Путешествие за неприятностями

Кое-что все-таки в интерьере поменялось. Таня неподвижно висела на потолочной балке, опрокинутая табуретка валялась под ее ногами. Я не судмедэксперт, но висит она тут давно. Как прибежала, сразу и повесилась. Даже у могилы любовника не остановилась. Вот это любовь! Великие герои литературных историй прямо отдыхают. Женщина не пережила смерть возлюбленного! Но на Таню такое поведение совершенно не похоже. Ну вот не ассоциируется она у меня с Джульеттой, и все тут.

— Ее надо снять, — прошептала я. — Илья, у тебя есть нож, разрезать веревку?

— Есть. Поставь табуретку.

Я подошла, нагнулась за табуреткой, а когда поднималась, то поучила по затылку Таниной ногой.

— Нет, это уже ни в какие рамки не лезет! Хватит бить меня по голове! Илья, осторожнее с трупом!

Илья с ножом стоял прямо передо мной, и виновником очередной травмы быть не мог. Он вообще смотрел за мою спину, туда, где висела Таня с таким ужасом, словно она воскресла. Я обернулась. Труп, который только что висел неподвижно, стал раскачиваться. Но его никто не трогал. Я попятилась к Илье.

— Выходите! — услышали мы голос Дениса, и сразу вышли из ступора. — Я не могу удержать дверь!

Денис боролся с дверью, она не желала оставаться открытой. Мы, обгоняя друг друга, выскочили из дома, и за нами с шумом захлопнулась дверь, которую бросил Денис.

— Что хотите со мной делайте, я туда больше не пойду, — услышала я сзади голос Ильи, пока во все лопатки драпала с поляны.

Мы остановились возле брошенных вещей.

— Слушайте, ведь мы все взрослые люди с высшим образованием, — выдал очевидное утверждение Денис. — Скажите мне, что это за чертовщина?

— Нет никакой чертовщины, — простучал зубами Илья.

— А что это было?

— Сквозняк.

— Ну, проводница, что делать будем? Возвращаемся?

— Нет, идем дальше.

— Ты же не хотела.

— Перехотела. Надо идти дальше.

И мы пошли. Шли весь день, как стемнело остановились и разбили лагерь.

— Завтра к обеду будем на месте.

— Наконец-то.

— Я тоже рада.

Костер, который мы развели, наплевав на мнения всех экологов, радостно потрескивал, а наше настроение была невеселое.

— Это горячий камень.

Бок камня, на который я положила руку, был ледяным, а из под камня бил родник. Мы набрали воду и повесили котелок над костром. Мужчины собирались что-то варить. Я всеядная, что дадут, то и съем, лишь бы не рыба и не русалки. И каша пойдет, и консерва вареная, и чай. Я сидела рядом с костром, ждала, чем меня будут кормить, и развлекала народ. Ничего веселого в голову не лезло, и я вспоминала байки, который слышала от дяди.

— Если обойти горячий камень...

— Он холодный.

— Конечно холодный, раз там родник, ну вот, если...

— Почему называется камень горячим?

— Не знаю, не перебивай. Надо пойти вниз по холму, и вон там, видите, за деревьями начинается небольшое болотце. За этим болотцем живет болотная ведьма. Кто к ней попадет, обратно не вернется.

— Ну не могу я слушать эти сказки. Самый первый вопрос: если никто не вернулся, откуда все знают?

— Знают от женщин. Потому что женщине туда вход заказан. К болотной ведьме может попасть только мужчина. И не просто любой мужчина, а только молодой, красивый и здоровый.

— Как я?

— Да, Илья, как ты. Насчет молодости, то мог быть и помоложе, но ведьма не очень привередливая, ей до тридцати пяти все годятся.

— Не хотелось бы попасть к Бабе Яге. Что там дальше в сказке? Зажарит и съест?

— Не знаю. Сказала же, никто не вернулся.

— Значит съела. Не хотел бы, чтобы меня съела старуха.

— Ну почему старуха, — обиделась я за местную легенду. — Она юная и прекрасная.

— Откуда ты знаешь? Никто ведь оттуда не вернулся.

— Ее люди видели, но издали, к болоту близко не подходили. На вид ей не больше семнадцати лет, глаза голубые, волосы русые, распущенные. Платье длинное, зеленое. Ходит по болоту, и даже ног не замочит.

— Хорошее зрение у твоих очевидцев.

— Не интересно вам сказки рассказывать, вы в них не верите.

— Не верим, жизнь у нас тяжелая, не до сказок.

— Тогда я помою посуду, хоть какая-то от меня польза, если готовить не умею.

Я всю дорогу мою посуду, а посуды с каждым днем все меньше и меньше. Собрав в пустой котелок все чашки, я пошла к роднику у камня. Илья увязался за мной.

— Думаешь, я не вижу, что ты хочешь поссорить меня с Денисом? Даже не думай!

— А может быть, он сам выберет из нас двоих?

— Заканчивай свои штучки!

— Не смеши меня! Ты лучше себя со стороны послушай! Ты замуж за этого Дениса собрался?

— А может это ты собралась?

— Может и собралась. Надо же когда-то сходить. А то так и помру убогой старой девой, мне ведь уже двадцать семь лет, если ты не забыл.

— Я этого не допущу.

— Как именно ты это сделаешь, позволь узнать? Заколотишь гвоздями дверь загса?

— Или я тебя придушу.

— Не сейчас. Завтра после обеда. Я вас как раз к этому времени приведу в пункт назначения.

— Отлично, договорились, значит, завтра.

— Илья, у меня вопрос, раз уж мы решили до завтра не ссориться.

— И почему я подозреваю, что вопрос мне не понравится?

— Или наоборот понравится. Не узнаешь, пока не спрошу.

— Спрашивай.

— Почему ты убил Михаила Алексеевича?

— Давно догадалась?

— К моему стыду, недавно. Считала, что у тебя нет мотива.

— Маньякам не нужен мотив.

— Ты не маньяк. Забыл, что мы знакомы?

— Маньяка нельзя понять и при длительном знакомстве.

— Теперь ты мне будешь сказки рассказывать? Я тебе про болотную ведьму, а ты мне про маньяков? Слушай, давай серьезно! Какой мотив?

— Важный мотив. Подумай сама, какая у меня была перспектива после университета?

— Честно работать и прожить долгую счастливую жизнь?

— Нищую жизнь! Учитель истории в школе много не получает.

— Стал бы директором школы, уважаемым человеком. Директор школы, где я училась, стал депутатом, — сообщила я.

Это правда, но к тому времени, когда он стал директором, я уже поступила в университет. Директор, которому тогда исполнилось двадцать четыре года, к тридцати годам стал доктором наук и профессором. Я писала свою диссертацию сама, а он — не знаю. Особняк директора в Подмосковье по размерам и обстановке стремился сравняться с президентским дворцом. Добровольные взносы родителей за своих детей при приеме в школу достигли заоблачных высот. Вот что значит, человек умеет работать на своей должности.

— Не смеши. Знаешь, какими делами Денис ворочает?

— Не интересовалась. Завтра спрошу.

— Я его правая рука. Он без меня никуда! Он без меня никто.

— Ты уверен?

— Уверен. Я сразу понял, что должен получить эту работу. Ты была ступенькой к вершине. Я через тебя перешагнул и иду дальше. Я столкнул свою научную руководительницу Надежду Аркадьевну с лестницы. Подкараулил в подъезде и толкнул в лестничный пролет. В старых домах очень удобные пролеты. Я не знал, что ее любовник домой провожал. Он помялся у подъезда и решил войти. Увидел ее и меня. Ну и побежал в милицию. Я его догнал и под машину толкнул. Думал, помер, а он инвалидом остался. Потом я уехал, подстроил так, что все решили, что я умер. Когда вернулся, следил за тобой. Когда он тебя с балкона окликнул, я прямо не поверил, что бывают такие совпадения. Ты через пять минут вниз спустилась, а я к нему поднялся поговорить. Он сразу понял, чем разговор закончится.

Какой-то разговор у нас получается, как у лисы и Колобка: не ешь меня лиса, я тебе песенку спою, то есть расскажу моральный кодекс строителей коммунизма. До завтра меня никто не тронет, будут всю ночь по очереди охранять, как Алмазный фонд.

— Подержи тарелки.

— Что?

— Подержи тарелки, не хочу ставить на землю, испачкаются.

— Я с тобой разговариваю, а ты про какие-то тарелки.

— Не нервничай, я все внимательно слушаю. Рассказывай дальше.

— Про что рассказывать?

— Я так поняла, что к Васе ты никакого отношения не имеешь, действительно несчастный случай. Тогда дальше Таня. Она ведь была твоей любовницей, а не Васи?

— Сама посуди, кого женщина предпочтет, меня или Васю? Молчишь? То-то...

— За что ее убил?

— Не твое дело.

— Ладно, не рассказывай, сама догадаюсь. И мне и ей подсыпали снотворное. Меня оставили спать, а ее утащили обратно...

— Я один утащил. Принес в дом и повесил.

— Не тяжело было?

— Нет, мне хозяин дома помог.

— Кто помог?! — тарелка все-таки выпала из моих враз онемевших рук на землю, но не разбилась — железная.

— Чего ты такая пуганая, он нормальный мужик. Я сказал, приведу еще двоих, напугать надо. Напугал он знатно! Не знаю как, наверно к трупу и к дверям веревки привязал, но на тебя смотреть без смеха нельзя было, еле сдержался.

— Знаешь, Илья, я стану той ступенькой, на которой ты споткнешься и свалишься.

— Посмотрим.

Илья ушел и не помог мне донести обратно посуду, но ее немного. Сама донесу, без прислуги. О том, что он убийца, я уже достаточно давно догадалась. Но кое-что еще требует объяснений. Завтра пойму все окончательно. Или сбежать ночью? Тоже мысль.

Илья ведет себя как ревнивый любовник, глаз с Дениса не спускает. Боится, что начальник его уволит? Так они уже столько лет вместе работают. Денис его сам выбрал. Трюк с дипломной работой это так, ерунда. Денис бы не взял работать сотрудника, если бы то его не устраивал, а если бы взял, то раскусил бы его быстро и уволил. Так что я тут ни при чем. Пусть сами разбираются в схеме начальник — подчиненный. У меня и без их разборок забот полон рот. Как я буду объяснять родным правоохранительным органам происхождение четырех трупов? Надеюсь, что удастся свалить это неприятное дело на кого-нибудь другого, или вообще промолчать. Молчание — золото. Лишь бы обратно вернуться, а там как-нибудь разберусь, не маленькая. Надо же так вляпаться, говорила мне подруга, сиди дома, не послушалась. Внутренний голос говорил об этом же, так ведь денег захотела.

Сбежать не получилось. Денис всю ночь сидел у костра, и когда я проснулась и сделала вид, что мне надо в кусты, он предупредил, что считает до десяти и идет меня искать.

— Эй, Денис, а в свете последних событий мне еще одна премия не положена? За вредное производство? — алчно спросила я, усаживаясь рядом с ним по выходе из кустов, куда мне и не хотелось.

Денис, не глядя, вытащил из бумажника какую-то купюру и сунул мне. Думает, что завтра у моего трупа обратно заберет. Не дождетесь! Какая я делаюсь к старости меркантильная! Все про деньги думаю. Если бы у меня была большая зарплата, то не думала бы. Или думала? Денег всегда не хватает, да еще этот ремонт. Интересно, Елена докрасила батарею? А Милка съела кролика, или его сосед спас? Вдруг так захотелось вернуться в свою разгромленную квартиру. Ну и что, что диван сгорел, и остатки обоев клочьями висят, зато рядом нет бандитов, маньяков, привидений, трупов, и никто не заставляет есть тухлую русалку. Кому надо, пусть по лесам и горам ходит, я больше сюда ни ногой. Буду отдыхать как все цивилизованные люди, в отеле с организованными экскурсиями. С нормальным человеческим питанием, исключающим рыбу, чай из еловых веток, консервы и недоваренные грибы.

ГЛАВА 10

Кое-как перекантовавшись ночь мы с Денисом пошли к роднику набрать воды во фляжки. То есть пошла я, а он — сопровождающий. Не доверяет, думает, убегу. Неправильно, кстати, думает. Я перехотела убегать. Мне тут уже начинает нравиться и становится интересно. Самомнения не занимать. Кто тут умнее меня, выходи.

Илью я с утра не видела, спит, наверное. Вряд ли он всю ночь на коленях отмаливал свои грехи. Не буду его звать, сам придет. Надо думать, как мне справиться с двумя здоровыми мужиками, когда они на меня нападут, а это обязательно случится. Но произойдет это на берегу речки, а на этот случай у меня есть план. Забыла спросить, умеют ли они плавать.

Тропинка свернула из-под деревьев к роднику, и я поняла, что одной проблемой у меня с утра стало меньше. Здоровый мужик остался только один — Денис. Мы с ним остановились у родника. Открывшаяся взору картина интриговала. Меня, по крайней мере, за Дениса судить не берусь.

На горячем камне лежал Илья. Совершенно голый. Уткнулся лбом в камень и обнял его. И камень ледяной и труп Ильи ледяной, я протянула руку и на всякий случай дотронулась до плеча, хотя была уверена в его смерти. Ничего так была фигура у парня, спортивная, следил за собой. Мертвый Илья навел меня на закономерную мысль. Значит он все-таки шестерка. Ну да я в этом и не сомневалась.

Итак, кульминация. Я осталась один на один с зачинщиком всего этого ужаса. Сейчас он попробует меня убить. Нет, не сейчас, я его еще не привела, куда надо. Пусть пробует. Попытка не пытка. Я ему даже помогу.

— Все ясно, — сказала я, не проявляя никаких эмоций, словно находить в туристическом походе каждый день трупы с самой разнообразной причиной смерти для меня привычное дело.

— Что тебе ясно? — не отводя спокойного взгляда от трупа, спросил Денис.

— Многое ясно. Например то, что я плохая проводница. Не надо было останавливаться здесь на ночевку.

Такой переход от созерцания трупа к обсуждению маршрута удивил Дениса и он спросил:

— Почему?

— Так мы уже пришли.

— Пришли?!

— Да, почти пришли. Видите, вон там далеко просвет между деревьями и река? Так это то самое место и есть.

Денис затаился, как хищник перед прыжком. Сейчас убивать начнет, больше я ему не нужна. Место он знает, сама показала. Но сегодня я умирать не тороплюсь.

— И почему же мы вчера туда не дошли, если это в двух шагах, — спросил Денис просто так, он меня уже приговорил.

— Потому что я змей боюсь, и в темноте очень неудобно оказывать первую медицинскую помощь, — был мой ответ.

— Не понял, еще раз.

Без проблем. Сказки рассказывать и за последние дни отлично потренировалась. Сейчас объединим сказку с правдой. Рассказывал мне дядя одну байку, сейчас вспомню.

— Здесь водятся огромные змеи с красным гребнем на голове. В длину два метра. Живут на деревьях. Очень ядовиты. Прыгают сверху на людей и кусают. Но вы не волнуйтесь, я вас спасу.

Денис размышлял, верить мне или не верить. Я бы на его месте не поверила. Но он поверил, я говорила очень серьезно и спокойно. Хотя вероятность того, что мы встретим здесь такую змею ничуть не ниже вероятности повстречать летающую тарелку.

— Ты меня спасешь? А если тебя змея укусит, а не меня, кто тебя спасет?

— Да пусть кусает. Мне ничего не будет. Я перед отъездом прививку сделала в районной поликлинике, противоядье, обещали, что месяц продержусь, — пожала я плечами.

Денис обдумывал услышанное. Я добавила:

— При попадании яда в кровь, человеку становится жарко, он раздевается и лезет в самое холодное место, которое только сможет найти. Потом умирает.

Мы оба посмотрели на Илью.

— Что будем делать с трупом? — спросила я. Вид Ильи не вызвал у меня ни жалости, ни сочувствия. — Он так и будет тут лежать и единственный хороший родник портить?