Толмач

После завтрака, плавно перешедшего в обед, Вагур осмотрел мои ссадины и равнодушно махнул рукой, мол, само заживет. Все время, пока мы с наемником наслаждались импровизированным пикником, Карат раздраженно мерил шагами поляну перед валунами. Не выдержав, он бросил на нас мрачный взгляд и спросил:

-Вы еще долго собираетесь здесь прохлаждаться? Не пора ли двигать в путь?

-Вот доедим три последних бутерброда и подъем. — Благодушно ответил я. — Не хочешь, кстати? Очень вкусные. Осталось два с бужениной, и один с зажаренной свининкой. Мо готовит их великолепно. Обязательно прокладывает свежей зеленью, а хлеб пропитывает сметанным соусом своего собственного изобретения. Ну, съешь один.

-Я не ем плоть мертвых животных, — сквозь зубы процедил принц. — Я не падальщик.

-Что, ты предпочитаешь есть живых тварей? Фу. Ну кровь теплую выпить — о таком слышал, это я еще понимаю, но есть сырое мясо еще трепещущего животного — беее. — Я изобразил на лице отвращение.

-Я вообще мясо не ем! — вспылил юноша. — Расселись тут! Вставайте! Я плачу вам деньги, чтобы мы как можно быстрей добрались до Эстобурга. А из-за вас мы теряем время!

-Во-первых, деньги мне еще не заплатили. А во-вторых, не надо тут устраивать истерик. Я обещал довести за неделю, и сделаю это. Остальное не твое дело. Если я считаю, что у нас есть время лежать на травке и наслаждаться весной, значит, оно есть. И не порть нам аппетит своими рассуждениями о мясе. Не хочешь, не ешь. Никто тебя не заставляет, но и комментарии оставь при себе. Я может, вообще считаю, что человек, это хищное животное, и без мяса он превращается в пустоголовую овцу.

-Человек не животное! Он мыслит, он любит...

-Мой осел тоже мыслит, а уж как лопухи любит, за длинными ушами только и трещит!

У парня от возмущения раздувались ноздри, руки сжались в кулаки. Интересно, королевский отпрыск позволит себе набросится на меня, или у него хватит выдержки и воспитания. Выдержки хватило. Карат резко развернулся на каблуках, отчего ноги на влажной земле чуть не разъехались, вскинул голову, и пошел в лес.

-Далеко не забредай, через час уходим. И смотри по сторонам, вдруг здесь волки водятся.

В ответ раздалось лишь недовольное фырканье. Даже плечом не повел. Определенно это зазнайка меня начал бесить.

Я расспрашивал Вагура о восточных землях, где давно мечтал побывать, рядом раздался стон. Мальчишка на куртке пошевелился. Разбитый глаз едва приоткрылся. У меня от сердца отлегло. Живой. Ребенок смотрел на нас мутным взглядом, не понятно — видит ли.

-С тобой все будет в порядке, ты в надежных руках. — Присев перед ним на корточки сказал Вагур тихим, успокаивающим голосом. Мальчик с трудом поднял голову, но тут же обессилено уронил. — Ты главное лежи, не шевелись. А мы тебя сейчас покормим.

Через пять минут на поляне горел костерок, а над ним весело побулькивала в котелке похлебка. Вагур все делал неторопливо, но сноровисто. Он быстро разыскал сухие сучья. В котелке, над разожженном мною костром, растопил снег. Я кинул в варево кусок вяленого мяса и лечебные коренья. Жевать больному ребенку будет трудно, а вот бульон похлебать — в самый раз.

Аромат свежеприготовленного варева дразнил обоняние. Кто бы мог подумать, что мой набитый желудок снова захочет есть. Но, увы не только я соблазнился приятным запахом. Из-за деревьев, показался заяц. Самый обычный заяц. Вагур тоже заметил это животное. Схожие мысли промелькнули в наших головах, когда мы дружно потянулись к оружию. Однако, нам не суждено было поесть на ужин зайчатинки, так на нее претендовали местные хищники. Вслед за травоядным на опушку выскочил и хищник — волк. Тоже самый обычный — серый волк. За секунду погоня приблизилась к нам, и стало понятно — пора уносить ноги.

Зверюги были больше обычных — раз в десять. Заяц не уступал ростом хрякам, что выращивали у нас на День рождения Света. Волк же в холке был выше меня. Но мы даже сдвинуться с места не успели, как погоня пролетела мимо, направляясь в сторону, куда ушел Карат.

На мягкой земле остались лишь огромные отпечатки лап. Я облегченно вздохнул, мы не заинтересовали местную фауну. Так везет только раз в жизни. Надеюсь, Карату тоже повезет и он не встретиться с ними.

Тем временем, больной мальчишка видимо окончательно пришел в себя.

— Где я? — прохрипел он, обводя взглядом поляну.

-Ты в безопасности. А где конкретно — мы и сами не знаем. Но направляемся в Эстобург.

-Эстобург? Что это?

-Ты не знаешь?

Мальчик нахмурил брови, судорожно пытаясь хоть что-то вспомнить.

-Нет, не помню. Что-то знакомое, но что?

-Как зовут-то тебя, чадо? — спросил Вагур.

Опять повисло долгое молчание.

-И этого не помню. — Испуганно ответил ребенок. — Я не помню, как меня зовут! Так разве бывает?

Сбылись мои худшие предположения — пацан потерял память. Тут уж молись богам, принимай чудодейственные настои — не поможет, по себе знаю. И успокаивая ребенка, я сказал:

— К сожалению, бывает. Ты хоть что-нибудь помнишь?

-Помню клетку, собак и страшного мужчину в шляпе. Больше ничего. А вы знаете кто я?

-Нет. Мы тоже не знаем, но обещаю, при первой же возможности мы попытаемся выяснить. Не переживай. Однажды может случиться так, что, проснувшись, ты все вспомнишь. Хотя можем попробовать по другому. Не знаю, получится или нет, но попробуй как бы мысленно открыться мне и рассказать что было раньше.

Я легонько сжал одной рукой плечё мальчика, а другую прижал к его виску, стараясь не давить на опухшую гематому, в которую превратилось лицо ребенка. Прошло минут пять, а я так и не смог прочитать то, что было в прошлом. То ли действительно память стерлась, то ли стоит какой-то большой блок, может даже искусственно созданный, что мешает прочитать личность ребенка. Увы, все что я смог увидеть — лишь то как мальчик мучался в клетке, а вот что было до этого — не известно.

-Ну ладно, может потом получится, а сейчас тебе надо поесть — чтобы набраться сил.

Чтобы ребенку было удобнее пить, я перелил немного бульона в деревянную плошку, чудом затесавшуюся в наш богатый багаж. Вдвоем с Вагуром мы аккуратно приподняли мальчишку и посадили его, подложив ему под спину сумки. Это не самые удобные подушки, но лучше у нас ничего не было. Придерживая чашу за край, я помог напиться. Мальчик с жадностью выхлебал горячий бульон и в изнеможении откинулся.

К сожалению, долго такая идиллия продолжаться не могла. Наши мирные хлопоты прервал истошный визг. Обернувшись, мы увидели бегущего к нам Карата, а за ним кабана. По виду — обычного такого кабана, но явно типичного местного представителя. В нашем мире такими громадными были только элефанты — мирные существа. А тут явно разъяренное животное с самыми агрессивными намерениями.

Карату все — таки не повезло, и нам вместе с ним.

Пронзительные вопли парня, по идее, должны было распугать всю живность в округе, но, тем не менее кабан продолжал преследование. Я не заметил, как Вагур вскочил на ноги и в его руках матерелизовались два ножа, готовые впиться в врага. Карат, споткнулся о выпиравший из земли корень и со всего размаха растянулся в лужице подтаявшего снега. Вот тут уже пора пришла удивляться нам с Вагуром — кабан подскочил к принцу и исчез, как мираж в пустыне. Даже следы копыт в раскисшей земле оборвались на пол шаге, словно невидимый великан просто поднял этого зверя вертикально вверх.

Поднимающийся из лужи Карат, оглядываясь, мрачно отплевывался, но не ругался. Вытер грязное лицо белейшим платком. Подойдя к нам, он хладнокровно спросил:

— Вы это видели, или мне здоровенный кабан только почудился?

— Видели, — раздался детский голос. Не знаю, что почудилось моему попутчику, но он вздрогнул и посмотрел на сидящего ребенка.

— А как имя того, чье мнение не спрашивали? — резко отпарировал Карат.

Мальчишка смутился, и глаза его наполнились слезами. Но не успел он ответить, на злой выпад Карата, как на его защиту вступился Вагур.

— Знаешь, Карат. Мы все члены каравана и соответственно мы никто без караванщика в чужом мире. Так давай не будем нападать на более слабых, которые не всегда могут дать достойный ответ, тем более за них всегда может вступиться более сильный противник. Мальчик просто ответил на твой вопрос, так чем же ты недоволен?

-Недоволен тем, что все еще торчим здесь!

-Зачем так орать? Мальчик пришел в себя, значит, собираемся и идем, — ответил я.

-Мальчик, мальчик! Вы с этим своим мальчиком носитесь как курица с яйцами, а там целая страна может погибнуть. Ладно. Собираемся. Как звать-то вашего мальчика?

-Не знаем. Он ничего не помнит. Пока так и будем звать — мальчик. У него ведь уже есть какое-то имя, и было бы неправильным навешивать еще одно. — Ответил я.

-Теперь я знаю, почему ты осла зовешь ослом! Что, у него раньше тоже было какое-то имя?

-Возможно, и было, но совершенно не по этому! Просто не успел назвать. Хотя, его и называть не обязательно. Осел он и есть осел, правда, ушастый? Я же толмач. Хожу туда-сюда, иногда в такие места заносит, что самому-то питаться нечем, а тут еще осла корми. Вот дотащим до города вещи, глядишь, и обменяю его на шляпу. А то вон как солнце жарит. А привыкать к животным — это не дело. Вспомни Вагура и его коня. Чтобы я также переживал? Нет, не дождетесь.

-Ты просто боишься ответственности! Давая имя, ты как бы берешь ответственность за существо. Как-то я изучал..., — Карат вдруг споткнулся на полуслове, недовольно мотнул головой, отбрасывая выбившуюся из-под шляпы челку, и продолжил с той же горячностью: — Так вот, я читал как-то книгу, не нашего мира, и там была фраза: "Мы в ответе за тех, кого поручили". Ты боишься этой ответственности! Ты трус!

-Ага, именно по тому, что я такой трус, я и взвалил на себя ответственность за вас!

-Нет, это не то! Ты же знаешь, что как только мы выйдем в Эстобурге, ты перестанешь нас охранять, и вновь будешь свободен от всех! Пойдешь своей дорогой, ни о ком не заботясь, ни за кого не волнуясь! Не может так жить человек, если он действительно настоящий человек, а не голем!

-Я — могу. А ты сам-то пробовал когда-нибудь нести ответственность за кого-нибудь? Хотя бы как я? Всего семь дней, за троих человек и одного осла?

-Я буду нести ответственность за весь народ! Ты понимаешь!? Не за двух человек, а за весь народ! Отвечать за то чтобы все они были сыты, здоровы, и счастливы!

-Для начала попробуй осчастливить хоть одного человека, например этого мальчика, а уж потом берись за всех. Хватит силенок то на одного ребенка?

-Меня столько лет учили заботиться о целой стране! Правителю некогда обращать внимание на нищих мальчишек.

-А вот вся твоя страна и состоит из таких вот нищих мальчишек, о которых тебе и надо беспокоиться!

-Не смей орать на меня и указывать, что мне делать!

-Вообще-то мы готовы отправляться, — вмешался в наш спор Вагур. На поляне не осталось и следа нашего пребывания. Костер был потушен, а пепелище аккуратно прикрыто еловыми ветками. Вещи заново сложены в сумку, причем так, чтобы их удобней было нести. Недовольный ношей осел дожевывал траву, но на нем уже сидел мальчик. На ногах кожаные перчатки, обмотанные ремнями. Вот что значит военный человек. Обо всем позаботился.

Я подхватил седельные сумки, сунул руки в специально для такого случая пришитые лямки. Один мешок теперь болтался на груди, другой на спине, а руки оставались свободны.

-Дельно, — одобрил Вагур, взял приготовленные факелы и мы пошли к камням.

Нужный путь в этот раз нашелся легко. Зеленая нить сама цапнула меня за ногу и потянула в дорогу. Я шел впереди, ведя под уздцы осла, и прислушивался не только к тому, что творилось впереди, но и что происходило с нашим шлейфом. Нити, пронизывающие коридоры виделись мне прочными лианами, навечно вросшими в стены, а вот тянущаяся от нас тонкая дымка существует, лишь пока мы стоим на Дороге. Как только наш путь закончится — дымка развеется без следа. Раньше я пару раз встречал шлейфы других караванщиков и в принципе мог бы проследовать за ними. Так почему бы кому-то не идти сейчас за нами? У меня сейчас складывалось ощущение, что кто-то легонько натягивает наш след, или может просто держится за него. Ладно, походим — увидим.

Ход попался широкий. Стены казались обтесанными руками неизвестных, камень гладкий, а кое где встречались едва заметные следы соединения плит. Рядом с ослом шел Вагур, освещая путь факелом. Он еле слышно о чем-то переговаривался с мальчиком. Сзади шел рассерженный принц. Я хорошо чувствовал его состояние. От гневных эмоций, посылаемых мне в спину, зудела голова, мешало сосредоточиться на пути.

Так мы шли несколько часов, пока Вагур не нагнал меня и не сообщил:

-Тут возник такой вопрос: Можно ли мочиться в этих туннелях. Ты сказал, чтоб мы ничего не трогали, а как же быть с естественными процессами?

-Эх, дурак я, забыл сказать, чтобы облегчались только на стоянках. А что, уже припекло?

— Бак хочет.

-Бак?

-Да, мы с мальчиком решили, что ему все-таки нужно хоть какое-то имя. Из всех тех, которые я назвал, ему больше всего понравилось Бак. Сделаем привал на пол часа? Да и Карат идет — ноги иксом ставит. Видать тоже еле держится.

Я дождался, пока принц поравняется с нами, и сообщил:

-Есть два варианта решения проблемы. У нас есть пустая фляга, ей можно пожертвовать. А можем пойти на стоянку, но на это потеряем лишних два часа. Что скажете, господин, торопящийся в Эдинбург?

Карат от моих слов покривился, будто съел кислое яблоко, но буркнул:

-Я за привал, если конечно мы успеем за неделю выбраться отсюда.

Но пришлось идти еще минут пятнадцать, прежде чем попалось хоть что-то подходящее. В этот раз наверх мы вышли в заснеженном мире. Кряжистые деревья стояли редко, зато колючий низкорослый кустарник заполнял все свободное пространство. Нам с Вагуром пришлось поработать ножами, чтобы расчистить дорогу к свободному от растительности месту.

На поляне Вагур моментально снял с себя плотную куртку и накинул ее на плечи мальчика. Тот, стыдливо потупившись, кое-как сполз с осла, и, пошатываясь, пошел к ближайшим кустам, неуклюже проваливаясь в неглубокий снег. От моей помощи отказался. Карат скрылся в противоположной стороне.

Я же не испытывая лишней стеснительности облегчился прямо за деревом из под корней которого мы выползли на свет. Было совсем не холодно, как показалось вначале. Мне даже не пришлось накидывать куртку на рубашку, лишь от земли по ногам шел устойчивый холодок. Да и солнышко пригревало так, что снег должен в любой момент начать таить. Хотя нет, я ошибся. Вверху над деревьями висело сразу два светила. Одно побольше Ярила, другое — совсем маленькое, и свечение идет голубоватое, странное.

Из кустов, подтягивая повыше кружевные подштаники, вылез мальчик. Он тоже поглядывал наверх.

-А я здесь был, — авторитетно заявил он и чуть не свалился в снег. Вагур вовремя подскочил, поднял ребенка на руки и отнес к ослу.

-Я здесь точно-точно был! Помню эти солнышки. А еще здесь лошади были с рогами. Я что-то помню!