Сумерки богов (Мв-8)

У меня просто не было другого выхода. Помимо находившихся в море, в моем распоряжении оставались всего девять катеров: S-144, S-146, S-150, S-169, S-171, S-172, S-173, S-187, S-188. И пытаться такими силами остановить армаду нечего было и надеяться. К тому же британские катера, как типов MTB и MGB (артиллерийско-торпедные), так и "охотники" ML имели значительное преимущество перед "шнелльботами" в морском бою.

Считал и считаю, что торпедные катера S-типа в целом по кораблестроительным характеристикам превосходят британцев. Они более мореходны, живучи, имеют гораздо большую дальность действия, и в последних сериях — превосходство в скорости. Также, по крайней мере в начале войны, большим преимуществом был низкий силуэт, затруднявший обнаружение ночью. Однако же стандартным артиллерийским вооружением оставались 2-см Флак и крупнокалиберные пулеметы — британские же катера имели 4-см, даже 5,7-см автоматические пушки, что давало им подавляющий огневой перевес. Вторым недостатком германских катеров было отсутствие радиолокации — крайне неудачные станции FuMo71 появились поздно, ставились в лучшем случае на катера командиров звеньев и часто оказывались неисправны; даже приборы обнаружения работы вражеских радаров "Метокс" поступали в чрезвычайно малом количестве, две-три на всю флотилию — у англичан же все катера имели радиолокационные станции обоих типов, по своим возможностям далеко превосходящие немецкие. Именно это было основной причиной того, что германские торпедные катера, имеющие здесь, в Ла-Манше, значительные успехи в начале войны, уже в сорок третьем году чрезвычайно редко выходили победителями из морских боев.

Оттого у меня просто не было выбора. Я приказал спешно принимать на катера мины вместо запасных торпед, по шесть штук, тип LMB. Единственным шансом остановить британскую армаду было выставить мины в акватории, на пути к наиболее вероятным местам высадки десанта. Помня опыт норвежской кампании сорокового года, казалось очевидным, что таковыми будут причалы порта. Взрыватели были магнитно-акустические МА1 и магнитно-гидродинамические DM1. Я могу примерно показать квадраты минных постановок — нет, точной карты не составлялось, было не до того в условиях берегового затемнения и ожидания боя.

Сразу по завершении постановки мин мы были обнаружены британскими катерами и миноносцами. Мой флагманский катер S-173 загорелся, потерял ход, а затем затонул, я вместе с четырьмя матросами был подобран из воды английским "охотником", о судьбе остальных членов экипажа и кораблей своей флотилии не знаю.

(Надпись карандашом внизу: Один танкодесантный корабль LST-3001 и три средних пехотно-десантных LCI-102, LCI-105, LCI-132, все загруженные, с людьми и техникой на борту за полтора десятка торпедных катеров — это очень много. Но сутки задержки высадки, из-за которых вся операция была поставлена на грань срыва, стоили гораздо больше. Отчего не пытались форсировать заграждение, даже несмотря на возможные потери? Ведь было очевидно, что большого количества мин там быть не может!)

Резо Ракошвили, в феврале 1944 рядовой 795-го "восточного" (грузинского) батальона 242-й немецкой дивизии береговой обороны. Из папки контр-адмирала Додсона

Слюшай, генацвале, зачем о плохом вспоминать? Я уже двадцать лет подданный Французской Республики, грехов за собой никаких не имею, а что было, то давно прощено. Что значит "запишу, чтобы другие знали"? Я человек занятой — мое слово и время денег стоит, сейчас шашлык подгорит, если сам не прослежу! У меня самый лучший грузинский ресторан на всем побережье — вот только на кухне сегодня Саид, тупой, как все муслимы, сын ишака! Не желаете попробовать, сэр?

Сколько? Это в долларах, фунтах, рублях? Можно и франками, по курсу. Ну тогда конечно — записывайте, все как на духу расскажу, для хорошего человека не жалко!

Я — из древнего рода князей Ракошвилей! Это про нас поэт писал: "Бежали смелые грузины, вперед в атаку, на врага!" На Кавказе каждый мужчина — джигит: без шашки и кинжала все равно что без штанов, кто меня обидит, зарэжу! У нас истинная Христова вера была, когда дикие славяне еще в лесах бегали! И с тех самых пор мы все время воевали! С кем — ну как же, по нашей земле Чингисхан и Тимур прошли, а после персы и турки триста лет между собой бились, а попутно нас гра... пытались завоевать! И все эти века мы истинного царя искали — кто придет и освободит нас от чужеземного ига. Как — ну это просто: кто всех соперников убьет и дружины их истребит, тот всей Грузией править и будет!

Генацвале, я это вам рассказываю, чтобы вы поняли — Резо Ракошвили не трус! Но я боюсь, что сей древний и славный род прервется. И потому обязан себя сберечь. "Русских много, грузин мало, а я, Резо Ракошвили, вообще один", — сказал я себе в Крыму, когда немцы окружили нас и кричали: "Рус, сдавайся". Русские пусть как хотят, а я грузин, мне можно. В плену же, как говорит древняя грузинская мудрость, глупо идти с голой рукой против шашки, тем более что вера наша христианская считает самоубийство смертным грехом — так что когда мне предложили выбирать, сдохнуть за колючкой или идти служить во вспомогательные германские части, я выбрал то же, что любой разумный человек.

Мне даже стрелять ни в кого не пришлось. Сначала мы стояли в Белоруссии, но после того как одна из рот целиком перебежала к партизанам, наш батальон вывели во Францию, на Восточный вал. Ах, француженки! — и кормили хорошо, все было бы как в раю, если бы не оберфельдфебель Вольф... но про эту сволочь я еще расскажу. Надеюсь, что он не пережил того проклятого дня!

Тот вечер в казарме, в предвкушении отбоя... И вдруг шум, стрельба, взрывы — никто сначала не мог ничего понять, то ли англичане высаживаются, то ли нападение макизаров, то ли просто бомбежка. Оказалось, и то, и другое, и третье! Сначала нас погнали в город ловить партизан. Там нас всех чуть не поубивало бомбами. Потом кто-то сказал, что макизары одеты в нашу форму. И мы перестреливались с кем-то, пока не оказалось, что это немцы, из 78-го гренадерского полка, нашей же дивизии. После их лейтенант набил нашему взводному морду и присоединил нашу команду к себе. И мы всю ночь бегали по горящему городу, на который падали бомбы, ловили английских ракетчиков, но так никого и не поймали — зато потеряли из взвода семерых, и немцам тоже досталось, не от макизаров, от бомбежки. Затем нас погнали к батарее "Мервиль", где высадились англичане — но когда мы прибыли, то оказалось, там уже все было кончено, мы лишь прочесали местность, обнаружили нескольких убитых англичан. Надеялись, что нам дадут наконец отдохнуть, страшно хотелось спать — но нет, теперь приказали бежать в порт, где тоже высадились британцы и сумели закрепиться. Прибрежная полоса с портовыми сооружениями была самым безопасным местом, там почти не падали бомбы и снаряды, с моря стреляли английские корабли.

Мы прибыли, куда указано, после полудня. Британцы залегли на узкой полосе вдоль причалов, но и у немцев не было сил их сбросить в воду, наш батальон оказался единственным резервом на этом участке. Нас разделяла невысокая каменная стена, служившая линией фронта — мы стали бросать через нее ручные гранаты. Лезть наверх и нарываться на английские пули не хотелось никому. И тут у нас за спиной раздался нечеловеческий рев, подкрепленный десятком пулеметных очередей поверх голов: "Шайзе! В атаку, свинячьи дети! В нужнике утоплю, свиное говно!"

Эх, генацвале, до сих пор, когда я хочу вообразить дьявола, то представляю нашего батальонного оберфельдфебеля Вольфа! Надеюсь, что он благополучно попал в ад — хотя боюсь, что он и там не испытывает мук, а гоняет чертей у котлов! Он, вместе с десятком унтер-офицеров, появился у нас уже здесь, во Франции, когда какой-то чин при инспекции оказался недоволен нашей дисциплиной и выучкой. Боже мой, началось такое, что самый свирепый старшина РККА, щедро отвешивающий по пять нарядов вне очереди и готовый набить морду нерадивому новобранцу, выглядел заботливым и любящим отцом! Этот Вольф мог за провинность одного солдата заставить весь его взвод, а однажды даже и всю роту, маршировать вокруг казармы прусским гусиным шагом целую ночь — а с утра все по обычному распорядку! Ну, а для провинившегося самым легким наказанием было не хлеб и вода вместо обеда — это само собой подразумевалось, в дополнение к назначенному, — а чистить ротный нужник голыми руками! А самым страшным — не "арест с отбыванием службы", когда тебя весь день гоняют по плацу строевой в полной выкладке, а на ночь в холодный карцер, и не избиение до полусмерти кулаками и подкованными сапогами твоим же товарищами по взводу до команды "прекратить" — а отправка на Восточный фронт в штрафной батальон. Как раз перед этим Вольф написал рапорт на десяток солдат, показавшихся ему недостаточно усердными — а затем лично прочел нам лекцию, что русские делают с попавшими им в руки предателями. Впрочем, мы уже слышали, что было с украинцами из дивизии СС "Галичина": эти "лыцари" имели несчастье, после того как подавляли Варшавское восстание, сначала попасть под танки русского генерала Рыбалко, затем четыре тысячи уцелевших советские развесили по деревьям, ну а кто успел убежать, тем не повезло больше всех. Потому что веревка — это такой пустяк в сравнении с тем, что делают с пойманными карателями поляки! "Чертов трон" — это еще самое быстрое, когда лень долго возиться.

Вы не слышали, что такое "чертов трон", сэр? Срубается подходящее деревце, пенек заостряется и обтесывается елочкой... Если пень низкий, казнимому еще и перебивают ноги, чтобы не мешали. Причем это делали и немецкие бауэры со сбитыми английскими летчиками, несмотря на всю германскую законопослушность — у поляков научились или сами додумались, не знаю. Эх, сэр-генацвале, вот пишут, что Сталин был жутким тираном и зверем — но я скажу вам, что даже к своим врагам он был гуманен, всего лишь петля или расстрел, а вот после, в Африке, в Иностранном легионе, я навидался такого... Смотрю теперь американские фильмы с ужасами как милую клоунаду. Потому что никакие их монстры, вампиры и привидения... а впрочем, кто видел оскаленную рожу оберфельдфебеля Вольфа в гневе, тому и Фредди Крюгер покажется улыбчивым милашкой!

И этот немецко-фашистский вурдалак с пулеметом МГ-42 наперевес заставлял нас выбирать: или самоубийственная атака на позиции хорошо укрепившихся англичан, или расстрел на месте! Иного выхода не было — будь Вольф один, его можно было бы пристрелить, списав после на английскую пулю. Но с ним был десяток таких же злых унтеров, и все с пулеметами, они бы устроили нам мясорубку на открытом месте перед стеной!

Мы начали очень медленно двигаться вперед. И тут из-за стены полетели гранаты, с криком "полундра" и русской бранью. И это было по-настоящему страшно. Сэр, я не хочу обидеть британцев, я знаю, что они храбрые и умелые солдаты. Но русская морская пехота — это что-то совсем запредельное! Это просто бешеные дьяволы, немцы называют их "шварце тодт" — "черная смерть" — с которой солдатам вермахта приказано избегать ближнего боя, а если не получилось, то не возбраняется и сдаваться! И Вольф это знал тоже — впервые я видел нашего грозного оберфельдфебеля напуганным! Он не побежал, но попятился, вскинув пулемет, и сорвавшимся голосом заорал: "Фойер!" — полосуя очередями поверх стены. Зачем, сэр? Ну так даже нам в эти мгновения показалось, что сейчас через забор перепрыгнут десятки русских морпехов, прямо нам на головы, и начнут нас убивать, никто убежать не успеет! Истинно, что если бы с той стороны кто-то бы лишь высунулся, мы бросились бы наутек в панике, толпой, без оглядки. А так мы всего лишь мигом оказались позади немцев — и Вольф словно не заметил этого вопиющего нарушения дисциплины!

Затем оберфельдфебель приказал нам залечь. И мы легли и ждали неизвестно чего. После появился немецкий офицер и стал орать на Вольфа. Я уже мог понимать по-немецки, и слышал, как фельдфебель ответил: "Герр гауптман, есть серьезные опасения, что там не англичане, а русские, причем морская пехота. Их немного, иначе бы они обязательно контратаковали — и похоже, что у них проблемы с боеприпасами. Но даже полувзвода их хватит, чтобы перебить все это стадо — мы лишь снабдим русских оружием и патронами, которые эти свиньи сами туда поднесут. Вы ведь помните тот бой под Бельбеком, как всего десяток русских полдня держали нашу роту, снимая патроны с наших же убитых — а когда мы все же всех их положили, в нашем строю осталось меньше половины настоящих солдат вермахта, прошедших Францию и Грецию, а не этих обгадившихся кавказских свиней". И гауптман сразу сдулся, пробормотал что-то про артиллерию и "ждать" и исчез. А мы лежали и молились — потому что знали, что никакой обстрел не уничтожит там всех, и когда мы пойдем вперед, уцелевшие постараются продать свою жизнь подороже. Я решил, что по приказу атаковать подбегу к стене первым и встану под ней, как учили, подставив плечи ступенькой — чтобы самому лезть последним, когда все будет кончено. Под стеной лежали тела наших товарищей, как мешки, никто не озаботился их вытащить, и мне было страшно, что возможно, через час я буду лежать так же. Господи, помоги мне, это совсем не моя война!

Артобстрела так и не было. А город за нашими спинами дрожал и горел, тряслась земля, в небе были целые тучи самолетов. Когда уходили одни, прилетали другие! Никаких приказов ни от кого больше мы не получали — наверное, разбомбило и штаб! — так настала ночь, кажется я даже уснул, лежа с винтовкой наготове. Затем я ничего впереди не видел, но Вольф, появившись откуда-то, сказал: "Там выгружается не меньше полка, отходим!" Мы поднялись и отступили наверх, в город, самолетов в эту ночь было меньше, мы прошли колонной несколько кварталов, когда нас накрыло — воя бомб не было. Наверное, это стрелял британский крейсер или линкор. Что стало с остальными, не знаю, утром меня подобрали британцы и были столь любезны, что не пристрелили на месте, как это сделали бы мы, а оказали медицинскую помощь. После была Англия — в только что взятом Гавре не было лагеря для пленных, так что меня погрузили на одно из возвращающихся судов, вместе с британскими ранеными.

Что было дальше? Английский плен. Меня заставляли работать на ферме, копать картошку, ухаживать за скотом — меня, потомка князей Ракошвили! А когда война в Европе наконец завершилась, предложили выбрать — или выдача СССР, или Иностранный легион, пять лет. И хотя воевать я не хотел совершенно, но жить хотелось еще больше! И Бог смилостливился — мне повезло очень скоро получить место ротного "дядюшки", так в Легионе называли повара, интенданта и каптера в одном лице — так что я не слишком часто бывал на линии огня. Индия, Африка — о боже, куда там Киплингу с нашими приключениями! Но я остался жив, получил свое "отпущение грехов". Ну, а отчего у меня паспорт французский и я гражданин Франции, это совсем другая история, сэр.

А отчего я осел здесь, в Гавре? Знали бы вы, сколько мне стоило и денег, и труда построить этот ресторан, "Старый Тифлис" — где, насколько возможно, передан дух моего Тбилиси, которого я никогда не увижу. Вам, европейцам, этого не понять — не обижайтесь, сэр, но вы кажетесь слишком деловыми, чопорными и скучными, в сравнении с подлинно грузинской душой!