Во имя...

— Пойдем! — взяв мою ледяную руку в свою, Владыка потянул меня ближе к себе.

— Нет, я останусь здесь! — и освободила руку от желанного захвата. — Я обещала своим друзьям и наставнику. — Ложь, пустая ложь теперь была и на моих губах.

— Это больше не твой путь. — Его непонимающий взгляд скользил по моему лицу в поиске эмоций, но их не было. Блоки, за которые он не мог пройти, потому что сам ставил, надежно защищали бардак, царивший сейчас в моих мыслях. И мой уже совершенно спокойный голос, и ровное дыхание, и нежность взгляда, который я дарю только ему:

— Прошу тебя! Они единствнные, кто верили в меня! Позволь остаться! — а душу жгет изумрудный свет, он словно через все слои кожи и мышц проходит до самого нутра. А там все струны рвутся! Но ты все-таки не чувствуешь, что сейчас я готова кинуться на тебя разъяренным тигром и разодрать все внутренности, чтобы также как и мне было!"

Тьма раздери, эти замечательные блоки!

— Ты так хочешь стать Старейшиной Красных? — лукаво усмехнулось бывшее "мое чудо".

— Не планировала, а они собирались сделать из меня Старейшину? — таким же тоном ответила я, уже совершенно равнодушная к обстоятельствам, которых вовсе не понимала.

— Ага. — и его рука касаеться моих взъерошенных волос, отчего по моей коже тут же вскач несутся сотни тысяч мурашек.

— Тем более, ты разве не хочешь получить лишний повод для насмешек над Верховным Красного Совета? — Михаэль, не смея вмешаться в нашу приватную беседу, но при этом не всостоянии сдержаться от моей наглости, нервно закашлялся.

А Влдаыка так мучительно долго пристально смотрит на меня, и абсолютно не в моей власти, хоть когда-нибудь узнать, что у него в голове. Зато в моей: "Свет всего Вечного, ну избавь меня уже от нестерпимого изумрудного плена, мне и так тяжело дается эта комедия!" И словно вняв моим мольбам, мягким светом в мыслях моих разливается бархатный шепот:

— Иди, бери свою мантию! — Он отпускал. Он позволял. Он обрекал. Мы оба это понимали. И только тень, мелькнувшая в чистой зелени его глаз дала мне это понять, в то время как в моих очах опять наготове собрались океаны слез, готовых вот-вот пролиться. Тьма их...

— Ну уж нет -наигранно завопила я, уже срываясь на истеричные нотки, — Я этот саркофаг больше с места не сдвину!

— И не надо! — по его тону поняла, что уже не смею больше дерзить, Владыка истинный стоял передо мной и говорил холодно и величественно.

Он накинул капюшон золотой мантии, отчего скрылись его глаза под краем атласа и сложил руки на груди крестом. Члены Красного Совета, все до единого облаченные в черные мантии с алым кантом, руками жест повторили, только головы перед Владыкой склонили. И лишь одна я в потрепанной майке и серых от пыли штанах смотрела прямо на мужчину, облаченного в золото власти и обладавшего неведомой Силой, и ненавидела его всем сердцем... и рвалась своей дырявой душой.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

,— Силой, данной мне Твердыней Вечного, Водами Вечного, Дыханием Вечного признаю Право обладателя Элпис, связавшую свою Силу высшего уровня с Красным Советом Вечного мира. Позволяю Старейшине принять мантию свою и силу с ней разделить. — Я завороженно слушала его голос, царственной речью лившийся в каменных стенах, понимая, что возможно и в последний раз его слышу. Не как участник, а как сторонний наблюдатель я следила за чужими движениями, словами, особенно за ЕГО движениями и словами. Но главное, я не осознавла еще происходящего настолько, насколько следовало:

— Верховный Красного Совета, облачи свою подданную. — обратился он к Михаэлю. Блондин со склоненной головой подошел к моему саркофагу. Тот, благополучно забыв как некоторое время назад издевался надо мной, сам же и открылся. Каменная крышка, о наличии которой я даже не подозревала, откинулась без ужасных скрежетов и скрипов и Верховный из потаенных глубин моего чумодана достал чрный сверток атласной материи. Настал черед Михаэля:

— Старейшина Элпис, прими в знак признания твоей Силы мантию Высших обладателей Вечного мира. Береги Силу Вечного, как он берег ее прежде чем дарить тебе, береги связь свою с верой своей и обладателями твоими. храни силу по праву доказанному и владыкой признанному. храни мир сей и душу свою в мире. — Он говорил, и постепенно слова его стали для меня обретать смысл. Это не кто-то незнакомый и непонятный становился сейчас Старейшиной. Это я, там самая Я, которая пару месяцев назад обладала зачатками Силы и едва-едва могла ими пользоваться. Это ко мне сейчас подходил Верховный Старейшина Красного Совета и именно мне протягивал мантию цвета безлунной ночи. Мои дрожащие руки приняли этот дар.

— Позволь своей Силе признать помощь Вечного мира — пусть она отметит мантию! — Что имел в виду Владыка я не поняла, но решив, что это призыв к действию, развернула атласную ткань. Черным полотном она раскрылась в моих руках.

— Одень. — прошептал стоящий рядом Михаэль. Я послушно завернулась в цельный кусок ткани без наличия рукавов и прочих признаков привычных мне одеяний.

— Послушай свою Силу, обладатель Элпис! — изрек Владыка. И я почувствовала! Те же золотые нити, которые я видела, теперь чувствовала внутри себя, они оплетали каждый кусочек моего тела и мыслей. Они оплетали мантию. Черная материя послушно пропускала сквозь себя мерцающую сеть. И вот уже свободные рукава обняли мои плечи и руки. Волосы накрыло атласное покрывало капюшона. А края блестящей ткани плотно сошись на груди. Мантия Старейшины! Моя мантия! Словно соглашаясь сос мной, Сила моя тонким кантом побежала по краю материи, оставляя после себя занк принадлежности Совету. Только не алой она была, а золотой. Едва слышные вздохи удивления Старейшин Крсаных за моей спиной, смирение на лице Михаэля, смятение и непонимание в моих глазах вызвали у Владыки ухмылку.

— Прощай, девочка с волосами цвета всполохов заката. Ты не услышала ни своей Силы, ни своего сердца. Да будет так. Сияние Светила лишь на миг наполнило залу Красного Совета и ослепило Старейшин Красного Совета. Открыв глаза пару мгновений спустя, я оглянулась по сторонам. Старейшины во главе с Верховным стояли вокруг по-прежнему со склоненными головами и скрещенными на груди руками.

А передо мной пустота. Ушел мой призрак, оставив меня в полном отчаянии от его слов, от непонимания того, что же все-таки произошло, от всего, тьма меня раздери.

— Прощай — лишь горьким всхлипом отвечаю я. И блоки мои рушаться, выпуская на волю всю боль, весь страх и обиду. И я снова реву, только теперь больше нет сил сдерживать рыданий, а если бы даже и были, все-равно не стала бы. К Тьме все!

Шестеро Старейшин красного Совета кинулись к рухнувшей на колени посреди камней цвета запекшейся крови Элпис, Шестой Приближенной Старейшине Красного Совета. Ко мне!