Дороже жизни

Ирина все утро и полдня, была как не своя. Постоянно думала о Егоре, вернее, о вечерней встрече. "Рассказать ему правду о себе или нет?" — не давала покоя навязчивая мысль, да еще дочурка в течение дня несколько раз напомнила о своем друге невинными вопросами:

— Мама, а дядя Егол, плавда, холоший?

— Да, — машинально кивала Ирина, отвечая девочке. Та сосредоточенно строила фигурки из песка. Набирала в ведерко песок и ставила круглые башни вокруг себя.

— А у него есть жена?

— Нет.

— И детей нет, — вздыхала кроха, — жалко его.

И вот это её "жалко" так залетело в душу к Ирине, что на миг перехватило дыхание. Ей тоже стало жаль одинокую жизнь своего учителя. Вечером она решилась сделать еще один шаг навстречу счастью.

После ужина, уложила дочь спать, а сама торопливо побежала к гостинице "Жемчужина". Там, по словам Егора, он остановился вечером прошлого дня. Когда женщина, срывающимся от волнения голосом, спросила на ресепшн:

— В каком номере остановился господин Кружельников?

То очень удивилась тому, что высокий мужчина за столом, сверившись с журналом, с улыбкой ответил:

— Он съехал из номера два часа назад.

— Как...съехал? — пошатнувшись от свалившейся на нее новости, Ирина ухватилась рукой за край стола.

— Как все, — пожал плечами мужчина, но увидев её состояние, встревожился, — Вам плохо? Хотите воды?

— Нет-нет, — грустно покачала она головой и вышла на улицу, пошатываясь и спотыкаясь на негнущихся ногах. Снова они расстались и на этот раз, похоже, навсегда.

"Почему же он так быстро уехал. Неужели все-таки узнал?" — кружились в голове беспокойные мысли, а на сердце стало очень горько и тяжело.

— Я не успела. Где же я теперь тебя найду, Егор? — тихо прошептала Ирина и, вытирая со щек дорожки слез, побежала к дому, где оставила без присмотра маленькую дочь.

Она еще не знала как, но твердо была уверена, что разыщет Егора, чего бы ей это не стоило. Он должен знать, что у него растет дочь. А там... там будет видно, что делать дальше. Возможно, это не самое лучшее решение из всех, что были приняты в её жизни. Но женщина знала одно: если её дочь когда-нибудь узнает правду о том, что это по её вине она лишилась отца, то на прощение рассчитывать не придется. Да и сама Ирина такое тоже простить не смогла бы. Поэтому уже на следующий день они выехали в Петербург по адресу, указанному в гостевой книге гостиницы.

Вячеслав Игоревич встал в это утро рано, с первыми лучами солнца. Хотя и был выходной, но спать он больше не мог. Не спокойно было на сердце у старика. Некоторое время назад, он установил контакт с одним из ребят, с Александром, и предупредил его об опасности. Но сколько же на это потребовалось его сил! Он и сам не ожидал, что так сильно выдохнется за эту короткую встречу. Почти целый месяц потом ушел на восстановления его энергии. Да еще и сейчас время от времени он чувствовал дрожь во всем теле, словно от электрического разряда.

Как бы Кружельников-старший хотел сейчас знать, где его сын и получилось ли у Александра то, о чем он его просил? Изречение о том, что, чем меньше знаешь, тем лучше спишь — в данной ситуации не оправдывало себя. Спал Вячеслав Игоревич плохо, как никогда раньше. Едва забывался от беспокойных мыслей, как уже наступало утро — трезвоном его будильника. Он все еще работал сторожем в школе. А кто еще пойдет на такие смешные деньги? То, что не делают они людей счастливыми — Кружельников знал, как никто другой. Но как прожить без них? Копейка и та, бывает, пользу приносит, когда до рубля чуть-чуть не хватает.

Покряхтывая, старик вышел во двор, прищурился на пробуждающееся солнце. Поздоровался со светилом и начал новый день с прополки и поливки своего небольшого садика— огородика. Где, кроме цветника, еще имелось несколько грядок, на которых дружно росла — морковь, свекла и лук. Да еще рядом расположились около пятнадцати пушистых кустов картофеля. Много ли одному надо? Вот и ему хватало.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда старика окликнули от калитки.

Вячеслав Игоревич с изумлением смотрел на молодую, светловолосую женщину, которая стояла по ту сторону от его покосившегося заборчика и держала в одной руке — чемодан, а в другой — вертлявую девчушку лет трех-четырех. Сердце старика пропустило один удар и вдруг бешено забилось в груди. Не понимая еще причин своего волнения, он крикнул от крылечка:

— Вам кого, милая?

— Кружельникова! Егор Кружельников здесь живет? — ответила женщина и одернула девчушку, которая сквозь частокол пыталась сорвать высунувшуюся со двора ромашку, — Дочь, не трогай!

При упоминании сына, Вячеслав Игоревич нахмурился и неторопливо подошел к калитке, обратился к девочке:

— Тебя как зовут?

— Мафа, — ответила малышка, — А тебя?

— Дед Слава, — ответил он, улыбаясь. Затем сорвал приглянувшийся ей цветок, — Держи!

— Спасибо, — отвела девчушка, обрадовавшись подарку.

Кружельников открыл калитку, приглашая гостей в дом.

— Вы проходите. Я отец Егора. Давайте в доме поговорим, зачем вам Егор понадобился, — перехватив у гостьи чемодан, старик помог им войти в дом, усадил за стол, подсуетился с чаем.

— Ну, так я вас слушаю... простите, не знаю, как обратиться, — спустя некоторое время начал он беседу с гостьей.

— Ирина.

— Очень приятно. У вас красивое имя. А я Вячеслав Игоревич, можно просто дядя Слава.

— Не дядя, а деда! — поправила его Маша, уплетая пряник.

— Ну, можно и так, — улыбнулся старик, — А для чего вам, Ира, понадобился мой сын?

— Да сразу и не рассказать. Даже не знаю, с чего и начать, — смутилась женщина, опуская взгляд на концы своих летних туфель. Синее средней длины летнее платье-сарафан очень шло ей. Да и вообще Ирина произвела на старика приятное впечатление — скромная, миловидная, очень обаятельная, с ямочками на щеках.

"В такую женщину — грех не влюбиться!", — подумал с восхищением Вячеслав Игоревич, когда встретился с её теплыми медовыми глазами, ожидая ответ.

— Начните с самого главного, Ира, — подбодрил он гостью.

— Мне бы с Егором вначале поговорить, — вздохнула она.

— Ну, тут я вряд ли смогу помочь. Егор живет в Петербурге, с матерью...

— Я была там, мне сказали, что он к вам уехал и я... Ой, какая же я глупая! — вскочила она с места, — Маша, идем! Нам пора.

— Постойте, но куда же вы? Вы ведь только приехали... — растерялся Кружельников. Он заметил, что Машенька с сожалением оставила недоеденный пряник, но перечить матери не стала. Быстренько протопала к ней и уже ухватилась за руку.

— Зря я приехала, Вячеслав Игоревич. Вы извините меня, я сделала ошибку... — отступала Ирина к двери, выискивая глазами чемодан.

— Ну, уж нет, Ирочка! Я никуда вас не отпущу, пока вы не скажете мне, в чем тут дело. Да и поезд теперь только вечером, — преградил старик дорогу Ирине и, встретившись с мокрым взглядом, понял, что дело-то нешуточное. Поймав женщину за руку, медленно с небольшим нажимом произнес, — Ирочка, вы чаек-то попейте — легче станет, а мы пока с Машенькой мои цветочки посмотрим. Идем, малышка.

— Я не малыфка! Я Мафа!

— Ой, прости, старого. Идем, Маша. Я тебе такой сейчас букет насобираю, самый волшебный, хочешь?

— Да!

Вячеслав Игоревич нарвал девочке цветов и усадил её на крылечко плести косички из букета, чем она с удовольствием и занялась. Сам вошел в дом.

Ирина сидела на том же месте, где он её оставил, и все еще не притронулась к чаю.

— Чай остыл. Хотите, горячего?

— Нет, — ответила она.

— Скажите, Ира. Егор вас обидел чем-то?

— Нет, не обидел.

— Маша его дочь? — спросил старик, затаив дыхание.

— Да, — ответила женщина и опустила плечи, уткнувшись в ладони, спрятала в них хлынувший поток невыплаканных слез.

— Ну-ну, не надо, дочка. Успокойся, все наладится, вот увидишь. Все наладится. Внучка, значит, есть у меня, — сердце Вячеслава Игоревича впервые согрелось таким теплым, родным словом: "внучка". Он и не ожидал такого подарка судьбы. У старика словно открылось второе дыхание на жизнь. Теперь осталось только вернуть сына и искупить перед ним свою вину.

Кружельников-старший, очень надеялся на то, что на этот раз у него получится всё расставить по местам на круге жизни.

*Карабин охотничий малокалиберный самозарядный ТОЗ-99

Предназначен для профессиональной и любительской охоты, тренировочных стрельб. Также используется для досуга и развлечений. Является простым и надежным помощником охотника.

Глава 19

Анжелика, сотрясаясь от холода, сидела рядом с Александром под елью, прячась от ливня. Дождь застал их, когда они, пробравшись в лесную чащу, старались исчезнуть с глаз преследователей. Ливень, можно сказать, спас их от погони. Во всяком случае, уже два часа, как никто не шел за ними следом. Промокшие почти насквозь, они нашли лесное убежище для себя. Ель укрыла их лохматыми лапами, и друзья оказались, словно в шатре. Там было сухо, тепло и уютно. Но женщина все равно пока не могла остановить дрожь.

— О, подруга, так и простудиться недолго, — проворчал Александр и достал из рюкзака полотенце, свою футболку с длинными рукавами и маленькую бутылочку с какой-то жидкостью. Лика недоверчиво покосилась на Шута и спросила:

— Сашка, у тебя случайно не бездонный рюкзак? И откуда ты только все берешь?

— А-то! Конечно, бездонный! — усмехнулся он, стряхивая рукой воду со своих волос, — Вот так дождина! Ну, что сударыня, раздевайтесь, будем лечиться.

— Нет! С ума сошел! — запротестовала подруга, — Не буду я раздеваться!

— Лик, ты воспаление легких можешь подхватить. Раздевайся, говорю! Я тебя растирать собираюсь, а не рассматривать. Да и было бы на что смотреть, а то ребра одни да кости. Живо говорю!

— Ну, чего ты командуешь, а? По какому такому праву? — проворчала она, повинуясь, — Отвернись что ли...

— Ладно, только давай быстрее, а то и, правда, простудишься, что мне тогда с тобой делать? — вздохнул Александр, чувствуя свою вину перед Ликой. Надо было сразу ей свою ветровку дать, она у него непромокаемая, а он увлекся бегом и совсем не подумал о том, что на Анжелике поверх свитера ничего больше не надето, — Ноги не замочила? Штаны не промокли? А то и их снимай тоже.

— Вот еще! Нет, штаны не промокли, они у меня только снаружи мокрые. Давай, растирай уже, эскулап доморощенный.

— И вовсе не доморощенный! — оскорбился Александр, — А вовсе даже хорошо обученный. Готова?

— Это спирт, да?

— Водка. Взял, на всякий случай, несколько бутылочек, — ответил он, приступая к лечению.

— Аааа! — закричала Лика от обжигающего, холодного прикосновения Сашкиных рук, но тут же успокоилась, ощутив приятное тепло, — Ой, я можно еще во внутрь?

— Ай-яй-яй, сударыня! И когда только ты пристраститься успела? А ну-ка признавайся! Вот что я Люку скажу, а? Он ведь меня лично в землю закопает, скажет: из жены алкоголичку сделал, — подтрунивал Александр над подругой, надевая на нее свою футболку, а потом натянул сверху еще сухой, снятый с себя свитер.

— Да, ладно тебе! Я всего глоточек, в медицинских целях.

— Вот с глоточка-то всегда и начинается, — проворчал Александр, но все-таки дал отпить из бутылочки и сам приложился к ней пару раз, потом спрятал в рюкзак. Вынул из него консервы, легко вспорол ножом банки и предложил Анжелике отужинать, чем Бог послал.

— Ну, как? Согрелась? — поинтересовался Шут, когда с едой было покончено.

— Угу. Только спать теперь охота.

— Сейчас организуем.

Уютно устроившись в спальном мешке, Лика зевнула, а потом, уже засыпая, проговорила:

— И почему ты, Сашка, не женат? Такой классный муж из тебя бы вышел...

Александр не нашелся сразу, что сказать, а потом, когда ответ почти был готов, Лика уснула.

— Почему? Хороший вопрос, — улыбнулся он, дотрагиваясь до мягких волос подруги, — Не встретил такую, как ты. Да и теперь уже не встречу.

Он любил Анжелику, как сестру, но глубоко в душе всегда завидовал Алексею. Таких женщин, как его подруга, очень мало на свете и, скорее всего, они уже все разобраны. Жениться же ради того, чтобы кто-то рожал ему детей и постоянно трепал нервы — Сидоров не хотел.

Вместо сна в голову лезли разные мысли, заставляли раздумывать над прожитым днем. Нелегким тот выдался, даже слишком нелегким. В один день чуть ли не вместилось полжизни. О чем только Александр не передумал, пока держал Анжелику на краю пропасти и пока летели вниз. Прощаясь с душой навсегда, Шут почти похоронил и себя и Лику, не надеясь на спасение. Но, к счастью, и в этот раз оказался неправ.

Дрозды. Все дело в них, как уверяла Лика. Сидоров и не предполагал, что амулеты содержат в себе ТАКУЮ силищу. Страхи остались позади, а вот сейчас Александр думал о том, что если даже они с Ликой сбились с пути, в чем он лично не сомневался, можно будет утром сориентироваться. Карту Шут помнил хорошо и лес на ней тоже имелся. Оставалось только выяснить, насколько далеко они в него вошли.

— Интересно и как же нас нашли твои друзья? — подумал он вслух, укладываясь возле подруги. Свой спальник Александр не стал вынимать из рюкзака, тот попросту не поместился бы под ель, а снаружи ливень все еще стучал по веткам гулко и монотонно, усыпляя.

Шут не заметил, как его переборол вернувшийся сон.

Некоторое время назад, на планете Л-4444.

— Люм, я не знаю, где их искать. Ты же помнишь, что Лика не позволила следить за собой.

— Но ведь в первый раз ты смог... я надеялся, что и в этот раз ты не оплошаешь.

— Извини, друг, — развел Шелест руками, — остается ждать, когда она сама позовет нас или снова сработают амулеты.

Ланевцы* вот уже несколько дней, переживая за землян, не находили себе места. И время от времени, винили друг друга в своей ошибке. Нет, они не стремились следить и контролировать Лику. Но, зная её опасное предприятие, всерьез беспокоились о судьбе подруги. Сейчас сидя в кабинете Шелеста, у него дома, в очередной раз искали возможность увидеть друзей.

— Послушай, Шелест. Но мы ведь знаем место высадки.

— И что?

— Можем отправить туда кочевник...

— Рискованно. Ведь если заметят земляне — это одно, но вот если наши заподозрят вмешательство в жизнь чужой планеты, то это чревато, знаешь ли, последствиями. Я не хочу когда-либо оказаться на РК -221. А ты?

— Да и я не горю желанием, мне и тут неплохо живется, — пробурчал Люм, окидывая друга хмурым взглядом, — Но должен же быть какой-то выход?! Как их найти? Я чувствую, что без нашей помощи им не обойтись. И почему я не настоял на своем?

— Остается только ждать сигнал с Земли, — вздохнул Шелест, — Вот если бы у нас было хоть что-то, хоть какая-то вещь, связывающая с Ликой, то можно было бы узнать, где она.

— Вещь, говоришь? — задумался Люм, — Так-так-так... а вот вещь у нас, пожалуй, имеется.

— Ты о чем?

— Мейли. Помнишь, она выпросила у Александра часы.

— Точно! Люм — ты гений. Идем к ней.

Мейли встретила предложение брата в штыки. Она сидела в кресле в любимой позе, поджав под себя ноги, и читала что-то из домашней библиотеки. Синее платье из ажурной, модной в этом сезоне вязки, скрывало её ступни под собой. Надувшись и изображая из себя самую недовольную барышню на свете, девчонка только отрицательно качала головой, на все доводы и уговоры по поводу часов. И, доводя брата до состояния тихого бешенства, ехидно улыбалась. Только обещание в том, что Мейли будет присутствовать при установлении связи с земляными, возымело над ней успех.