Грейган.

Клык закрыл глаза и пробормотал:

— Разбудишь. Хорошая возможность подышать воздухом и полюбоваться на звёздное небо, а вломиться в собственную библиотеку и украсть книгу ко всему прочему ещё и интересно.

Грей хмыкнул и пошёл собираться. Вообще у него создалось ощущение, что магистр его к этому и подтолкнул. Возникали вопросы, на которые Грей не мог дать ответов, поэтому он на время отбросил эту версию. Достал лист бумаги, начертал примерный план библиотеки и обдумал план проникновения. Всё казалось простым, кроме одного пункта волновавшего его — охрана. Можно было бы подождать день и удостовериться в наличии или отсутствии таковой, но... но так хотелось книгу. Беря её, он чувствовал приятную тяжесть, лёгкую шероховатость кожаной обложки, обитую металлом, холодящим руки. Размытые временем буквы пестрели чернотой на желтоватых страницах, подобно солнцу в пасмурный день. От знаний кружилась голова, как от нахлынувшего ветра в душный день. Руки дрожали, при мысли о этой книге.

Грей посмотрел на руку, улыбнулся и остановил дрожь левой рукой — правая тряслась в предвкушении. Мысли текли бойко и обрывками, не в силах контролировать себя он начал ходить из угла в угол.

— Зря мечешься, давай рассказывай, что и как, — проснувшийся Клык почесываясь пошёл к чайнику.

Грей начал говорить, но Клык его остановил жестом руки. Развёл огонь и поставил чайник кипятится. Языки огня ласкали донышко обтекая его по форме, оставляя следы гари и копоти. Спустя минуту из горлышка повалила маленькая струйка пара, а спустя ещё минуту Клык заваривал чай:

— Помыслы людей подобны дну чайника на огне. Оскверняются и чернеют со временем, гордыня, злоба, зависть наполняют нас. Тогда, желая очистить свою душу и помыслы, идёшь в храм с просьбой о помощи Крею. Но Крей требует плату и огонь души затухает и не хочется жить и тогда просишь Энея о силе с волей. Но Эней требует плату и душа начинает бесцельно метаться и искать смысл. И тогда обращаются к Рею, человек получивший помощь от Рея знает чего хочет и используя мощь Энея направляет её на достижение корыстных целей и душа вновь начинает чернеть. Весёлый бог плодородия Сей дарует заблудшему в грехе поддержку друзей и семьи. И тогда человек начинает оберегать и помогать окружающим его людям, думая не только о себе. Но придёт день и человек вновь захочет свежего чая, тогда круг повторится или же разорвется подобно прогнившему дну чайника, не выдержавшего долгого использования. Каждому своё.

— Опять ты за своё, и не надоедает тебе? Короче план таков...

Тьма смотрела на две неуклюжие фигуры, крадущиеся мимо ворот. Тьма улыбнулась и затаилась.

Двое живых посмели соперничать с тьмой в скрытности. Тьма улыбнулась. Забавные люди.

Люди приближались, стараясь вжаться в тень, что падала от фонарей во дворе. Тьма фыркнула и филин с ветки в саду ухнул, подтверждая беззвучный возглас тьмы. Тьма не любила тени. Этой фальшивки и марионетки, зависящей от света.

Люди остановились у ветхого здания. Тьма посмеялась над камнем. Тьма бессмертна.

Один из прихвостней тени закинул верёвку и подёргал несколько раз, убеждаясь в её крепости. Тьма взглянула на него и тот словно в ответ тьме оглянулся и стал крутиться. Тьма посмеялась над человеком. Тьму возможно увидеть только заглянув в свою душу.

Человек забрался в окно, некоторое время его не было видно. Потом выглянул и махнул рукой стоящему внизу. Филин с ветки ухнул и тьма направилась к людям.

Второй человек забрался наверх и исчез в проёме.

— На первый этаж, — услышала она шёпот — следуй за мной. Клык, ты тут?

— Иду, не оборачивайся.

Тьма посмотрела на них, заскучала и двинулась на выход. Скрипнула лестница, издъеденная временем. Сухое дерево готово было обрушиться вниз щепкама, но держали. Грей мягко опустился на пол, чувствуя как пружинят ноги, оглянулся на Клыка. Всё что он мог рассмотреть в этой непроглядной библиотечной тьме, были светящиеся красным глаза и крепкая фигура Клыка:

— Ты видишь?

— Да.

— Что ж, так будет проще, -не стал он заострять внимание на этой детали. Время у них есть, спросит обязательно — стол в центре видишь?

— Да.

— Слева от стола есть шкаф, на четвёртой полке снизу.

Клык мягко проскользил мимо Грея. Потрёпанные книги стояли рядами.

— В кожаной обложке обитой металлом.

— Нашёл. Держи. Уходим.

Лестница вновь скрипнула, заскрежетали несмазанные петли открываемого окна. Шероховатая верёвка держали хорошо. Соскользнув вниз они осмотрелись и двинулись в сторону ворот. Ровные ряды кустов тянулись вдоль стены, создавая тень и укрытие. Пригибась к земле они стелющимся бесшумным шагом добрались до огромных ворот. Около ворот стояла скамейка, на которой сидела тёмная фигура с трубкой:

— Одна неделя, один риал, — сказала фигура — вам есть чем заплатить за книгу?

Поняв, что фигура в плаще, с надвинутым на лицо капюшоном их прекрасно видит, они выпрямились во весь рост и с облегчением ответили:

— Да, — ответил Грей, пошарил в кармане и кинул человеку в тёмном монету.

Фигура хмыкнула и монета исчезла в складках плаща.

Они прошли мимо человека и услышали в спину:

— Жду вас в библиотеке через неделю.

Они оглянулись. Скамейка была пуста.

Ночной Грейган отличался мало отличался от дневного. Загадочностю и мрачностью был пропитан воздух, река обычно спокойно текущая между кварталами бурлила, ветер пролетая над головами прохожих заставлял тех ёжиться и закутываться в плащи. Здания нависали над головами, грозя вот-вот обрушиться, редко где в окнах на фоне света мелькали тени. Слышался смех, крики злобы, отчаяния и радости.

Тишину в ночи нарушал стук копыт по мостовой, скрип колёс и негромкие разговоры.

Они дошли до портала.

Кинули по ли, дремлющему служащему. Тот приоткрыв глаза положил по пропуску на стол. Стража скучающе посмотрела им вслед. Они прошли мимо расположенных рядами порталов и выбрав нужный, вошли.

Обратный путь до дома шли молча. Клык перестав сверкать глазами смотрел в небо грустными глазами, луна ему отвечала тем же:

— Где бы ты ни был, солнце и луна всегда будут тебя сопровождать. Испепеляющее своим жаром солнце и спокойная холодная луна. Два спутника, которые всегда наблюдают за тобой. Два спутника, которым всё равно откуда ты, кто ты, кем был и кем станешь. Не важно кто ты, их свет всегда одинаков для любого. Солнце устав смотреть на грехи людей, заходит за небосвод, предоставляя эту не хилую ношу луне. Луна наблюдает за людьми меньше, ибо с приходом ночи люди меняются, показывают свою звериную натуру и утомляют беспристрастную луну. Солнце сочувственно смотрит на свою младшую сестру и берёт больше времени, стараясь своим светом сжечь тьму в людских душах. И каждый раз луна, смотря на людей, видя их истинную натуру, говорит себе, что больше не вернётся. Что она устала и больше не может, но от своего долга отказаться не может и вынуждена наблюдать. С началом каждого месяца луна прощает людей забирая тьму их душ себе. Но приходит время и луна больше не может сдерживать зверя в людях и что бы не погибнуть самой, она отдаёт тьму своей старшей сестре, очищая её в неугасаяющем пламени надежды на лучшее. Оставшиеся полмесяца луна забирает остатки, выполняя свою нелёгкую работу.

Грей ничего не успел ответить, едва они дошли до своего домика, как из него выскочила и стрелой понеслась к ним Май.

— Где вы бродите ночами? Я вас тут жду, жду, а вас нет. Я не профессиональная ждательница.

— Такого слова нет, — улыбнулся ей Грей и начал собирать дрова для костра.

— Какая разница, пойдешь завтра со мной? — спросила Май игнорируя Клыка.

— Куда?

— Тебе понравится. Так ты завтра свободен?

— Ммм. Да-аа. Ай! — Грей получил локтём в рёбра и уловив хитрый блеск в глазах сестры продолжил — хотя нет, я вот тут книжку интересную взял. Не могу.

Получив едва заметный кивок с одобрительной улыбкой, она повернулась к Клыку:

— А ты?

— Да.

— Значит пойдёшь со мной. Одна я не пойду. Не спорь. Я решила.

Клык посмотрел на Грея ища поддержки, но тот демонстративно отвернулся, разглядываю книгу.

— Отлично. Завтра я за тобой зайду около пяти. Увидимся.

Девушка развернулась и пошла в сторону Грейгана, по протоптанной ими тропинке. Клык с немым укором посмотрел на Грея, тот лишь хмыкнул:

Тебе что сложно? Сделай сестре приятно, не будь таким закрытым. Попытайся открыться людям, они не так уж плохи, как ты думаешь.

Клык кивнул и начал есть мясо, заглатывая куски целиком, не обращая внимания на капающий обжигающий жир.

* * *

Первое представление. Удар. Удар. Удар. Чувствуешь Клык, как дрожат мышцы?

Удар. Визг. Писк. Чувствуешь Клык, как тяжело подниматься?

Удар. Звон металла. Скрежет металла. Чувствуешь Клык, как упало твоё дерево?

Удар. Удар. Удар. Чувствуешь Клык, напряжение и давление?

Удар. Клык, что ты чувствуешь?

Клык не мог пошевелиться, все чувства обострились, мир исчез, остались только он и она.

Удар. Удар. Два меча столкнулись в битве. Ты чувствуешь, Клык их звон?

Удар. Удар. Два топора сошлись в битве. Ты чувствуешь, Клык их жажду?

Удар. Удар. Два щита отразили удары. Удар. Блок. Удар. Блок. Ты чувствуешь, Клык себя непробиваемой крепостью?

Клык, что ты чувствуешь? Тяжело дышать? Клык, кто ты?

Удар. Удар. Два меча столкнулись в битве. Ты чувствуешь, Клык вкус крови?

Удар. Удар. Два топора сошлись в битве. Ты чувствуешь, Клык привкус ржавчины во рту?

Удар. Удар? Щит расколот на сотни осколков. Удар. Блок. Ты чувствуешь, Клык себя потерянным и разбитым?

Почему ты плачешь, Клык? Клык? Ты ли это, Клык?

Удар. Удар. Два кинжала встретились во тьме. Ты чувствуешь, Клык пропасть под ногами?

Удар. Удар. Искра. Два кинжала разошлись во тьме. Ты чувствуешь, Клык как белый туман застилает залитые кровью глаза?

Клык, что ты чувствуешь? Ярость? Умиротворение?

Незавершенный удар. Мольба. Затишье.

Клык, ты почувствовал? Спасибо, Клык.

Клык повернулся к Май, вытер раскрасневшиеся слёзы рукавом и улыбнулся:

— Спасибо, я наконец то понял, что такое жалость.

Май слабо улыбнулась и непонимающе посмотрела на приезжих музыкантов. Овации ещё звучали эхом, когда народ начал расходиться. Концерт закончился.

Глава 12.

Глядя в пустые глаза купцов, медленно бредущих к ближайшей деревне, Штайн задумался. В общем то, сложно заниматься чем-то другим в компании лошади. Купцы — глупые, но решительные люди, им стоило дождаться его и он бы их освободил, не требуя платы. Судя по тому что они рассказали, их освободил Отступник. Он не стал говорить, что с ними будет после смерти, договор заключён и подтверждён. Что ж, они выбрали и никто не сможет их осудить, правильное это было решение или нет. Принимать правильные решения его учил Айзен:

— Добро и Зло, забудь об этих словах и не думай о них. Как можешь ты решить, что есть Добро, а что Зло? Нет таких слов, есть только деяния и люди считающие друг друга врагами. Почему Братство не встаёт ни на одну сторону? Потому что мы можем принять любую точку зрения. Мы можем понять правителя желающего процветания своей страны за счёт тысяч жизней граждан этой страны или понять мятежников недовольных королём. Мы не вмешиваемся, потому что сложно принять решение, а на практике невозможно. Когда два задиры дерутся — мы стоим в стороне. И оба считают себя Добром. Мы сила призванная сохранять равновесие в мире.

Нам вовсе не нужно следить за миром, мир прекрасно справится и без нас, Айзен. Мы не Добро и не Зло, мы ненужный элемент. И кто бы не назвал себя Добром — он должен быть сильным, что бы подтвердить свои слова — ответил Штайн.

— Ты прав, кто бы не назвал себя Добром, он должен быть поистине силён. Добро всегда побеждает вовсе не потому что оно Добро. Зло слабое не потому что оно Зло. Добро обладает доспехами из Веры, Чести, Отваги, Преданности и Воли. Эти доспехи крепки, но тяжелы. Груз доспехов тяжёл и многие вещи недоступны. Зло же обладает масками, ведь гораздо легче одеть маску. Жалкие слабаки, они будут сражены Добром, потому что заботятся только о своей шкуре и привыкли сражаться со слабыми. Когда твой противник слаб — ты не становишься сильней. Зло боится открытых сражений и лишь только в открытом бою есть шанс стать сильней. И когда придёт день, день, когда уловки не помогут — Зло будет повержено. В конце концов Добро сильно и знает все уловки. Согласись, что это гораздо больше чем просто уловки. За спиной у Добра — Преданность и Воля, Честь как нерушимый щит, Вера в сочленении доспехов и Отвага на острие меча. А что есть у Зла? Маска? У Зла нет правил. Человек без твердых правил почти всегда лишен характера: будь у него характер, он почувствовал бы, как необходимы ему правила.

Получается, что выбирая сторону Добра я выбираю сторону сильных? Как же стать сильней в таком случае?

Силе можно научится только у сильных, мудрости у мудрых и лишь воле ты можешь научиться только сам. Воля даст тебе возможность стать тем кем ты хочешь, долг позволит проявить себя. Воля и Долг следуют рука об руку.

Айзен, мы бессмертны. Что толку жить? Я не вижу смысла заниматься, тем чем мы занимаемся. Мы ненамного выше купцов.

Бессмертным зовётся тот, кто оставил после себя память, нам же дан шанс доказать, что наше бессмертное тело дано нам по праву и мы выполним свой долг. Мы выше простых смертных, наше тело не может погибнуть или заболеть и нет у нас оправданий для невыполнения долга. А наш долг — следить за порядком. И ты ошибаешься, мы много выше купцов — наш долг следить за порядком в деньгах, тогда как купец думает лишь о своём достатке. Слышал колокол? Иди, скорей, а то Гольд будет очень недоволен.

Ещё увидимся, Айзен, и кстати я не согласен с нашей 'великой' целью.

Всему своё время, парень, — прошептал Айзен, раскрывая книгу.

Лошадь фыркнула, посмотрев на него умными глазами и уловив намёк хозяина увеличила скорость. Через несколько минут Штайну надоела скачка и он остановил лощадь у ручья. Напоив лошадь и перекусив он продолжил путь. Купцы сообщили, что отступник поехал на юг. Насколько помнил Штайн, на юге был Джавелин. Хотели заработать, в итоге остались без товара и что более существенно — душ и неизвестно, кто обокрал их больше — разбойники или Отступник.

Обычно члены Братства просто делают свою работу и таким образом платят. Отступник запятнавший себя убийством отказался от служения. Никто не винил его и никто его не ненавидел — он просто сделал свой выбор и он знал, что за этот выбор придётся платить. Хотя если его не найти, он натворит дел.

В сущности Штайну была безразлична судьба окружающих его людей. Ему всегда казалось, что в том пожаре он потерял нечто важное. Возможно когда-нибудь он узнает, что он потерял, пока же он просто продолжит своё маленькое путешествие.

В стенах крепости было уютно и спокойно и хотя запрещалось отходить от неё далеко, было чувство, что там гораздо больше свободы чем кругом.

Лошадь всхрапнула, натянув поводья Штайн остановился и прислушался. Кругом стояла мёртвая тишина. Это могло означать только одно — рядом хищник. Однако издавна в этих краях водился только один хищник. Раздался треск и щелчок. Потом ещё несколько. Рассматривая болты, дряного качества он продолжил ждать. Ничего не происходило. Выбросив болты, Штайн посмотрел с лошади в мутноватую лужу. Только один хищник.