Революция Любви

-Как думаешь, они уже забыли? — озвучил мои мысли Андрей, стоя у входа.

-Конечно! К тому же, тогда больше всех Давид отметился, ведь драка из-за него началась.

-Будем надеяться, что только его и запомнили, иначе вместо выпивки нам грозит платить за ущерб.

-Кстати, а чего вы тогда не заплатили?

-Дело принципа, должны были платить те девки, что драку затеяли, а не мы. По сути и бар разнесли тогда они.

-Так из-за Давида же!

-Ну и? Он их не заставлял. По-моему он вообще удивился, что кто-то способен дойти до драки во имя него.

-Не защищай этого казанову! — возмутилась я и низко опустив голову вошла в бар.

Нда, даже если бы нас помнили, все равно бы не заметили. В баре было полно народу и нам с Андрюхой чудом удалось пробраться за угловой столик. Здесь пахло именно так, как и должно пахнуть в баре. Сигареты и алкогольные пары. Мне нравится. Раньше я начинала кашлять только от одного табачного дыма, но те времена канули в лету, сейчас я сама не хуже паровоза дымлю и меня сложно споить, хотя лет шесть назад я с одной бутылки пива начала вырубаться. Да уж, время сильно меняет человека.

-Ты чего ушла в нирвану?

-Ничего, просто кое-кто вогнал меня в депрессию своими нравоучениями, вот я все никак отойти и не могу — подзывая официантку, зло глянула я на Андрюху.

-Сама виновата, рядом с тобой я ощущаю себя проповедником наставляющим на путь истинный заблудшую душу — даже харю одухотворенной состроил.

-Девушка, Вы его слышали? — подошедшая официантка стрельнула глазками в сторону Андрея и кивнула — значит, мне две бутылки водки, а ему минералку.

-С чего это?! — возмутился актер погорелого театра.

-С того, что раз уж ты в проповедники заделался, то подавай пример и вообще духовникам пить религия не позволяет — фыркнула я.

-А пить в одиночестве — признак алкоголизма — пытался отстоять свое право Андрей.

-Я тут не одна. Здесь полно пьющих.

-Подумай, разве весело быть пьяной рядом с трезвым?

-Ладно, уговорил! Девушка тащите нам две бутылки водки и временно забудьте, что мы тут сидим — сделала я заказ.

И про нас забыли... Зато мы после третьей бутылки, да еще и на голодный желудок решили, что в баре скучно и пора начинать дебош. Тем более, за соседним столиком неожиданно обнаружились парни из Политеха. Веселуха пошла!

-Какие люди и без охраны! Пацаны валите отсюда, пока ноги целы! — крикнула я погромче, вдруг не услышат?

Услышали. Повернулись. В глазах проскочила искра узнавания. Перестаралась? Определенно. Как-то не учла, что их шестеро, а нас — двое. Пьяных. Ну и ладно, зато нам море — по колено! Под таким девизом, первая бутылка улетела в полет и вырубила кого-то из противников. Красота! Теперь их пятеро. Что может быть проще?..

-Я тебя ненавижу — от души признался мне в своих чувствах Андрюха, потирая свежий фингал.

-Представляешь? Я себя тоже! — проверяя на стойкость шатающийся клык, согласилась я.

-За это надо выпить.

-Еще?!

-Не будь слабачкой! Мы решили напиться, устроить дебош, потом еще напиться и поделиться весельем с окружающими.

-Борьба с жестокой реальность продолжается! Требую шампанского!..

...-Я ее так люблю! А она?

-А она?

-А она этого Рус-ставелли любит!

-Предательница!

-Вот и я о том же! Что там любить можно?! Он же никакой по сравнению со мной! Никакой же?!

-Никакой!

-Бро! Я тебя люблю!

-Я тоже!

-Дай поцелую! — знатно обслюнявливаю я лоб друга.

-Как покойника — обреченный вздох.

-Пошли в гости к кому-нибудь?

-Два часа ночи, ик.

-Ну и классно. Мы этот им, как он называется? А! Сюрприз устроим!

-Сюрприз — это хорошо...

Дверь нам открывать не хотели. Но, долбиться мы продолжали. Уже опустевшей бутылкой шампанского. Как же так?! Мы шли — шли, хотели устроить сюрприз, а теперь просто уйти?! Нет! Так дело не пойдет!

-Ну какого хрена?! — Давидик злой... Бяка он!

-Это мы! Сюрприз! — проорали мы с Андрюхой в одну глотку.

-Пошли вы со своим сюрпризом!

-Милый, кто пришел? — в проеме появилась рыжая красотка.

-Какие ножки! — восхитился Андрюха.

-Что ножки, пф... Какие сиськи! Дай потрогать! — ору я толкая Давида в сторону и с разбегу впечатываясь в тел... бабу... не, в девушку своей мечты!

-Пусти меня, ненормальная! — оказывает жертва насилия сопротивление.

-Ух, детка, я тебя сейчас поцелую!

-Вы что, пили?!

-Шампан бакальского — оборачиваюясь я на время забывая о сисястой и глаза почестней делаю.

-Понятно... Валите отсюда!

Меня вышвырнули за порог, так и не дав поцеловать голую прелестницу. А потом Давид захлопнул дверь прямо перед нашими носами. Хам!

-К Жоре?

-К Роже!

...Долго стучаться не пришлось. Дверь открыли сразу. Мы икнули. Попятились и чуть не свалились с лестницы.

-Допились до белочки.

-Не, до Гоги, может поцеловать его? Вдруг превратиться в белочку? — тыкаю я пальцем в гору мышц по ошибке считающуюся старшим братом Жоры.

Гоги мы не понравились. Он это как-то сразу дал понять:

-Считаю до трех... Три. Два...

-Валим?

-Валим!

Уходили, точнее кубарем катились из подъезда. Злая физиономия Гоги до сих пор стоит перед глазами. Не человек, а ходячая машины для убийств. Страшно!

Я чувствовала, что туда идти не стоит. Вот чувствовала! Только не помнила почему и к кому мы идем. Но так хотелось в гости и не важно к кому! Поэтому мы шли.

Красивый дом! Он мне и раньше нравился! Этаж... О, вспомнила, последний! Обняв для верности и без того шатающегося друга, я нажала на кнопку звонка и забыла палец с нее убрать... Дверь распахнули так, что бедняжка чуть с петель не сорвалась.

Ой! Вот теперь я вспомнила, почему не стоило сюда приходить. Быстро вспомнила. Выхватила из рук Андрюхи бутылку и вылакав остатки водки (полбутылки, если верить очевидцам) расплылась в блаженной лыбе.

-Гоша!

-Бестолочь! — узнал!

-Дай поцелую!

-Ну уж нет! С меня прошлого раза хватило...

Но было поздно! От Андрюшки я уже оторвалась, а новой точки опоры не нашла и полетела прямиком на Егорушку... Это был поцелуй века! Гарантирую! Я не видела, но мне рассказывали. Главное, я запомнила злые глаза черного цвета, в которых отражалась вселенская скорбь и что-то еще. Но, что я не успела разглядеть. Спать сильно захотелось...

Глава 12.

Пришла пьяная девочка домой. Села на стульчик в прихожей и начала пальцами щелкать. Щелкает 5 минут, 10 минут, 15 минут... Тут мать не выдерживает, выбегает в прихожую:

-Наташа, что ты делаешь?!

-О, точно ― Наташа!

Чего-то зубы болят больше головы. Ощупываю языком... В шоке. Я ведь вчера в драке увернулась и по зубам не получила. Тогда почему?! Почему у меня верхний зуб сломан?! Кто это сделал?! Папа меня не простит! Это уже шестой зуб!

-Проснулась, алкоголичка? — подозрительно знакомый голос и физиономия тоже знакомая. Ой, мама! Неужели я вчера к нему поперлась и здесь же огребла?

-С добрым утром? — неуверенно проквакала я.

-Кому — доброе, а кому — не очень. Помнишь, что вчера было? — не помню, но не признаюсь.

А чего одеяло колется? Я что голая?! Ё-мое! Я — голая! И этот гад по ходу тоже и мы в одной кровати и уже утро... Господи, что же я натворила?!

-Скажи, что я все еще сплю — жалостливо попросила я и даже осмелилась посмотреть в эти наглые глаза.

-Ну уж нет. Это реальность. В которой ты приперлась ко мне вчера ночью или точнее сегодня ранним утром и повела себя хуже самой чокнутой поклонницы. Мало того, что целоваться полезла, но и... — и? Чего он замолчал? Что еще я успела сделать!

-Не молчи! Говори, что я успела устроить? — в нетерпение даже подпрыгнула на пружинах.

-С чего бы мне тебе рассказывать. Мучайся, в попытках отгадать — и этот изувер повиливая голой задницей ушел в ванную. Ну гад! Ну я ему устрою! Только сначала посмотрю, что там с зубом...

Оказалось даже хуже, чем я думала. Все ломается! Отношения с Машкой, мои попытки забыть прошлое и зуб! Но, зуб особенно расстроил. Как же так?! Отец точно денег не даст на дантиста. А ходить с щербатым ртом я просто не выдержу. Что я дворовая гопотня, что ли?! Ох, горюшко, мое горькое!

От несправедливости этого жестокого мира у меня губы задрожали и слезы на глазах выступили... Ладно, не только от этого. Башка болит нещадно, стыдно перед друзьями за вчерашнее, а еще очень обидно, что из-за давно погребенных воспоминаний я все равно продолжаю напиваться и устраивать спектакли. Так нельзя! Уаааа! Все! Я — рыдаю.

Охотников, притащился на самом интересном. Когда я завернутая в одеяло ревела над жестокой судьбой и сломанным зубом, сидя на полу посреди комнаты. Кажется, это козлик, не врубился с чего мне так паршиво и застыв столбом, в одном полотенце на бедрах, состроил глупую и беспомощную рожицу:

-Эй, Шурик... Ну, ты чего? Я просто пошутить хотел. Я даже не трогал тебя, ты сама под утро стащила с себя одежду и с дивана приперлась сюда спать. Я же не такой! Ничего у нас не было! Саш, ну правда! — осторожно, словно я — мина и в любую минуту могу взорваться, подкрадывался ко мне.

-Ты меня побил! — еще горше разрыдалась я.

-Не бил я тебя!

-Бил!

-Нет!

-Да!

-Дурная, не бил я тебя!

-А почему у меня зуб сломан?!

-А... Это. Ты вчера полезла целоваться...

-И ты меня из-за этого побил?! Гад!

-Да дослушай сначала! Ты полезла целоваться и упала на меня, точнее твой открытый рот встретился с моим, итог — на мой зуб глянь и извинись для начала — упс! У Охотникова улыбка тоже пострадала не меньше моего.

-И ты меня не прибил? — плакать как-то резко расхотелось. Проснулся, с рождения впавший в спячку инстинкт самосохранения, отчаянно вопящий, что пора искать пути отступления.

-Не смог — с долей сожаления признался Охотников, усаживаясь рядом — рука не только дрогнула, но и не поднялась. Ты ведь совершенно невменяемая была. Да и к тому же, как бы я тебе мстил убив? — так и знала, что в мире не осталось бескорыстной доброты.

-Охотников, скажи правду, на кой черт я тебе сдалась?

-Ты же сама пришла. Так что, это ты скорее не можешь меня, такого неотразимого, забыть — хмыкнул он и вдруг потрепал меня по волосам — чего напилась-то? Из-за Растовцевой?

-Нет... Да... Отчасти. Понимаешь, я люблю. По-настоящему, но...

-Но, она не поймет. А ты пробовала ей рассказать об этом?

-Ты лучше остальных знаешь, что она пошлет меня куда подальше!

-Даже если и так, зато ты признаешься и тебе станет легче. У нее ведь серьезно с Руставелли — заявил парень.

-Откуда знаешь?

-Вчера... После того, как мы с Крыло гонялись по огороду за тобой голышом, Руставелли нас все-таки засек. Долго ржал, убил бы тебя!

-Не отвлекайся!

-Короче, мы сели и поговорили. По сути, у нас с Машкой твоей, ничего не было, ну кроме поцелуев. Она давно сохла по Руставелли, а тот, дурак, все обещание тебе держал. Не хотел связываться с чужой девчонкой. Машка по-глупому пыталась через меня сблизиться с ним. Руст, когда узнал, Растовцевой мозги вправил, зато сам с ума сходить стал. Короче, они — вместе. Светиться обоим не с руки было. В общем, проиграли мы, и ты, и я. Ты за Машку бороться с ней же, не станешь. А я с другом воевать из-за Машки тоже не собираюсь — поднимаясь и подходя к шкафу, повернулся ко мне спиной Охотников.

-А из-за другой стал бы? — вырвалось у меня.

-Не знаю, наверное. — пожал плечами Охотников, не оборачиваясь.

-Чем тебе Машка не угодила? Она же красавица! — встала я за свою безответную любовь горой.

— На вкус и цвет... фломастеры разные. И с чего это тебя заинтересовало? — натягивая футболку, поинтересовался он.

-Да, так... Никак понять не могу, на кой черт ты мне врал, что не знал, кто ее парень?

-Я не врал. Не знал. Но, подозревал. И вообще, с чего бы мне тебе рассказывать что-то. Ты ведь про себя молчишь! Скрываешь что-то.

-Не правда! Ничего я не скрываю!

-Ну-ну.

-Черт с тобой! Все равно это уже не имеет значения! — последовав примеру Охотникова, я тоже стала одеваться, так-с сначала трусы, а где трусы? Лифчик вижу, а трусов нет!

-Это еще почему?

-Но, ведь на этом наш договор о товариществе заканчивается — ответила я и встав принялась искать трусы, да и вообще собирать свои монатки, обнаруживая их чуть ли не на каждом углу. Это как же я вчера стремилась раздеться!

-У меня еще два желания — вспомнил этот гад натягивая штаны.

-И? Что ты хочешь?

-Дружить дальше будем? — я так и застыла с майкой в руках.

-Это желание?

-Ага — повернулся ко мне, наконец, Охотников и стал медленно заливаться румянцем. Черт! Одеяло-то я скинула.

-Ну чего ты краснеешь?! Нормальная у меня грудь! Не волосатая! И в других местах я тоже не волосатая, вот! — для достоверности опустила руки и показала себя во всей красе.

-Дура! — рявкнул Охотников и выскочил из комнаты. Тьфу на него!

Осмотрела себя в зеркале. Не считая синяков, я вполне даже прилично выгляжу. Тело натренированное, ни грамма жира, ну кости слегка торчат, так они не мешают общему восприятию. Нормальная я! Если бы он ко мне что-то испытывал, тогда понятно. А так? Нервы лечить пора!

Оделась, даже причесалась. Вышла из комнаты и назад захотелось. Не стоило спешить, может еще там побыть? Макияж навести?

-Не стесняйся, все — свои — Крылов подскочив ко мне, сразу же занялся рукоприкладством. То есть, приложил меня рукой по плечу так, что до барной стойки я летела.

-А он зол — шепотом заметила я, приземлившись аккурат рядом с Егоркой.

-Ну еще бы, у него нет такого дара всепрощения, как у меня! — принялся тут же расхваливать себя Охотников — завтракать будешь?

-А Андрюха где? — удивилась я с опозданием заметив, что друга поблизости нет.

-Час назад отчалил. Сказал, что защищать тебя не будет. Сама виновата — сама и разбирайся — вот знала, что он — поганец!

-Предатель!

-Еще какой. Сдал тебя с потрохами, рассказал, что это твоя идея была ко мне в гости отправиться. Так, что? Завтракать будешь?

-Яду не насыпал? — принюхалась я к яичнице, что на большой сковороде расположилась по середине стола.

-Обижаешь! Сам себя травить не стану — протянул мне вилку парень.

-И такую гадюку, как ты никакой яд не возьмет — сквозь зубы прошипел Крылов.

-Кто бы говорил! Ты вообще вчера с крысами куковал и до сих пор здоров! — язык мой — враг мой! Ну, вот надо было мне про подполье вспоминать!

Крыло так зыркнул на меня, что в голове всплыл номер похоронного агентства, надо бы у них гроб заказать... на двоих. Убьет — я его за собой потащу. А что? Не хочу я одна лежать. Вдвоем веселей! В карты перекинемся, анекдоты потравим!

-Охотник, ты не мог бы отвернуться минут так на десять и уши заткнуть, а еще лучше пойти прогуляться до магазина? — преувеличенно ласково спросил Артем.

-Не, убить ее я тебе не дам! — какой же он все-таки милый! — Сам первый в очереди — беру свои слова, то есть мысли, назад. Гад он! Гад!