшись в кабинет, я забрал книгу с заклинаниями. Я, конечно же, знал ее на зубок, ведь многие сам составил, но сейчас любая ошибка могла иметь смертельный исход.

Сложный заговор и с десяток не менее сложных рун и чернота в теле начала понемногу рассеиваться. Четыре часа, спустя которые я просто валился с ног от усталости. Все же заживление ран требует слишком много сил.

Последний раз просмотрел организм девушки — бледно-зеленое, но чернота ушла. Не знаю, как потом аукнуться все повреждения на организм, но главное, чтоб она выжила.

После такой сильной боли можно не только рассудок потерять, но и утратить желание жить. Самым сложным участком оказался низ живота, словно у того, кто избивал девушку, было настойчивое желание лишить ее возможности иметь детей. И у него это почти получилось — я исправил все, что мог, но уверенности не было.

Прикрыл практически обнаженное тело легким покрывалом, еще раз прощупав пуль и проверив сердцебиение. Спокойное. Либо она проснется утром, либо не проснется вообще.

Медленно опустился в кресло у кровати, приказав принести мне крепкого кофе. Теперь у меня появилось время все обдумать. Что скажет девушка, когда придет в себя? Расскажет про причины своего такого состояния?

Мысль о том, что она не проснется, я гнал подальше. Кто же ее довел до такого состояния? В том, что все побои свежие, я не сомневался — если бы я не подоспел, она не прожила бы больше получаса. Кому помешала обычная травница? На сколько я знаю, она никогда не выделялась особо вызывающим положением, чтоб думать о мести возможного любовника. Честная, а, значит, конкуренты тоже отпадают. Тогда кто?

Все удары были нанесены профессионалом — это чувствовалось, а вот чернота легких наводила на мысли, что ее либо топили, либо лишали возможности дышать, травя газом.

Странно все это, весьма странно...

Спустя час вновь проверил пульс. Стабильно. Стабильность то же хорошо. Сделав большой глоток обжигающего напитка с ноткой горечи, я понимал, что спать сегодня не буду. Тем более, что мне есть, над чем подумать.

Сегодня я впервые за свою долгую жизнь понял, что во мне зародилось чувство ответственности. Что я ощущал, когда она буквально упала в обморок на той лавочке? Когда сам лечил ее, а теперь ощущаю слабое головокружение? И почему не позвал врача, а сам принялся за лечение? Все просто. Мне стало ее жаль.

Хм, не думал, что способен кого-то жалеть, но пальцы каждый раз сжимались в кулаки, когда перед глазами появлялась картина повреждений Мирры. Таких уродов нужно убивать медленно, чтоб никому не было повадно издеваться над людьми. Я был уверен, что будь на месте Мирры любая другая девушка. Знакомая, нет — не важно. Просто никто не заслуживает такой смерти и они не вправе вершить высший суд.

Уже три чашки опустели, когда на горизонте показалось восходящее солнце, а в комнате стало светло. Скоро она проснется. Совсем скоро...

Я некоторое время стол у окна, как услышал тихий шорох со стороны кровати.

— Просн...— я не успел договорить, замерев на полуслове. На меня смотрела испуганная Мирра. Но не это заставило меня шокировано смотреть в ее некогда карие глаза.

— Видящая, — прошептал, опираясь руками о подоконник, чтоб не упасть. Живая легенда. Она хоть понимает, что случилось?

* * *

В небольшом кабинете горела лишь небольшая лампа, освещая руки незнакомца.

— Доставил? — спросил он у вошедшего мужчины.

— Да. Я оставил ее на площади и отошел, чтоб проследить, но к ней какой-то хмырь подошел, — с долей раздражения в голосе сказал он. Эх, жаль, что не добил ее — так бы даже вероятность проблемы отпала. Но нет, приказ — есть приказ. Ничего, она долго не проживет с такими увечьями. Палач едва держал победную улыбку.

— И дальше? — нетерпеливо постукивая ручкой по столу, спросил мужчина.

— Меня сбил какой-то мальчишка с ног, а когда я повернулся, то ее уже не было. Только магический след, — сокрушался второй. От такой неожиданной пропажи ему было обидно — он сам хотел стать свидетелем ее смерти.

— Ты проследил? — главарю хотелось узнать, куда доставили девушку, но если маг сильный, то на это могло уйти пару дней.

— Нет, слишком уж искусно сделан.

— Ты хочешь сказать, что ей помог маг? — в голосе мужчины были нотки раздражения.

— Да, но я уже отправил людей следить за ее домом, — палач не стал сообщать, что даже это лишние меры. Каким бы сильным не был маг, все равно ей не жить. Травмы несовместимые с жизнью.

На душе палача росла радость от того, что на одного выродка стало меньше.

ГЛАВА 16

Связи связями, но надо же в конце концов совесть иметь. Когда-нибудь спросят: "А что вы, собственно, можете предъявить"? И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, и сердце — справедливым.

No Золушка

Мирра

Сначала ко мне вернулась способность соображать. Множество разных мыслей жужжащим роем вонзились в мою голову пополам с воспоминаниями. Никогда не думала, что воспоминания могут причинить практически физическую боль.

"Помни, без глупостей", — от шепота, который я, казалось, запомню на всю жизнь.

Неожиданным было то, что я не чувствовала боли. Это было как минимум странно, ведь в памяти столь отчетливыми были боль от ударов, моменты удушения, презрительные слова. И синие яркие глаза, смотрящие с ненавистью сквозь прорези маски.

Последним, что помню — острая боль в животе. Не могло же все так бесследно исчезнуть?

"А что если я умерла?" — неожиданно подсказало сознание. Нет, не может быть. Я же слишком молода для смерти. Истерика начала набирать обороты. Легкая ноющая боль в мышцах вернула ощущение уверенности в том, что еще жива. Вот только уда делась боль? Приподнялась на локтях на постели, ощущая обнаженным телом легкую ткань, и попыталась сфокусировать взгляд на чем-то. Все еще плыло, а глаза слезились от слишком яркого света.

— Видящая, — шепот и я резко поворачиваю голову в сторону голоса так похожего на тот, что еще недавно преследовал меня.

Я во все глаза смотрела на силуэт мужчине на фоне окна, сжавшись. В какой-то даже момент показалось, что это палач, а я вновь вернулась в один из своих кошмаров. Реальных кошмаров.

— Тшшш, Мирра, я не хотел тебя напугать, — человек приблизился, а я получила шанс рассмотреть его лицо. Данте. Осознав, что все это время я не дышала, глубоко втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

— К-как ты меня назвал? — осознание того, что он знает причину моих страданий, заставило сердце биться в груди. Вот она, разгадка!

— Мирр, тебе лучше лежать какое-то время, — мужчина пресек мою попытку подняться, — Скажи, с тобой в последнее время ничего не происходило?

— Что-то я часто в последнее время слышу этот вопрос, — задумчиво протянула, с напускной внимательностью рассматривая остатки ногтей на руках с кое-где запекшейся кровью. Было странно то, как меня рассматривают. Под таким изучающим и подозрительным взглядом было неуютно.

— Тебя из-за этого избили? — видя, как я вновь сжалась из-за нахлынувших воспоминаний, продолжил, — уже все в порядке. Только эти шрамы нельзя убрать к сожалению. Пока нельзя.

Проследив за его взглядом, я заметила на запястьях небольшие светлые полосы. Шрамы? По сравнению с тем, что они оставили в моей душе эти шрамы — всего лишь видимое напоминание недавних издевательств.

— Ты меня лечил? — догадалась я, понимая, что боль не могла так простой уйти.

— Да.

— Я заплачу, — пообещала, придерживая одеяло, и попыталась встать. Почему-то в обществе мужчины я ощущала неуверенность. Но о том реакция это на Данте, или на мужчин в целом, времени думать не было. Да и желание, если честно тоже. У меня будет время, когда я буду лежать, прижимая колени к груди, свернувшись в клубочек в свой маленькой кровати на Садовой улице. Голова кружилась, а на лбу выступил холодный пот.

— Когда я тебя с того света доставал, то не о плате думал, — неожиданно зло проронил мужчина, но видя, как я сжалась от его интонаций, смягчился, — не для того я всю ночь не спал, не зная, проснешься ли, чтоб ты сейчас от слабости умерла так и не добравшись до дома.

— А что ты тогда хочешь? — я была готова сорваться в истерику, — этого? — покрывало соскользнуло и на мне остались лишь небольшие трусики, — больше у меня ничего нет. Все забрали, — на последних словах меня душили слезы.

— Прикройся, — Данте быстро поднял покрывало обмотав вокруг меня и порывисто обнял, — поплачь, а потом мы все обсудим. Ты мне расскажешь, кто сделал из тебя такое, а я расскажу, что знаю о "кваэ видэт". Кажется, так тебя нужно называть.

Слезы не приносили облегчения. Скорее усиливали душевные страдания и терзания. Синяки сошли, а о недавней боли напоминали лишь шрамы на руках и небольшая вялость в теле, но не это было главной причиной слез. Все слилось воедино.

Вчерашние пытки, отвращение к себе и осознание того, что такое же отвращение я вызываю у других.

— Мне нечего тебе рассказывать, — когда слез не осталось, я несильно, но настойчиво отпихнула мужчину, — дай мне какую-то одежду. Я пойду домой.

— Не пойдешь, — твердо сказал мужчина.

— Если не дашь, я пойду так, — твердо сказала я.

— А как же прохожие? Тебе не интересно, что они подумают о тебе? — в голосе не было слышно ни намека на усмешку. Лишь усталость с какой-то долей отцовской заботы и жалости.

— Нет.

— Ладно, будь по твоему, — Данте куда-то пошел, но на полпути остановился, — тебя там кто-то ждет, что ты так спешишь?

— Ждет, — я вспомнила Ноэля, который уже, наверное, волнуется.

Спустя пару минут Данте вернулся с платьем в руках и, отвернувшись, ждал, пока я оденусь.