По краю

Вероятно, так действовал яд растения, но Ипатий не испытывал ужаса смерти, а не испытывая, не противился ей. Казалось, его уносит по течению холодная река, убаюкивая на волнах. И мысли замерзают от этого холода, истончаются, становятся ломкими. Он уже видел только необъятную, пронзительную синеву, распахнувшуюся над ледяной рекой, заливающую сознание....

Двери на дальнем конце зала распахнулись, и в них ворвался яркий свет, поднявшийся к потолку. Раздались шаги, кто-то ахнул, что-то выкрикнул. Коричневые стебли запорошило мелкими белыми кристаллами. Побеги на глазах начали ужиматься, сохнуть, и Ипатий, оставшись без поддержки, тяжелым кулем свалился на пол. Застучали каблучки, и над ним склонилась Юстина.

— Вы живы?!

Ипатий попробовал ответить, пошевелиться, но тело не подчинялось ему.

— Поняла. Я сейчас.

Она убежала куда-то, но быстро вернулась. Стянула с плеч шаль, свернула ее, и подложила Ипатию под голову, опустилась рядом с ним на пол, взяла холодную руку.

Сколько-то времени прошло, прежде чем Ипатий увидел перед собой ноги нескольких человек. Он узнал остроносые, начищенные ботинки Тибия Троя, грязные сапожищи Гвидо Ворма. Дознаватель наклонился, коснувшись рукой шеи.

— Холодный. Есть у кого-нибудь с собой ром?

Люди переглянулись.

— Нет, — отозвался кто-то, — но я могу сбегать. Тут бар в трех шагах.

— А вы, болваны, чего тут топчетесь?! — заорал Гвидо, отдавая распоряжение стражам в обычной манере. — Обыскать театр, площадь и прилегающие улицы! Любого прохожего, даже если это будет ваша мамочка навеселе, тащить в штаб! Кругом! Марш!

Стражи затопали к выходу.

— Поразительно! Неужели оплетали всю сцену? — Тибий Трой поднял голову кверху. Оттуда к его ногам шлепнулись иссохшие стебли. Он брезгливо отпихнул их носком ботинка.

— Не весь зал, но левую сторону сцены совсем затянуло, — откликнулась Юстина.

— Вот это сила! — завистливо вздохнул кто-то из черных магов за плечом у начальника.

— Обойдемся и без ваших авторитетных оценок! — бросил Трой надменно.

Его подчиненный смущенно умолк и отступил за спины товарищей. Трой обернулся, будто решил, что не до конца изничтожил его.

— Почему вы тут стоите? Больше нечем заняться? Если не ошибаюсь — вы на службе! Извольте выполнять ваши обязанности.

Четверо черных магов поспешили убраться с глаз начальника.

— Театр придется закрыть. Надо проверить, не выкинуло ли растение семена, — повернулся Трой к Гвидо.

— Семена бы не успели вызреть, — проворчал тот.

— Обычно — нет, но мы имеем дело с исключительным случаем. Ведьмины волосы не разрастаются до таких размеров.

Гвидо что-то неразборчиво буркнул, кажется, соглашаясь с дознавателем. Подошли два заместителя Троя и встали, ожидая распоряжений.

— Ипатия в гостиницу. Телеграмму в госпиталь. Вызвать натуралиста, пусть проверит растение, — распорядился Трой. Оба заместителя кивнули. Дознаватель повернулся к Юстине:

— А вы приготовьтесь убедительно объяснить нам, что все это означает.

Они заняли комнату на втором этаже гостиницы, служившую в последнее время рабочим кабинетом Тибию Трою. Ипатия внесли на носилках, и уложили на кушетку. Трой подошел к камину и резким, яростным движением взмахнул палочкой. Поленья вспыхнули, пламя зарычало, длинные языки лизнули закопченный верх камина.

— Вы, пожалуй, еще и гостиницу спалите! — буркнул Гвидо. Он стоял у стены, спрятав руки в карманы длинного макинтоша.

Тибий Трой, усмехаясь, расстегнул пуговицы на сюртуке и сел, откинув длинную полу сюртука с колен. Принесли бутылку рома, стаканы. Юстина, придерживая голову Ипатия, влила ему в рот порцию рома.

— Будем считать, что неотложная помощь оказана. Теперь мы вас слушаем, Юстина.

— Даже не знаю, с чего начать, — пожала плечами она, желая вывести из себя Троя и в особенности Гвидо, следившего за ней с откровенным подозрением. Юстине показалось, что он нарочно встал так, чтобы держать наготове палочку.

— Я вам помогу: как вы очутились в театре? — дознаватель говорил ровным тоном.

— Случайно.

— Три часа ночи — неудачное время для шуток, — отрезал Трой.

— В самом деле, — подтвердила она. — Любое время неудачное, если вы не верите ни единому слову из рассказанного.

— Вам дается шанс изменить ситуацию, — произнес Трой холодно.

По лицам обоих начальников стало ясно, что упрямство лучше приберечь до другого случая, и Юстина решила не испытывать судьбу.

— Нечаянно получилось. Вечером все было, как обычно, но в одиннадцать Ипатий вышел из дому. Я наблюдала из окна. Он будто бы прогуливался в парке, а потом исчез из виду.

— Почему же вы не обратились к охране? — задал вопрос Трой.

Что-то в его тоне подсказало — ответ следует обдумать хорошенько.

— У меня сложилось впечатления, что он не собирается бежать, скорее — остаться незамеченным.

Трой кивнул. Гвидо по-прежнему не шевелился.

— Ясно, что он отправился не в лес погулять. Я подумала, что его поджидает экипаж где-нибудь на дороге, подальше от дома, тем более что Геврасий Врига эти два дня часто появлялся у нас. Поэтому я решила ехать следом. Стражи бы ни за что меня не выпустили, а придумывать что-то сложное времени не было. Я устроила небольшой шум в доме, и когда поднялась кутерьма, уехала. На аллее недалеко от дома есть удобные кусты. Там я обнаружила следы колес экипажа, и это подтвердило мои догадки.

— И вы знали, куда ехать?

— Нет, конечно. Я подозревала, что Ипатий захотел снять заклинание с Ратуши — ведь самое время сделать нечто подобное! Но ошиблась. На площади я заметила, как из театра выходит Порфирий.

Ни дознаватель, ни страж не удивились, кажется, оба предполагали такое.

— Тогда я побежала туда. Дверь оказалась открыта, в зале Ведьмины волосы. Нетрудно догадаться, что случилось — ведь Ипатий не черный маг и никогда не был на Окраине, ему не знакомо это растение. Я выбежала на улицу и послала сигнал тревоги.

— Это единственный ваш разумный поступок, — заметил дознаватель.

В дверь стукнули, и она распахнулась еще до того, как человек показался в ней.

— Лев Новит, целитель, — представился он. — Нам была молния. Что стряслось?

И взглянув на кушетку, скорчил гримасу, когда узнал Ипатия, но быстро совладал с собой.

— Пойду вниз гляну, кого, поймали мои орлы, — пробурчал Гвидо и затопал разбитыми сапогами к дверям.

— Ведьмины волосы. Слышали о таком растении? — ответил Трой целителю.

— Разумеется.

Лев поставил чемоданчик на стол, наклонился над Ипатием. Юстина, озадаченная гримасой целителя, встала с другой стороны кушетки, решив последить за ним на всякий случай.

— Что вы ему давали? Ром? — целитель взял холодную негнущуюся руку Ипатия, провел по влажной коже, проверил пульс.

Трой кивнул.

— Необычный случай. Ведь это же Ипатий Коррик. Не буду спрашивать, где он отыскал в городе Ведьмины волосы и сколько времени провел на них.

— Около получаса, — отозвалась Юстина.

Лев покосился на нее.

— Тогда ему повезло, — заметил он, раскладывая на столе снадобья. — Что, растение было столь же огромно, как раздутая репутация Ипатия Коррика?

Юстине не понравилось замечание целителя, и она коротко кивнула. Ипатий воспринял слова Льва без особенного удовольствия, и в глазах его не было дружелюбия, когда смотрел на целителя. К неприязни пациента Лев отнесся равнодушно, но, верно, ему не привыкать — колкости мало кого настраивают благожелательно.

Он уверенными движениями отмерял и насыпал травы и порошки в кипящую на маленьком тигле маслянистую основу. Юстина не спускала с него глаз, следила, чтобы он не взял склянку, помеченную по горлышку красной линией, означающей яд.

— Что стоите понапрасну? Взболтайте это, — целитель сунул ей в руки колбу.

— Необычный случай, — продолжил он, наблюдая за действиями Юстины. — Встряхните сильнее! Должна образоваться пенная шапка.

Юстина рассердилась: распоряжается ею, как школьницей! Она хотела возмутиться, но он, видимо, угадав, опередил:

— Рука до сих пор побаливает, — и продолжил о том, что его занимало, вопреки собственному желанию:

— Обычно Ведьмины волосы не вырастают выше колена человека. Этим же представилась уникальная возможность. К сожалению, как часто бывает, что нас питает, то и губит. Захватив Ипатия, растение получило мощный толчок для роста. И яд начало вырабатывать активнее. Еще полчаса-час, и оно отравило бы насмерть великого чародея, — Лев с особенным ударением произнес последние два слова. — Растение убило бы источник собственной силы.

Он забрал у Юстины колбу и вылил в кипящий котелок. Затем прикоснулся к нему палочкой, остудив. Налил в высокий стакан, разбавил на треть водой.

— Сильно, действенно, мерзко на вкус, — и поднес лекарство к губам Ипатия.

Проглотив зелье, Ипатий хрипло вздохнул, лицо исказилось от отвращения. Юстина отстегнула от пояса палочку.

— Ну, что вы в самом деле! — оглянулся на нее Лев. — Уж не думаете ли вы, что я его отравил прямо на ваших глазах.

— Иногда я не знаю, что мне думать, — печально призналась Юстина.

— Не вы одна в таком положении сегодня, — усмехнулся Трой. — Ваша история — нелепая цепь счастливых случайностей. Знаете, почему Гвидо не арестовал вас?

— Да, — ответила она. — Потому что Ипатий жив. Жив, значит, я говорю правду.

— Вот именно, — подтвердил Трой. — Но молитесь, чтобы Гвидо не нашел какого-нибудь свидетеля, который видел вас и Порфирия вместе.

— Дрожь сейчас пройдет, — успокоил целитель Ипатия, которого начало потряхивать, и дал инструкции Юстине:

— Ему нужно обильное теплое питье, лучше всего подслащенная вода с лимоном, и укройте его хорошенько.

Не удержался, язвительно добавил:

— Надо же! Какая увлекательная у вас жизнь! Тайные встречи, погони, схватки, подозрения в двурушничестве! Людям попроще, вроде меня, остается только исцелять ваши раны и завидовать!

— Все еще смазываете язык змеиным ядом? — через силу, но прошептал Ипатий.

— Ипатий, как вы? — участливо наклонилась к нему Юстина.

— Так себе, — едва внятно прошептал он. — Пить!

Юстина налила стакан воды. Он жадно выпил.

— Теплую, подслащенную и с лимоном, — повторил Лев.

— Тогда скажите внизу, чтобы нам принесли.

Целитель защелкнул чемоданчик и откланялся, столкнувшись на пороге с Гвидо.

— Поймали троих. Двое не стоят разговора, а вот третий — Геврасий Врига. Признался, что привез Ипатия в город, но клянется — не знает, с кем тот собирался встретиться. Врет, конечно. Вы Ипатия допросили?

— Пока нет.

— Не откладывайте! — буркнул Гвидо. — Или я сам им займусь!

— Пожалуй, тянуть не стоит. — Трой переместился так, чтобы Ипатию не пришлось поворачивать головы. — Вы встречались в театре с Порфирием? Кивните.

Коррик с трудом наклонил голову.

— Зачем?! — взвился Гвидо.

— Нет, не так. Он вас пригласил?

Ипатий снова кивнул.

— Но вы не пришли к соглашению, — заключил дознаватель. — Вы не могли знать, что Юстина следует за вами, а Геврасия Вригу извлекли из экипажа только что, и значит, Ведьмины волосы не для отвода глаз. Получается, Порфирий хотел убить вас, и был на волосок от успеха.

— Почему в театре? — превозмогая озноб, от которого стучали зубы, прошептал Ипатий.

— Почему он назначил там встречу? — уточнил Трой. Ипатий утвердительно кивнул. — Вы полагаете, что это не случайность?

Дознаватель задумался. Юстина, не в силах скрыть волнение, опустила глаза. Она не сомневалась, что причина — Терентий Летилл. Его глупое безрассудство чуть не закончилось трагедией. Если Терентий попадется в руки дознавателям, то его запрут в Холодной Скале. Разбираться сейчас некогда, да и всем так спокойнее. Горожане давно ждут от властей решительных действий, к примеру, арестов сообщников Порфирия. И Юстина промолчала.

— Надо же! В театре! — квакнул Гвидо, опять подпирающий стену. — А я думал, что только дом Зизиев гостеприимно открывает для него двери!

Юстина подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд Ипатия. Она поспешно отвернулась.

Секретарь Тибия Троя внес поднос с чашками, чайником и нарезанным на блюдечке лимоном. Следом за ним хозяин гостиницы тащил большой дымящийся чайник для кипятка. Молодой человек аккуратно опустил поднос на стол, взял чайник у помощника и поставил его на подставку рядом с камином.

— Позову вас, если что-нибудь понадобится, — обронил Трой, не глядя на него. Секретарь понурился. Он явно рассчитывал, что начальник отпустит его домой спать, а теперь придется клевать носом на неудобном стуле в общем зале.

Юстина взялась разливать чай. Гвидо отказался. Он не отходил от стены, точно боялся, что она рухнет без его поддержки. Трой пил горячий, разбавленный ромом чай с видимым удовольствием. Руки Ипатия до сих пор плохо ему подчинялись, и его напоила Юстина.

— Так я и не услышал: зачем вы встречались с Порфирием? — мрачно повторил Гвидо.

— Пока он слаб, — ответил Ипатий тихим прерывающимся голосом. — Пока нет Звезд, нельзя упускать возможность.

— Все же он не такой дурак, как вы говорите, Тибий! — почти с удовольствием заключил Гвидо. — Облапошил простейшим способом!

— Всего знать нельзя! — сказала Юстина, повторяя за Порфирием слово в слово, и поморщилась:

— Вы так злорадствуете, словно болеете за другую команду!

Гвидо воспользовался оскорбительным приемом и пробормотал себе под нос, но слышно для каждого:

— Нахальная девчонка!

— Что?! — рассердилась Юстина.

— Он знает, как добраться до Звезд, — торопливо прошептал Ипатий, не желая, чтобы разговор в очередной раз перескочил на злобные выкрики. — До конца этой недели.

— Ну, а на следующей свадьба Хрисы Техет. Все к сроку! — с сарказмом проговорил дознаватель, стукнув пустой чашкой о блюдце.

— Нужен любой безумный план, как добраться до Звезд раньше Порфирия, — прошептал Ипатий. Он вытер рукой лицо, влажное от пота, облизнул губы.

— Соль. Откуда она?

— Единственное средство против Ведьмины волос, — пояснила Юстина. — Соль убивает магию, а значит, и растение. Вы помните? Раньше в соляных шахтах содержали преступников....

Глава 13

(7 дней до свадьбы Хрисы Техет.)

Целый день шел дождь, и к вечеру озеро заволокло туманом. Дождевые капли тихо звенели об непривычно спокойную свинцовую воду. Этот звон обволакивал, убаюкивал мысли и клонил в сон.

— Закрой окно, Ипатий, — сказал Фотий, войдя в комнату. — Весь дом выстудил.

Фотий бросил в камин огонь, от которого сразу же жарко разгорелись поленья. Ипатий закрыл раму и задернул штору, отгородившись от вкрадчивого сонного вечера. Он выпустил фоты, гроздью облепившие люстру, и ее хрусталь засиял.

— Мрачная осень, — сказал Фотий, бездумно перебирая безделушки на каминной полке. — Солнца нет, дни коротки, и мир будто умирает.

— Берегись, ты так начнешь писать стихи, — шутливо предостерег его Ипатий, садясь в кресло и придвигая книгу, раскрытую на широком подлокотнике.