Любить тебя вечность (Общий файл)

Бэк обвела взглядом территорию парка и столкнулась взглядом с темно— синими глазами, которые внимательно наблюдали за девушкой. Каштановые волосы перебирал ветер, а губы парня были плотно сжаты, что придавало ему вид эдакого короля, на которого взглянул нищий.

Норд был великолепен даже в таком образе. Багира пошатнулась и отвела взгляд.

Рядом с Нордом она увидела и Кая. Причина обморока Гретты стала понятна, как никогда.

Норд удерживал Кая за плечо. Кай посмотрел на Бэк и снисходительно ей улыбнулся. Он прикоснулся двумя пальцами к губам и указал ими на Гретту.

Багира покачала головой и пошла за Кимом и Даром, который нес Гретту к машине.

В машине все молчали, погруженные в свои мысли.

Дарий едва не сбил пешехода: так сильно гнал свое авто, Ким нервно что— то писал в мобильном телефоне. Скорее всего, братьям— близнеца и Рика, а Багира молила всех святых, которых могла вспомнить, чтобы Гретта упала в обморок не из-за того, что узрела Кая, а, например, из-за сильно палящего солнца... Все лучше, чем снова бороться за нее, за ее улыбку или хотя бы хорошее настроение.

— Будь ты проклят, Кай... — Прошептала девушка, глядя из машины в пустоту. — А Норда пусть черти покусают, чтоб ему пусто было...

Выдержке этих молодых девушек я поражалась! Нет, объясните мне насколько упертой нужно быть, чтобы следить на протяжении двух часов за этим красноволосым упыренышем?! Мы и обнимались с ним, и за ручки держались и даже (о боги!), изображали поцелуи! Все, как о стенку горох, чтоб их!

Я столько проклятий придумала в их адрес, что Ким едва не стонал от смеха, но играл свою роль до конца.

Дар и Бэк шагали где— то позади и если говорить на чистоту, мне было абсолютно плевать о чем они там болтают. В том, что подруга не болтнет лишнего, я была уверена. Хотя...эта ее неспособность врать... Будем верить в лучшее!

В кафе я не выдержала и просто завалилась спать. Плевать, что на нас, наверно, смотрели люди: я устала! Как же тяжело актерам...

А еще Бэк и мой милый упырь по имени Дар. Для меня было шоком, что они так мило воркуют, словно знакомы всю жизнь! Это моя подруга! Мало того, что он у меня Кима забрал, Ника в группу утащил, так еще и Багиру на свою сторону переманил! Такими темпами и я окажусь в его цепких лапках!

Если его лапки будут теплые и нежные, то я, в принципе, готово попасться...

О чем я думаю?! Он — мой враг и точка! Он тот, кто отнимает у меня победу в конкурсе! Он... Он... Он, зараза, так чертовски мило улыбается!

...Я его убью...

После долгой лекции от Багиры, что актрисой мне не стать и вообще, я — ужасный друг, я снова направилась на улицу, дабы продолжить играть самую бездарную роль в мире и бороться за счастье друга.

Девушки, сидевшие за соседним столиком и не спускавшие глаз с Кима, тут же выбежали за нами. Хоть бы прятались, что ли!

— Так, Ким, таким образом мы никогда от них не избавимся! — я решительно развернула за плечи друга к себе и пристально посмотрела его в глаза. — Ты меня любишь?

— Ну... да, конечно, ты же моя подру...

Договорить я ему не дала, закрыв рот поцелуем. Если это и стало для него ударом, то ненадолго: через пару секунд он начал отвечать на поцелуй и даже обнял меня за талию. Я мысленно усмехнулась. Может, Ким сменит ориентацию после такого, а?

Прекратив поцелуй, я улыбнулась другу и обняв его за плечи, хотела было пойти дальше, но взгляд наткнулся на преграду.

Кайлинн всю жизнь ненавидел свою близорукость и цвет глаз. Они у него были карие и он считал, что они ему не идут, поэтому всячески старался скрыть этот недостаток, а именно фиолетовыми линзами. Иногда, он мог позволить себе и красные, но исключительно на концертах.

Год назад из СМИ я узнала, что Кай сделал долгожданную операцию по восстановлению зрения, но фиолетовым линзам до сих пор не изменял.

Его неестественные фиалковые глаза сейчас улыбались мне на растояниии метров десяти. Понять, что передо мной Кайлинн и никто иной, я смогла далеко не сразу. Волосы были все так же неровно острижены и взлохмачены. На лице ни грамма косметики, что делало его лицо невероятно милым, как раньше... Я, кажется, забыла каким он был тогда... Слишком привычными стали фотографии с концертов, где на его лицах были самые разнообразные маски, гримы и рисунки.

Кай открыто мне улыбался и уже подался было вперед, как у меня в глаза резко потемнело и я ощутила, что падаю...

Интересно, мне сейчас а самом деле плохо или просто себя так жалко, что хочется еще немного поваляться в мягкой постельке, тяжко повздыхать и поделать жалостливое личико, чтобы мне посочувствовали?

Нет, мне действительно плохо. В обмороки я падала крайне редко и в основном от давления. Сегодня же давление, видать, ударило слишком сильно. Голова болела так, будто меня приложили чем— то тяжелым по затылку. А может и приложили, кто знает? Наверно, Дарий! Он давно мечтает от меня избавиться... Или Багира. Но у нее, вроде, причин веских нет. Ким точно не будет! Или Кай... Сволочь, ты, Кай, сволочь...

Я с огромным усилием открываю глаза, а если точнее, то слегка разлепляю веки и...

— Кайлинн? — Голос оказался сиплым и тихим. Что это со мной?

Закрыв глаза и потерев их руками, я снова их открыла. Теперь полностью и была накрыта с головой своими же эмоциями! Радость, злость, шок и непонятная нежность возникли тут же потухли, лишь услышав фразу Дария:

— Прости, твоим снежным королем я не являюсь!

— Дарий? — прохрипела я, оглядываясь.

Комната была в черно— белых тонах, в стиле хай— тек. Чувствовалась рука мастера. Довольно— таки широкий диван, плазменный кинотеатр на противоположной стене, маленький стеклянный журнальный столик, с непонятными красными побрякушками внутри — единственное яркое пятно в комнате и одинокое кресло неподалеку. Огромных размеров стеллаж с книгами и целая коллекция черно— белых снимков на стенах, взятые в причудливые металлические рамки привлекли мое внимание и я с интересом стала их рассматривать. Пейзажи, портреты людей, грифы гитар в макро, все это было несколько необычно, но в то же время так знакомо, что создавалось ощущение, что я была здесь раньше...

— Нет, я — Кай! — саркастически ответил Дар, чем вывел меня из задумчивости.

— А где я, Кай? — Назвался груздём — полезай в кузов, как говориться. Тоже мне, Кай местного разлива!

— У меня дома. — огрызнулся Дар, пожалевший о своем высказывании. — Ты, как впечатлительная девушка века, этак, восемнадцатого, хлопнулась в обморок! Неужто сударыня мужика раздетого узрела в парке том?

— Закрой рот и прекрати издеваться, сударь! Мне надо домой... — От резкого движение голова снова закружилась и я опустилась обратно на кровать. — Я передумала, сегодня я остаюсь здесь!

— Чего?! Ты мне зачем тут нужна, а? Выметайся давай! — шутил Дарий или нет, было не понять, но убираться желания не было. Еще свалюсь где— нибудь опять, кто меня оплакивать будет?

— Выметается мусор — это раз. Такая ценность, как я, нужна всем, милый — это два. А в— третьих, какого ж черта ты меня притащил сюда, упырь?! Домой не судьба было?!

— То упырь, то милый... Ты бы определилась, ценность, блин!

Я не пожелала отвечать на его, поистине риторический, вопрос и накрыв голову одеялом, закрыла глаза. Спать не хотелось абсолютно, но может, он хотя бы комнату покинет, а там можно и спокойно телевизор посмотреть, только тихо. Сидеть с ним, а тем паче, разговаривать, я не собиралась по причине природной вредности. Пусть проваливает, на сегодняшнюю ночь это кровать принадлежит мне!

— Ты что, правда будешь тут ночевать? — по— моему он до конца не осознал тот факт, что я решила тут остаться и уповал на чудо. Прости, упырь, но чудо из меня фиговенькое...

— Да! — пробурчала из— под одеяла я.

— Тогда, я тут посижу, пока не уснешь.

— Чего?! — заорала я и откину прочь свое мнимое ограждение от внешнего мира. — Ты что, совсем очумел? Я больна, мне плохо, у меня кружиться голова и тошнит в придачу, а ты тут телек смотреть собрался? У тебя совесть есть?!

— Тебе показать? — равнодушно откликнулся Дар, садясь в кресло и пультом включая телевизор.

— Кого? — не поняла я.

— Совесть. Она правда в моей спальне висит, но ты не дойдешь туда по причине своей слабости.

— Кто висит? — мысли в голове перемешались и не желали собираться в единую.

— Совесть! Картина Николая Ге "Совесть. Иуда." 1891 года. Ты что, совсем мировую художественную культуру в школе не изучала? — Дарий был обескуражен и поражен до глубины души. Я же ощутила себя форменной дурой. — Правда, там интерпретация, но выполнена она на "отлично".

— Дарий, ты такой идиот... — прошептала я, усаживаясь поудобнее, чтобы тоже смотреть в этот дурацки ящик, который я секунду назад мечтала посмотреть, а теперь проклинаю его.

— Я помню. — в тон ответил мне парень.

Дарий часто переключал каналы, не стремясь останавливаться на каком— либо определенном. Он даже не всматривался что именно там показывают, просто механически нажимал кнопку. Я не была против такого положения дел. Мне даже доставляло некое удовольствие мелькание лиц на экране. А если прислушиваться к фразам, то можно собрать какую— нибудь веселую цитату. Когда у меня получилось "хомяки убили лучший порошок, мы доказали реформирование страны это же дракон!" я захохотала в голос, чем заслужила удивленно— скептический взгляд Дария.

— Гретта, тебе очень плохо? — его заботливый голос не сочетался с выражением лица.

— В смысле? — зажимая рукой рот, чтобы снова не засмеяться.

— Тебе принести таблетку? — парень был серьезен, как никогда, а мне становилось лишь смешнее.

— Успокоительное, типа?

— Упокоительное, черт возьми! — психанул Дарий, выходя из себя. — Ты же совсем недавно возмущалась, что тебя тошнит! — Но неожиданно выражение его лица изменилось и он подошел ко мне и присел на диван. — Какой месяц?

Неприкрытое ехидство в глазах и голосе.

— Дарий, я тебя сейчас сама упокою! Ты что подумал, козел?!

— Я — упырь! — гордо задрав нос, поправил меня он. — А отец, наверно, Кай?

— Ну, ты и...

— Упырь! Я — упырь, запомни, пожалуйста.

— Заткнись! — я с силой ударила его кулаков в грудь, но он перехватил мои запястья, перекрывая все попытки к новым ударам.

— Успокойся. Я принесу тебе лекарство, а ты спокойно... Я сказал: спокойно! Ты посидишь здесь, поняла? — то, как Дарий умел менять голос, лица, настроение и видимо, характер, удивило меня. Я даже забыла ответить ему что— нибудь столь же противное.

Я откинулась на подушку и уставилась в потолок. За все время пребывания, недолгое время, конечно, здесь я ни разу не вспомнила о Кае, только сейчас. То, что я его увидела, было несколько неприятно, но старые теплые воспоминания перекрыли весь негатив и я было относительно в норме. Я ожидала нечто подобно. Он любил сюрпризы. Даже странно, что он показал себя еще на первом туре или... Он не хотел меня видеть и встречаться, поэтому скрывался?...

Подложив руки под голову, я серьезно задумалась. Нет, уже не о том, что Кайлинн объявился, а о том, что эмоций слишком мало для меня, той, которая грезила о Кае последние три года! Слез не было, смеха не было. Ничего не было! Только непонятный холод...

Дарий вернулся с подносом, который был просто завален едой! Меня тут же замутило.

— Я это не буду.

— Гретта, тебе нужно поесть. — приказал Дар.

— Я не смогу, меня мутит от одного вида! — я отползла к самой стене, пытаясь спастись от этого горе— медика!

— Хорошо, тогда выпей это и ложись спать. — он протянул мне стакан и заставил выпить содержимое. — Теперь спи.

Обычный холод превратился в лед, который захотелось немедленно растопить.

— Дар, можно я тебя обниму? — шепотом спросила я и не дождавшись ответа, обняла его за шею, прильнув всем телом.

Он секунду сидел не двигаясь, а потом обнял меня за талию, прижав к себе.

Я уткнулась ему в шею и вдохнула тепло, которое заставило лед пойти мелкими трещинами, а вскоре и вовсе разлететься осколками. Темные длинные волосы Дара щекотали мне лицо и я невольно улыбнулась.

— Я ненавижу тебя, Дар. — с жаром прошептала я. — И я тебя когда— нибудь убью...

— За свою секундную слабость? — прошептал он в ответ. — Убьешь. Только не сегодня...

Я так и уснула у него на руках, а случайно проснувшись ночью и обнаружив, что он рядом, тихо ругнулась и закрыла глаза.

"Я убью тебя завтра..."

Начинать утро с мысли: "опоздала" я ненавидела, но это утро началось именно так. Мы с Даром, как ненормальные бегали по квартире, кричали друг на друга и пытались найти свои вещи, абсолютно позабыв, что спали вместе, что было, несомненно, на руку. Мне.

Даже в мыслях я пыталась оградиться от воспоминаний об этом позоре. Своей слабохарактерности и податливости. Это бесило невероятно. Хотелось либо убить Дария за то, что он позволил мне быть такой и даже сам подтолкнул к этому, и одновременно снова прижаться к нему, согреться...

Посыпая проклятьями меня и мою медлительность, Дар выскочил на улицу и спешно начал заводить машину. Я бежала следом, пытаясь поправить прическу по дороге.

— У нас двадцать минут! — сообщил Дарий, трогаясь с места.

— На дорогах пробки, надо в объезд. — по— привычке чувствуя себя водителем, ответила я.

Дарий коротко кивнул и погрузился в свои мысли. Его "ferrari" плавно, но в тоже время быстро ехало по дворам, где дороги оставляли желать лучшего. Где— то я слышала, что машины тоже имеют душу или разум и способны проявлять эмоции. Одной из главных эмоций машины Дара было то, что она полностью подчинялась хозяину и буквально сама выбирала маршрут и перемещалась, парень же прикасался к рулю лишь кончиками пальцев.

До университеты мы добрались за десять минут и буквально вылетели из машины, стараясь всячески избавиться друг от друга и от горького привкуса прошлой ночи. Он — мятной жвачкой, я несколькими глотками кофе, купленного в автомате.

Забежав в аудиторию и поймав взглядом, я прямиком отправилась к нему на последнюю парту и села рядом. Тетрадки или ручки у меня с собой не было, пришлось заимствовать у друга.

Красноволосому делает честь то, что он ни о чем не стал спрашивать, а лишь потупил взгляд и принялся усердно строчить за лектором. То ли понял, что я не в лучшем настроении, то ли был не в настроении он сам. Спрашивать сейчас я не стала. Время тянулось, словно мед из бочонка: медленно и нудно. Записывать торопливый хрип профессора я прекратила уже на двадцатой минуте и принялась писать смс подруге, у которой, к радости, оказалась халявная пара.

Первой партией пошли мои словесные возмущения на тему: "Ты — предательница!". Бэк была сдержанна и отвечала коротко, что стало причиной моего успокоения. Вторая партия посвящалась Дару. Я оглядела аудиторию в его поисках, дабы убедиться, что он икает, как черт, но его здесь не оказалось. Я была в замешательстве, позабыв отвечать на сообщения подруге, которая писала их со скоростью света.