Иллория: спасти королевство (общий файл)

Священник вернулся на скамью. По его подсчетам полночь уже миновала, и Ивор должен вот-вот появиться.

— Кажись, идет, — шепнул Дрот и закатал длинные рукава черной монашеской рясы.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Ивор. Он стоял, не шевелясь, словно ожидая чего-то.

— Ну, проходи, — сладко улыбнулся отец Богун. — А что без вещей? Я думал, ты уже и вещи ее собрал.

— Успеется, — ухмыльнулся наглец.

И эта ухмылка вывела священника из себя.

— Взять его! — крикнул он.

Дрота не нужно было просить дважды — он выскочил из-за двери и схватил молодого человека, словно барашка, прижал к животу и скрутил руки. Ивор не сопротивлялся. Это неприятно удивило Богуна. Он рассчитывал на ожесточенную драку с криками, синяками и брызгами крови, а малец просто позволил себя схватить, будто знал, на что идет.

— Вяжи его, — приказал священник.

Дрот толкнул Ивора вперед, снял с пояса веревку и крепко связал тому руки за спиной.

— Что, убивать меня уже раздумали? — поинтересовался Ивор.

Дрот понял отца Богуна без слов — размахнулся и ударил мальчишку по лицу.

А вот и долгожданные брызги крови. Священник хотел было улыбнуться, но понял, что происходящее почему-то не доставляет ему того удовольствия, которое должно было доставлять. Мальчишка ведет себя так, будто это он, а не отец Богун, хозяин положения. Но это легко исправить.

— Привяжи его к скамье и выйди, — приказал священник.

Вот теперь в глазах наглеца появилось беспокойство. Дрот толкнул Ивора на скамью, а тот, вместо того, чтобы молить о пощаде, вдруг спросил:

— А давно ли вы, отец, заглядывали в свой кабинет?

Священник похолодел.

— Вот вы сидели здесь, меня караулили, а я, может, тем временем, в кабинет к вам залез.

— Брешет, — успокоил отца Богуна Дрот и принялся привязывать ноги Ивора к скамье.

— Уверен?

Что-то в голосе мальчишки священнику не понравилось. Не таким тоном лгут, слишком уж парень самоуверен. Но выдавать свои чувства было бы преждевременно, и священник промолчал. Если мальчишке есть, что сказать, он обязательно скажет.

— В стол, например, давно не заглядывали? — неспешно и вроде бы равнодушно продолжил молодой человек. — В сундук с тряпьем. В книжный шкаф с книгами о деяниях святого Палтуса?

Вот теперь отец Богун начал нервничать. Подкидыши не допускались в его кабинет. Откуда он знает, что там находится? Заглянул в окно? А откуда узнал, что в сундуке старая одежда?

Священник поднялся, подошел к Дроту и перехватил его руку, уже занесенную для удара.

— В окошко подсмотрел? Шустрый малый. И когда же успел? Там ставни. А я всегда закрываю ставни, когда выхожу из кабинета. Неужто увидел, когда я там был? Ну и что с того? Подумаешь, сундук с тряпьем.

Ивор криво ухмыльнулся. На измазанном кровью лице его читалось выражение не страха, а превосходства.

— А за портрет вашего предшественника давно заглядывали? Есть там такая дверца с большим замком...

— Молчать! — крикнул священник. — Значит, ты подглядывал, когда я...

— Не такой у вас характер, отец Богун. Вы же никогда не открывали потайной шкаф, не закрыв предварительно ставни и не заперев дверь на ключ. Я угадал? Конечно угадал, ведь вам есть, что скрывать. Например, три полочки в потайном шкафу за портретом. Рассказать, что там лежит?

Отец Богун почувствовал, как кровь приливает к лицу.

— Быстро! — приказал он Дроту. — Беги ко мне в кабинет, сними со стены картину и посмотри, все ли там в порядке.

Дрот рванул к выходу, но священник его вернул:

— Ключ! Ключ от кабинета возьми!

Когда Дрот выскочил за дверь, отец Богун подошел к сидящему на скамье Ивору, наклонился над ним и прошипел:

— Если там что-то не в порядке, ты сильно пожалеешь.

Ивор дернулся, но его руки были связаны за спиной. Священник улыбнулся.

— Ну, а теперь пришло время повеселиться.

Он закрыл дверь бани на щеколду и подошел к Ирии, схватил девушку за плечи и рывком заставил ее подняться.

— Смотри, — бросил он через плечо Ивору. — Как мы тебя сейчас накажем.

Богун погладил Ирию по лицу, потом по шее, по плечу, спускаясь по руке. Девушка дернулась.

— Не бойся, тебе понравится. А если не понравится, так отделаю, что будешь добавки просить!

Ирия задрожала, и эта дрожь передалась отцу Богуну, как будто они были одним организмом. Скоро они таковым и будут.

Богун прижал девушку к себе, медленно ощупывая один позвонок за другим, пока не спустился туда, где начиналось мягкое.

Ивор за спиной застонал.

— Нра-а-авится? — промурлыкал Богун, обращаясь одновременно и к Ирии, и к ее дружку. — А теперь мы снимем одежду.

Отец Богун отстранился от девушки, схватил платье за рукава и сильно рванул. Ткань затрещала. Ирия отшатнулась, прикрывая обнажившуюся грудь руками, и упала на скамью, к которой была привязана за щиколотки.

Больше священник себя не сдерживал — набросился на ангелочка, впился губами в шею, стал спускаться ниже и вдруг почувствовал, как его сильно рванули назад за волосы.

— Дрянь! — завопил распалившийся священник. — Надо было тебе руки связать!

Он размахнулся, но девчонка увернулась, и отец Богун сильно ударился рукой о деревянную скамью.

— Дрянь! Ну, я тебе...

Внезапно сильные руки схватили его сзади за шею, рванули и поставили на ноги, и что-то острое больно впилось под ключицу. Священник захрипел, и боль сразу же стала сильнее.

— Не шевелись, скотина, — приказал голос Ивора. — Иначе я тебе горло перережу.

— Давай поговорим! — отец Богун произнес это, и почувствовал, как острие проникает под кожу.

— Мне не о чем с тобой говорить. Ирия, подай, пожалуйста веревку.

Священник сглотнул. Девушка наклонилась, но развязать ножные путы не смогла — отец Богун сильно затянул узлы. Губы священника невольно раздвинулись в улыбке. Видимо, это было ошибкой, потому что ангелок заметила его довольное выражение лица, а уже по ее лицу об улыбке Богуна догадался и Ивор.

Мальчишка потащил его к двери, ближе к печке, чем-то загромыхал за его спиной, а потом в одно мгновение отец Богун провалился в небытие.

* * *

Ивор с отвращением отбросил железный прут. Отец Богун мешком упал на пол, но молодой человек на него даже не взглянул, он подошел к Ирии и снял куртку.

— Оденься, ты, наверное, замерзла.

Взгляд, полный благодарности был ему наградой.

Молодой человек присел и тем же ножом, которым разрезал собственные веревки, разрезал путы, сковывающие лодыжки девушки.

— Я подготовился, — ободряюще улыбнулся он подруге. — Не зря его тогда с кухни стащил.

Ирия прижалась к своему спасителю, и он обнял ее.

— Теперь ты пойдешь со мной?

Ответ девушки он понял без слов.

— Беги к себе и собирай вещи. К тому времени, как тот здоровяк сбегает в кабинет Богуна и вернется, нам надо уйти отсюда.

Ирия кивнула и пошла к двери. Проходя мимо священника, она на миг остановилась, и Ивору показалось, что она сейчас ударит его, но девушка лишь покачала головой и выбежала в ночь.

Ивор закрыл за ней дверь на щеколду, чтобы в баню никто не смог войти, поднял с пола веревки, которыми Дрот так и не успел привязать его к скамье, и крепко связал руки и ноги отца Богуна. В его рот он засунул остатки веревок Ирии, а когда убедился, что священник никуда не денется, крепко ударил его по лицу.

Отец Богун медленно открыл глаза, и зрачки его испуганно расширились.

Ивор знал, что сейчас видит священник, и понимал, почему тому так страшно. Перед его лицом находилось острие ножа. Недлинное, но очень острое. И перекошенное яростью лицо злейшего врага. Отец Богун наверняка ненавидел его, но только в этот момент понял, что совершил большую ошибку, недооценив противника.

— А-э-о-а, — священник дернул головой.

Ивор прижал указательный палец левой руки к губам, а правую, с ножом, поднес к переносице отца Богуна.

— Говорю только я, — сказал он, — а ты, сволочь, лежишь, и не шевелишься. Один звук, и я удовлетворю твое желание поговорить — у твоего горла появится дополнительный рот. Моргни, если понял.

Священник быстро замигал, и Ивор кивнул.

— Хорошо. Вы, святой отец, очень плохой человек и не достойны жизни, но я, так и быть, позволю вам подышать весенним воздухом еще некоторое время. Когда придет ваш пособник, я освобожу вам рот, и вы скажете ему, чтобы он проваливал и не появлялся здесь до утра. Произнесете все четко и правдоподобно, чтобы никто ни о чем не догадался. Если сделаете хоть один лишний выдох, раздумывать не стану.

Ивор надавил ножом на переносицу священника. Кожа разъехалась, появилась кровь. Отец Богун замычал.

— Молчать и не дергаться. Вы все поняли, святой отец? Рявкните на него, чтобы убирался. Не хочу, чтобы нам мешали. Если попытаетесь позвать на помощь, я вас зарежу, как жертвенного барашка. Может, ваш Дрот меня когда-нибудь и поймает, но вам это уже будет все равно. Вам ясно? Моргните, если поняли.

Священник послушно моргнул. В его левый глаз уже стекла капля крови с переносицы, и он закрыл его, и смотрел на мучителя лишь одним глазом.

— Вот и хорошо. А теперь ждем.

Пока ждали Дрота, Ивор успел подумать о многом. Он ненавидел лежащего перед ним человека, но не мог заставить себя его избить. Удар железным прутом по голове вышел сильным, но и тогда Ивор сдержал силу, чтобы не убить подонка. Не ему было судить Богуна. Все-таки, несмотря на все подлости и гнусности, творимые в монастыре, он дал приют сиротам, вырастил многих детей и пусть отпускал их с пустыми руками и наживался на их способностях, но давал им возможность выжить.

За дверью загрохотали шаги. Ивор поднес нож к горлу священника и вытащил из его рта веревки.

— Святой отец, вы там? — спросил Дрот из-за двери.

— Да. Уходи.

— С вашим кабинетом все в порядке. За картиной дверца, на дверце замок. Абсолютно целый. Его никто не ломал.

— Хорошо. Можешь идти! — голос священника сорвался, и Ивор надавил острием ножа на шею Богуна. — Я сам тут разберусь, — уже громче крикнул святой отец. — И не появляйся здесь до утра!

Шаги удалились.

— Так, про шкафчик, блеф? — успел спросить Богун прежде чем Ивор затолкал в его рот веревки.

— Не блеф, — ответил молодой человек. — Три полки. Две верхние забиты деньгами, а на нижних куча каких-то конвертов и свитков. Я положил все в сумку, а сумку спрятал.

Даже в свете свечи было видно, как побледнел священник. Ивор довольно хмыкнул.

— Эти деньги я изъял, как плату за все, что вы сделали. Нет, я не вор, я верну их тем, у кого вы их выманили обманом. С конвертами разберусь позже. Если это расписки, верну должникам, а если найду что-то особенно интересное, добьюсь, чтобы монастырь закрыли и переоборудовали в настоящий приют. Хватит уже людям головы морочить подставными "чудесно выздоровевшими". Полежите тут до утра, мне хватит времени, чтобы уйти отсюда подальше. А если вздумаете меня искать, — Ивор вытер лезвие ножа о сутану священника, — сильно пожалеете.

— Э-о-а-а! Е-у-а-и!

— Я все сказал. И мне безразличны ваши слова. Они ничего никогда не изменят.

Ивор поднялся, бросил последний взгляд на отца Богуна, и вышел на улицу.

А рано утром прихожане церкви святого Палтуса нашли на пороге своих жилищ по три купюры с личной печаткой короля.

Глава 4

Планы и благие намерения

Король вернулся.

Лоддин с немалой долей беспокойства наблюдал за тем, как его величество поднимается с кровати и идет к тазу с водой. Выглядел Власт неплохо, в пространстве сориентировался, прошел прямо, руки-ноги не тряслись, глаза в разные стороны не разбегались, подбородок и губы не дрожали. Вроде, на первый взгляд с его величеством все в порядке.

Министр отвесил глубокий поклон и наклонил над тазом кувшин с водой. Власт подставил руки, умылся, потом намочил полотенце и слегка обтерся влажной тканью.

Лоддин позволил себе испытать небольшую толику облегчения. Он всерьез опасался, что с королем что-то будет не так, ведь его вернули на целых две недели раньше положенного срока, а это очень опасно. Неизвестно, какие физические и умственные перемены не успели произойти с его величеством перед тем, как тот принял снадобье Селемира и окончательно повзрослел.

Министр подал Власту сухое полотенце. Король вытерся и подошел к шкафу, стоящему рядом с третьей кроватью — шикарным ложем под бархатным бордовым балдахином. Пришло время одеваться.

Лоддин подал его величеству белые чулки с шелковыми завязками, потом протянул короткие, до колен, узкие штаны темно-фиолетового цвета и туфли с большими пряжками, украшенными аметистами. После этого король надел шелковую рубашку с длинными кружевными рукавами, поверх — богатый фиолетовый кафтан, по вороту и бортам обшитый золотыми нитями и жемчужинами, и подпоясался широким кружевным шарфом. Довершила наряд изящная корона из белого золота, усыпанная редкими фиолетовыми рубинами.

Когда с приготовлениями было покончено, его величество повернулся к министру:

— Ну, рассказывай, что я пропустил.

Лоддин снова поклонился и постарался остаться в согнутом положении как можно дольше. Ему не хотелось смотреть в яркие зеленые глаза Власта, не хотелось видеть, как изменится выражение его лица, когда он узнает, что его вернули раньше срока, и почему именного его вернули. Однако тянуть с признанием было нельзя, и министр выдохнул:

— Простите меня, ваше величество, я вернул вас раньше на две недели. Нам грозят войной. Посол намекнул, что в Северной Рандории знают, хм, о вашем отсутствии. И знают, что это происходит ежегодно с ноября по середину марта.

— Что ж, — Власт отвернулся к северному окну и задумчиво посмотрел сквозь белый стеклянный пейзаж на реку. — Ты правильно сделал. Риск того, что со мной что-то будет не так, не так уж велик и не может перевесить риск возникновения войны. Теперь посол убедится, что король на месте, и об этом станет известно в Северной Рандории. Может быть, они усомнятся в правдивости слухов и в сроках моего отсутствия.

Лоддин снова поклонился. Теперь он испытал облегчение в полной мере — король не только сохранил ясность ума, но и не стал злиться на министра из-за раннего "пробуждения".

— Пойдем, нужно поговорить с послом. Вы уже предприняли какие-то меры?

— Поселили его в лучшей комнате, — стал перечислять Лоддин, открывая крышку люка и пропуская его величество вперед. — Обеспечили самым необходимым и пообещали личную встречу с вами.

— Что насчет требований?

— Письмо составлено в ультимативной форме. Ероха сумел перевести, но не полностью. Они требуют шахты в обмен на озеро и лес. Предварительный текст ответа составлен. Вы успеете прочесть его перед встречей. И, должен предупредить вас, ваше величество, посланник — вампир.

— Что ж. Это все равно. Главное, внушить ему, что слухи о моем четырехмесячном отсутствии, всего лишь слухи, и ответить так, чтобы все поняли — Власт не намерен уступить ни пяди своих земель, а тем более рудники.