"Я живой" (отредактировано и дополнено)

— Отец, о чем ты думаешь? — Арсен, сидевший по правую руку от Вожака, заискивающе заглянул ему в глаза. Преданность первенцев была проверена не раз — они беспрекословно слушались, не задумываясь, выполняли любые, даже самые опасные распоряжения отца.

— О том, что будет дальше, — ответил мутант и бросил в костер обломок двери. Пока пленные занимались тушением пожара, охватившего административное здание, он наслаждался отдыхом у своего огня, задумчиво наблюдая за суетящимися людишками.

— А что будет дальше, отец? — спросил Дима. Его тело росло очень быстро, быстрее, чем у остальных. Сегодня он был самым сильным, самым мощным воином из всех пасынков. Молодой мутант был выше Вожака на две головы и пользовался только холодным оружием, потому что массивные пальцы не могли управляться со спусковым крючком автомата и карабина. Но и со своими тесаками он был подобен демону войны — при такой мощной комплекции Дима был невероятно быстр и ловок. Другой бы на месте лидера постарался бы уже избавиться от такого опасного приближенного, но верность первенцев не вызывала у Вожака и тени сомнения.

— Эта база — всего лишь маленький шаг, — ответил мутант после паузы. — Мы получили пищу и рабов. Скоро у меня будут новые пасынки, но этого мало. На этом нельзя останавливаться...

Вожак резко поднялся на ноги. Взгляд его больших хищных глаз перестал быть задумчивым, зрачки снова начали пульсировать. Крупное, покрытое черной паутиной вен лицо стало решительным, а жесты мутанта — резкими.

— Соберите молодых мужчин и женщин в одном здании, — распорядился он. — А стариков и зрелых — в другом. Детей, пока не трогайте. С ними я еще не определился. А мне пока нужно кое с кем побеседовать. Да, и распорядитесь, чтобы собрали все тела, пусть разделают убитых и заготовят мясо.

Лев Моисеевич Юдин.

Деловой человек устроится везде.

Жители Оплота за глаза называли Льва Моисеевича Бомжулей, за то, что когда-то он был бездомным бродягой, ошивавшимся у строительного рынка, который позже превратился в Базу. Бывший бомж как-то уж очень быстро выбился в люди, а таких успехов, как известно, простой народ не прощает. Его тихо ненавидели и завидовали, но сделать ему недоброжелатели ничего не могли. Поэтому, в отместку за несказанную удачу, Льва Моисеевича называли обидным прозвищем.

Оружейник сидел напротив странного существа и боялся пошевелиться. Пульсирующие зрачки монстра казались двумя прицелами, поймавшими и не отпускающими его душу. Немолодому уже мужчине было страшно, но он не мог отвести взгляд от монстра.

Время от времени, чудовище дергало широкими ноздрями. Совсем как дикий зверь, почуявший запах страха уже загнанной жертвы. Он хищно обнажал в жуткой улыбке длинные кривые зубы и, время от времени, довольно хмыкал. Собачья шкура, притороченная к изорванной одежде, добавляла звериному образу полноты.

— Не помнишь меня? — внезапно заговорил монстр. Голос у него был хриплый и низкий, больше похожий на рык. — Не помнишь... Да откуда тебе меня знать? Не в положняк тебе такие знакомства иметь, да?

— Я не... — начал было оправдываться Лев Моисеевич, но монстр так посмотрел на него, что Бомжуля зарекся когда либо его перебивать.

— От того, как ты сейчас ответишь, зависит твоя жизнь... А так же её продолжительность и... — существо задумчиво поскребло мощный подбородок длинным крепким когтем, как будто подбирая слова. — И качество. Ты понял?

Лев Моисеевич часто закивал. Монстр презрительно фыркнул, но продолжил:

— Тогда слушай меня внимательно: я помню, ты неплохой... технарь, сам делаешь патроны и... — монстр снова задумался. Старика осенило: "Да он же вспоминает слова". — модернируешь... нет, модернизируешь оружие. Так?

— Д-да, — неуверенно ответил Лев Моисеевич.

— Будешь делать то, что я прикажу. Будешь стараться. Будешь из шкуры лезть, чтобы угодить мне и тогда останешься жив.

Предводитель жутких существ ушел, приставив к старику уродливого детину со свирепой рожей, приказав не сводить с пленника глаз (страшный воин понял все буквально и смотрел на Бомжулю не моргая, контролируя каждое движение). Лев Моисеевич медленно, чтобы не провоцировать надсмотрщика на насильственные действия, достал из стола табак, набил им трубку, а затем долго её раскуривал. Все таки, умный человек всегда сможет устроиться, даже в тяжелых условиях... Причем иногда, вот как теперь, совсем к этому не стремясь и даже наоборот — против собственной воли.

Серега.

Опять сюрприз. И снова — неприятный.

Я долго блуждал по лабиринтам комплекса, в тусклом свете фонаря (мощность на минимум, чтобы не светиться, пардон за каламбур) разглядывая надписи на дверях.

"Лаборатория ИИ", "Гемолитическая лаборатория", "ВЛ" — в этих названиях я не видел особого смысла (если честно, то вообще никакого), так что их взламывать я не спешил. Но, наткнувшись на бежевую дверь без надписи, на третьем этаже комплекса, я решил уделить ей чуть больше внимания. И на то были несколько причин.

Во-первых, там, где должна была быть табличка, имелись четыре отверстия — аккурат на том месте, где шурупы прикрепляют её к двери. Во-вторых, пространство, которое она должна была закрывать, было значительно чище, чем остальная поверхность двери. В-третьих, отверстия, в которых должны были быть шурупы раскурочены, как будто их вырвали.

Я сразу же, довольно-таки живо, представил себе, как Игнат подходит к двери и со злорадной ухмылкой (именно со злорадной, я в этом уверен) срывает табличку с фамилией и инициалами Дока.

С замком пришлось повозиться подольше — это же, предположительно, был кабинет лидера базы, так что я очень старался не оставлять следов взлома. Не зря захватил с собой набор отмычек (мне вернули все вещи, кроме огнестрельного оружия): замок оказался хитрее, чем на двери в котельную. Но, все равно, ничего сложного. Наверное, Док, а вслед за ним и Игнат, не думали, что в святая святых всея базы, личный кабинет солнцеподобного руководителя кто-то осмелится вломиться и шариться, аки хитрый мышь. А вот выкусите, самонадеянные вы мои! Просто на вашей базе искателей не было. А теперь вот он я, есть.

Поистине, спартанское убранство. Именно так я себе представлял рабочее место Дока, аскетичного ученого-фанатика: исписанная непонятными формулами доска с полочкой для мела и губки, допотопный, но добротный письменный стол на позеленевших бронзовых лапах, несколько крепких табуретов и кресло — вот и все скромное убранство первой комнаты раздвоенного кабинета. Вторая его часть оказалась не заперта — а зачем, если основная закрыта, а на всей базе нет (то есть, не было — до моего появления) наглеца, рискнувшего бы проникнуть на запретную территорию? Эх, все бы так думали, не пришлось бы в заброшенных квартирах Некрополя столько времени на взлом тратить.

Во второй комнате я обнаружил пульт управления — большую панель с кнопками разных цветов и подписями под ними, вроде "маг. дв.", "гр. связь", "осв. к.", а над ней три ЖК-монитора, диагональю дюймов по двадцать пять, может двадцать семь. На всех трех одна картинка, но с разных ракурсов. Я проглотил подступивший к горлу комок, снова увидев Катю. Девушка просто сидела на кровати, и я сначала не понял, что же меня так смутило.

Немного повозившись с панелью управления, я-таки разобрался с зумом и увеличил изображение.

Катино лицо покрывала темная паутинка вен. Казалось, что какой-то ненормальный художник разрисовал девушке лицо для участия в американском карнавале, в честь Хеллоуина. Но не это меня шокировало. Девушка блаженно улыбалась, невидяще гладя перед собой, и гладила... округлившийся живот.

"Что он с ней сделал?" — подумал я тогда, в камере...

В растерянности, близкой к оторопи, я сделал несколько шагов назад, и, наткнувшись на массивный табурет, который стоял рядом с панелью, потерял равновесия, но успел схватиться за древний книжный шкаф, забитый, наверное, какими-то научными трудами. Только такой маневр не прошел без косяка — со шкафа упала уродливая китайская ваза.

В надежде, что шума никто не услышал, я по-быстрому собрал осколки, среди которых и нашел флешку. Обычная на вид девайсина, наверняка, содержала что-то интересное. Не зря же её кто-то спрятал... Хотя, с такой же вероятностью, там могла быть порнушка. Ну, тоже неплохо — с этим делом на базе туговато.

Я решил не предпринимать пока никаких действий. Надо было все обдумать: обстоятельства изменились, Катя оказалась жива, к тому же еще и беременна... Да и с флешкой разобраться. У Васи был старенький ноут, он вечно просил меня поставить "Шрека" (любил он этот мультфильм) — у самого-то пальцы под клавиши не заточены. Вот на нем я и собирался ознакомиться с секретными файлами. Как там говорил Лис Малдер? Истина где-то рядом? Ну-ну.

Когда уже собирался покинуть кабинет, я заметил железную вешалку с витиеватыми рогами. На ней висели два халата, один обычный, принадлежавший, видимо Доку, а второй — надо думать, Игнатовский. Немного помедлив, я обыскал обычный халат и выудил из правого кармана ключ.

Проверив свою догадку, я закрыл им дверь в кабинет.

"Отлично, теперь я всегда смогу сюда вернуться", — подумал я, направляясь к лестнице.

Люди.

Великое начинается с малого.

Две недели прошло с той ночи, как база, дававшая людям убежище и приют вот уже восемь лет, превратилась в лагерь для военнопленных. Смерть и насилие царили в Оплоте. Новые хозяева не церемонились с пленниками и обращались, как со скотом.

Еще в первую ночь всех стариков собрали в одном здании — это был большой ангар, в котором раньше, до пандемии, стояли грузовые автомобили доставки строительных товаров.

Люди почуяли неладное и попытались защитить своих отцов и матерей. Они самоотверженно бросились на захватчиков без оружия — кто с просто с голыми руками, кто с камнем... И, тем самым, навлекли на себя гнев страшных существ.

Как ни старались люди задавить ночных демонов численностью, у них ничего не вышло — каратели быстро и беспощадно подавили мятеж. Снова загрохотали автоматные очереди и выстрелы карабинов, смертоносный свинец начал рвать бегущих людей в клочья. Кто-то рухнул на колени, кто-то свалился плашмя, кто-то, получив пулю, продолжал бежать кривясь от боли.

Сотни против двадцати четырех...

Когда бегущие сзади, спотыкаясь о мертвые тела, добрались-таки до воинов, они позавидовали мертвым.

Нелюди быстрыми тенями проносились мимо атакующих, звериной силы удары убивали и калечили, раскалывали черепа и проламывали грудные клетки. Когда казалось, что какая-то группа людей начинала брать верх над одним из монстров, к нему тут же на выручку приходил один из собратьев и вдвоем они быстро расправлялись с нападавшими, буквально разрывая их на части.

В кровавой бойне выделялся один воин (если к этим звероватым убийцам можно применимо такое слово) — страшный, возвышающийся даже над рослыми товарищами, огромных размеров монстр. Он царствовал на поле брани, словно древний бог войны, питающийся душами павших в бою смертных. Два огромных мясницких тесака в его руках сверкали в свете вышедшей посмотреть на побоище Луны. Своим примитивным оружием он буквально расчленял отчаявшихся людей, делая молниеносные выпады, без замаха срубая руки и головы, вспарывая животы. Это был его праздник, и именно его жуткая улыбка была последним, что видели его несчастные жертвы.

Когда немногие оставшиеся в живых люди без сил рухнули на холодный, скупо припорошенный снегом и щедро залитый кровью бетон, умерла последняя надежда на сопротивление. Больше никто не пытался сражаться. Жители базы смирились со своей участью...

Когда предсмертные крики погибающих стариков стали доноситься из-за стен ангара, многие плакали, кто-то зажимал руками уши, чтобы не слышать ужасных воплей, а кто-то просто смотрел куда-то, сквозь других пленных — их рассудок навсегда оставил бренное тело и вернулся туда, где все хорошо, где близкие рядом, где смерть — только снаружи, за неприступными стенами базы.

Позже страшные существа вернулись в огромный склад, где держали пленников. Один из них обвел властным взглядом напуганных людей, после чего начал выбирать.

Одежда лидера — а никто не сомневался, что это был именно предводитель чудовищ, так обходительно и вежливо держались с ним остальные монстры — была утеплена собачьими шкурами, грубо, но крепко притороченных к старому тряпью. И пусть все страшные воины тоже были облачены в песьи "меха", у этого монстра шкуры были самые красивые, самые... респектабельные, что ли.

Выражение лица (если покрытую замысловатым узором черных вен серую физиономию с жуткими глазами, мощными скулами и большим ртом с длинными кривыми зубами можно было назвать лицом) монстр-лидер имел надменное — смотрел на пленников, как сытый хищник на недоеденное мясо. Он ходил между людей, сидящих на холодном полу, и время от времени указывал на одного из них пальцем. "Счастливчика" тут же куда-то уводили. По какому принципу он делал свой выбор, было трудно понять — да никто и не пытался. Пленники просто ждали своей участи. Но, видимо, какая-то система в действиях Вожака все таки была.

Когда подручные странного существа утащили, по меньшей мере, семьдесят молодых (не старше двадцати пяти лет) мужчин и женщин, монстр повернулся к людям широкой, чуть сгорбленной спиной и небрежно бросил подчиненным: "Остальных — в расход".

Пленные даже не успели толком понять, что происходит, когда в помещение хлынули страшные, свирепые воины и начали, с деловитостью забойщиков, убивать людей. Впереди всех темным вихрем ворвался рослый монстр с двумя огромными тесаками в руках...

Когда крики жертв стихли, Вожак, который, похоже, не знал, что такое отдых, начал обращать отобранных им людей. Он собрал на пустыре ( бывшей автомобильной стоянке) дрожащих от холода и страха пленников и произнес перед ними короткую речь.

— Моя кровь — это дар, — вещал он властным голосом. — Приняв её, вы забудете о страхе, страданиях и боли. Вы познаете силу, о которой даже не мечтали раньше и обретете семью... Взамен мне нужно лишь благодарное послушание.

После неожиданно пафосной речи, Вожак полоснул себя длинным охотничьим ножом по ладони, а страшные воины тем временем стали по одному подтаскивать к своему лидеру будущих пасынков...

Ужасные существа оставили в живых не только тех, кого обратили. Им нужны были рабы — да и запас мяса когда-нибудь, да закончится. Хотя, в еде теперь недостатка не было.

Детей, коих на базе тоже было немало, Вожак тоже решил обратить.

"Если что-то пойдет не так, или сопляки не выдержат — просто перебью их, и все...", — просто рассудил мутант, решая участь младшего поколения.

Серега.

Рыться в грязном белье не зазорно, если хозяин белья мертв.

Дождавшись, когда Василий уснет (а спал он, скажу я вам, как былинный богатырь), я включил ноутбук, воткнул в него флешку и вставил в уши наушники.