Нарисованный принц

— Он в душе — большой ребенок, как любой парень. Наши отношения запрещено афишировать, но некоторые друзья в курсе. Вот так же реагировал Алекс. Ты же знаешь его? — спросил Керри, а я, вспомнив про этого брюнета, загрустила.

— Да, знаю, — протянула я.

— Рассказывай, что там у вас стряслось!

— Все нормально, — сказала я, немного боясь довериться.

— По тебе же видно, что все НЕ нормально. Давай, рассказывай! Я — могила! — подсунув еще одну чашку кофе и шоколадку, сказал Керри.

Не знаю, почему, но я рассказала парню про Алекса, про утреннее приключение и про свою влюбленность, опустив историю про портрет. Под конец истории я рыдала на груди парня, а он всхлипывал, вытирая и свои, и мои слезы носовым платком.

— Я позже зайду! — сказал Брайан, заглянув к нам. Конечно, какой нормальный мужчина любит женские истерики? А мужские? А когда тут 'два в одном', то лучше нос не показывать.

— Попала ты, Лекси, — вот, что я могу тебе сказать, — сказал парень, когда я немного успокоилась.

— А то я не знаю... — протянула я.

— Наверное, все же не знаешь... Ты про его отца в курсе?

— Я знаю, что родители Алекса развелись, и до смерти мамы он жил с ней, а потом переехал к отцу.

— Не густо... — протянул Керри. — Ладно, я на твоей стороне. Может, хоть тебе удастся пробиться к нему в сердце. Я тоже немного знаю, но попробую тебе помочь.

ГЛАВА 26

Керри пару секунд собирался с мыслями, после чего начал свой рассказ:

— Родители Алекса поженились, когда им едва исполнилось по восемнадцать. Через десять лет Джозеф, растерял всю любовь к жене и стал направо-налево ей изменять. Мариса долго не верила в это, пока не увидела собственными глазами — тогда она ушла, забрав ребенка. Про ее смерть ты уже знаешь. Алекс, когда переехал к отцу стал бунтовать. Он часто прогуливал школу, скандалил с отцом, обвиняя его в смерти матери. Единственное, что он не оставил — это занятия в музыкальной школе. Насколько я знаю, именно тогда он начал писать музыку. Когда Алексу было шестнадцать, Джозеф привел в дом Николь. Тридцатипятилетний мужчина был привлекательным и в довесок имел большой бизнес, а Николь была двадцатилетней привлекательной девушкой, что умело, сыграла влюбленную дурочку. Алекс воспринял девушку, как очередное предательство со стороны отца и ушел в себя еще больше. Через год он познакомился с Брайаном, и они часто гуляли вместе, а где-то три года назад Алекс познакомился с Джейком. Вскоре появилась группа. Все тексты и название принадлежат Алексу. Сначала популярность у них была небольшая, но после подписания контракта с продюсером их популярность пошла вверх. Дома у Алекса ситуация все накалялась — он часто срывался на ребятах и подумывал о покупке жилья. Однажды случилось то, что заставило его уйти из дому и он неделю жил у Брайана, пускаясь во все тяжкие.

— Что же случилось? — тихо спросила я. Слушая рассказ, я боялась лишний раз громко вздохнуть, чтоб не пропустить что-то.

— Алекс из мальчика превратился в красивого юношу, а слава придавала молодому рокеру еще большую сексуальность. Вскоре он начал замечать, что Николь делает ему прозрачные намеки на свою постель, но предпочитал делать вид, что ничего не понимает. Она перешла к решительным действиям и стала разгуливать по дому в прозрачном халатике, а когда и это не помогло — заявилась к Алексу в комнату и разделась догола. Парень, рассердившись, выставил мачеху за дверь, пригрозив рассказать все отцу, если подобное повторится. Но эта кобра пошла дальше. Вместо того, чтоб перестать донимать парня, она решила отомстить (конечно же, как не польститься на такие силиконовые прелести, сделанные на деньги отца) и побежала жаловаться супругу на пасынка, будто он пытался ее изнасиловать. Джозеф естественно поверил супруге безоговорочно, поэтому сына не пожелал даже выслушать и выставил за дверь с вещами. Вот так... — протянул Керри, закончив.

— Джозеф, наверное, стал врагом номер один после такого... — протянула я, переваривая информацию, и не знала, что сказать.

— Да, нет... Алекс просто делал вид, что его не существует, что отца у него просто-напросто нету. А самое интересное, что через полгода после того случая Джозеф поймал Николь на измене и выгнал ее. Он долго просил у сына прощения и пробовал вернуть его назад, но Алекс был непреклонным. С отцом он иногда проводил время, но жить остался в квартире, которую купил через месяц после переезда.

— И после этого он стал бабником? — спросила я, через некоторое время, не удержавшись. Ясно, что отец нанес парню травму, но ведь не могло это настолько на него повлиять.

— Нет, там какая-то темная история была — я не в курсе. Алекс после переезда встречался с несколькими девушками, а с одной они даже жили вместе, но подробностей я не знаю... — протянул Керри.

— Что же мне делать? — спросила я, ища поддержки.

— Подождать. Все само решиться, ведь уже почти год он ни разу не заводил серьезных отношений. Могу сказать одно — тебе с ним будет очень непросто... — протянул парень, задумавшись.

— Так, а ну хватит сырость разводить! Еще немного и Керри станет, как девушка! С кем я тогда буду футбол смотреть? — сказал Брайан, присев рядом с нами, тем самым превратив наше настроение из печально-лиричного в задорно-веселое.

— Действительно, а чего мы тут сидим? Я и так провожу на кухне слишком много времени! — в шутку обиделся Керри.

— Моя ты Золушка! — рассмеялся Брайан, взвалил своего парня на плечо и понес.

— Лекси! Догоняй! — крикнул Керри, когда они скрылись за поворотом коридора.

По дороге в комнату, откуда доносились голоса, я захватила сумку с рабочими принадлежностями. Квартира была ухоженной — светлые обои, чистота и порядок, но никаких оборочек и кружев. На стенах висели абстракции, давая разыграться воображению.

— У вас красивые картины! — сказала я, зайдя в комнату. Брайан и Керри сидели на диване, а я прошла дальше и присела в кресло, доставая альбом и карандаш. — Я вас порисую немного, пока мы будем разговаривать.

— Это я рисовал, — смущаясь, признался Керри.

— Ты где-то учился? — спросила я парня, делая наброски.

— Да, я когда-то ходил в художественную школу, но мне сказали, что таланта маловато, чтобы стать великим художником, поэтому рисую подобное для себя.

— А по жизни, чем занимаешься? — поинтересовалась я.

— Я работаю дизайнером мебели в одной небольшой фирме.

— Ага, и больше времени проводит в идейном полете, нежели с любимым парнем, — поддакнул Брайан, ища в моем лице поддержки.

— Брайан, тут я тебя не поддержу — сама могу ночи напролет не спать, рисуя. — Подмигнула я, поддерживая Керри, а Брайан обижено засопел. Немного повозившись, он прилег на диван, устраивая голову на коленях парня.

— Я ненадолго отлучился, а вы уже спелись, — шутливо проворчал он.

— Да ладно, тебе! — легонько стукнул по плечу Брайана Керри.

— Керри, а тебе не обидно, что тебя часто с девушкой путают? Или это не часто бывает? — полюбопытствовала я. Друзей — геев у меня нет, а тут такой шанс убить двух зайцев — узнать много для рекламы и расширить кругозор.

— О, бывало всякое! — засмеялся Керри, перебирая волосы на голове Брайана. — Однажды даже девушкой пришлось прикидываться!

— Это как? — спросила я, продолжая рисовать.

— Ну, мои родители в курсе того, что я гей, а родители Брайана в этом вопросе консервативны, поэтому пришлось идти на хитрость. Они живут в другом штате и в гости не приезжают, но часто пытались Брайану кого-то сосватать. Тогда мы и решили познакомить меня с ними, переодев девушкой.

— И как прошло? — рассмеявшись, спросила я.

— Нормально, они приняли нашу ложь за чистую монету.

— А о женитьбе не заговаривают? Или консерватизм на это не распространен? — подмигнула я.

— Ну, с этим тоже все просто. Меня приняли за инфантильную модель, что курит, пьет и 'никак не подходит их милому мальчику' — Керри смешно скопировал интонацию какой-то старушки. — Но Брайан не захотел никого слушать, назвав меня дамой сердца. Тогда на семейном совете было решено дать 'мальчику' жить спокойно, но со строгим запретом на 'поход с этой стервой под венец'. Мы и не против. — Весело закончил Керри, тепло улыбнувшись Брайану. Вот уж поистине чудо — Бог иногда ошибается. Может, Керри стоило родиться девушкой?

— Весело вы живете... — протянула я.

— Да, а еще меня часто зовут, как девушку и парни клеятся. Брайан сначала очень ревновал, но теперь привык и успокоился. — Рассказывал Керри. Поговорив еще немного, я решила оставить их наедине. Тем более у меня есть еще одно дело на сегодня. Обида на Алекса не прошла, но я сильно сомневаюсь, что он сегодня покажется. Не хочется терзать себя напрасными надеждами — ведь больше одной ночи он не задерживался нигде. И что за история с девушкой? Слишком много вопросов и слишком мало ответов.

Позвонив Мэтту, я договорилась о встрече через час в кафе недалеко отсюда. Вызвав такси, я обменялась номером телефонов с Керри и, пообещав звонить, пошла к машине. Брайан вызвался проводить меня.

— Поль сегодня звонил — напоминал про фотосессию. Ты говорила, что хочешь поприсутствовать... — протянул Брайан.

— Спасибо, что сказал. Меня в известность не поставили... — задумчиво протянула я.

— Конечно! Ты же Поля продинамила. Вот он и решил 'забыть' про фотосессию.

— Пришлешь мне адрес и время съемки — я не могу пропустить такое событие! — подвигнув парню, сказала я и пошагала к такси, что как раз подъехало.

ГЛАВА 27

— Лекси, ты хотела меня видеть? — спросил Мэтт, присаживаясь на соседний стул. Я сидела за дальним столиком с чашкой кофе, разглядывая посетителей, и немного волновалась из-за предстоящего разговора.

— Да, у меня есть к тебе просьба. — Сказала я, не зная с чего начать.

— Чем я могу тебе помочь? — серьезно спросил Мэтт.

— Нет, это скорее я тебе могу помочь. — Ответила я, серьезно заглядывая ему в глаза.

— Не понимаю, о чем ты. — Сказал Мэтт, опустив глаза и делая вид, что не знает, о чем я говорю.

— Поехали в одно место — я тебе все расскажу. Можно я за рулем буду? — весело спросила я, заставляя забыть его о проблемах и сложном разговоре.

На город спустились сумерки, а в небе появилась мелкая россыпь звезд — все спешили по домам, но мы ехали мимо огней города и суматохи к окраине, где на одном из холмов открывался потрясающий вид. Поставив машину передом к обрыву, Мэтт постелил какой-то плед, что лежал в багажнике и отдал мне куртку. Лежа на капоте, мы некоторое время смотрели на россыпь огней — каждый огонек горел каким-то таинственным светом, приковывая к себе внимание. Где-то мигали разноцветными огнями вывески баров и кафе, горели фары машин, которые, то двигались цепочкой, то замирали на пару минут, чтоб возобновить движение.

— Мэтт, ты же знаешь, о чем я хотела с тобой поговорить? — спросила я, нарушив молчание.

— Догадываюсь... — протянул парень.

— И что ты намерен делать дальше?

— А что мне делать? Я ее люблю!

— Мэтт, поверь мне, это — что угодно, но не любовь! Ты когда-то увидел духовно чистое существо и подумал, что влюбился. Ладно, влюбиться ты мог, но период влюбленности давно прошел, а ты держишься за то, чего давно нет, и это мешает тебе жить дальше.

— Не держусь я ни за кого! — горячо возразил Мэтт.

— Нет, ты держишься за свои воспоминания! Поехали, я тебе кое-что покажу! Думаю, это тебе поможет. — Сказала я тоном, не терпящим возражений. По дороге к моему дому мы ехали молча — каждый думал о своем. Раз простой разговор ему не помог, то стоит сделать иначе — слепому надо указать дорогу, раскрыть глаза, а одними словами тут не помочь.

Дома я отправила Мэтта на кухню, вручив ему турку, кофе и кофемолку.

— Если тебе нужна была кухарка, то так бы и сказала. — Проворчал парень.

— Не нуди. Сделай лучше кофе, пока я приготовлюсь. — Сказала я.

— Ты все-таки решила подарить мне ночь любви, чтоб избавить от чар златовласой колдуньи? — улыбнувшись, прищурился Мэтт.

— Мечтай, мальчик! — подмигнула я ему, направившись в гостиную.

В этом был весь Мэтт — когда он нервничал, волновался, злился, радовался, он продолжал шутить и подкалывать окружающих, прячась за маской весельчака и балагура. Пока парень гремел посудой на кухне, я достала баночки гуаши, кисти, приготовила несколько стаканов с водой, прикрепила чистый лист на мольберт. То, что я задумала, не терпит спешки...

— Лекси! Кофе готов. — Услышала я голос парня из кухни и пошла к нему.

— Мэтт, ты понимаешь, что твое прошлое, за которое ты держишься, накладывает след на будущее и не дает тебе двигаться дальше... — начала я.

— Лекси, сколько ты будешь меня поучать. Какое прошлое — я живу сегодняшним днем! Веселюсь! — подмигнул мне Мэтт.

— Мэтт, ты действительно считаешь, что подобные веселости тебе нужны? — спросила я, сохраняя серьезность.

— А что мне нужно? Ты, я вижу, лучше меня это знаешь! — разозлился парень, мигом утратив всю веселость.

— Это известно только тебе, но мне интересно, тебе не хочется выть одинокими вечерами, когда тело очередной любовницы перестает согревать, а алкогольный туман проходит?

— Что ты этим хочешь сказать?

— Хочу сказать, что пора тебе завязывать со всем этим. Найди себе хорошую девушку, начни все заново...

— Да где же ее, эту девушку взять? Может, ты согласишься? — Мэтт оценивающе прошелся взглядом по моей фигуре.

— Прости, но мое сердце уже занято... — немного грустно улыбнулась я. Алекс за весь вечер так и не позвонил.

— Ну, вот, встретил еще одну хорошую девушку и опять опоздал! Где же свободную найти? — В шутку обиделся парень.

— Девушка — не такси, чтоб быть свободной. Перестань оглядываться на прошлое! А девушек — хоть пруд пруди! — продолжала я гнуть свою линию. Пусть сегодня я напоминала училку младших классов, но разговор откладывать больше нельзя.

— Ага, видел я их! Они же, как только мое имя узнают — на шею вешаются.

— Прости, но я имела в виду нормальных девушек, а не меркантильных с*к. Вон Нати тебе понравилась, чем она тебе плоха?

— Так, ты же сама не даешь ее контактов!

— Тебе только дай! Пока с собой не разберешься и не примешь Анджи, как просто жену брата, а не божество для воздыханий. — Сказала я, отодвигая чашку. — Пошли, я тебе помогу.

Я встала, потянув за собой парня в гостиную, где мы остановились у мольберта. На его левую ладошку я начала кистью наносить краски цвет за цветом, смазывая их в центре в одну массу неприятного цвета.

— Этот белый лист — это твое будущее. Вот эта краска на твоих руках — это твое прошлое, что не дает тебе идти дальше, строить свое будущее. — Сказала я, закончив. На руке переплетались узором красная любовь, желтая радость, зеленая нежность, темно-синяя боль и холод в душе. Мэтт, как зачарованный смотрел на руку, будто переживая все эмоции еще раз.

— Теперь проведи рукой по листу. Вот видишь все смазываться, оставляя грязный след. Но, если отпустить прошлое. Оставишь его только светлым пятном, — я приложила его указательный палец к листу, и остался светлый отпечаток желтой краски, — то можно начать все заново.