Вестник Cмерти

— Всё верно, — ответил Вдовин.

— Потом, узнав о манускрипте, вас заинтересовали его секреты, и вы решились заключить сделку с призраком. Призрак желал отомстить, но его влияние на мир живых ограничено, чем вы решили воспользоваться. Вы предложили призраку стать его орудием возмездия, в обмен на расшифровку рукописи. "Это уже не моя тайна" — так ответил Ручкин, когда Аликс задала ему вопрос о рукописи.

— А зачем розы? — спросила Александра.

Меня, по правде сказать, тоже занимал этот вопрос.

— Ручкин, когда был влюблён, подарил Беровой три розы, перевязанные белой атласной лентой в знак чистой любви, — ответил Вдовин. — Розы с чёрной лентой стали знаком мести... Я знаю, это выглядит глупо, но дамы испугались этих подарков... Их было легко убить... Куртикову я просто пригласил на тайное свидание... Зеленовскую выманил обещаниями раскрыть имя убийцы...

— Вы внушили Зеленовской, что её подруга Берова убийца, — догадался я.

— Да, мне не хотелось, рассорить подружек... Сплочённую компанию сложнее уничтожить... Подруги не так уж любили друг друга, Зеленовская легко поверила в виновность Беровой.

— А розы вы отправляли в окна жертв при помощи лука, который смастерили по древним рисункам, — догадался я. — Очень интересно...

— Мне пришлось потренироваться, — с гордостью ответил Вдовин, — розы не стрелы, а я не индийский бог Кама[1]...

— Теперь в живых осталась одна Берова, — произнёс я, — она не убита, значит, вы не выполнили условия договора с призраком, и поэтому он не откроет вам тайны манускрипта...

— Мне очень жаль оставлять Берову в живых, Аликс поймёт мои чувства, — улыбнулся он, — я знаю, она желала смерти Беровой... и не только она... вы многих разочаровали, сыщик...

— Готова пожертвовать своими интересами, — произнесла Аликс, — мистический манускрипт в руках несведущего опасен...

Вдовин засмеялся.

— Мною движет лишь жажда знаний, — произнёс он, — простое любопытство. Неужели, Александра, вам не интересно, что скрывают письмена, которые вы носите на своём поясе.

— Удивительно, но я совершенно равнодушна к этой тайне, — ответила Аликс, — напротив, она пугает меня...

— Право, какая вы нелюбознательная! — укоризненно воскликнул Вдовин.

В ответ на его укоризненные слова Александра достала манускрипт из футляра и поднесла к свече.

— Александра! — воскликнул я возмущённо.

Огонь уже охватил манускрипт.

— Как вы могли решиться на подобную глупость?! — Вдовин в гневе бросился к Аликс, но я преградил ему путь.

— А зачем хранить предмет, который может принести лишь несчастья? — спросила она. — Люди слишком глупы для подобных знаний... Зачем каждый раз дрожать, чтобы эта вещь была в руках честного и благородного человека?

— Возможно, спустя столетия, люди станут такими, каким были в древности! — воскликнул Вдовин. — Мы должны сохранить знания для потомков!

— Когда эти знания, действительно, понадобятся, найдётся и оригинал! — ответила она. — Я уничтожила всего лишь копию... Недаром жрецы древности, догадываясь о грядущих бедах, укрыли свои знания под песком!

Её голос звучал жёстко и уверенно. Вдовин испугано смотрел на Аликс.

— Александра, ты сама догадалась уничтожить манускрипт? — спросил я.

Мне было жаль потерять тайну, которая находилась в наших руках.

— Нет, — честно ответила она, — меня попросил призрак... Так будет лучше, поверьте...

В комнату вошла госпожа Вдовина. Я заметил небольшой конверт в её руке, что насторожило меня.

— Значит, вы разоблачили моего брата, — произнесла она устало.

— Ты знала? — удивлённо воскликнул Роман.

Вдовина кивнула.

— Почему вы не помешали брату? — удивилась Аликс.

— Такова была воля Ручкина, — ответила она с улыбкой. — Я надеялась, что наказание виновных поможет ему обрести покой... Если бы не брат, я сама бы убила их... Призрак желал, чтобы злодейки немедленно предстали пред судом божьим...

— Он желал этого не для своей души, а для справедливости! — заметила Александра. — Смерть врагов не принесла ему покоя...

— Вы говорили мне, Аликс, что поможет душе моего возлюбленного, — прошептала Вдовина, — я готова отправиться с ним...

Произнеся эти слова, Вдовина схватилась за сердце, и, пошатнувшись, опустилась на пол. Я поспешил к ней, пытаясь поддержать уже безжизненное тело... Как потом сказал доктор Майер, она умерла от внезапной остановки сердца.

Из мёртвой руки выпал конверт. В нём лежала записка, в которой Вдовина признавалась в убийствах, которых не совершала. Увы, признание умершей имело силу.

— Сестра спасла вас от виселицы! — произнёс я с раздражением.

Я с досадой взглянул на Романа, который виновато опустил взор.

— Да, я одержим знаниями, — произнёс он, — сестра понимала меня... Неужели жизни злобных ведьм дороже древних тайн?

Он вопросительно смотрел на Аликс.

— Я не знаю, — ответила она взволновано. — Могу сказать одно, нет ничего опаснее знаний в руках безумца...

...Потом Александре пришлось долго оправдываться за свой поступок перед доктором Майером и князем Долгоруковым, прославившихся своей тягой к неизведанному. Они так и не смогли понять, как можно было спалить манускрипт, хранящий мистический шифр.

Лилит исчезла не попрощавшись, будто бы и не появлялась никогда в нашей тихой местности.

* * *

Сегодня я встретил доктора Майера, который поделился со мной очередной медицинской новостью.

— У госпожи Беровой тяжёлая болезнь, — сказал он, — её жизнь вне опасности, но некогда прекрасное лицо останется изуродованным язвами... Каково провидение, смерть для неё была бы лучше!

Я не мог не согласиться. Действительно, судьба иногда наказывает злодеев столь жестоко и коварно, как не сумеет самый изощрённый мститель.

[1]Кама — индийский бог любви, стреляет из лука цветами

ПУТЕШЕСТВИЕ

Египет, 1835 год

— Абдулла, чёрт тебя забери! — французский авантюрист, проклинал всё на свете за то, что связался с лодырями-арабами.

Они только тянут деньги и постоянно отлынивают от работы. Их даже не заставишь взять лопату, они сразу же выдумываю суеверия, чтобы не перетрудиться.

— Ты что-то нашёл, Франсуа? — оживлённо спросил его подельник.

— Пьер, тут каменная плита, — ответил Франсуа, ударяя древком лопаты о камень, — где этот чёртов Абдулла?

Кладоискатель раздражённо сплюнул в песок. Он был готов пристрелить нерадивого работника.

— Дверь не сдвинуть, господин, — лениво отозвался подоспевший Абдулла.

— Надо взрывать! — решился Пьер, — иначе невозможно!

— Ладно, — махнул рукой Франсуа, — не впервой. Золото с мумии не повредим, значит, уже не зря поработали... Богатенькие аристократы сейчас без ума от египетских штучек...

— А вы не боитесь проклятия мёртвых? — спросил Абдулла, взволновано потирая руки.

Пьер и Франсуа презрительно рассмеялись в ответ. Чего ещё ожидать от глупых дикарей? Хотя некоторые из них сами промышляют грабежом мертвецов, не страшась кары с того света. Значит, они только прикидываются суеверными глупцами, а сами следят, чтобы стащить всё, что плохо лежит.

— К Дьяволу проклятия, если оно помешает нам хорошо заработать, — ответил Пьер.

— Господин, позволь мне удалиться, я не хочу, чтобы дух умершего видел меня! — вкрадчиво попросил араб.

— Убирайся хоть к чёрту, — отмахнулся Франсуа. — Всё равно от тебя никакого толку!

— Эти арабы суеверны и трусливы, — проворчал Пьер, глядя вслед удирающему Абдулле. — Неужто всерьёз верит, что мумия встанет из гроба и схватит за немытую шею? Или он прикидывается, чтобы не работать? Знаем мы их хитрецов, детей пустыни...

— Забудь ты о нём, — посоветовал приятель. — Пусть хоть провалится прямо в Ад к своему Шайтану, главное внимательнее следить, чтобы сын песков не стащил наше добро!

Их дружный хохот разнёсся по безмолвной пустыни.

Вдоволь насмеявшись, подельники принялись подкладывать динамит к каменной двери, мысленно представляя сокровища, ждавшие их вторжения многие сотни лет.

Кисловодск, 1839 год

Из журнала Александры

Какая удача, мне привезли в подарок изумительную египетскую статуэтку в высоту с локоть. Девушка в белом облегающем платье сидит, положив руки на колени. Её глаза, сделанные из тёмно-синего стекла, сияют, когда на статуэтку падают лучи солнца. Красивое лицо выполнено очень тщательно, передавая неповторимые черты. Я ни разу не встречала подобных лиц. Фигурка девушки удивительно изящна, такой тонкой талии невозможно добиться без корсета. Неужели египтянки обладали столь стройным станом.

Как мне сказали, внизу у ног девушки иероглифами написано её имя "Сешенен", что в переводе означает "цветок лотоса". Столь нежное имя удивительно подходит к облику его обладательницы.

— Любители Древнего Египта рассказывали мне, что египетские художники пытались передать черты внешнего сходства, — сказал князь Долгоруков.

— А мне говорили другие любители, что все эти древние физиономии одинаковы, — добавил доктор Майер, — лично я созерцаю египетское творение впервые. Это восхитительно!

Нетрудно было заметить, что статуэтка очаровала нашего друга, он не мог отвести от неё взора. Он с восхищением вглядывался то в нежное лицо девушки, то не сводил взора с тонких щиколоток маленьких ножек, обутых в причудливые сандалии.

— Мудрецов сейчас немало, — ответил князь с иронией, — я знавал такого, который утверждал, что египтяне ели друг друга живьём...

Я поморщилась. Какой вздор болтают некоторые люди!

— От себя могу добавить, — продолжил доктор, — эта статуэтка — изображение умершего, вместилище для его души, если она решит вернуться на землю... Готов с вами согласиться, князь, что художники заупокойного культа должны были передать сходство с оригиналом...

Мне вспомнилась книга одного из французских учёных. Он писал про душу, называемую "Ка" — копию человека, для которой создавались портреты и скульптуры умершего, чтобы при возвращении на землю душа могла найти вместилище.

Статуэтка печально взирала на нашу беседу с каминной полки. Мне показалось, что она, действительно, наблюдает за нами. Неужели Ка девушки находится в статуэтке. Но почему она грустна?

— Возможно, Сешенен расскажет вам о своей судьбе, — обратился ко мне доктор.

— Не знаю, — ответила я, — она столь печальна...

Доктор провёл рукой по волосам девушки.

— Похоже, наш друг влюбился в египетскую красавицу, — иронично заметил князь.

Я ожидала меткого язвительного ответа, но Майер явно смутился.

— Не болтайте вздор, князь, — произнёс он, безуспешно скрывая неловкость.

Меня невольно заинтересовала судьба Сешенен, изображение которой, украденное из гробницы, оказалось у меня в доме. Печально, что моё знакомство с Ка египтянки началось при столь неприятных обстоятельствах. Чтобы статуэтка попала ко мне, вечный покой души потревожили грабители — иначе этих кладоискателей не назовёшь. Возможно, именно поэтому она загрустила.

Говорят, жители песков нередко используют мумии как дрова, чтобы согреться в холодную ночь пустыни, а европейские аристократы сжигают мумии в каминах для забавы. Неужели красивое тело, сохраненное от тления на тысячелетия, было кощунственно сожжено?

Как бы я хотела, чтобы Сешенен заговорила со мной!

Будто бы на зов моих мыслей, пред моим взором промелькнуло яркое видение. Восход у реки... Берег, утопающий в сочной зелени... Крики уток... Девушка в лёгком белом платье... Это Сешенен... Она бежит вдоль берега, наслаждаясь прохладой рассвета... Она, как я, любит утренние прогулки... Сешенен останавливается, любуясь окрестным пейзажем... Я вижу стремительный смертоносный полёт стрелы... Сешенен падает... Дальше темнота...

К счастью, мои гости, увлечённые статуэткой, не заметили волнения, охватившего меня. Я сумела быстро унять чувства. Не объяснимо почему, мне не хотелось рассказывать об увиденной трагедии доктору Майеру. Князь, судя по вопросительному взору, догадался о видении, но, понимая моё желание сохранить увиденное в тайне, промолчал.

Доктор не сводил взора со статуэтки.

— Она прекрасна! — повторил он.

— Да, египетские барышни были хороши, — ответил Долгоруков.

Князь уже не шутил, наоборот, он обеспокоенно смотрел на доктора. По правде сказать, несмотря на его уважительное отношение к мистике, я ожидала от Майера некоторых ироничных высказываний о египетском искусстве. Я готовилась выслушать его замечания о пропорциях тела с медицинской позиции и лицезреть их с князем соревнования в остроумии, но доктор вопреки ожиданиям, был очарован.

— Будет замечательно, если вам удастся поговорить с её душой, — произнёс доктор задумчиво, — какие тайны может хранить это печальное лицо?

Моему взору предстала стена, освещённая факелом... на мгновение я увидела рисунок юноши и девушки, трогательно держащихся за руки... Несколько непривычный рисунок выглядел настолько одухотворённым, что казалось, будто плоские персонажи оживают... Ещё мгновение... и по их лицам расплылось чёрное пятно... Что произошло?

Я увидела печальное лицо Сешенен, которая прошептала:

— Помоги мне найти любимого! — в её тихом голосе прозвучали боль и отчаяние.

Меня охватила растерянность.

* * *

Ночью я проснулась, будто меня настойчиво разбудили. На моей кровати сидела Сешенен. Она плакала, закрыв лицо руками. Я села рядом с ней и невольно обняла её, поражаясь собственной фамильярности. Сешенен, всхлипнув, положила голову мне на плечо, будто мы были сёстрами, и прошептала:

— Я совсем одна, одиночество страшнее плена Хаоса, — её мелодичный голос звучал подобного горному ветерку за окном.

Успокаивая, я обняла Сешенен. Мне всегда становится жаль не упокоенные души.

— Помоги мне, — шептала она, — помоги...

Если бы я знала, как помочь одинокой страдающей душе!

Вдруг Сешенен отпрянула и печально прошептала:

— Я иду к нему, — в её глазах были боль и отчаяние.

Душа удалялась... Я бросилась за нею, но... проснулась... Не задумываясь, я отправилась в гостиную, где находилась статуэтка, сама не зная, что делаю.

Глаза быстро привыкли к темноте. Несколько мгновений, я всматривалась в печальное лицо египтянки... Я увидела доктора Майера, сидящего на полу в окружении множества горящих свечей, и Сешенен, печально ступавшую вокруг него. Он не видел призрака, но незримо чувствовал её присутствие. На лице доктора застыла улыбка...

— Сешенен! — я постаралась чётко произнести её имя.

Только позднее я узнала, насколько важно для призрака, когда живые произносят его имя. Египтяне особенно серьёзно относились к памяти имён усопших.

Сешенен услышала мой зов и растворилась во мраке комнаты, оставив Майера в одиночестве среди золотистых огоньков свечей.